Гроза над городом

      Окато сидел в своем кабинете, перечитывая очередные донесения шпионов с Саммерсета. Ситуация накалялась. Его малая родина очевидно не желала видеть его своим правителем и готова была на многое, чтобы убрать Окато – с поста потентата и из жизни заодно. И пока у него не было идей, как решить проблему радикально. Не мог же он казнить всю аристократию Алинора, как теперь все чаще и чаще предпочитали именоваться три провинции Тамриэля.       Раздался стук в дверь, но не успел Окато спросить, в чем дело, как она тут же распахнулась, впуская в кабинет довольно редкого в последнее время гостя. Защитник Сиродиила был одним из немногих, кто имел право входить к потентату без доклада. Но все же Окато удивился и насторожился: уже много лет прошло с тех пор, как этот данмер устраивал подобные эскапады – вваливался в его кабинет без предупреждения. Значит, случилось что-то серьезное.       Дорожный плащ Арджрина был весь в прожженных дырах, седая коса растрепана. Он ступал практически бесшумно, но как-то неуверенно, словно не понимал, зачем ему вообще делать тот или иной шаг.       – Дня доброго. Я могу вас отвлечь на небольшой разговор? – голос молодого данмера был тихим, хриплым, очень усталым.       – Арджрин? Здравствуйте. Конечно, присаживайтесь, – Окато указал на кресло для посетителей. – Хотите вина?       – Не откажусь, – резковато кивнул гость. Сел в кресло и сцепил перед собой руки в замок. – Простите за визит без предупреждения, потентат... но причины есть.       Спокойствие явно давалось Арджрину с большим трудом.       Звать слугу было бы сейчас явно неуместно. Окато призвал телекинезом бутылку и бокалы из маленького бара и сам налил себе и гостю. Предчувствие у него было нехорошее.       Арджрин молча взял бокал, уставился на рубиновую жидкость. Ему приходилось собираться с силами даже ради того, чтобы сказать хоть что-то вразумительное.       – Спасибо. Вам уже доложили о магическом взрыве на воде за Бравилом? – с трудом проговорил молодой данмер. Вино в бокале мелко дрогнуло.       Окато подавил желание сказать что-то вроде: «Ну конечно, мне сразу стоило понять, что и в этом тоже замешаны вы». Дело явно было серьезнее, чем просто чья-то ошибка в магии или даже чем очередной этап противостояния Синода и коллегии Шепчущих. Да и Защитник Сиродиила уже давно не был склонен терпеть подобные выпады даже от правителя своей страны. Арджрин – хотя и без всякого желания со своей стороны – за прошедшие годы обрел и укрепил определенный политический вес. Не без помощи самого Окато, конечно же.       – Доложили, – кивнул Окато, стараясь не выказывать раздражения. – Но без подробностей. Буду рад услышать их от вас.       – Эм-м... – данмер запнулся, не зная, с чего начать. – Прежде всего, я больше не вестник перемен, – он озвучил самое безобидное из случившегося. Но и эти слова дались ему не так-то просто. Свободная рука дернулась в порыве схватиться за сердце, но он сдержал это движение.       Окато на миг даже растерялся. О существовании вестников перемен он узнал почти десять лет назад, но с тех пор эта тема практически не всплывала. Потентат напряг память.       – Это значит, вас перестанет затягивать в гущу безумных событий? И вам больше не угрожает эта… Тюрна?       Это были хорошие новости, но, похоже, только на первый взгляд.       – Тюрна была наименьшей угрозой, как оказалось, – ответил Ардж и, наконец, пригубил вино.       – Простите, я несколько... сбит с толку. Новость, полагаю, имеет совершенно разнообразные последствия. Какие, по вашему мнению, важнейшие?       – Мне сложно судить. Например, выяснилось, что сердце вестника перемен в момент завершения линии – крайне ценный ингредиент. С его помощью можно влиять на время. Это сродни контролируемому Прорыву Дракона, – его голос дрогнул совсем немного.       Окато попытался быстро оценить информацию.       – Рад, что вам удалось сохранить свое сердце в целости, Арджрин. Или вы до сих пор в опасности? Мои телохранители, маги, убежища – в вашем распоряжении…       Потентат говорил как мог спокойно и просто, и одновременно с этим размышлял над тем, нужен ли ему самому этот ингредиент, этот Прорыв Дракона. Искушение велико. Он мог бы... наверное, многое. Спасти Уриэля и его законных сыновей. Все пошло бы иначе. Линия Септимов бы не прервалась. Он не стал бы потентатом. И никогда не узнал бы Арджрина в новой линии времени, а значит, не ощущал бы вины за предательство. Но вряд ли Арджрин рассказал бы ему это все, если бы его сердце еще имело какую-то ценность. Защитник Сиродиила уже не был настолько наивен.       Ардж кривовато улыбнулся и поставил почти нетронутый бокал вина на стол. Зная Окато, он примерно представлял ход его нынешних размышлений.       – К сожалению, сердце в момент завершения линии мне все-таки выдрали. Вторая смерть, первую вы помните, – неестественно спокойно и буднично сказал он. Едва не закрыл лицо ладонями в жесте отчаяния, но сделал вид, что просто убирает назад докучливые пряди, выбившиеся из косы.       Да уж, Окато прекрасно это помнил, и был от этого воспоминания не в восторге. Гранрэй – демон-соблазнитель, соратник и с некоторых пор любовник Арджрина – однажды приволок его свежий труп к Окато и потребовал воскрешающий артефакт в весьма грубом тоне.       – И тут выяснилось кое-что, что вас наверняка заинтересует, – данмер, вдохнув еще немного воздуха, посмотрел потентату в глаза. – Сердце Смерти может воскрешать каждого разумного только один раз. Второй раз оно уже не действует.       – Очень жаль, – искренне сказал Окато. Он хотел бы рассчитывать на этот артефакт и дальше. Потом спохватился: – Как же вы выжили?       А вот теперь выдержка Арджу изменила. Его глаза полностью затопило ярко-синее свечение, а на висках засветились едва различимые даэдрические символы. Это выглядело жутко, Окато едва не вскочил с места.       – Гран спас меня, – вполне обычным голосом сказал Арджрин. Глаза его вновь обрели природный цвет, тоже синий, но вполне естественный. – Его больше нет, – а вот это он сказал уже шепотом. Правая рука все же прижалась к сердцу, его новому сердцу, даже через одежду ощущая заполошное биение.       Окато осекся. К Гранрэю-то он никаких теплых чувств не испытывал. Когда-то они даже были своего рода соперниками за Арджрина, как за союзника и как за мужчину, и Окато в этом противостоянии, в общем-то, проиграл. Хотя эти времена прошли, и все устоялось в нынешних удобных всем, безобидных рамках, отчасти Окато был рад, что этот даэдрот больше ему не будет ставить палки в колеса... но также он знал, насколько глубоко и сильно Арджрин привязан к Гранрэю, чем был готов пожертвовать ради него – и, очевидно, эти чувства были взаимны. Потентат понимал, как велика потеря Арджрина, знал, что тот сейчас ощущает, увы, на своем опыте – он дважды терял любимых.       И что-то еще на периферии сознания сбивало Окато с мысли – ненормально синее свечение в глазах Арджрина он будто однажды видел, хотя никак не мог вспомнить, когда, но это точно было важным... а время шло, давно пора было как-то отреагировать. И хорошо бы отреагировать правильно.       – Ардж, ты... – много лет он не говорил ему «ты», вернуться к этому было чем-то болезненно. Окато встал, обошел стол, но не решился коснуться молодого данмера. – Я понимаю, что не смогу тебе помочь... Но если смогу хоть чем-то облегчить твою боль – скажи.       Во всяком случае, Арджрин сидит у него в кабинете, а не повесился в своем поместье, это было уже хорошо, и раз он почему-то пришел за поддержкой к Окато, а не к своим сомнительным друзьям, его стоило поддержать.       Ардж моргнул, не веря собственным ушам. Словно вернулось старое время, по которому он, чего греха таить, скучал.       – Давай просто выпьем, – и так легко дались эти слова, будто не было долгих лет чисто делового общения. И только сказав это, он осознал, что сейчас предложил выпить потентату империи. Как другу. Это было странно, но слегка помогло отрешиться от режущих по живому мыслей. Арджрин даже на миг улыбнулся.       Окато слегка расслабился: он выбрал верную тактику. Положил руку на плечо Арджрина, сжал – кратко, сильно. Отнял, не промедлив и мига, чтобы не усложнять ситуацию. И спросил себя: а хотелось ли усложнить? Потентат обычно с определенным стыдом вспоминал тот странный год, когда он глупо, до потери адекватности влюбился в этого мальчишку. И был очень рад, что это помешательство закончилось без всяких серьезных последствий, что они остались соратниками, хотя практически перестали общаться на личном уровне. – Конечно, Ардж. Но вина нам будет мало. Флина? Сиродиилики? Суджаммы? – Ему как раз недавно привезли из Морровинда в качестве дара от Дома Хлаалу несколько бутылок.       – Ого, да от таких предложений точно не отказываются! – а вот теперь легкий тон уже прозвучал фальшиво. Надолго спрятаться за ним не получилось.       Окато налил себе и гостю суджаммы, рассудив, что в этой ситуации чем крепче, тем лучше. Они в молчании выпили первую рюмку.       Но выпивка не помогла. В тишине было еще сложнее не думать о Гране. То и дело в памяти Арджрина высверкивало одно воспоминание за другим. Проклятый калейдоскоп, не иначе.       – Хочешь что-то спросить? – всё же нарушил молчание Ардж, не выдержав. Хотя понимал, что и разговоры ему вряд ли помогут.       