Роза, спаси меня!

– О! Слышал? Визжит пропащая! Пойдём поросёнка выручать, а то они из неё холодец на живую сделают, - засмеялся Жилин, поднимаясь вверх по лестнице. Только вот Розе не было смешно. Какого хрена его потащили выяснять что-то о каком-то поросёнке, когда его собственная группа, его детище, его смысл жизни, а именно "Багровый Фантомас", в полной небезопасности? Что есть важнее того, что Кобра нагло своровал его сокровище, присвоив себе? Но Роза послушно поднимался. В нём рдела надежда, что Жилин выслушает его, поможет, если он не будет в свою очередь перечить. Но сердце билось сильнее – только не понятно, то ли от боли за собственную беду, то ли от жалостливых выкриков на следующем этаже. И вот они у двери. – Здесь она. Итак, хороший мой, Жилин в действии. Операция "Свиноловы" начинается, - подносит полковник руку к двери и трижды стучит. Поверхность мягкая, как на всех старых добротных дверях, и удары глушатся сами по себе. Кажется, будто их никто и не услышит, и так они и простоят, слушая стоны да вздохи за дверью. Они точно не варят из живого поросёнка холодец? Но нет, за дверью вздохи и скулёж умолк. Вместо этого раздалось приглушённо "Да открыто, господи". Показалась хозяйка квартиры. Было полной неожиданностью для вокалиста увидеть с недавних пор ненавистную Розу Крепыгину. Он так и не знал, куда съехал с ней Шершняга, где и как они жили, счастливы ли были. Но если они уже и ферму решили вместе устроить, то, вероятно, всё у них отлично. Роза окунулся буквально на долю секунды в воспоминания. Как им было хорошо вдвоём с Шершнем создавать "Электрического жирафа", как они днями напролёт просиживали в одной и той же комнате, одну за другой играя свои любимые, новые, да и не очень, композиции. Песни с ним писались на ура, да и досуг был куда краше нынешнего. Но наступило время отпустить. Так ведь будет лучше, для его друга так точно. Поэтому Роза лишь грустно прищурился, что, конечно же, не было видно из-за его крутейших очков с тёмными стёклами, да и прикрыл рот, который так и не смог вспомнить, как открыл. Наверное, от этой самой неожиданности челюсть сама отвисла. Главное не показывать вида, что ему не всё равно. – Значит так, у нас тут поступил сигнальчик, что где-то здесь у вас пропавшая свинка визжит, - Жилин же не растеряется никогда и ни в какой ситуации. Не приди с ним, Роза, наверное, остался бы за порогом, как вкопанный. Хотя будем честны – он сам не пришёл бы сюда, как минимум потому, что квартира ему совсем незнакомая, и даже если бы он и знал, где живёт эта сладкая парочка, не хотел бы рушить их семейный уют своим визитом. Роза-Робот ненавязчиво осмотрелся по сторонам, ведь всё равно он тут в первый и последний раз, да ещё и за компанию. Узкий коридор, ничего неожиданного, обычная планировка, как для хрущёвки или брежневки. Может, он ожидал милые фотографии на стенах или портреты, но по итогу его взгляд наткнулся лишь на старенькие обои. – Да нет у нас никаких свиней, лейтенант. Никакого скотоводства, и всё у нас в порядке... - только теперь Розе удалось рассмотреть за обширной "рамой" спутницы жизни своего друга самого Шершня. Голова у него была опущена, а волосы грустно свисали вниз. Ранее Роза не замечал, что его любимый барабанщик был НАСТОЛЬКО рыжим. От неловкости и навязчивых мыслей ему пришлось отвести взгляд в пол. Жилин настоял на осмотре квартиры, и от беды подальше Роза-Робот и сам хотел пройти за ним хвостиком по комнатам, быстренько убедиться, что звонок о поросёнке ложный, да и вернуться решать его проблему с "Багровым Фантомасом". Но что-то удержало его в коридоре, не дав сделать шаг в гостиную. Что-то заставило его