[Like air you'll breathe me]
Diese Liebe ist nicht lustig, sie ist lebensgefährlich [This love is not fun, it's a danger to life] 10 апреля, 12:45
– Нет, не называй меня так, Сери-чан… Давай лучше по имени. – Я не буду называть тебя по имени. – Только не сэмпай, пожалуйста. – Ладно, тогда… Кусанаги-сан? – Банально. Меня все так зовут. – Кусанаги-ши? – Издеваешься? – Кусанаги-кун? – Кусанаги-сама… – Обойдешься. – Ладно-ладно, Кусанаги-кун сойдет.11 июня, 23:10
Все еще не уверена, стоило ли приходить заранее. С одной стороны едва ли радует перспектива ждать его, не находя себе места в пустом спорткомплексе. С другой же – менять привычки ради одного сомнительного знакомого казалось не меньшим вздором: Авашима Сери никогда не опаздывает. Вопреки расхожему стереотипу о женской пунктуальности. И не забивает себе голову всякой чепухой перед встречей с парнем, как бы двусмысленно все не выглядело… Пожалуй, любая другая девушка на ее месте поостереглась бы в такое время бродить по территории школы, если только та сама не ищет приключений. Но последние спортивные клубы расходятся в десять, еще час на уборку и тридцать минут – для подстраховки, чтобы уж точно никого не застать. Пусть сама атмосфера вечернего спортзала, лишь для двоих открытого, навевает определенную романтику, поддаваться ей глупо – вы здесь не за этим. Конечно, она солжет, сказав, что Кусанаги ни разу не вызывал подобного рода мыслей. Однако в жизни имеются куда более важные вещи, чем потакание гормонам, а Сери всегда была за рациональное распределение своего времени. Нет смысла накручивать себя и превращать капризы в необходимость, даже если те временами упорно таковой притворяются. Множество раз она наблюдала, как сплетенный иллюзиями фантом приводил к вполне реальным проблемам как с учебой, так и со здоровьем, и не желала становиться следующей жертвой собственной глупости. Хоть он и ведет себя порой вызывающе, это, очевидно, игра на публику. Кусанаги Изумо все же слишком рассудителен, чтобы всерьез его опасаться.12 июня, 01:00
Родители на встрече выпускников, будут как всегда под утро. Нужно успеть постирать и высушить вещи, затем сесть за учебники – все равно не уснешь. Многочисленные синяки подозрений не вызовут, спасибо фехтованию. Сломанные ногти можно подпилить, затяжки на гольфах – объяснить чем угодно: пустяковый упрек в неуклюжести стоит стерпеть, скрывая куда менее безобидную правду. Главное вести себя как обычно, словно сегодня не произошло совсем ничего из ряда вон выходящего, а легкая нервозность вполне допустима – завтра контрольная по биологии. Надо бы готовиться, повторять и заучивать особенности периферической нервной системы, экстероцепторы и афферентную иннервацию… Черт. Какая же каша в голове. Если попытаться обдумать все поместившееся в последние несколько часов, то проще не думать, а сразу лечь на пол и кричать от переполняющих эмоций, загоняя себя в ловушку из отрицания и паники… Нет, перестань. Могло быть и хуже. Ты более-менее в порядке, родители ничего не узнают… Никто ничего не узнает, по крайней мере от тебя. Если же он и растрезвонит кому-нибудь из друзей, это станет максимум слухом – а те ходили и раньше, совершенно необоснованно, так что по сути без разницы. Чрезмерно прислушиваясь к общественному мнению, можно узнать о себе немало нового. Зеркало в ванной указало на еще одну проблему – глаза. Такое лицо даже «учила всю ночь» не оправдывает, надо бы огуречную маску сделать…11 июня, 23:15
Нашла его по запаху. Курить здесь мог кто угодно: от случайного прохожего до охранника – и все же Сери беспечно решила пойти на дым. Этого места не видно со стороны входа, но ветер выдает сжигаемые тут граммы табака, если довериться нюху. Не самая полезная привычка. – Привет. Бесподобно выглядишь. Значит тоже пришел заранее. Что ж, повезло. На нем те же джинсы, в которых чаще всего ходит в школу, но рубашка другая – расстегнутая нараспашку клетчатая с закатанными рукавами, поверх черной футболки с винтажным американским принтом. Такое себе. В руке пакет с какими-то бутылками. Не похоже на воду. – Я взяла сменную форму. – Ну и зря, – осмотрел с головы до пят, как всегда делает. – Мне было бы сложно сосредоточиться, вот тебе и тактическое преимущество. Утомительные переговоры с гардеробом закончились выбором черной шифоновой блузки и короткого синего сарафана в обтяжку со школьными гольфами – вариант, может, не совсем спортивный, однако в такую погоду практически повседневный. Пусть это и не свидание, разве нужен повод одеться как нравится? – По-твоему, в этом будет удобно тренироваться? Опять он подплыл на расстояние вдоха, но отвоевывать личное пространство не хочется – запах опьяняет. Уместно ли будет спросить название парфюма? Сама бы таким пользовалась. – Золотце, если на тебя нападут, ты будешь драться даже в этом. И чем… симпатичнее твой наряд, тем большая вероятность, что на тебя нападут, – его голос сейчас настолько тих, что кажется шелестом ветра в парке. – Особенно если гуляешь в таких местах в такое время. – Я не гуляю. А домой ты обещал меня провести. – И свое слово сдержу. Может, еще на чай пригласишь? – Как-нибудь в другой раз. Сколько бы он ни наглел, весь этот флирт кажется пустышкой, на которую даже реагировать смешно. Любой другой давно бы уже был отшит и послан за подобные «знаки внимания», но Кусанаги непостижимо вызывает доверие, даже когда пытается казаться опасным – знал бы, насколько уморительно это выглядит. Что не мешает, впрочем, здраво оценивать его физическую силу и опыт в реальных драках. Иначе Сери бы здесь не было. – Ах, да. Тебе ведь нужны от меня только тренировки. – Именно. Кажется, мы сразу об этом условились. – Само собой. Но если вдруг передумаешь… – Не передумаю. Каким бы комфортным не мнилось его присутствие, отношения с таким человеком – шаг в никуда, он слишком легкомысленный. Кроме того, старшая школа оставляет крайне мало