Окато обдумал вопрос. Прокрутил в голове их разговор… и едва не вскрикнул, осознав, на что сначала не обратил должного внимания. Арджрин сказал, что сердце у него все-таки вырвали! Кто? И значит ли это, что Прорыв уже произошел? Тогда что изменилось? Окато из этой реальности она кажется единственной, конечно, но что было в предыдущей? Или этот Прорыв произойдет в будущем, и этой реальности не станет?..       – Кто вырвал твое сердце, и чем это грозит реальности?!       Арджрин слегка качнул головой:       – Реальности с этой стороны ничего не грозит. Сделал это один мой старый знакомый, вампир с Плана Молаг Бала. Это... была довольно глупая авантюра с его стороны. Но все в порядке, я успел сжечь сердце до того, как им кто-то воспользовался. Гран помог мне…       Окато перевел дыхание. Катастрофы не случилось и не случится – это уже прекрасные новости. Арджрин снова спас Тамриэль, но вряд ли он в настроении сейчас обсуждать награду и принимать официальные поздравления.       – Если тебе тяжело рассказывать – я не требую. Во всяком случае, прямо сейчас.       – Тяжело, – Ардж, не поморщившись, допил вторую рюмку суджаммы. – Но если я не буду что-то говорить или что-то делать, то просто свихнусь.       – Я могу предложить тебе очередное трудновыполнимое поручение, если тебя это отвлечет, – предложил Окато, косясь в сторону донесений с Саммерсета. – Мое противостояние с Алинором в самом разгаре... но, думаю, сначала тебе лучше прийти в себя. Не хотелось бы, чтобы ты погиб на задании.       – Думаю, после случившегося умереть так быстро будет просто свинством с моей стороны, – кивнул Ардж, переводя взгляд на окно. – Крайне признателен за понимание. И все же… с Саммерсетом все совсем плохо, да?       Окато поморщился, касаясь пальцами висков.       – Еще под контролем, но на грани, – проговорил он неохотно. Было неприятно и сознавать, и признавать, что он не справляется. – Если вы не против, мы встретимся по этому вопросу потом, отдельно. Там слишком много... тонкостей и подводных камней.       Арджрин кивнул. Окато вернулся к «вы», и разговор вернулся в привычное деловое русло. Теперь он снова был Защитником Сиродиила на приеме у потентата империи.       – Но одно спрошу сразу: что изменится, Арджрин? Я должен знать. Что теперь Защитник Сиродиила сможет и не сможет делать для империи? Вы стали обычным смертным, верно? Но все еще остались прекрасным боевым магом... Кстати, эта должность до сих пор ждет вас. И я все не теряю надежду, что вы ее примете. Потентат и имперский боевой маг одновременно – это профанация, и все это понимают. А лучшего кандидата, чем вы, я не знаю.       Арджрин явственно смешался.       – Насчет обычного, тут такое дело... Теперь по моему телу вместе с кровью течет даэдрическая энергия. Это, думаю, заметит любой мало-мальски толковый даэдролог.       Ну конечно, будто мало было проблем. Если потентат сейчас все же рискнет предоставить Арджрину Телванни любую официальную должность, это обернут против Окато все, кому не лень, а не лень многим. Обвинить правителя империи в поклонении даэдра или в преступной слепоте так просто... Проклятье.       – Жаль, – процедил потентат, в этот раз не скрывая раздражения. И тут вдруг вспомнил. Это синее свечение глаз Арджрина он видел во сне. В том самом... – Это останется с вами по меньшей мере на двести лет, – пробормотал Окато, смутившись от воспоминаний и не успев как следует обдумать, стоит ли вообще что-то говорить.       – Двести лет? – невесело улыбнулся Арджрин. – Звучит как гарантия того, что я доживу до старости! – он коснулся хрустнувшей шеи.       Окато не отреагировал, погрузившись в воспоминания. Что еще было в том сне, кроме страсти?.. Амулет, что подарил ему Арджрин из будущего... он лежал в дальнем сейфе, и Окато специально не касался его все эти годы, чтобы не бередить прошлое. Рассказать о нем нынешнему Арджрину? Или рано?..       – Если все это не шутка кого-то из Принцев, – все же решился Окато, – то мне однажды был вещий сон. Я как-то упоминал о нем. Если верить этому сну, вы проживете еще по меньшей мере двести лет без малого, достигните непревзойденного искусства в магии, – и в физической любви, что вслух он, конечно, произносить не стал, – у вас будут дети, внуки и правнуки... и еще вы увидите драконов, хотя понятия не имею, откуда они возьмутся. А вот мне подобного счастья не предначертано. Я не знаю, когда умру, но очевидно раньше вас. Я не уверен, что мне нужно прямо сейчас показывать вам один, хм, странный артефакт, который я каким-то образом получил в этом сне и не утратил в реальности… он связан с будущим и с вами. Просто знайте, что он лежит в дальнем сейфе здесь. Дубликат ключа я вам дам на всякий случай, но, мне кажется, время воспользоваться этим артефактом еще не пришло.       Ардж медленно кивнул, взвешивая всё сказанное. Получить что-то материальное из сна – и вправду похоже на проявление сил даэдрических богов, а это не вызывало у него особого доверия.       – Хорошо, я запомню, – произнес он. – Что до моих обязанностей… не думаю, что что-то изменилось. Разве что… может, мне стоит пока побыть в городе, на всякий случай, – осторожно произнес данмер, намекая на то, что потентату лишняя защита не помешает. Ситуация-то, судя по всему, паршивая, а жизнь у Окато одна. И последняя.       Потентат посмотрел на Арджрина с благодарностью – он оценил его порыв.       – Да, спасибо. Хотя, думаю, все пока не настолько критично.       Снова повисла пауза и вместе с ней вернулась боль. Арджрин изо всех сил гнал мысли о Гране, старался не вспоминать его смерть, мысленно не повторять его имя. Но тщетно. Поэтому он снова попытался отвлечь себя разговором о другом:       – Ладно, раз я все равно здесь, могу помочь вам разгрести текущие дела: у вас же тут есть что-то срочное, но не секретное? – данмер вежливо улыбнулся. Вроде бы даже получилось.       Окато слабо улыбнулся в ответ. Он понимал причины энтузиазма Арджрина, но не хотел ему что-то поручать сейчас, когда тот в таком состоянии.       – Дел столь много, а новостей еще больше... может, лучше прогуляемся по Садам? Я уже не помню, когда в последний раз выходил на свежий воздух.       – Верю, так как вытянуть вас из кабинета сможет не всякое бедствие, – хмыкнул Ардж, подумав, что он сам как раз входит в список таких бедствий. – Но почему нет?       Вызвав телохранителей и приказав им следовать в максимальном отдалении из безопасных, Окато покинул дворец, сопровождаемый Арджрином. Пока они шли до Эльфийских Садов, отвечая на приветствия встреченных по дороге горожан, потентат сформулировал ряд вопросов. К сожалению, задавать большинство из них было пока что чревато острой реакцией Арджрина – его душевная рана от потери своего возлюбленного даэдрота была, очевидно, слишком свежа. Но кое-что спросить было можно:       – Вы точно уверены, что Сердце Смерти теперь бесполезно для меня и вас? Неужели ваш предок был так беспечен и не предугадывал необходимость повторного использования артефакта?       Ардж задумался. Они уже вошли в Эльфийские Сады, окунувшись в ароматы множества цветов.       – Возможно, мне стоит покопаться в записках Юрна. Вдруг там есть некая лазейка. Может, он пытался сделать полноценный артефакт, но у него не получилось, – Ардж машинально переводил взгляд с одних цветов на другие. – А может, бесконечные воскрешения приводили к каким-то проблемам. Или все куда проще, и нужно что-то вроде того жертвенного ритуала, как когда я почти без руки остался... – на этих словах он поморщился и дернул плечом.       Окато оценивающе покосился на спутника. Последний вариант его-то устроил бы, но устроит ли он Арджрина? Чем потентат мог бы вознаградить его за очередную жертву? У Окато уже не было идей. Арджрин так и не почувствовал вкуса ни к богатству, ни к власти, ни к почестям… ценил он только своих близких и их благополучие. И Окато сомневался, что он сам еще входит в этот круг, учитывая некоторые прошлые разногласия. Хотя… пришел же Арджрин к нему сейчас со своим горем…       – От этого зависит и моя жизнь, и твоя... подумай. Я бы лично пожертвовал и своей рукой за неимением иных вариантов, но я так понимаю, мою плоть магия твоего предка не примет. Может, еще раз попытаемся разыскать твоего неуловимого папашу и отрежем руку у него?.. – это была скорее злая шутка, хотя Окато и вправду не отказался бы найти Нереварина для иных, еще более важных целей. – Мне понадобится этот артефакт, Ардж. На меня за последние три года было совершено пять покушений, ты же в курсе.       – О да, я в курсе, – вздохнул данмер. – Но сомневаюсь, что отыскать моего отца будет просто, – он грустно посмотрел на стайку вьющихся над цветами бабочек. Легко быть насекомым. Они ничего не решают, и от них ничего не зависит. – Я сделаю всё, что смогу, обещаю. Сначала нужно понять, чем отличается тот, кто просто жив, от того, кто был воскрешен. И вот тут я бы не отказался от команды ученых магов. Но я так понимаю, с магами сейчас тоже проблемы?       – Магов я тебе предоставлю, – да, после раскола Гильдии все стало несколько сложнее, но не намного, – и ты можешь рассчитывать на любой бюджет. Спасибо, Ардж.       Окато снова задумался. Даже если Сердце Смерти получится использовать вторично… этого мало. По-хорошему, ему нужно чудо. Новый Нумидиум или в этом роде. Но исследование разрушенного Акулахана так ни к чему и не привело...       Рано или поздно попытка Алинора убить его увенчается успехом, и империя погрязнет в хаосе. Иногда Окато хотелось просто прекратить дергаться и продолжать править страной, пока это возможно. Он гнал от себя подобные мысли. Но они всегда возвращались.       – Я надеялся, что прогулка меня отвлечет, но, похоже, зря. Я продолжаю думать о том, как решить этот ворох проблем... и понимать, что, в общем-то, никак. Сначала взбунтовалось Чернотопье... потом погибла треть Морровинда. Теперь на волю рвется Саммерсет, с Валенвудом и Эльсвейром в пристяжных. Империя разваливается у меня в руках.       Арджрин тоже не мог перестать думать о Гранрэе. Но это не было просто горем, он вовсе не смирился с его потерей. Надежда оставалась: он ведь уже терял Грана. И спасал тоже. Сейчас задачка просто стала сложнее. Да и Окато вряд ли на самом деле сдался. Ему просто нужно развеяться, перевести дух, хоть немного. Самую малость. Но как? Умных идей не возникало. Чистая дурь. Но Ардж бы сильно слукавил, если бы сказал, что она ни разу его не спасала.       – Хэй, а вы бывали на ее верхушке? – вдруг спросил Арджрин, указывая на Башню Белого Золота. Вид у данмера был шальной.       Окато перевел взгляд на величественный шпиль. Что ж, он отчасти надеялся, что Арджрин предложит ему что-то, на что у него самого не хватит буйства фантазии, и тот не подвел.       – Конечно, не был. Предлагаете забраться туда?       – А почему нет? Согласитесь, звучит заманчиво. Всегда интересно пробовать что-то новое, даже... особенно если оно вам не свойственно, – уверенно завил Арджрин. – Я могу предложить левитацию. Портал – это слишком скучно!       – Нет, настолько я к безумствам еще не готов, – Окато покачал головой. – Право, Арджрин, потентат империи, нарушающий общественный порядок на глазах у всей столицы – это вообще не то, что мне нужно сейчас.       Арджрин поднял брови, будто еще чего-то ожидая.       – Разве что под невидимостью?.. – еще сомневаясь, проговорил Окато.       – Ну, невидимость – не невидимость, а вот «хамелеон» у меня есть! – почти оскалился Ардж, выуживая из кармана плаща серебряное кольцо с камешками. – Вас точно не узнают, штука наверняка. Что скажете? – в его голосе зазвенел почти искренний энтузиазм. Он и сам ужасно хотел развеяться. Нарушение закона об ограничении левитации подходило для этого вполне неплохо.       Окато сделал телохранителям знак: «ожидайте меня здесь». Риск казался вполне приемлемым. Вряд ли враги будут ждать его на вершине Башни Белого Золота... а в случае чего, они вдвоем с Защитником Сиродиила вполне способны дать отпор злоумышленникам. Разве что сам Арджрин замыслил предательство, но ему Окато доверял даже больше, чем личным телохранителям.       Они отошли в уединенный закоулок Садов. Убедившись в отсутствии свидетелей, Окато надел на палец переданный ему артефакт и активировал чары. Почувствовал скрывающую его магию, чуть поправил линии волшебства так, чтобы маскировка стала еще лучше.       – Что ж, я готов, – он инстинктивно понизил голос.       – Отлично, – шепнул Арджрин, тоже сливаясь с окружением. Классический «хамелеон». Внес в чары поправку, синхронизировав их с зачарованием на кольце, чтобы они с Окато могли видеть друг друга отчетливо. Деревья мешали взлету с места, так что Арджрин предложил сначала телепортироваться на крышу ближайшего дома. Получив согласие, он перенес себя и потентата почти через весь район.       – Вы не забыли еще, как левитировать, или мне вас нести? – спросил он с беззлобной усмешкой.       Окато обратил на него укоризненный взгляд – вот по дерзостям своего протеже он совершенно не скучал. Но, похоже, личного общения без подтрунивания и хотя бы игрового соперничества Арджрин до сих пор не представлял.       – Я все еще имперский боевой маг, мой друг. Пока можете не утруждать себя.       Окато, чуть помедлив, совершил несколько пассов, накладывая синхронизированные чары левитации на себя и спутника. Он давно никого не касался своей магией, тем более Арджрина. Это напоминало о прошлом, и чувства по этому поводу Окато испытывал смешанные. Слава богам, сейчас ему уже не сносило голову от присутствия Арджрина рядом. Да, в первые годы после смерти Уриэля Окато, как он теперь мог здраво рассудить, был не в себе – им владели горе и гнев, вина и одиночество... и вот на волне этих чувств он и увлекся странным юношей, отмеченным самим Сангвином. Но то половодье эмоций постепенно схлынуло. А появление Гранрэя сильно спутало тогда еще канцлеру карты, проклятый демон мало того, что перетянул на себя все внимание Арджрина, так еще и раскрыл наивному юноше глаза на некоторые планы и замыслы Окато. Потом возникло еще несколько серьезных разногласий… К счастью, они с Арджрином не стали врагами, даже неплохо сработались с ним, не примешивая к этому ничего иного, у того была своя жизнь, полная приключений, у Окато – своя...       – Вы готовы?       На лице данмера отразилась неподдельная радость. Он так соскучился по неформальному общению с Окато. Да, были более чем серьезные причины его прекратить, за многое Ардж потентата до сих пор не простил, и все же…       – А как же иначе? – ответил он в тон.       