Riddle me this?

В комнатку, освещенную скудным светом нескольких ламп, заходит молодая девушка в белом халате, закусывая нижнюю губу и старательно поддерживая двумя руками старый, тяжелый бобинный магнитофон. С грохотом поставив его на неровную поверхность дубового стола, она обернулась, показывая рукой охраннику, чтобы тот привел заключенного. Так уж повелось в психиатрической лечебнице Аркхем, что разговор с пациентами нужно записывать на пленку, тщательно анализируя впоследствии. Присаживаясь за стол, девушка заботливо провела пальцами по магнитофону, слегка задевая бобины, которые покоились сверху, ожидая своего часа. Стряхнув пыль с микрофона, она тщательно осмотрела его, отодвигая в сторону. Из раздумий доктора вывел знакомый голос, который она слышала раньше. Странный, с перепадами интонаций, но в то же время веселый. Он разносился по коридору, пока обладателя этого голоса вели на беседу. Повернувшись на скрежет открываемой двери, она увидела, как двое охранников втолкнули внутрь человека в наручниках и, насильно усадив его, удалились, возобновляя жуткую тишину. Пенелопа, как звали девушку, с облегчением вздохнула. Ей гораздо больше нравилась атмосфера спокойствия, но мужчина, сидевший напротив, беспокойно стучал наручниками друг об друга. Одежда пациента была такой же странной, как и его голос: чудовищное преобладание зеленого цвета и причудливый знак вопроса, который красовался на одежде, не отталкивали, а наоборот, притягивали к себе… - Мистер Нигма, - Пенелопа подалась вперед, мило улыбаясь пациенту. – Успокойтесь… - Можно просто Эдвард! Нигма быстро перевел взгляд на девушку, постепенно начиная улыбаться. Он мог бы сойти за обычного человека, каких было полно на таинственных, но оживленных улицах Готэма. Однако бесенята, прыгавшие в голубых, словно бескрайнее небо, глазах и нездоровый интерес к ребусам и загадкам выдавали в Эдварде маниакального психа, помешанного на разоблачении личности Бэтмена. - Хорошо, Эдвард, - доктору было непривычно так звать его, но с пациентом всегда нужно находить общий язык. – Я хотела бы провести с тобой несколько бесед, записать их и постараться помочь тебе. - Я ничего не имею против, - Нигма весело протянул. – Все лучше, чем в камере сидеть! Утвердительно кивнув, Пенелопа потянулась к магнитофону и нажала на красную кнопку «Play». Бобины ожили и начали движения, показывая, что они готовы фиксировать все, что им скажут. - Беседа с пациентом №21. Имя Эдвард Нигма, также известен, как Риддлер, - девушка с улыбкой подняла взгляд на уже порядком скучавшего мужчину. – Итак, Эдвард… Услышав, что обращаются к нему, Риддлер воодушевился, положив руки в наручниках на стол, и внимательно всматривался в лицо Пенелопы. - Надзиратель Шарп сообщил мне, что ты опять выцарапываешь на стенах загадки с угрозами? – доктор Янг пододвинула к себе ближе небольшой микрофон и с интересом смотрела на гения. - Доктор Янг… Видеть угрозы в безобидных загадках признак паранойи, - Эдвард загадочно улыбнулся, пододвигая свой стул ближе к столу. – Можно вам одну загадать? Пенелопа согласно кивнула, разрешая своему веселому пациенту эту вольность. С одной стороны ей самой было интересно узнать, что же загадает ей знаменитый в криминальных кругах Риддлер. Загадочник свободно откинулся на спинку стула, наслаждаясь каждым моментом. Еще бы! Когда еще ему представится шанс поиграть с самим доктором Янг? - Кто сначала ходит на четырех ногах, потом на двух, а потом на трех? – Нигма продолжал улыбаться, склоняя голову набок. - Человек! Девушка торжествующе подняла подбородок, слегка проводя пальцем по обивке микрофона. Она думала, что Риддлер загадает ей что-то поистине сложное, над чем она будет долго думать, пытаясь найти ответ и выход. Но загадка, как ни странно, оказалась детской, хотя, возможно, у Нигмы другие взгляды на отгадку… - Младенец ползает на четвереньках, - девушка поспешно решила добавить подробностей. – Взрослый ходит на двух ногах, а старик пользуется тростью. Только закончив проговаривать последнее слово, она вздрогнула, услышав странный смех, который сорвался с уст Эдварда. Он смеялся не долго, но улыбка продолжала озарять его лицо, будто Пенелопа сказала что-то действительно забавное. - Неплохо… Только это всегда дитя, - Риддлер понизил тон голоса, постукивая пальцами по столу. – Да… Сначала он бегает на четвереньках, но отрежьте ему ноги, и он поползет на двух точках опоры! Дайте ему костыль, захромает на трех. Видите? Доктор Янг с ужасом смотрела на Нигму, широко открыв глаза. Она и не подозревала, насколько он болен! Это просто уму непостижимо – превратить такую загадку в какой-то шизофренический бред! Может, у него были проблемы в детстве? - Это просто ужасно! – Пенелопа Янг удивлено, но с долей ужаса, смотрела на довольное лицо Эдварда. – Как ты можешь шутить о таких вещах?! - Спокойно, доктор, - Риддлер встал со своего места и наклонился через стол, кладя руку в наручниках на микрофон и пододвигая его к себе. – Это не мое дитя… Руки в перчатках, на которых красовался, отливающий золотым светом, знак вопроса, потянулись к магнитофону, отключая красную кнопку и останавливая шуршание бобин, в которых закончилась пленка.