времени на интрижки, разумнее пока сосредоточиться на учебе и не забивать лишним голову. Может, когда-нибудь в будущем, окончив школу и поступив-таки в желанную академию, все же можно будет позвать его однажды «на чай», если к тому моменту они еще будут общаться. Рассчитывать на что-то серьезное было бы наивно, но несерьезное почему-то сильно недооценивают. В любом случае не здесь и не сейчас об этом думать. – От раздевалки у тебя тоже есть ключ, надеюсь? – Только от мужской, извини. – Без разницы. Просто дай мне спокойно переодеться. Когда увидела свет в окне вахтера, страх пробрал до костей – неужели придется красться втихую? Да, если она намерена стать полицейским, подобный навык тоже не помешал бы, однако развивать его предпочла бы в менее тревожной обстановке: незаконное проникновение на территорию школы уж точно не приблизит ее к заветной цели. – Стой, – перехватила за руку, – У меня шумные туфли. – Хм. Тогда, может, я тебя понесу? – Не говори ерунды. Сейчас переобуюсь, дай пару минут… Не успела достать кеды, как он снова хмыкнул и пошел вперед, махнув рукой. Прямо к тому окну, которое еще и оказалось открыто, замечательно… Затем легонько постучал по стеклу и передал пакет с бутылками сторожу. Тот сердечно поблагодарил его, пожелал хорошего вечера и открыл входную дверь. – Этот «Сантори» ценой в его недельную зарплату, – прошептал, вернувшись назад, ибо Сери с места не сдвинулась. – Пойдем, нас не потревожат. Все еще опасаясь быть увиденной, осторожно последовала за ним, и сразу возненавидела свои туфли – до чего же громко каблуки стучат об пол, в такой тишине эхо бьет громом по всему спорткомплексу… – Какое безответственное отношение к своим обязанностям, – что не мешает ей шептать очевидно рискованные слова, которые охраннику лучше не слышать. – Это просто доверие. Он знает, что я не доставлю проблем. – И часто ты сюда ходишь? Нет, в ее словах не было ревности, даже если прозвучало иначе. – Впервые – по такому прелестному поводу, – его чертовой ухмылкой можно алмаз разрезать. – Думаешь, много девушек хотят со мной драться? – Мне плевать, чего хотят от тебя девушки. И если думал смутить меня, отведя внимание от прочих поводов находиться ночью в пустой школе, у тебя не вышло. – Жаль разочаровывать твоего внутреннего детектива, дорогая, но для всякого криминала найдутся куда более удобные места, чем ночная школа. На самом деле именно этот нелепый перевод темы и спровоцировал задать вопрос, который не собиралась. Очевидно, что он вполне может подобным заниматься, но знать ей об этом необязательно. Как будто незнание способно уберечь от ответственности. – А кто говорит о криминале? Может, ты ходишь по ночам в спортзал, дабы никто не догадался, что тебе есть дело до своей фигуры? – Черт, раскусила. Только никому не рассказывай, ладно? Его кроссовки не издают ни звука – вот уж подошва для шпионов. С каждым звонким ударом каблука все больше хочется разуться и идти босиком – в знак уважения к царящей здесь тишине. Ночной холл кажется спящим после охоты зверем, который тем не менее навевает больше покой, чем страх. И все же пугающие мысли подползают одна за другой… «Надеюсь, однажды мне не придется тебя арестовывать, Кусанаги-кун. Очень на это надеюсь…»11 июня, 23:20
– Ты ведь не боишься темноты? – В смысле? Открыв дверь спортзала, он по-джентльменски пропустил девушку первой, любезно предоставив возможность споткнуться о какой-то ящик, дабы затем поймать ее на лету. – Свет включать нельзя, с улицы заметно будет. Вот вроде бы не кажется идиотом, а все равно на что-то рассчитывает. – Либо ты найдешь мне прибор ночного видения, либо нам здесь нечего делать. Темнота не абсолютна, но внушительна. В местах, где с окон немного падает свет фонарей, если всмотреться, можно худо-бедно различить надписи на его футболке, чего все же мало для полноценного занятия. – Да ладно, так даже интереснее. – Мне – нет. Знать не хочу, что ты там себе запланировал, но мы договаривались на тренировку. В таких условиях она невозможна, поэтому… Мгновение – и Кусанаги оказался за спиной, сковав обе ее руки одной своей, локтем второй обхватил шею. Хотела наступить каблуком на ногу, но чуть не упала, когда он сделал шаг назад… – Думаешь, преступники всегда будут поджидать тебя в хорошо освещенной местности? Или с фонариком их арестовывать собралась? – Откуда ты…?! – Освободись. – Не могу… – А если постараться? – сильнее согнув руку, сдавил горло до боли. – А если бы от этого зависела твоя жизнь? Закатанный манжет больно врезается в подбородок, кусаешь резко за предплечье, обхватив зубами так сильно, как только можешь, сквозь кожу и мышцы, даже кость почувствовала… Одновременно с этим бьешь все же каблуком по ногам, целясь под колени и будучи готовой быстро восстановить равновесие, если опять сдвинется… Есть! Хватка ослабла – вырываешься вперед и разворачиваешься, приняв защитную стойку. – Как ты узнал? – Что ты меня укусишь? Никак… Честно говоря, я ждал удара затылком по носу, но так тоже очень даже… – Что я хочу работать в полиции. Кроме родителей, знают только несколько одноклассников и председатель клуба кэндо. Сери прежде не скрывала ни от кого свои планы, она просто мало с кем такое обсуждает. Однако сейчас рядом с ней парень, чья семья и друзья настолько завязаны с преступным миром, что у него лишь один путь – который, похоже, его полностью устраивает. Поэтому решила, что такого человека не должна касаться тема ее будущего. – А, это… – рассмеялся слегка нервно, ощупывая колено: кажется, перестаралась. – Ну, у тебя на лице написано, нет? – Нет. С кем еще из моего класса ты общаешься? – Из твоего – ни с кем. Знаю двух чудиков с параллели, но вы вроде бы не знакомы… Остается только… председатель? Да нет же, это нелепо. Подобные индивиды держатся от него подальше, ради своего же блага. – Ты читал мою анкету? – более вероятно, хоть и все еще неясно зачем. – Не