Окато инициировал чары полета, и они с Арджрином медленно всплыли над Сити, почти невидимые для всех. Окато с неудовольствием ощутил, что магия и впрямь дается ему с некоторым трудом. Он был далеко не на пике своей формы, он забросил тренировки почти полгода назад – он просто не успевал втиснуть их в свое расписание… Может, все же стоит отдать спутнику контроль над чарами? Власти над всем и вся Окато уже нахлебался досыта, а Арджрин с возрастом привык соблюдать субординацию, так что вряд ли, если передать ему ключевые нити волшебства, возникнут проблемы.       – Если вы пообещаете не совсем уж забываться, я могу и уступить вам ведущую роль, – негромко сказал Окато. И внутренне вздрогнул – он как-то невольно вновь взял тот же тон, что почти десять лет назад. Легкая двусмысленность фраз, его обычный некогда флирт... Это было просто ужасающе бестактно – Арджрин только что потерял своего возлюбленного демона, ему нужно было дать хоть какое-то время оплакать потерю. Да и унизительно для самого Окато – будто он смиренно ждал все эти годы, пока соперник куда-нибудь денется, чтобы вновь приняться за свое. Какая гадость. Оставалось надеяться, что Арджрин, обычно совершенно глухой к подобным играм, ничего не заметит и сейчас.       – Обещаю, что ничего страшного не сделаю, – заверил его молодой маг и, вслушавшись в течение магии, хмыкнул. Они не сорвались с места на скорость, просто полет изменил траекторию – по дуге они подлетели к окнам дворца. Ардж заговорщицки подмигнул, указывая на одно из окон, за которым происходила какая-то суета. По комнате в панике бегала грязная уличная кошка, неизвестно как сюда попавшая. Ее ловил тяжело дышащий лакей, а двое упитанных субъектов в дорогих камзолах, смутно знакомых Окато, бестолково давали ему указания, только мешая делу. Животное перепуганно мяукало и нарезало круги.       – Забавно… правда?       Окато не видел ничего особенно забавного в бытовых сценах. Он из вежливости улыбнулся.       Арджрин указал на другие окна, предлагая заглянуть и в них. Это было бы полезно, да, узнать, что поделывают некоторые царедворцы, но это означало снова погрузиться в работу – пусть и в непривычной роли соглядатая. Обычно Окато просто читал отчеты своих агентов, подсматривающих – возможно, и тем же самым образом – за придворными.       – О нет, прошу вас, я уже налюбовался, – потентат отстраняюще поднял руку. – И начитался про все их тайны. Вряд ли я увижу что-то новое и тем более приятное глазу.       Ардж хмыкнул, кивнул и усилил чары левитации, одновременно ставя легкий щит против ветра. Они взмыли рывком вверх, оставив чужие жизненные неурядицы и глупости позади. Ветер омыл их лица – благодаря щиту приятным касанием, а не ударом. С такой высоты можно было увидеть весь город.       – Никому не чужд авантюризм, хотя бы в малой степени, – заявил Арджрин. – Втайне действовать вопреки запретам… согласитесь, это бодрит.       Окато рассматривал простертый под ним пейзаж. Это было впечатляюще, конечно. Но все-таки чего-то не хватало. Или, напротив, было лишним. Потентат любил Сити, но он много раз видел этот город, пусть и не с этого ракурса, он знал его наизусть. Хотелось иного.       – Имперский город прекрасен, но раз уж речь зашла об авантюрах... покажите мне что-нибудь иное, Арджрин. Дикий лес, горы... что угодно, чего я не вижу каждый день из окна кабинета. Хоть даэдрические руины Морровинда.       – Иллюзии в воздухе? – искренне удивился Ардж. Он не мог сказать, что хорош в этой школе. Ему куда проще было бы переместиться с Окато по одной из пяти подходящих пометок, но не сочтут ли это отвечающие за безопасность потентата за попытку похищения? На нем наверняка куча следящих заклинаний…       Поэтому – иллюзия. Только еще надо сделать так, чтобы ее не увидели горожане. А то испугаются, запаникуют... Ладно, чего не сделаешь для старого друга, чтобы отвлечь его от хандры? И ему самому сложная задача поможет не скатиться в отчаяние. Ардж встряхнул головой и слегка прищелкнул пальцами. Чистого звука не вышло, чары сотворились не идеально, но наполнившийся морозом ветер взвихрил появившийся ворох снежинок, вокруг словно простерлось снежное плато, окруженное снежными горами, и полыхнуло совсем рядом северное сияние. Пожалуй, вышло неплохо.       Окато был так зачарован зрелищем, что даже не сразу сообразил проверить нижний слой иллюзии, скрывающий феерию красок неба от взгляда снизу. Впрочем, все было в порядке.       – А что-нибудь еще? Может, грозу? Иллюзорную или нет...       – Настоящая будет лучше! – пуще прежнего оживился Ардж и воздел обе руки к небу, перебирая пальцами так, словно касался невидимых струн. Эта магия ему давалась не в пример легче. Над городом быстро собрались облака. Они получились отличные: густые, грозовые. Насколько он помнил, после распада Гильдии погодную магию все-таки разрешили. А даже если нет, после многодневной жары горожане за дождь ему еще спасибо должны сказать…       – Перехватите ключ полета? – просто спросил он, загодя набрасывая на себя и Окато защиту от дождя. Потентат был одет и причесан как всегда безукоризненно, и Арджрин счел, что тот будет не в восторге, если вымокнет до нитки. Представив Окато в мокрой одежде и с закурчавившимися от быстрой просушки волосами, Арджрин тихо хрюкнул от смеха.       Наконец, Окато взял контроль над левитацией. Можно было начинать. Крохотная искра проскочила в облаках, а затем вторая, уже ярче. Грянул гром: сочный, густой, и хлынул ливень, словно сплошная водяная масса.       – Еще что-нибудь? – тихо спросил Ардж. Вот так находиться в воздухе посреди шикарного ливня в сердце грозы было здорово.       Окато какое-то время любовался грозой из-под защиты магического щита. Ему вспомнилась молодость. В те годы на Саммерсете была очень популярна такая почти забытая ныне декоративная магия, как «плетение молний». Знатоки этого изысканного искусства учились подхватывать естественные разряды электричества, умножать их, заставлять рисовать по небу настоящие сверкающие картины. Многие юные альтмеры пробовали себя в «плетении молний», но далеко не все добивались успеха.       Вот только сквозь барьерные чары, особенно чужие, такая тонкая магия не действовала. Окато осторожно сменил чары левитации на более грубые, но менее требовательные к контролю, а потом снял с себя заботливо наведенную защитную магию, подставляя лицо холодным резким каплям. Сразу вымок насквозь, но этим можно будет озаботиться и позже. Почувствовав, что небесное электричество готово разрядиться, Окато подхватил процесс своей магией, изменяя его течение. Вспышка накрыла небо сетью – самой простой, крест-накрест, но в виде молний это уже выглядело весьма необычно. На следующую молнию он задумал узор посложнее – спирали. Как от крутящихся фейерверков, только куда больше и ярче. Раньше он мог рисовать молниями и что-то совсем сложное, целые картины, мог даже слегка менять цвета разрядов, но сейчас не решился – все же потерял сноровку. Третья молния высветила в небе контурную карту Тамриэля – эту схему он в юности так вызубрил для одного из конкурсов, что до сих пор легко мог воспроизводить.       – Знакомы с подобным искусством, Арджрин? – не без рисовки спросил Окато, откидывая назад вымокшие волосы.       – Знаком, – тихо, едва различимо в шуме дождя, ответил тот. – Но такого... – Ардж внезапно понял, что не может подобрать слов, чтобы выразить свой восторг. Он умел использовать природное электричество, например, в бою. Но рисовать им картины на небе?! Арджрин вдруг ощутил себя семилетним ребенком, который удрал из дома посмотреть праздник. Он тоже убрал волшебный щит, чтобы легкая рябь защитной магии не мешала видеть всю эту красоту. И без того растрепанная коса совсем расплелась – от резкого движения шнурок слетел с моментально промокших волос.       Окато улыбнулся – шире, чем привык. Неподдельный восторг Арджрина вдохновил его попытаться попробовать еще кое-что посложнее обычного узора. Не настолько твердо выученное, но все же хорошо ему известное. На еще не ночном небе вспыхнули созвездия, все разом, вопреки всякой астрономии. Тончайшие линии классических рисунков из астрологических атласов между «звездами» то высвечивались, то гасли, исподволь подсказывая наблюдателю, куда смотреть.       Раздавшийся после этого гром был особенно оглушающим, и Окато зажал уши ладонями. И на этом едва не упустил чары полета. Ардж, почуяв ослабление поддерживающей их в воздухе магии, заполошно схватил Окато за локоть, мгновенно инициируя собственное заклинание левитации.       На потентате, конечно, был амулет на случай падения с высоты, но такая ошибка была нехорошим знаком. Окато досадливо поджал губы: лишнее подтверждение того, что в его случае «имперский боевой маг» – уже давно формальный титул.       – Знаете, а с вами ведь очень интересно, когда вы – это вы, а не канцлер, потентат или кто-то там еще! – вдруг заявил Арджрин. Это было, может, и излишне дерзко с его стороны, но какая уж тут субординация! Раз уж они с Окато парят в небе над Имперским городом, нагло нарушая закон о левитации и общественный порядок в целом, оба мокрые, как лягушки… это было забавно, и Арджрин, удивляясь сам себе, вполне искренне рассмеялся.       