Я не Череп. Я...

      Из-за двери доносились взволнованные голоса.       Когда Верде после снятия проклятья предложил им попробовать экспериментальную сыворотку и быстро вернуть взрослые тела, все естественно согласились.       Им изрядно надоели их младенческие формы. К тому же, все были на сто процентов уверены, что с какими бы осложнениями они ни столкнулись, знания Верде и Солнечное Пламя Реборна смогут с этим справиться.       И так, Скалл знал, что вел себя глупо. Но он ничего не мог с собой поделать, просто сидя на холодном кафельном полу, вцепившись руками в раковину и пытаясь сдержать тошноту.       На самом деле, каскадёр не слышал своих товарищей по проклятью, он просто знал их достаточно хорошо, чтобы понимать, как сильно они волнуются. Они были его семьей.       

«Семьёй», — смеётся какой-то саркастический и холодный, но ужасно похожий на его собственный голос, — «Вот только твоя семья — это родители, которым на тебя плевать, пока ты можешь играть роль их идеального кукольного наследника, и брат, который давно от тебя отказался.»

      Скалл затыкает уши, хотя и понимает, что это никак не поможет, и отчаянно пытается дышать.       Он отчаянно водит глазами по комнате, пытаясь найти что-то, что поможет ему закрепиться в реальности. И тут его взгляд цепляется за зеркало.       Вот только оттуда на него смотрит непривычный для него Скалл де Морт. Нет, комбинезон всё ещё тот же, но вместо его любимых насыщенно фиолетовых глаз и волос, на него смотрят серебристо серые глаза, а руки запутались в аккуратных черных кудрях.       Если бы не его привычный ещё с цирка макияж, он бы подумал, что это и не он вовсе. Но спустя секунду на человека в зеркале накладывается ещё один образ. У этого юноши те же черные волосы и серебряные глаза, что и у отражения, но нет ни макияжа, ни мотоциклетного костюма. Юноша одет в идеально выглаженный старинный костюм, а на лице нет ни пирсинга, ни даже грамма косметики, чтобы скрыть мрачные тени под глазами.       Юноша надменно ухмыляется, и Скалл с трудом узнает собственное лицо.       Он хочет кричать и отрицать, что это он, Скалл не хочет иметь с человеком в отражении ничего общего.       И его пламя согласно с этим. Во всё ещё страдающем от гипервентиляции и недостатка кислорода теле внезапно появляются силы, достаточные для того, что бы твердый кулак разбил зеркало в дребезги.       Но сам испугавшись своих действий, мужчина вскрикивает и панически отползает назад.       Где-то на фоне очень отдаленно слышатся звук ломающейся двери. И следующее, что Скалл знает, это то, что ему внезапно стало очень спокойно, а перед взором голубые глаза.       «Колонелло-сенпай», — подсказывает его сознание, на этот раз привычным слегка писклявым голосом Скалла, но и он теперь кажется неправильным. — Скалл, — зовет Колонелло, — Скалл, ты можешь назвать мне пять вещей, которые видишь.       Скалл сделал несколько глубоких вдохов, дикими глазами обводя окружение. — Го-голубые глаза Колонелло-семпая, — неуверенно начал Скалл всё ещё отчаянно пытаясь дышать, — Ботинки Реборн-семпая. Белый халат, Верде-семпая. Осколки зеркала. И… и мои фиолетовые волосы.       Ни от кого из Арко не ускользнуло, как каскадер расслабился от осознания этого факта. — Отлично, теперь четыре вещи, которые ты можешь потрогать? — Мои волосы. Кожа мотоциклетного костюма. Осколок зеркала. И Колонелло-семпай. — Теперь три услышать? — продолжил Колонелло, оперативно отбирая у Скалла осколок. — Капающий кран. Птица за окном. И шарканье ног, — уже более уверенно сказал Облако, отстраненно отмечая, что кажется, повредил раковину. — Две унюхать? — Порох и кофе, — только теперь Скалл заметил Реборна залечивавшего его разбитую руку. — И что-то со вкусом? — Горячий шоколад, — Скалл пил его до того, как началась вся эта неразбериха, он всё ещё мог чувствовать немного на языке. — Отлично, кора. Ты снова с нами? — Ага…       Тишина была на удивление уютной. Скалл тихо терпел, пока Верде проверял его зрачки и пульс. — Я не понимаю, чем это могло быть вызвано. — Эм… У меня есть идея? — неуверенно протянул Скалл.       Верде посмотрел на него, ожидая продолжения. — Ты упомянул, что сыворотка будет иметь незначительный восстанавливающий эффект. У меня… была серьезная травма головы, около восемнадцати лет. Цирк выловил меня из реки с кучей травм и амнезией. — А восстанавливающий эффект дал достаточный толчок, чтобы мозг начал собирать то, что ранее было заблокировано. Но нужен был толчок. — Татуировка, — заговорил Фонг, — Я говорил со Скаллом, когда он внезапно сбежал. Перед этим он удивлялся, что моя татуировка не ушла ни когда мы были в форме младенцев, ни сейчас. — Ага… У меня была одна, но она исчезла. В смысле, я не следил за этим, но меня буквально назвали «Череп» из-за тату черепа на руке. — Странно, — Верде выглядел действительно озадаченным, — Что могло привести к… — Как на счет того, чтобы подумать об этом позже?       Вмешалась в разговор Лар, молчавшая до этого. — Не знаю, как вы, а мне сейчас ужасно хочется пива. Остальное можно обсудить и позже. — Ага, Скалл-сама не прочь допить свой горячий шоколад, — сказал каскадер, но его голос звучал слабо по сравнению с обычным. — Моу, нам так же нужно будет починить ванну позже, — забрюзжал Вайпер.       Встав, Скалл почувствовал себя ещё более виноватым из-за этого. Какой беспорядок устроил.       Он так же знал, чувствовал, что может это поправить. А потому, как и с многим в его жизни, Скалл подчинился своим инстинктам и махнул рукой.       Освещение в комнате немного помигало, но это не мешало увидеть удивленным Аркобалено, как зеркало и раковина начали сами по себе собираться и восстанавливаться. — Ты волшебник! /Какого черта, кора?! — одновременно закричали Вайпер и Колонелло. — Знаете… Никогда не был так согласен с Колонелло-сенпаем… Какого черта?