думала, что их хоть кто-нибудь читает. – Твоя техника допроса безупречна, Сери-чан, но может уже нападешь? Забавно. Еще никто так тщательно не выискивал о ней информацию. Это и веселит, и немного пугает, хотя больше веселит. В любом случае его подход заслуживает внимания, а тренироваться так и вправду полезно. Фехтование фехтованием, однако спорт – не драка. Ей нужно больше реального опыта. – Признаю, твое замечание по поводу темноты справедливо. Но моя одежда все-таки достаточно отличается от униформы, чтобы терпеть еще и эти неудобства. К тому же не хотелось бы ее порвать или запачкать. Дай мне ключ от раздевалки. Хоть там свет включить можно? – Да-да, разумеется, – ключ дал, но какого-то черта пошел следом. – Жди тут. Не заблужусь. Остановился и безоружно поднял руки. Придурок. Но после того, что сегодня произошло на их глазах, выводы малоутешительны – порой придурки побеждают, если их недооценивать. Сэмпай занимается боевыми искусствами больше в свое удовольствие, чем по призванию: как-никак, его выдающийся интеллект и организаторские способности найдут лучшее применение в руководящей должности, чем в оперативной. Сери же видит себя скорее исполнителем приказов, но исполнителем безукоризненным. И чтобы им стать, весьма полезно будет попрактиковаться на тех, с кем придется сталкиваться. Закону нужно многому научиться у беззакония, иначе ему никого не защитить.11 июня, 20:00
– Ваша требовательность к себе похвальна, но не забывайте, что я занимаюсь с десяти лет, а вы – всего два месяца. И это немалый прогресс за такое время. Жалкое оправдание. Ее атаки слишком прямолинейны, а потому предсказуемы. Если и дальше пренебрегать уловками, которыми в изобилии пользуется противник, остается только проигрывать и выслушивать его утешения. Проблема в том, что ей плохо дается обман. Это всегда было проблемой. – Вы мне льстите, – не скромность, не любезность, лишь констатация факта. – Но впредь я буду стараться лучше, чтобы ваши слова когда-нибудь стали правдой. В клубе кэндо Авашима Сери уступает лишь председателю, но она точно знает, что способна на большее. Будь ее воля, тратила бы на занятия не полтора часа, а все четыре. Практика – вот единственный путь. Учебу можно перенести и на ночь, а личной жизни у нее нет и быть не может. Проигрывать Мунакате Рейши – не стыдно, однако каждое поражение оставляет на душе неприятный осадок обиды. Не на сэмпая, она благодарна ему за тренировки и возможность учиться у столь сильного оппонента. Лишь на себя. Потому что она может лучше. Нужно лишь меньше сомнений и больше практики. Направляясь в раздевалку, девушка услышала незнакомый голос за спиной и невольно обернулась, пусть и обращались не к ней. – Мунаката Рейши? Как насчет спарринга со мной? Суо Микото. Не самая приятная личность. Второклассник, как и председатель. Они из параллельных классов. Пусть Сери лишь первый год в этой школе, но уже успела более-менее сориентироваться в происходящем. Вероятно, в любом разношерстном коллективе найдутся те, для кого правила не писаны. Однако хулиганы и прогульщики делятся на два типа. Первый из них – те, кого либо заставляют-таки учиться, либо исключают за плохое поведение и неуспеваемость. Куда проблемнее хулиганы второго типа – вроде Суо Микото и его небезызвестной компании, которую уместнее назвать скорее бандой. Поначалу ей было не до конца ясно, отчего никто не может вразумить этих самоуверенных наглецов – ни префекты, ни даже администрация школы. Пока не узнала, в чем тут дело. Досадно, что якудза не только покушается на физическую и финансовую безопасность сограждан, но также вносит свои коррективы в сферу социальную. Законопослушное население в большинстве своем боится преступников, благодаря чему те получают невиданный простор для наглости. И отголоски этого страха можно наблюдать даже здесь, в респектабельной старшей школе, куда не так-то просто сдать экзамен даже самым талантливым ученикам. Но отпрыски неких важных персон из борекудан отчего-то часто попадают в списки вне зависимости от своих умственных способностей. Группа бесполезных зловредных паразитов, которые не носят форму и посещают занятия по настроению. Сери искренне презирает большинство из них – ведь таким людям нечего здесь делать. Их места могли бы занять те, кто действительно этого заслуживают, ведь конкуренция при поступлении совсем не шуточная. Большинство. Но не всех. Он ходит бесшумно – выдает лишь запах. Табачный дым, плюс одурманивающие пряные духи, в которых хочется раствориться. Если бы запах можно было записать на пленку, она воспроизводила бы его на повторе безостановочно, это шедевр. Что-то древесное и морское одновременно, что-то цветочное и ягодное… – Привет, Сери-чан, – можно не оборачиваться, хватит с него внимания. – Видел твою тренировку. Молодец, делаешь успехи. И снова беспредметная лесть. Почему все считают своим долгом попусту ее нахваливать? Со стороны его фамильярность может показаться оскорбительной, но Сери почему-то оскорбленной себя не считала. В раскованной манере поведения Кусанаги не чувствуется ни агрессии, ни пренебрежения. Он просто такой – нагловатый и милый, невозмутимый и спокойный до неприличия. Третьеклассник, один из друзей Суо Микото. Сэмпай, который просил не называть его сэмпаем. Малознакомый парень, который без какой-либо причины обнимает ее при встрече и постоянно отвешивает комплименты. Часто настолько смешные и нелепые, что за них можно и по лицу получить. И все же Кусанаги совсем не хочется бить, но не только из-за обезоруживающего обаяния: он пусть и выглядит дружелюбным, сила в руках ощущается. Да и не зря всюду ходит вместе с Суо, они наверняка одного поля ягоды. Впрочем, в отличие от красноволосого бездельника, все же неплохо учится. Его фамилия то и дело мелькает в верхних строчках рейтингов по экономике, истории и английском. Слышала, он также неплохо владеет немецким, однако на дополнительные