"Тем слаще победа..."

Как же ты красив. Вот такой – обнажённый, беспомощный, растерянный, с выбившимися прядями волос, упавшими на лицо и грудь. Прости, но ты бы не согласился на подобное добровольно, - знаю, как ты ненавидишь, когда тебя ограничивают и лишают свободы, - поэтому сейчас я наблюдаю из тени угла, как ты приходишь в себя от действия препарата, постепенно осознавая реальность. Франкенштейн убьёт меня, если узнает, что это я стащил его «чудеснейшее лекарство сна, что и слона завалит». Ну и пусть. Один твой вид сейчас – уже стоил того, чтобы пойти на кражу. Потом. Всё потом. Тусклый свет единственной лампочки заставляет тебя щуриться в попытке разглядеть хоть что-то. Злишься. Вижу по твоим глазам восхитительного цвета бирюзы, что наполняются яростью. Бесполезно - тебе не освободиться из плена моих узлов. Уж кому, как не мне знать, каким ты бываешь в порыве злости и возбуждения. Жёсткие верёвки змеями опутывают твоё не привыкшее к подобному тело, надёжно держат связанные за спиной руки, стягивают предплечья, сводят локти, лишая возможности двинуться. Колени разведены натянутыми и прочно удерживающими верёвками, – иначе тебя не сдержать. Рычишь, пытаясь вырваться, избавиться от кляпа. Так похож сейчас на меня самого, когда заставляешь подчиняться твоей воле. Но сегодня мой черёд. Сегодня я заставлю тебя почувствовать, что значит быть беспомощным, что значит сходить с ума от ласк, что значит наступать на горло своей гордости… Я заставлю. Угрожающе сверкаешь глазами, когда зрение восстанавливается до прежнего уровня, и ты замечаешь меня. Зря, я не боюсь тебя. Я восхищён. Я жажду видеть тебя таким. Ты даже не представляешь, насколько великолепен в своей истинной сущности. Пусть для других ты – воспитанный, добрый, сдержанный. Меня не обманешь. Я знаю другую твою сторону. И она чертовски мне нравится. - Как ощущения? – не удерживаюсь от беззлобного смешка, спокойно подходя к тебе и глядя сверху вниз, закатываю рукава рубашки. Ты рычишь подобно хищнику загнанному в угол и готовому вцепиться в глотку охотнику. Забавно…мы поменялись ролями. Дёргаешься, изо всех сил напрягая мышцы, пытаясь разорвать путы, сковавшие тело. Напрасно. Сегодня ты - моя жертва. Опускаюсь рядом, не в силах оторвать от тебя глаз. Дышишь так тяжело, словно тебя будут предавать пыткам. Хотя тут ты прав. Провожу тыльной стороной ладони по виску, щеке - зло шипишь, дёргаясь, отстраняясь. Улыбаюсь – ты прекрасен. В твоих потемневших глазах сейчас не меньше безумства, жажды убийства и ярости, чем в моих в полнолуние. Мы стоим друг друга. Ты вздрагиваешь, когда я выпускаю когти и медленно провожу ими по твоей шее вниз - к плечу, легонько царапая и оставляя едва заметную полоску бледно-алого цвета. Я не причиню вреда, ты ведь это знаешь. Но продолжаешь сопротивляться. Да, сопротивляйся, мне это нравится. Хочу сломать тебя. Не грубой силой, о нет. Хочу видеть, как ты сдашься удовольствию. Наслаждению, что никогда не принял бы по доброй воле – из каких-то глупых убеждений, что «это не твоё». Твоё. Поверь мне, тебе понравится. Когти спускаются вниз по груди, очерчивая рельеф идеальных мышц, и я вижу, как по твоей коже бегут мурашки. Приятно? Страшно? Ты так и не доверяешь мне до сих пор? Делишь со мной постель, но до конца не доверяешь. Что ж, отлично. Давай, злись, рычи, - всё равно за кляпом твоих проклятий и матерных конструкций высотой со здание Организации – не разобрать. - Это - шибари, - поясняю, беззастенчиво разглядывая тебя. Улыбаюсь, ловя взгляд обещающий расправу за то, что сейчас происходит. После - что угодно, но сейчас ты мой. Кровь закипает в венах от осознания этого. Мышцы пресса резко напрягаются, я вижу, как вздрагивает под когтями живот, когда я касаюсь тебя. Пытаешься отстраниться. Склоняюсь к шее, вдыхая запах кожи, прикрывая глаза. Касаюсь пальцами выбившихся прядей волос, перебираю их медленно, наслаждаясь мягкостью. Замираешь на мгновение - не любишь, когда трогают твои волосы, знаю. Не могу устоять, извини, - запускаю пальцы в них, сжимаю на затылке и резко натягиваю, заставляя запрокинуть голову. Щуришься от боли на секунду и рычишь - в следующую, когда я легонько кусаю за подбородок. Упоительное чувство - осознавать свою власть над тобой. Опускаюсь губами ниже