Я не Череп. Я...

      Скалл был самым обычным. «Гражданский», — с некоторым презрением думали Аркобалено.       С начала, по крайней мере.       Но чем дольше они общались с Облаком, тем больше они понимали. «Нихрена он не обычный. Да даже не Гражданский»       Первым звоночком должно было стать то, что когда Скаллу попытались объяснить пламя, мужчина пару минут моргал на них непонимающими глазками, а потом хлопнул себя по лбу с криком. — Так вы об Аспектах всё это время говорили!       Что, как позже определила Вайпер, было магическим названием пламени.       Да, все сильнейшие знали о магии. Кто-то пришел из магического мира, кто-то имел родственников оттуда, а кто-то просто был умен и смог добраться до правды сам. Но знали все.       И так вывод был очевиден, Облако либо было магом, либо было воспитано магами.       Первое, как они узнали вскоре.       Также Скалл не боялся ездить через территории, которые, как известно принадлежали оборотням. — Свои на своих не нападают, — меланхолично пожал плечами на их удивление каскадер, а затем с фырканьем добавил, — Ну, по крайней мере, не здесь. Был бы у этого места свой Альфа, может, решились бы на меня поскалиться. А так? Ни в жизнь. — Ты оборотень, кора! — с шоком закричал Колонелло. Нет, Дождь чувствовал, что в Облаке есть что-то нечеловеческое, но оборотень, странно и маловероятно, те всегда чувствовали себя… более дикими. — Не совсем. Отец оборотень, а мать ведьма из древнейших и благороднейших, в итоге дары и наследия как-то так перекрыли и скомпилировались, что «оборотень» это, по сути, моя анимагическая форма. — И никаких побочек? — выпустил своего внутреннего ученого Верде. — Ну… Я сильнее, и у меня острее все органы чувств. И я всё ещё становлюсь несколько «диким» в полнолуние. Насильно не перевоплощусь, но сырого мяса навернуть не прочь. — Му, удивительно… — Спасибо, я знаю! Крёстный всегда говорит, что я уникален!       Аркобалено оставалось только закатить глаза на самоуверенный оптимизм их Облака.       Хотя, подметили они, если его мать из именитой семьи, то вполне возможно, что ребенок рос с золотой ложкой во рту.       Скалл, однако, никогда не показывал, что он вырос среди избалованной магической аристократии. Наоборот, он легко мог сойти за «своего в доску» среди почти что любой группы людей.       Среди любой, на самом деле, если он этого хотел конечно. Но об этом Аркобалено узнают уже после снятия проклятья.       А пока Скалл был для Сильнейших их личной загадкой. Но они признали, что парень, скорее всего, всё же вырос среди старых денег, так как эти самые деньги он никогда особо не считал. Чем изрядно бесил Вайпер.       Загадка под названием вечно оптимистичного Облака наконец приоткрыла для них свои двери только после снятия проклятья.       Тогда Савада Тсунаёши решил устроить что-то типа вечеринки, в честь того, что Аркобалено свободны и вернули себе свои изначальные тела.       Удивительно, но как вскоре выяснилось, никогда раньше Аркобалено и их Семьи не собирались все в одном месте.       Как они это поняли? Просто…       Когда Вария появилась, Бельфегор, как обычно, начал требовать уважения к его царскому величию. Что все как обычно игнорировали.       Ну как все.       Все, кроме одного человека…       Скалл пристально посмотрел на Каваллини, а затем внезапно выпрямился из своей расхлябанной позы и сделал идеальный светский поклон. — Приветствую наследника Этрусского престола, — непривычно низким и спокойным голосом сказал Скалл. — Ши-ши-ши! — засмеялся Бельфегор, подходя к Облаку, пока остальные пытались переварить последнюю фразу, — И кто же из смердов наконец выучил этикет. — Ох, было бы странно, если бы крестный не заставил меня знать это, — пока Скалл говорил это, его волосы прямо на глазах у зияющей публики почернели, а глаза стали зелеными. — Великий Император, — прошептал потрошитель, побледнев, а затем, как будто ситуация и так не казалась нереальной, сам Бельфегор внезапно встал по стойке смирно и сделал надлежащий поклон, — Этот Принц просит прощения, что сразу не признал с кем говорит, ваше высочество. — Аха, — немного нервно засмеялся Скалл, и его поза вдруг вновь потеряла всю элегантность, — Не стоит так формально. В конце концов, я не кровный сын и не имею права на этот титул. — Ши-ши-ши, и всё же, всем известно, как Его Имперское Величество к вам относится, — сказал Бельфегор, однако его поза вновь стала расслабленной.       Наверное, эти двое и дальше бы продолжили говорить своими «загадками», но один молодой Ураган не выдержал. — Какого черта?! Потрошитель реально принц?! Этруссия ведь распалась! А Скалл тоже принц? Кто этот «Великий Император», что его тень заставила преклонить голову варийский Ураган?! Какого черта здесь творится?!!! — закричал Хаято. — Я не обязан отвечать на твои вопросы, смерд. — Скалл. Нам тоже интересно, кора. — Эм… Так если по порядку, то, да, Бельфегор Каваллини действительно носит титул наследного принца. Этруссия — да, распалась, но Магическая Этруссия всё ещё существует, и монархия к тому же. Нет, я не принц, хотя многие меня так называют. «Великий Император», Гарольд Певерелл, самый могущественный из ныне живущих магов, мой крестный так же. А происходит здесь светский обмен вежливостью, — перечислил Скалл, загибая пальцы, чтобы не забыть ни одного вопроса.       На несколько секунд повисла тишина. — Нам нужно ещё что-нибудь знать о тебе? — немного измученно протянул Реборн, уже чувствуя надвигающуюся головную боль из-за того, что ему придётся объяснять своему ученику и его хранителям магический мир, о чем он, вроде как, немного забыл.       Скалл показательно задумался, а затем сделал решительное лицо, и кивнув с чертиками пляшущими во взгляде, сказал: — У меня есть невеста-вейла. Старшая племянница Колонелло, если быть точным. — Что, кора??!!!!