занятия отчего-то не ходит. – А твой друг весьма храбр, – поначалу на языке было совсем не это слово, но девушка себя сдержала. – Немногие решаются бросить вызов председателю. Усмехнулся. – Немногие решаются принять вызов Микото, вот что я тебе скажу, – неизменно пахнущие дымом пальцы погладили ее плечо. – Смотрю, что твой председатель совсем не храбр: он либо горделив, либо глуп. А скорее всего и то, и другое. Теперь Сери уже обернулась – впервые на ее памяти этот человек сказал что-то действительно неприятное, да и к тому же очевидную чушь. – Твои оскорбления чем-то обоснованы или это просто зависть? Кусанаги рассмеялся. Затем наклонился к ее уху, манящий запах стал ближе. – Зависть, конечно же, – от его шепота стало уже не по себе. – Он дважды в неделю целых полтора часа Сери-чан видит, а я – нет. Обидно, знаешь ли. Неожиданно. Он следит за ее расписанием? – А обоснованы ли оскорбления, суди сама. Его руки мягко повернули ее в сторону разворачивающегося поединка Суо Микото и Мунакаты Рейши. И это зрелище, признаться, немало удивило, заставив многое переосмыслить.11 июня, 23:35
Это называется «треугольник». Если противник нападает, когда ты лежишь на спине, рывком приподнимись на лопатки, согни одно колено вокруг его плеча и шеи, второй ногой придерживай первую, фиксируя захват. Так пережимается сонная артерия, пару минут – и он без сознания. Еще можно перекинуть его руку на противоположную сторону, дабы заблокировать в суставе, лишив возможности маневра. – Теперь покажи, как из него освободиться… Он падает вправо, надавливая подбородком на бедро согнутой ноги и вынуждая поворачиваться за ним, рискуя ослабить удушение или вывихнуть сустав. Из двух зол выбираешь меньшее, Кусанаги благополучно вырывается. – Черт… Если бы я реально умер между твоих ног, лучшей смерти и желать нельзя… Пнула локтем в живот, но несильно – ему и так сегодня досталось. Кем вообще нужно быть, чтобы добровольно стать твоей игрушкой для битья? – Болван. Обычно вы пробуете еще обратную схему – когда освобождаешься от захвата ты, но в данном случае рискнешь-таки пропустить эту часть, обойдется. Он уже объяснил с противной ухмылочкой, что бывает, когда стесняешься врага, и все же вы не настоящие враги. Пока что. – Знаешь, лет так через десять, когда я буду заниматься уже более-менее серьезным бизнесом, мы вполне можем сотрудничать. Это обычное дело, для обеих сторон выгодное. – Я еще не полицейский, а ты уже пытаешься меня купить? – Да нет… просто фантазирую. Странный он. – Отказываюсь. Мне не нравится коррумпированность полиции, и если я не смогу с ней бороться, то хотя бы не стану поддерживать. Ничего личного, Кусанаги-кун. Дело принципа. Смеется. Другой реакции от него и не ждала. – А если все же пересечемся и будем по разные стороны, – ну не умеет он правдоподобно драматизировать. – Арестовала бы меня? Убила? – Ты только что сам хотел, чтобы я тебя убила. – И, кстати, по-прежнему не против… Его рубашка валяется на полу неподалеку, сейчас туда полетела и футболка. Может сколько угодно ныть, что ему жарко, это лишь повод. Кусанаги не смог покорить твой разум, поэтому принялся за глаза – в чем преуспел, у него красивое тело. Но ты не глазами думаешь. А сердца у тебя нет. – Можешь считать меня наивной, но я верю в торжество закона. Юридически борекудан уже серьезно ограничивают в правах, и, поверь, так будет продолжаться. Рано или поздно примкнуть к вам будет равноценно изгнанию без каких-либо перспектив, на которое здравомыслящий человек не решится. А из отчаянных безумцев серьезной структуры не построишь, они неуправляемы и глупы. Людям вроде тебя там делать нечего. – Ты наивна, Сери-чан. Но ты мне и такой нравишься.25 июня, 14:10
Воспоминания свежи, словно все случилось позавчерашней ночью, хотя прошло уже две недели. С тех пор время летит на оборванных крыльях: изо дня в день только пытается подняться в воздух, вернувшись в прежнее русло, но может лишь падать. Учеба выручает – когда готовишься к экзаменам, заставляешь себя не думать о лишнем, муштруешь внимание, отгоняя бестолковые мысли. Разум становится гоночным болидом – ведешь его сосредоточенно, реагируешь мгновенно, словно малейшая потеря концентрации грозит катастрофой. Если убедить себя в этом и через силу, без малейшего аппетита, поглощать тонны информации, кажется, что способна уже на все. Но стоит расслабиться, как болото памяти затягивает снова. Попытки отвлечься завели вот даже в кино, а о чем был фильм – черт его знает. Обращала внимание только на драки, мысленно критиковала непродуманность сцен и вспоминала насмешки Кусанаги по поводу популярных клишейных приемов из боевиков, которыми в живом бою лучше не пользоваться. До чего же надоело отгонять от себя всякие альтернативные варианты реальности из категории «что если бы не случилось того, что случилось». Как проходили бы дальше эти тренировки, чему еще ты могла бы к этому моменту обучиться… Насколько бы сблизило вас такое общение, происходи все постепенно, шаг за шагом… Нужно ли это хоть кому-либо из вас на самом деле? Думать о несостоявшемся глупо, а ты все думаешь. Жалость к себе противна, винить его не за что. Чем больше анализируешь, тем отчетливее видишь свои ошибки, первая из которых – беспечность. Расскажи любому – засмеют, мол, чего же еще ты ожидала, соглашаясь на встречу в такое время в таком месте. С таким-то парнем. Который не единожды давал понять, что обходит закон как нечего делать, и к тому же с самого начала демонстрирует к тебе явное неравнодушие. Старо как мир. Выслушай эту историю от какой-нибудь другой девушки, посчитала бы ее либо идиоткой, либо… влюбленной идиоткой. Исход выглядит настолько очевидным, что кажется нехитро преднамеренным. Может, и он так решил поначалу. А после уже не смог остановиться, да и не хотел – сама виновата. До последнего накаляла обстановку, потом еще чем-то недовольна… Смешно на самом деле. В