повернуть голову в сторону кухни в тот момент, когда пассия его барабанщика, его бывшего, но, честно говоря, всё так же самого лучшего, барабанщика, замахнулась на своего парня. Шершень испуганно завизжал, ну или захныкал, но сам факт, что на него ЗАМАХНУЛИСЬ, уже ввёл Розу Робота в полное смятение. Да как она посмела?! Почему он выбрал её? Теперь Роза даже не может заступиться за друга, пусть даже и бывшего, потому что это был его собственный выбор на счастье. Наверное, его всё устраивает. – Кровать не убрал. Убирайся! - резко скомандовала Крепыгина, и Роза в непонятках взглянул на то, что она пнула ногой, говоря о "кровати". То была косуха, та самая, купленная Шершнем втихаря от вокалиста за деньги для кодирования. Яшка присел на корточки, послушно двигая руками в попытках "убрать постель", когда его ещё и упрекнули за недоеденную еду в миске. Роза, конечно, мог понять всякие штучки с развратом и, кажется, даже слышал, что более прошаренные называют это БДСМ-ом, но сам он такого не уважал и пытался избегать. Ему было неясно, почему Шершень всё ещё здесь. Никогда ему не казалось, что он ТАКОЙ. Но если ещё тут, то, наверное, всё добровольно, а добровольность – отличная штука в любых извращённых, да и не очень, практиках, так что вокалист решил не вмешиваться. Вместо этого он обернулся на Жилина, потом снова на семейную мелодраму на кухне, и решительно последовал за полковником. Он тут по делу, нечего драму ломать. Жилин обошёл гостиную, затем спальню, но всё безрезультатно, нигде не было ничего подозрительного. Вспомнив за кухню, подался и туда. Крепыгина побежала впереди, добавляя, что везде всё чисто. Вот в этот момент их взгляды и пересеклись. Хочешь не хочешь, а глаза Розы наткнулись на очки Шершня, и тот, пусть даже за чёрными стеклянными линзами, на долю момента уставился на бывшего друга. И тут же опустил стыдливо голову. Розе тоже стало до безумия неловко, но ничего, он утешил себя мыслью, что отвлечётся на спасение "Багрового Фантомаса" и больше никогда не вспомнит про эту крайне невнятную ситуацию в этой чудной квартире. – А что это у вас здесь за конструкция такая подвешена? - интересуется Жилин, и внимание всех четырёх направляется на ошейник вместе с поводком на нитке. Ещё раз Розе вспоминается БДСМ, и он не знает, краснеть от неловкости или недопонимания, как в таком тихом Шершне было столько разврата для подобного? Вспомнив о барабанщике, Роза случайно замечает боковым зрением, что тот весь трусится. Конечно, он и раньше трусился, когда ему нужно было резко сделать вклад в свою алкогольную, а то и наркотическую, зависимость, но сейчас это выглядело немного иначе. Не имея достаточно наглости, чтобы резко повернуть в сторону голову и рассмотреть возможную причину дрожи, Роза послушно послушал байку о сушке бутылок на мудрёной конструкции. И только когда Жилин спросил о собаке, все резко посмотрели на пол, на несчастную косуху и миску с не самой свежей едой. В этот же момент Шершень сжал руки в замок перед собой и неловко пододвинул кожанку ногой, прикрывая ею миску. Ему... Стыдно? Это не его добрая воля? Что происходит, чему Розе вдруг не всё равно? – А где собака-то? – Ну, собака гуляет, - не долго Крепыгина думала, прежде чем что-либо ляпнуть в ответ. Кто-то в это поверит? Сначала Роза поднял взгляд на Жилина, ожидая его высказываний по поводу наглой лжи, но тот лишь ухмыльнулся – великий, блин, любитель собак – затем он взглянул на хозяйку квартиры, пытаясь вникнуть во весь абсурд, и тут уже резко повернулся к Шершню. Шершень? Здесь чистой воды Яшка. Шершень был не таким. Этот стоит, трусится, что с ним наделали? Так он и упёрся в барабанщика глазами, пока