***
16 апреля 2021 г. в 01:09
Резкий стук и непонятная возня за дверью вырвали Хельгу из раздумий. Она никого не ждала в столь поздний час, а тот, к кому были обращены её мысли, должен был вернуться лишь через несколько дней. Она взяла со стола короткий нож и бесшумно подкралась к двери, привалившись к ней плечом и проверяя левой рукой, надежно ли лежит засов.
— Хельга, это Рагнар, — раздался знакомый голос.
Женщина без дальнейших опасений отворила, впуская внутрь ночную прохладу и запах потных, разгорячённых мужских тел. Вместе с Рагнаром на пороге дома стоял Торстейн, а между ними кто-то третий, висевший на их крепких плечах, и только это удерживало его от падения вперед. Тёмные спутанные волосы всклокоченными прядями закрывали лицо мужчины, разорванная почти до пояса рубаха была в крови и грязи.
Хельга охнула, но тут же взяла себя в руки и деловито распорядилась:
— Кладите его на лавку! Хотя нет, не поместится… Лучше на кровать. Торстейн, сходи-ка принеси воды, — она сунула ему в руки ведро, а сама достала небольшой холщовый мешок, в котором хранила лоскуты и чистые тряпки для перевязки.
Рагнар не без труда стащил с бесчувственного брата сапоги и швырнул их в угол. Он с сожалением взглянул на Хельгу и развел руками. Торстейн с грохотом протиснулся в дверь вместе с ведром и утёр со лба пот огромной ладонью.
— Ну и дела, Хельга!
— Что с ним опять стряслось?
— Как всегда – дело чести! Поспорил, что в одиночку одолеет пятерых. И не сказать бы, что не одолел, но и самому сильно досталось. Как выбился из сил и упал, так один бросился ногами его бить, но тут я вовремя подоспел. Хорошо ещё, что все пьяные были, а если б трезвые? Ну и тяжёл же он, даже я умаялся! Настоящий медведь!
— Не болтай, а лучше поставь воду на огонь, — Хельга обернулась к Торстейну через плечо, и тот, взглянув на неё ласковым и покорным взглядом, бросился исполнять поручение словно это был самый строгий приказ.
Хозяйка дома тем временем стянула через голову мужчины остатки его рубашки – точнее, это уже были просто грязные лохмотья. Тот безвольно рухнул на подушку. Хельга наклонилась над ним, тревожно прислушиваясь к дыханию.
— Не бойся, пьяный он как сто чертей, — невесело улыбнулся Рагнар. — Хотя и получил как следует по голове. Поставь его на ноги, Хельга, прошу. Завтра утром мы идём к ярлу поговорить о важном предприятии, Ролло нужен мне там. От того, как всё пройдёт, зависит наше будущее, будущее твоё и Флоки. Понимаешь?
— Понимаю, — со вздохом ответила Хельга.
Её руки проворно скользили по телу Ролло, ощупывая рёбра и ключицы, не пропуская ни одного сантиметра его кожи. Ей надо было убедиться, что все кости целы, а не как в прошлый раз. Сломанное ребро заставило помучиться, но не уберегло от необдуманных поступков и глупых споров в пьяных компаниях. И в этом был весь Ролло…
Отразив полный ревности и обиды взгляд Торстейна, Хельга вернулась к своему занятию. Ей захотелось рассмеяться, но обстановка к этому не располагала, поэтому она лишь чуть заметно улыбнулась, услышав, как расстроенно сопит в углу этот огромный воин. Маленькая светловолосая женщина умела усмирять гигантов, и он не был исключением, даже напротив, с радостью бросался исполнять каждое её пожелание.
— Кости целы, уже неплохо, — заключила Хельга, взглянув на Рагнара. — Возвращайтесь по домам, а я займусь им.
Она проводила гостей до двери. Торстейн потоптался на месте, как будто собираясь что-то сказать, но, так и не решившись, улыбнулся на прощание.
— Ты уже в который раз мне помогаешь, — Рагнар взял женщину за руку. — Проси, что хочешь, Хельга, я в долгу не останусь.
— Это вы уж с Флоки рассчитаетесь, когда он вернётся.
— Я знал, что ответ будет именно таков, — усмехнулся викинг. — Не забуду твою доброту.