любом отказе можно отыскать тысячу согласий, найти подтекст там, где его нет, выдумать себе намеки. Если очень хочется. Ты ведь даже в шутку подумывала, выходя из дома, «ну не изнасилует же он меня» с самоуверенным бесстрашием. Во-первых, подобное казалось чем-то возможным, пожалуй, в низкобюджетных триллерах, но никак не в твоей безопасной размеренной жизни, лишенной всякой остросюжетности. Во-вторых, ты всерьез рассчитывала, что при необходимости… сможешь за себя постоять, даже против того, кто заведомо сильнее и опытнее, раз уж должен был учить тебя самообороне. «Ты наивна, Сери-чан». Как же ты все-таки наивна… Кусанаги Изумо пускай и не создавал впечатление безоговорочно надежного человека, но выглядел вполне… адекватным. Впрочем, для людей его круга такой поступок может являться чем-то в пределах нормы, хоть это и дико представить с позиции обывателя. Все же преступный мир – среда, совершенно тебе незнакомая, в которой предстоит еще разбираться и разбираться. Причем из всех противоречивых чувств по этому поводу самым живучим оказалось именно любопытство: чем больше о нем узнаешь, тем больше хочется узнавать еще. – Сашими из тунца, пожалуйста, – если уж заедать вредные мысли, то лучше здоровой пищей. – Можно с пастой анко? Пора признаться себе наконец, в чем истинная причина твоей недальновидности и слепого доверия к едва знакомому человеку, подозрительнее некуда. Это заманчиво – списать все на рукопашный интерес, исключив любые личные мотивы. Но то, чего упорно пытаешься не замечать, часто становится основной причиной твоих действий, чем ее не маскируй: он просто тебе нравится, и ты хотела провести с ним больше времени. Вот так вот прозаично. Даже если у этого не будет никаких перспектив, ведь других забот хватает. Даже если это первая и последняя такая встреча. Что ж. Кажется, получилось.11 июня, 20:05
– Какой там у него пояс, напомни? – Черный. С одной золотой полоской. – Надо же, первый дан, мастерская степень… А у Микото – обыкновенный кожаный. С тяжелой такой металлической пряжкой, которой можно и пальцы повыбивать. А еще, видишь цепочку у него на ремне? Знаешь, что будет, если намотать ее на кулак? Она не хочет знать. Ей вообще не по себе от происходящего, все равно что наблюдать за чужим самоистязанием, которому не можешь помешать. Инстинкты требуют вмешаться, прекратить это безумие, помочь сэмпаю… Но он не простит ее за жалость. У него была сотня возможностей сменить манеру боя и достойно отбиться, даже если не победив, но защитив себя от дальнейших травм. Идиотизм, глупость, бессмысленная гордыня… Сери уважает председателя больше, чем любого из своих знакомых, но согласиться с его поведением сейчас выше ее сил. Жертвовать здоровьем – во имя чего? Дурацких правил, которых большинство из присутствующих даже не знает?! Репутации принципиального зануды, ставящего пустые формальности выше сути? Или он еще победить с таким подходом надеется? Нет, Мунаката Рейши так себя не ведет. Он скован чем-то помимо очевидного – чем-то глубоко личным, вынуждающим поступать вопреки логике и здравому смыслу. Будь это поединок на публику в какой-нибудь клетке, где хорошего бойца могут подкупить, дабы тот проиграл… он бы все равно ни за что не согласился. Даже если бы Суо Микото опустился до угроз, даже если бы шантажировал. Выглядит так, будто сэмпай сам винит себя за что-то, в чем непростительно ошибся и за что принимает столь безжалостное наказание. Несмотря на показную невозмутимость, он абсолютно сломлен. – Где учителя? – совесть требует сделать хоть что-то из того, чего уважение не позволяет. – Почему их никто не разборонит? Кусанаги с притворным недоумением пожал плечами, словно ответ не очевиден – его друга боятся как огня, с ним предпочитают лишний раз не конфликтовать даже преподаватели. Отвратительно. Противостоять Суо Микото решился только Мунаката Рейши – и чем это для него обернулось?11 июня, 23:50
Это называется «клинч». Выглядит как объятие, чувствуется как тиски. Ты отдыхаешь, противник изматывается. Хорошая возможность для удушения или ударов ногами. Обхвати запястьями шею, локтями – руки, крепко сомкнув пальцы на его затылке и надавливая плечом в лоб. Главное стой как можно ближе, не давая ему возможности согнуть и поднять ногу, ибо на таком расстоянии удар коленом еще травматичнее. – Вырывайся… – Смотри, тут можно по-разному. Самый очевидный вариант – ноги, они у меня свободны. Ты недостаточно сильно держишь, чтобы я не смог отойти назад – вот так вот – и надавить тебе на бедро, потом оттолкнуть… Руки разжались, как он и сказал – сил удержать не хватило. Подошла обратно, захватила так же. В случае с Кусанаги эта техника рискует стать твоей любимой, ведь его шея пахнет роскошно. – Но если противник гораздо сильнее, это не сработает, так? – Если противник гораздо сильнее, не сработает многое, но можешь попробовать наклониться и выскользнуть, – попытался просунуться головой под твое левое плечо, но уперся в грудь, после чего в досрочном порядке прекратил демонстрацию. – Ну… в общем… тебе проще будет. Мгновенно сменила позицию, теперь в тисках уже ты, а хватка у него куда крепче. Ничего из вышеперечисленного не помогает, вообще с места не можешь сдвинуться. Однако спрашивать с нелепым видом «что дальше?» не намерена, импровизируй. Нормально поднять колено не удастся, но можно просунуть ему между ног и поднять уже там – с опасной резкостью, но вовремя остановиться. Как и ожидалось, он ослабил захват достаточно, чтобы можно было проскользнуть под плечом, таким образом вырвавшись. – Это было опасно… – Это было предупреждение. Сама понимаешь, что туда его лучше не бить, тем более сейчас. Но к другим, очевидно, пощады будет меньше, а средство действенное – можно пользоваться. – По-твоему, я это специально? – Я не… об этом. Мне все равно. Просто символический удар-угроза, который я не собиралась завершать… – Ну окей. Неловкость, царившая последние пару минут, пока ты пыталась не обращать внимания, наконец прокралась в слова, тем самым преумножившись. Это в порядке вещей и нередко происходит во время боя, спортсменам нет до такого дела, адекватным зрителям тоже. И все-таки непривычно понимать, что… Черт, ладно. Драки и вправду возбуждают. Будь у тебя член, он бы тоже стоял. – У нас бои без правил, забыл? – жалкий перевод темы. – Не расслабляйся.11 июня, 20:20