полковник не огласил, что не было обнаружено свиноследов и можно уходить. Да куда уходить? Тут дурдом творится. Но сказать Роза этого не смог. Язык будто окаменел от обиды, и всё, что он мог сделать в знак своего несогласия – остаться стоять на пороге кухни, ожидая от Яшки хоть вздоха, хоть знака, что что-то здесь не то. Но тот только нерешительно смотрел по сторонам, и Роза уже повернулся, поняв, что, видимо, ошибся снова. Сейчас он уйдёт и забудет об этом абсолютно навсегда, и никогда никто больше не сможет его подвести, никогда никому он больше не будет ничем обязан и никогда никого он не будет брать в группу, как брата, как друга, как партнёра, как барабанщика, как... Именно в этот момент его резко поворачивают обратно, суя в руку скомканную бумажку. Видно, что Шершень крупно дрожит, и пытается хоть секунду простоять вместе с Розой, но ему тут же приходится убежать обратно при первом же крике "Яшка! Ты куда ушёл?!". Роза-Робот, не понимая абсолютно ничего, закрывает за собой дверь, сжав ладонь в кулак. Уже на улице (потому что в подъезде темно, хоть глаз выколи) он видит на листке "Роза, спаси меня!". На него нападают невнятные эмоции. Он ничего ему не должен, тот сам в это влез. Но, с другой стороны, откуда ему было известно, что все эти отношения обернутся именно ТАКИМ образом? Он обессилено и зло уходит резким шагом прочь. Господи, как же он зол. Но пока ещё не решил, из-за кого именно – из-за глупого Яшки, из-за бессердечной Крепыгиной или из-за упёртого себя? Его предали, его променяли, он не хочет и не будет возвращаться. По крайней мере так он думает, пока на следующее утро понимает, что так и не уснул ни на минутку, раздумывая обо всём произошедшем. Да, у него в группе проблемы, но их можно решить и позже. У его друга – упс, БЫВШЕГО ДРУГА – проблемы куда серьёзнее. Он ДОЛЖЕН помочь. Другой вопрос – как? Роза решает, что идти снова в милицию нет никакого толка. Есть вариант получше – караулить под домом. Когда-то у этих двоих кончатся продукты, и прожорливая Крепыгина выгонит или Яшку, или сама выйдет, в ближайший магазин. Такой наблюдается только на соседнем квартале. В случае, если выйдет Шершень, его можно просто схватить и утащить подальше, как в тот раз, когда его пришлось спасать из морга. А если Роза выйдет собственной персоной... То можно подняться в квартиру и тоже стащить Яшку. В плане было идеально всё. Но в последний момент, стоя у двери сто первого, не меньше, этажа, Роза-Робот вдруг вспомнил об интересной конструкции на кухне. Ошейник? Она может запросто посадить на него Шершня, и тот не выйдет даже из комнаты, что уж говорить об открывании двери. Розе пришлось спуститься на первый этаж и отправиться на студию за невидимками. Когда ему их в шутку подарили, никто и подумать не мог, что однажды их пустят в ход. Благо по пути ему попался добродушный таксист, и они быстро метнулись на другой район, а затем обратно. И вот вокалист снова поднимается на бог-знает-какой этаж. Ноги и дыхание полностью вышли из чата, он садится на пролёт повыше нужной квартиры и принимается ждать. Изучив на худой конец весь пейзаж уличного мира сквозь тонкое мутное окошко в подъезде, где-то часа через полтора на двери внизу хлопнула защёлка и показалась пухлая барышня. Она провернула ключ в скважине дважды и медленным шагом пошла вниз, опасаясь, видимо, упасть и убиться от собственной неповоротливости. Роза не имел ничего против обширных форм, но против их НАГЛЫХ обладательниц – имел. Ещё минут пять проведя в ожидании, как хлопнет дверь подъезда и пыхтение женщины прекратится, он задумался, как можно отворить дверь. Опыта такого рода взлома ранее Роза, вроде