Мужчины скрылись за огромными соснами, черневшими в нескольких шагах от дома, а Хельга вернулась в комнату. Сняв с огня подогревшуюся воду, она обильно смочила кусок ткани и принялась смывать с Ролло кровь, пот и грязь, попутно оценивая ущерб, который он понёс. Несколько больших кровоподтёков и ссадин, губа разбита, какая-то дрянь застряла в бороде. Хельга старательно прошлась несколько раз по его рукам, вытирая каждый палец, затем, взяв новую тряпку, принялась за лицо. Когда омовение закончилось, женщина осторожно распутала волосы Ролло, насколько это было возможно, расчесала их пальцами и пригладила. Мужчина глубоко и равномерно дышал, не торопясь возвращаться из небытия, поэтому хозяйка прикрыла его покрывалом из шкур, присела на лавку у очага и взялась за костяной крючок, с помощью которого плела сети.
Открыв глаза, Ролло почти сразу угадал, где находится: потолочных балок с такой причудливой резьбой не было даже в доме самого ярла Харальдсона. Он с неохотой признал, что у Флоки был невероятный талант во всём, что касалось резьбы по дереву. Ему вообще во многом везло, странные и волшебные вещи сами плыли в руки Флоки-кораблестроителю. Равно как и женщина, создавшая уют в его лесной берлоге, наполнившая её ароматом цветов и трав… Ролло казалось, что он продолжает спать и видеть добрый сон. Было так тепло, так приятно. В последнее время он ночевал где попало – по амбарам и лодочным сараям, а теперь непривычно было чувствовать мягкую постель под спиной.
— Хельга, это ты? – позвал он, с трудом разлепляя спёкшиеся губы.
— Я, Ролло.
Он уловил её движение и скосил глаза в сторону очага. Кажется, кроме них в доме никого не было.
— Как хочется пить…
Хельга налила воды в неглубокую деревянную чашу, присела на краешек постели и наклонилась над Ролло, помогая ему напиться. Тот жадно схватился не то за руки женщины, не то за чашу и в три глотка осушил содержимое. Хельга попыталась встать, но Ролло не торопился её отпускать. Сделав вид, что не замечает его намерений удержать её руки в своих, она все же аккуратно высвободила ладони и отошла к столу, а он резким движением откинулся обратно на подушку.
— Подожди, я налью тебе ещё. Во что ты на сей раз ввязался?
Ролло открыл было рот, но тут же осёкся. Что он мог рассказать Хельге, кроме той истории, которую и она, и его брат, и остальные жители Каттегата знали почти наизусть? Что он опять напился, потерял голову, и дело закончилось дракой? Что разозлить его проще простого, и некоторые делают это для забавы? Достаточно сказать «Ролло-неудачник», «Ролло-ни-кола-ни-двора», «Ролло, который в подмётки не годится своему брату», и готово. Такие разговоры он обычно быстро прерывал пудовым кулаком, ломая носы, кроша зубы и стирая усмешки с гнусных рож, хотя сам нередко крепко получал сдачи. Удивительно, что он никого не убил, иначе дело закончилось бы тингом, изгнанием или казнью. Но труднее всего было понять, когда его гнев, дикая ярость берсерка стала смешной, когда другие поняли, что можно его унижать?
— Я очень сильно постарался, чтобы снова попасть в твои ласковые руки и, как видишь, не прогадал, — Ролло попытался улыбнуться, но опухший уголок губ исказил соблазнительную улыбку.
Хельга вздохнула. Она уже много раз «латала» Ролло: зашивала его раны, выхаживала, носила ему лечебные отвары и еду, конечно, если могла отыскать, где он в очередной раз ночует… Лагерта, жена Рагнара, почему-то относилась к Ролло с неприязнью и не хотела с ним возиться, поэтому после дебошей он чаще находил прибежище у Хельги, чем у собственного брата. Флоки тоже это не нравилось, ой как не нравилось. Насколько кораблестроитель преклонялся перед Рагнаром, настолько же было сильно его презрение к Ролло. Прищурив глаза, он почти с отвращением наблюдал, как Хельга опекает Ролло, и выставлял его из своего дома при первой же возможности.
— Ласковые руки, говоришь? — подыграла ему Хельга, стараясь превратить вырвавшийся грустный вздох в улыбку. — Сделаю вид, что поверила.