Это был не спарринг. Демонстративное противостояние, конфликт идеологий, угроза, выяснение отношений, спектакль, свежая тема для обсуждения… Что угодно – только не спарринг. Не дожидаясь окончания, Сери все же сбегала за медсестрой, раз больше никто не додумался. Как раз вовремя – к тому моменту Суо вывихнул ему плечо и просто сидел рядом на полу с потерянным видом, будто его это все не касается. Не злорадствовал, стоит отдать должное, и все же помощи от него было мало. Он казался заигравшимся ребенком, не осознающим, какой вред может причинить своими забавами. Открывшим для себя невероятный, ошеломляющий своей внезапностью факт, что людям бывает больно. – Кусанаги-кун… – Что, сладкая? У сэмпая черный пояс в каратэ кьекушинкай и превосходная техника кэндо – и пусть он буднично называет это милым сердцу хобби, даже некоторые профессионалы не могут с ним сравниться. А школьный хулиган, что дерется как вздумается, чьей самодисциплины не хватило бы даже на сотую долю его тренировок, победил. И это весьма поучительно. Какие бы выводы не сделал для себя председатель, Сери по-прежнему питает к нему уважение как к мудрому и справедливому человеку, на которого следует равняться. Но кое в чем ее подход изменился: правила бесполезны, если им следуешь только ты. – Где Суо Микото научился так драться?25 июня, 14:15
– Если я сейчас отвечу, ты бросишь трубку? – С чего бы? Думала, будешь нервничать, но ничего подобного – похоже, две недели назад ты истратила весь свой запас ярких эмоций, остался лишь необходимый прожиточный минимум. В любом случае не жалеешь, что все-таки позвонила, ведь, как-никак, рада слышать его голос. Да и краем мысли надеешься, что разговор продлится чуть дольше десяти секунд. – Отлично, – зато нервничает он, причем за двоих. – От кинотеатра еще недалеко отошла? – Ммм, нет. Я в суши-баре у входа. Сталкинг – тоже преступление, но явно не серьезнее того, что он уже совершил, а ты по-прежнему не против с ним встретиться. Опять наивность? – Никуда не спешишь? Я подъеду минут через десять. Тебе необходимо узнать его лучше, потому что… в будущем наверняка еще придется иметь дело с такими людьми? И ты сама в это веришь? – Не спешу. Слушай, возьми мне тогда еще баночку анко, к тунцу. Здесь не подают. – Анко – к тунцу? Л-ладно. – Спасибо. Жду.11 июня, 20:15
– Уверена? Это будут бои без правил. – Уверена. Тысяча йен тебя устроит? – В смысле? – За одно занятие. – Погоди-погоди… Ты думаешь, я возьму с тебя деньги? – А что тут такого? Это вполне честно. – Нет, я не возьму с тебя денег. – В чем тогда проблема? – У тебя слишком честные глаза, милая, чтобы так драться. – Ты согласен или нет? – Сери-чан приглашает меня на свидание – как же я могу отказать? – Это не свидание, не обольщайся. Просто тренировка. – Да-да, именно… – Нет, я серьезно. Не думай себе ничего лишнего.11 июня, 00:20
Говорят, от любви лекарства нет, но это слова тех, кто не желает лечиться. Здравый смысл и правильно расставленные приоритеты – вот он, универсальный антидот. Которым отчего-то мало кто пользуется, предпочитая увлеченно купаться в собственных слезах, то жалуясь на «непреодолимые» чувства, то возвеличивая их и приукрашивая. – Ну-ну, полегче… ты же мне сейчас руку отгрызешь… Симпатия – явление естественное, присущее в некоторой мере каждому. Как людям нравятся определенные фильмы, музыка, еда или напитки, так же их вкус реагирует на других людей, по-своему выделяя тех из общей массы. Но человек – странный продукт, его вкус раскрывается не сразу, к тому же сильно зависит от обстоятельств-специй. Возможно, он ближе скорее к запаху или той же музыке: первые уловленные ноты могут кардинально отличаться от основных. В грамотном сочетании такие перемены только выигрышны, и все же индивидуальные предпочтения играют решающую роль. Часто люди сами не понимают, чего хотят, пока не попробуют. Грустная правда жизни. – Тебе уже не так больно? Кивни… если все в порядке… Ты любишь Кусанаги Изумо больше, чем бобовую пасту. Но меньше, чем себя и свои мечты. – Нет? Ну потерпи еще немного… Он хорошо пахнет. С ним удобно просто находиться рядом, слушать его милую болтовню, скользить взглядом по коже, завидуя ветру. Даже в кромешной темноте, даже сквозь слезы, ты рассматриваешь его черты, выгравированные в памяти, как рассматривают картину или статую. И если вычеркнуть все условности, отбросить сковывающие обстоятельства и перестать цепляться за логику реальности, ты бы забрала его себе в безоговорочное пользование, дабы любоваться и касаться когда вздумается. Однако сейчас в его пользовании ты. И что бы он ни делал, как бы наплевательски не относился к твоей воле, один факт остается неизменен – он тебе нравится. И ты ничего не можешь с этим поделать. – Тише, Сери-чан… тише… ты ведь не хочешь, чтобы тебя застали в таком виде, правда? Я тоже… На запястьях стяжки, закрепленные за ножку твердой деревянной скамьи, об которую постоянно трешься спиной, что ужасно неудобно… Оказывается, все это время они были у него в кармане. Кто вообще носит с собой такое? И как бы ты ни отбивалась ногами, он без труда удерживает их одной рукой, склонив набок и придавив собственным весом. Другой ладонью закрывает тебе рот с такой силой, что челюсть болит, и все, что тебе остается в таком безнадежном положении – яростно кусаться и рычать, как пойманное животное… Но его это лишь больше заводит, несмотря на боль. И – несмотря на боль – ты наслаждаешься каждой секундой происходящего, за