бы, не имел, но попробовать стоило. Снег и гололёд на улице сыграют ему на руку, и у него будет ещё минут десять в запасе. Ну, как минимум! Там уже видно будет. Он подошёл, нерешительно изгибая как-то невидимку. Долго-долго возился ею в замке, пока что-то не издало щелчок. Уже обрадовался и дёрнул дверь, да только забыл, что на два замка она закрыта. Ещё провозившись немного, понял, как всё устроено, и наконец-то щёлкнуло во второй раз. Он торопливо схватился за ручку и потянул на себя, затем, не думая, бросился на кухню. Там на полу сидел Яшка, и реально был в ошейнике. – Блин, ну нахрен, Шершняга, чего ты тут расселся? Вставай, ю ноу, побыстрее, пока твоя цыпулечка не прикопетярилась по наши, ю ноу, души, - схватил его за плечи Роза, поднимая на ноги буквально одним лишь движением, и принялся изучать строение ошейника. Но затем, не заметив абсолютно никакого сопротивления, решил не париться и взял с ящика кухонный нож, разрезав плотную кожу изделия. Шершень молча обмяк в его руках, уложив голову на плечо спасителю, и, кажется, на этом весь его активизм иссяк. – Шершняга, склейся, блин, обратно, нам от твоей малышечки ещё бежать, наркоман ты, блин, долбанный, допрыгался, а мне за двоих, что ли, шкуру, нахрен, рвать? - неловко дёрнулся Роза, хватая злополучную косуху с пола и утаскивая вслед за собой к выходу из квартиры Яшку. Спускаться прямо сейчас было небезопасно – прошло достаточно много времени, так что Роза уже должна была вернуться с минуты на минуту, а разойтись с ней незамеченными на лестнице было бы нереально. Поэтому вокалист прикрыл аккуратно дверь и потащил послушного Шершня на два этажа выше, усадив там на ступеньки. Тот всё ещё дрожал, и, может, это было из-за холода. Не зря Роза захватил косуху, пусть даже от неё мало и толку, и тепла. Его друга не держали ноги, а руки то сжимались в кулак, то просто пытались что-то схватить. Стремясь понять, что происходит, Роза потянулся снять Яшкины очки. Взгляд последнего был устремлён куда-то в пол, а на глазах скопились слёзы. От такого и сам Роза чуть не зарыдал, обнимая любимого барабанщика. Он так сильно скучал по нему... Где-то внизу послышался гул двери в подъезд и тяжёлые шаги. Роза прислонился губами прямо к уху Шершня – нельзя быть ни на каплю громче, чтобы всё прошло по плану. – Сейчас твоя малышка пройдёт к квартире, отворит дверь, и именно в этот момент мы, блин, должны словно колибри, нахрен, со скоростью света пролететь вниз. Затем просто доверься мне, у нас внизу, ну, ю ноу, такси. На студию доедем и нет проблем. Она же, блин, не знает локатор студийный наш? Вот и замечательно. А Шершень только кивает, будто весь в своих проблемах и мыслях. Кто знает, что там такого умного в его бестолковой голове? И хорошо, что, наверное, сегодня ИХ день, поэтому собрав всю силу ног и ловкость ассасинов, музыканты сбегают, как только Роза заходит в квартиру, уже понимая, что что-то здесь нечисто. И хорошо, что навязчивый и всегда готовый помочь таксист крутится у дома, неспешно меняя разрекламированное масло в своей машине. И в данном приключении возможен лишь один конец, повезло же, что он счастливый. После всего этого совершенно очевидно, что спустя минут двадцать герои обнаруживают себя ДОМА. Действительно дома, со своими барабанами, гитарой, звукоизоляцией на стенах. Их родная студия стала им домом. И никогда больше никто не сможет стереть её из их жизни. Всё наладится. И Яшку откормят, и отогреют, и полюбят, и на руках будут теперь носить пуще прежнего. И "Багрового Фантомаса" отвоюют, и второго создадут, если только потребуется. Но только вдвоём. Без всяких малышек и Кобр. Только двое и вместе навсегда.