— Конечно, самые ласковые и чуткие в Каттегате, — с непривычной нежностью в голосе произнёс Ролло и вдруг его тёмно-карие глаза дьявольски блеснули. — Ты думала, что я спал или был в беспамятстве, а я всё чувствовал — как ты меня гладила. Да-да, ты ласкала меня, Хельга, не отрицай.
Светловолосая только фыркнула.
— Не забывай, что ты лежишь на моей постели — надо было отмыть тебя, поросёнок. И заодно проверить, не переломаны ли рёбра.
— Прибереги эти слова для Флоки. Он ведь ушёл на заготовку дерева и вернётся через несколько дней, правда?
Хельга ничего не ответила и вдруг посерьёзнела. Ролло мгновенно заметил эту перемену и понял, что зря напомнил о своём недруге.
— Я обещала Рагнару поставить тебя на ноги к утру, не будем терять времени.
Хозяйка дома встала и отошла к дальней стене комнаты, на которой аккуратными пучками были развешены для просушки разнообразные травы. Натянувшееся платье красиво подчеркнуло стройный стан Хельги, когда она встала на носочки, чтобы достать высоко висевшую связку. Соблазнительно качнулись её прекрасные длинные волосы, к которым Ролло почему-то и раньше страстно хотелось прикоснуться, но он никогда не осмеливался. Его всегда привлекали другие женщины, однако стоило чуть дольше засмотреться на Хельгу, как приходило осознание: она особенная. И неважно, чего он достигнет, какой славой покроет себя, какие богатства завоюет — она не будет принадлежать ему. Это он будет метаться от одной к другой, не находя покоя и удовлетворения, а Хельга сделала свой выбор и пойдёт за ним до конца.
Пока Ролло молча наблюдал за Хельгой, она деловито и сосредоточенно растирала травы в ступке, время от времени подливая горячей воды из ковша и отбрасывая за плечо длинные локоны, так и норовившие выбиться вперёд. Густой ароматный пар наполнил комнату по самый потолок, иногда скрывая от Ролло лицо женщины, иногда окружая его таинственным ореолом. Время от времени Хельга поднимала глаза на Ролло, они обменивались взглядом, и потом хозяйка возвращалась к своему занятию. Наконец отвар был готов. Женщина присела на ложе, из чаши в её руках исходил странный волнующий запах.
— Пей, — спокойно и властно сказала Хельга.
— Как можно ослушаться? — лукаво спросил Ролло, принимая напиток. — Я весь твой, делай со мной что хочешь.
Хельга ничего не ответила. Лотброк осушил чашу до дна и рассчитывал ощутить быстрый прилив сил, но руки, в которых он хотел сжать женское тело, трудно было даже сдвинуть с места, они будто окаменели. Непрошеный гость чувствовал, как сильный и вездесущий запах отвара душит его, не даёт ясно мыслить, мешает совладать с собой, обездвиживает. Его ломало уже не столько от боли, сколько от желания, которое не находило выхода. Если бы не тяжесть во всём теле, Ролло бы охотно встал и ушёл куда глаза глядят. Ему не хотелось оставаться в доме Флоки, где во всём сквозил неведомый порядок и смысл, где он особенно ясно осознавал свою никчёмность и бессилие.
Всё плыло перед глазами как в тумане, но, тем не менее, он предпринял последнюю попытку.
— Хельга... Иди ко мне... Флоки ничего не узнает, — хрипло прошептал Ролло, и его мысли окончательно перепутались. Сквозь неотвратимо наваливающуюся дремоту он видел устремлённый на него неподвижный взгляд ясных глаз. Сейчас маленькая тихая женщина казалась ему грозной и прекрасной валькирией.
Хельга вовсе не была похожа на валькирию, хотя и умела сносно обращаться с оружием. Она смотрела на Ролло со смесью печали, жалости и заботы.
— Почему ты всегда так стремишься к тому, что не может принадлежать тебе, Ролло? — тихо спросила она, но он уже не слышал.
Хельга сидела рядом до тех пор, пока не убедилась, что Ролло крепко уснул. Затем она погасила огонь в очаге, забралась в постель и удобно устроилась возле огромной тёплой руки мужчины. Хозяйка дома была уверена в действии испытанного отвара и знала, что гость беспробудно проспит всю ночь, а утром к нему вернутся силы. Прислушиваясь к размеренному дыханию Ролло и погружаясь в спокойный сон, Хельга напоследок подумала: в самом деле, хорошо, что Флоки вернётся только через три дня. И он ни о чём не узнает.