что уже себя ненавидишь. Он чувствует все, что с тобой сейчас творится, ты чувствуешь все, что творится с ним… – Видишь… не так страшно, да? Только с зубами полегче, в самом-то деле… я же из-за тебя… конспектировать не смогу… Дрочить он не сможет. Зато твоя самоуверенность потерпела сокрушительное поражение. Во время тренировки пару раз даже казалось, что ты могла бы справиться с ним в реальном бою, но эти наивные иллюзии развеялись, как только он перестал поддаваться. Насколько же мерзко осознавать свою слабость по сравнению с ним и непреодолимую пропасть между вашими навыками… Вот зачем следует продолжать заниматься – чтобы быть в состоянии дать отпор. Жаль только, уже не с Кусанаги: он более чем устраивал тебя в роли тренера, но после такого обратиться к нему снова не посмеешь. Более того – пообещай себе, что когда все закончится, ты при первой же возможности его ударишь со всей силы, которую только в руках соберешь, поклянись! Растоптанной гордости этим не вернуть, но на душе, возможно, станет немного легче… – Мне так не по себе, когда ты плачешь… Чувствую себя каким-то злостным маньяком или вроде того… Но вообще я не маньяк, честно… просто… так получилось… Сейчас он близко и по-прежнему подло, опьяняюще нежен, да какого черта… Опять душит этим своим проклятым парфюмом, название которого ты так и не спросила. Досадно.11 июня, 00:05
Уже за полночь, и когда только время прошло? Яркий свет в раздевалке ослепил привыкшие к темноте глаза, вынуждая щуриться. Сейчас бы душ не помешал, конечно, но до дома уже дотерпишь. Переодевайся скорее, не заставляй его ждать. Неплохо все прошло. Кусанаги не разочаровал, он добросовестно оправдал все возложенные на него надежды и к тому же оказался весьма приятным в общении. Стараешься не думать о том, откуда он все это знает и сколько раз отрабатывал на практике, ведь некоторые показанные им приемы в определенных ситуациях могли бы даже убить. Просто сосредоточься на плюсах, которых более чем хватает: полезные навыки, хороший учитель и прекрасно проведенное время… Почаще бы так встречаться, если будет возможность. – Я все, можем идти, – открыла дверь. – …Кусанаги-кун? Нет, он и раньше пялился, но сейчас уже совсем без тормозов. – Ты уверена, что… правильно застегнула блузку? Черт. И вправду, съехала на одну пуговицу. Казалось бы, ничего страшного, на улице все равно темно, дома никого нет – иначе никуда бы ты не пошла на ночь глядя, – но возвращаться в таком виде? Ужас. Переоденься сейчас же. – Спасибо, что сказал. Я мигом. Как вообще можно быть такой растяпой? Более того – пока снимала блузку, оторвалась другая пуговица, упала на пол и закатилась под шкафчик. Ну что за… – Кусанаги-кун, мне нужна твоя помощь. Рука не пролезает, а шкафчик даже если поднимешь сама, то доставать придется ногой и вслепую, так что лучше вдвоем. Поздновато, правда, дошло, в каком ты тут виде сидишь, но прихорашиваться поздно. При свете заметно, насколько у него растрепаны волосы, да и у тебя сейчас прическа вряд ли лучше – ну вот почему в мужских раздевалках нет зеркал? Впрочем, ему такая небрежность только к лицу, ладно. Чего не скажешь о тебе, расчешись потом обязательно. И сарафан поправь, хотя со снятыми шлейками он сейчас похож на какую-то странную недошитую юбку. Благополучно достав злосчастную пуговицу, положила в карман сумки и продолжила переодеваться как ни в чем не бывало. – Вот не пойму, это ты надо мной издеваешься или сама жизнь… – Прости, действительно глупо вышло, – он все еще здесь? – Спасибо, что помог. Стоишь к нему в любом случае спиной, да и перестегнуть пуговицы – не велика задача, если только те вдруг опять не оторвутся по велению каких-то текстильных бесов. Может, его присутствие и должно тебя смущать, но почему-то не смущает. Сам большую часть тренировки проходил топлес, претензий ни у кого не возникало. – Военнопленных так не пытают, как ты меня сейчас, Сери-чан. – Да ладно тебе, – ну что за идиотский юмор. – Ты не буддистский монах, воспринимай это проще. Твой, впрочем, по части идиотизма недалеко ушел. Просто бесит, как люди к этому относятся, будто смотреть на чужое тело – преступление, за которое должно быть стыдно обеим сторонам. Почему бы в таком случае не окрестить неприличным наблюдение за вечерним небом или цветом сакуры? Уверена, большинство перестало бы выходить из дома на закате и в период о-ханами, дабы не слыть извращенцами. – Уже достаточно просто? Вздрогнула – опять он подкрался незаметно. Вот за этот навык можно и восхищаться им, и проклинать. Заправила блузку, застегнула на сарафане молнию и только тогда обернулась – лицезреть того, кто на самом деле красивее вечернего неба и цвета сакуры. Сейчас его настоящее лицо отчетливо проглядывается сквозь маску непринужденного нахальства, на таком расстоянии она просто не действует. Кусанаги Изумо пытается угрожать, но смотрит так, будто это ты ему угрожаешь. Он может бесконечно притворяться, что уверен в себе на тысячу процентов и сбить его с толку невозможно. Впустую – когда дыхание дрожит, а глаза напуганы. Но ему идет это противоречие. – Ты хоть… понимаешь, что сейчас сделала? – Не хочу понимать. Хватит смотреть. Просто целуй опять, иначе с ума сойдешь. Сама же превратила это в свидание, вопреки собственным словам и планам. Ну и как после такого можно себе верить? Его руки не знают, как им себя вести: то обнимают нервно, то с силой прижимают ближе, а потом, будто опомнившись, отпускают и лишь слегка касаются твоих плеч. Такое чувство, словно это ты его тут домогаешься – схватив за волосы и атакуя этим поцелуем беспощадно, со звериным голодом, но у него роскошные волосы и губы вкусные, не удержаться… И все же чем дальше, тем увереннее он перехватывает инициативу, разрешив наконец себе свободу действий. Прислонившись к стене, кто-то из вас выключает свет, без понятия – специально или преднамеренно. В темноте реальность засыпает, убаюкивая