по беззащитно открытой шее, целую, слыша, как шумно ты втягиваешь воздух носом - нравится, да? Не отрицай, я знаю, что нравится… Вижу, как дёрнулся кадык, когда ты пытаешься сглотнуть. Усмехаюсь невольно, и ты тут же дёргаешься, пытаясь вырваться. Какой же ты гордый, и как же мне это нравится сейчас. Сильнее сжимаю волосы, не позволяя отстраниться, и провожу языком по линии стягивающей горло верёвки. Мои когти скользят по внутренней стороне бедра - ты вздрагиваешь. Дышишь часто. Венка под моими губами бешено пульсирует. Это стон? Не пытайся скрыть, я слышал. Пытаешься сомкнуть колени - бесполезно, я всё рассчитал, не хватит сил. Мне не нужно даже смотреть, чтобы понять, что ты возбуждён. Поднимаю голову, покрываю твои скулы поцелуями. Ты краснеешь, смущён, как мило. Что-то рычишь сквозь кляп на мою ухмылку, дёргаешь головой. Не хочешь признавать, как тебе это нравится? Но жар твоего тела обжигает меня через тонкую ткань моей рубашки, дыхание, пульс - тебя выдаёт твоё же тело. Сверкаешь глазами яростно. Интересно, что тебя сейчас больше злит? То, что ты целиком в моей власти и не можешь вырваться или то, что тебе это нравится? Ты ведь чувствуешь, как тело предаёт тебя. Улыбаясь, склоняюсь, целуя ключицы, опускаясь ниже и обхватывая губами напряжённый сосок. Почти скуление в ответ – возбуждает не по-детски. Но надо держать себя в руках, мне нужна твоя полная капитуляция. Провожу ладонью по животу, ниже и ниже, но не дотрагиваюсь до твоей возбуждённой плоти. Отрываюсь от тебя, на мгновение, заглядывая в лицо. Открываешь глаза - ты даже не успел понять, когда прикрыл их от наслаждения, - и прожигаешь меня ненавидящим взглядом. И за что же такая ярость? За то, что я делаю, или за то... чего не делаю? Какой же ты горячий. В глазах темнеет от желания взять тебя, но не сейчас. Рано. Прикосновение ткани моей распахнутой рубашки к твоему телу заставляет тебя вздрагивать, вжиматься в стену. Отстраняюсь самую малость и не могу сдержать самодовольной ухмылки, глядя на возбуждённый член, подрагивающий в нетерпении, в ожидании дальнейших ласк. Склоняюсь к твоему уху, сипло шепчу: - Кивни, если хочешь, чтобы я продолжил... - зло шипишь, отрицательно мотнув головой, - кивни. - Вновь шепчу, пряча когти и легко, почти невесомо проводя кончиками пальцев по шёлковой коже плоти, едва задевая дразнящим жестом уздечку. Сдавленно стонешь, пытаясь скрыть этот маленький «проигрыш» за неубедительным рыком. Я улыбаюсь, обхватывая губами нежную мочку уха, играя языком с золотым колечком в нём. - Кивни… - шёпот на грани слышимости. Легонько кусаю за мочку и ногтями царапаю по коже внизу живота. Вздрагиваешь и сдавлено то ли стонешь, то ли пытаешься упрямо рычать. - Промедлишь ещё немного - и не сдержусь я. Пытаешься отвернуться, взгляд мечется по стене, потолку - словно это спасёт тебя от поражения, но дыхание сбивается моментом, пульс зашкаливает, сердце громко стучит в груди. А я ведь только начал. Опускаюсь губами вниз, целуя одуряюще, возбуждающе пахнущую кожу. Ты вздрагиваешь от каждого прикосновения, пытаешься отпрянуть - как от огня. Поцелуями спускаюсь к ключицам. Тебе не нужно знать об этом, но я готов их боготворить, как и всё твоё тело. Словно выточенные из мрамора, могу часами целовать их, но лишь мимолётом прохожусь языком, спускаясь всё ниже. Ты, словно догадываясь, стонешь и мотаешь головой. Мне послышалось, или в твоих стонах сквозит мольба? Понимаешь, что не сдержишься, если я спущусь ещё ниже? Проверим? Устраиваюсь удобнее между разведённых коленей, не отводя взгляда от твоих глаз, улыбаюсь, наблюдая, как во взгляде смешивается неверие, жажда и лихорадочный блеск желания. Что? Не веришь, что я могу это сделать? Ну и что, что я всегда отказывался. Сегодня ведь всё будет по моему желанию. Склоняюсь, опаляя горячим дыханием головку: - Я хочу слышать, как ты этого жаждешь. Не смей сдерживаться. - сглатываешь, отводя взгляд. Провожу пальцами по завиткам внизу живота, медленно поглаживаю, скользя чуть выше, ощущая, как напрягаются мышцы. Дразня, едва касаюсь языком уздечки, - ты выгибаешься, прикрывая глаза. Но тут же упрямо открываешь их, глядя на меня почти шальным взглядом. Обхватываю губами головку и размазываю языком несколько капель выступившей смазки. Запах кружит