самоконтроль и оживляя страсть. В темноте можно поверить, что это все сон, поверить и расслабиться… Но не настолько – он начинает тебя раздевать, а это уже лишнее. Сразу убирала его руки аккуратно, потом начала бить, в итоге просто отошла в сторону, раз нормально не понимает. – Какого черта… – ищешь руками включатель, безуспешно. – Было здорово, но… я лучше пойду. Поцелуй можешь считать… моей благодарностью за тренировку. Но на этом все. Он рассмеялся слегка, будто не возражает. Так и не включив свет, ты решила не испытывать судьбу, забрала сумку и уже почти вышла, как его бесшумность снова сыграла злую шутку – Кусанаги повторил абсолютно тот же захват, что и в самом начале встречи, только теперь поднял локтем твой подбородок так, чтобы не смогла больше укусить. От попытки удара затылком тоже увернулся, бьешь ногой – не попадаешь, вырваться не получается, крепко держит… Насколько же он силен, когда серьезен, представить не могла… – Можешь считать это моей благодарностью за поцелуй. Ударил носком кроссовка под колени – те подкашиваются, падаешь, когда вдруг отпускает шею. Но руки все еще держит, давит на спину и прижимает к полу. Тут же блокирует твои голени своими, предотвращая задуманный удар. Даже брыкаться не дает, только лезет пальцами под юбку, до чего же сильные у него пальцы… Не успела ни сообразить, ни слова сказать, как просто взвыла от боли – он вставил сразу два, причем очень резко… – Э? – тут же отпустил, отползаешь подальше. – Так ты, что ли…? Ну, прости, я… я не подумал… И так ясно, чем он думает, кретин! – Не лезь ко мне больше! – Хорошо-хорошо, как скажешь. Извини, просто… это было реально неожиданно. Неожиданно?! Да за кого он тебя принимает?! – Я же сказала, что ухожу! – сразу ведь тоже пыталась. – …Впрочем, спасибо. Ты показал, чего на самом деле стоят мои попытки себя защитить… Тяжело вздохнул и сел на пол рядом. Отодвигаешься снова – ударилась спиной об угол скамейки, как будто другой боли не хватает. – Могла и предупредить, хотя… ладно, забудь. Я виноват, ты права, тут нет оправданий… – Свет включи, – пусть и не горишь желанием показывать сейчас свое лицо, нужно протереть ноги, сарафан уже дома постираешь. – И дай мне сумку. Кусанаги вроде бы направлялся в сторону выключателя, но опять какого-то черта оказался рядом, схватил тебя за руки и потащил в сторону. Мгновение – и запястья уже стянуты чем-то прочным, похожим на пластик, потом падаешь спиной на скамейку, безостановочно бьешь его ногами куда можешь… Додумалась закричать – тут же заткнул тебе рот предплечьем той же руки, которой удерживает запястья. Второй снял ремень и примотал им связанные руки к металлической ножке, подняв и заведя их тебе за голову. Оказывается, терпеть укусы для него совсем не проблема, даже сильные… – Прости, Сери-чан, – звук расстегивания молнии. – Но у меня другие планы.11 июня, 00:35
Первым делом достала салфетки и протерла все, что вы могли запачкать, подсвечивая себе телефоном, ибо свет никто так и не включил. До чего же мерзко… Но оставлять здесь свою кровь еще противнее. Он заправляет ремень и надевает футболку – даже снять ее умудрился в процессе, когда понял, что кричать больше не собираешься: действительно было бы стыдно, приди на шум охранник или еще кто-нибудь. К тому моменту было уже не так больно, что тем не менее ситуацию не спасло. Тысячу раз ты успела подумать, что была бы только за, произойди это в нормальной обстановке и без принуждения. Оттого становилось только обиднее, что не произойдет. Ведь такое не прощают. У такого не бывает продолжения. Какие же все-таки идиотские мысли… продолжения ей захотелось, видите ли. – Не спеши, я тебе такси вызову. – Сама дойду. – Ни в коем случае. До твоего дома минут двадцать, улицы безлюдные, так что… Это называется «свинг». Мощный удар кулаком с разворота, нацеленный в голову или корпус. Выполняется с дальней дистанции, сравнительно медленный, потому наиболее эффективен, если внимание противника отвлечено от атакующего или тот не имеет возможности защититься. Ты специально ждала, когда Кусанаги начнет надевать рубашку, ведь обе руки будут заняты – не успеет среагировать. – Неплохо, Сери-чан… неплохо… Попала в голову сбоку, куда именно – не заметила. Стукнулся сначала о шкафчик, потом сполз на пол, рядом с той же самой скамьей. Немного испугалась, не в висок ли ударила с такой силой, но разговаривает – значит живой. И хватит с тебя информации. – Благодарю за тренировку, – сдержанный поклон, который он, вероятно, даже не заметил в такой темноте. – А теперь оставь меня в покое.25 июня, 14:14
– Эмм… Сери-чан? Сразу удалила номер, потом, передумав, вернула обратно. В школе с тех пор не виделись – такое чувство, что он вообще перестал туда ходить. Самая участливая часть ее даже начала волноваться, все ли в порядке, пока в тот же день не встретила Кусанаги возле общежития: уставшего и бледного, но, очевидно, невредимого. Встретила и прошла мимо – подсознательно ожидая беззвучных шагов за спиной и приближения знакомого запаха, но тщетно. Тогда и задумалась над своей излишней впечатлительностью, воображая тысячу вариантов его мыслей в тот момент и отбирая наименее абсурдные. Стоило ли поздороваться? Или хотя бы глянуть в его сторону, чтобы не выглядеть обиженной принцессой, жертвой собственной наивности? Нет, плевать, как она выглядит, не в этом дело. Он просто ей интересен, вот и все. По-прежнему, если не больше. Хватит уже прикрывать эту правду иными полуправдами, более приемлемыми в ее глазах. Без разницы, что между ними произошло. Без разницы, как он сам воспринимает произошедшее. Если не захочет продолжать общение, это его право. Но она хочет, значит будет действовать. Авашима Сери может позвонить первой, если нуждается в этом. Вопреки расхожему стереотипу о женской гордыне. – Да, привет. Я… просто хотела спросить… – не так уж эти и сложно, в конце концов. – Как называются твои духи?