голову, хочется закончить всё как можно скорее, но нельзя. Я даже не знаю, кому из нас сейчас тяжелее. Стонешь, вновь закрывая глаза, не сдержавшись, подаёшься бёдрами. И тихо рычишь. Да, вот так, пытайся сопротивляться. Тем слаще будет победа. Моя победа. Дразню, медленно проводя языком по всей длине члена. Выпустив когти на левой руке, чуть царапаю внутреннюю сторону бедра. Дрожь бежит по твоему телу. Да-а-а-а... Дрожи в моих руках. Сходи с ума от остроты ощущений. А я буду ласкать тебя, вбирая всё глубже в рот, заставляя терять разум. «Спрятав» когти, рукой скольжу по верёвкам вверх, нахожу и не больно сжимаю напряжённый сосок, поглаживаю подушечками пальцев. Почти выпускаю тебя изо рта, языком обвожу головку, самым кончиком надавливаю на маленькое отверстие. Твоё дыхание срывается на жадные поверхностные вдохи и короткие выдохи. Прикрываю глаза - сил нет спокойно смотреть на тебя такого. Запах, вкус, жар тела - дурманят разум, пробуждают животные инстинкты. Свободной рукой нежно глажу бедро, медленно спускаясь пальцами ниже, поглаживая вздрагивающие ягодицы. Пара мгновений на то, чтобы достать заранее заготовленную смазку, нанести на собственные пальцы и вновь вернуться к неторопливой пытке губами. Допускаю ошибку – не сдерживаю собственного стона, - это всё от пьянящей вседозволенности и твоих скупых, но таких честных стонов. Ты резко выгибаешься, уже готовый кончить. Отстраняюсь, прекращая ласку, чуть хрипло шепча: - Рано. Что это? Разочарование в твоих глазах? Хочешь ещё? Я улыбаюсь - ты уже проиграл. Ты дёргаешься, сжимаешься, когда мои влажные пальцы касаются тебя, верёвки держат прочно и надёжно, - тебе не сбежать. Небольшое давление и твоё сопротивление преодолено. Ты жмуришься от дискомфорта, пытаешься отвернуться, - но это пройдёт. Так ты ведь мне говоришь всегда. Краснеешь. Очаровательно. Тебе стыдно? Брось… Сжимаешь мои пальцы так, что хочется не церемонясь взять тебя – грубо, не спрашивая, не щадя. Но не сегодня. Иначе ты не простишь. Сначала сдайся, прими, почувствуй, насколько мои маленькие увлечения на самом деле могут быть приятны... Не могу… Желание сводит с ума… Вынимаю осторожно пальцы и тянусь к пряжке ремня, расстегивая её и ширинку, освобождая себя, – давно пора, чуть разума не лишился в тесноте брюк. Ты рычишь снова, дёргаешься, пытаешься отстраниться, - верен себе до последнего, да? Как же ты меняешься, когда мы остаёмся наедине. Демонстративно неторопливо смазываю свой член. Ты в бешенстве – я это вижу, но не пытайся скрыть того, как расширились возбуждённо зрачки, как взгляд сдаёт тебя с потрохами, неотрывно прикованный к моим пальцам, моей плоти. Притягиваю тебя к себе, устраивая на своих бёдрах. Ты пытаешься сомкнуть колени, вырваться, угрожающе впиваешься в моё лицо разъярённым взглядом, - и шипишь, морщась, когда я проникаю в тебя. Грудь тяжело поднимается, ты отворачиваешь голову, упираясь шариком кляпа в собственное плечо, и я чувствую, как плотно ты сжимаешь меня внутри, не желая принимать. Мне даже этого сейчас хватит, чтобы кончить, - слишком возбуждён. Кусаю губу, ощущая привкус крови, прикрываю глаза, пытаясь не сорваться, замираю, ожидая, когда волна подступающего оргазма схлынет, не накрыв меня так не вовремя. Как же тесно внутри тебя… Ты поэтому так любишь, когда я сопротивляюсь? Чуть дрожащей рукой обхватываю твой член, лаская по всей длине ствола, обводя большим пальцем головку, нарочно задевая уздечку, - и получаю желаемое – ты постепенно начинаешь расслабляться, позволяя мне проникнуть глубже, шипение сменяется тихим постаныванием. Восхитительно… И только скажи после этого, что я - эгоист. Я смотрю на тебя – ты почти не сопротивляешься. Потянувшись, развязываю ремешки кляпа, освобождая рот. - Пристрелю. - Первое, что буквально выплёвываешь ты. - Нх... ещё… Волосы падают на твоё лицо, практически скрывая от меня всё великолепие дрожащих губ, растерянности и неподдельного наслаждения, сквозящего в шальном взгляде. Наклоняюсь к тебе, пытаясь поймать твои губы – отворачиваешься. - Как скажешь… - не могу скрыть усмешки и более не сдерживаю себя, опьянённый твоими стонами. Позже. Позже Франкенштейн отвернёт мне голову за украденный препарат, позже ты пристрелишь меня, но сейчас – гори всё чёрным пламенем… Я победил!