Окато, услышав свой старый титул, невесело усмехнулся в ответ. Он уже давно понял, что был куда счастливее, когда был канцлером, когда не правил страной, а помогал править. Став потентатом, Окато удивительно быстро для себя насытил свое властолюбие, а теперь тосковал о старых временах. Как ни парадоксально, у канцлера было даже больше возможностей, чем у потентата – вернее, несколько меньше возможностей, но зато существенно меньше ограничений. Тогда он не был настолько на виду, в перекрестье всех интересов, по большей части неблагожелательных... и тогда он не был один.       – Вы еще хотите увидеть самый верх Башни? – прервав смех, спросил Ардж. Вновь встряхнул запястьями. Хотя промокший плащ был неудобен, тяжел и смазывал движения, у него получилось задуманное: ворох искр брызнул в разные стороны, обратившись огненными бабочками, целым сонмом огненных бабочек, мерцающих, но не гаснущих. Они описали над магами круг почета, и разлетелись в разные стороны.       – А на верху Башни есть что-то интересное? – спросил Окато, провожая бабочек взглядом.       – Не сказать. Но знаете, в жизни нужно сделать всё, что хочется, если это не вредит. Это делает жизнь интересней, позволяет ее раскрасить, – это были не его слова. Это говорил Гран. Грусть навалилась на Арджрина с новой силой, и все же он продолжил: – Яркость жизни зависит от того, насколько ярко ее раскрасим мы сами. И лучше сделать, чем потом жалеть, что так и не сделал, верно? Даже если это просто башня.       Окато кивнул. Он хотел бы обнять Арджрина в благодарность за этот вечер, но боялся, что это будет вновь приветом из прошлого, расстроит их обоих, испортит все ненужными ассоциациями. Башня так башня. С непривычки он чувствовал усталость, поэтому предоставил Арджрину вновь управлять их полетом.       Ардж направил их полет вверх к Башне редкой спиралью. Наведенный его магией дождь почти кончился, но тучи еще не расползлись. Путешествие получилось даже не слишком долгим. Арджрин довольно потянулся, оказавшись на твердой поверхности.       – Когда я оказался здесь впервые, подумал, что это место было бы отличным для студии художника. Согласись, Окато, отсюда видно гораздо больше, чем из окна твоего кабинета.       Окато кивнул. Арджрин снова обратился к нему на «ты» и по имени… впрочем, почему бы нет? Потентату империи с Защитником Сиродиила нечего делать на крыше Башни в мокром виде, так что можно ненадолго забыть о формальностях. Это теперь безопасно – Арджрин не перейдет черту, и сам Окато ее не перейдет.       Все внизу казалось таким маленьким, словно игрушечным. Кукольные домики, едва различимые жители, деревья – будто трава... Окато был владыкой всего этого – и одновременно не был. Он был просто правителем, а не богоданным императором: временной кандидатурой, прикрывающей вакуум власти для будущих претендентов на трон. И если он не придумает, как оберечь себя от атак Алинора, это время истечет совсем скоро…       Надолго его не убережет никакая, даже самая параноидальная осторожность, это он понял уже два года как. Вот откуда тоска, вот откуда желание опустить руки и смиренно дожить отмеренный ему срок. Ему было нужно чудо... что-то сверх интриг или комбинаций, в которых он был мастером, да, но любого мастерства здесь недостаточно. Нужен гений. Озарение. Откровение свыше.       Арджрин тоже не отводил взгляд от картины внизу. Верховой ветер трепал их волосы и одежду, высушивая. Один порыв посильнее – и их может сбросить… Окато на всякий случай проверил свои амулеты – пальцы слегка кольнуло магией, все было в порядке.       – У тебя есть амулет замедления падения, Ардж? – спросил Окато, беспокоясь за спутника – тот стоял совсем близко к краю.       – Есть, – Ардж потянулся к вороту и достал неприметный медный кругляш на цепочке, показал Окато. Потом улыбнулся, синие глаза блеснули: – Хочешь прыгнуть?       Окато, хотя вроде бы совсем не думал об этом, не смог сразу сказать: «нет». В груди чуть кольнуло. Он никогда не прыгал с высоты, никогда не рисковал собой даже минимально просто так, без всякой цели. Всегда считал это полной глупостью. А что, если амулет откажет? А что, если он по какой-то причине не сможет поддержать себя чарами левитации? И Арджрин не успеет подстраховать... завтрашние газеты взорвутся статьями вроде: «Потентат Окато разбился насмерть, упав с Башни Белого Золота. Убийство или самоубийство? В последний раз его видели с Защитником Сиродиила господином Арджрином Телванни...»       – Это вообще не похоже на то, как я поступал всю жизнь, – проговорил он. – Вот так, просто для смеха, прыгнуть с высоты? Рискуя судьбой Тамриэля в том числе? Ты же знаешь меня. Я так не поступаю.       – Ага, – по-простецки хмыкнул Ардж, шагнул на самый край крыши, крутанулся на месте, раскидывая руки в стороны. Уговаривать Окато он не собирался, это представлялось ему откровенно неуместным сейчас. Покачался на краю, перекатываясь с пятки на носок.       И тут Окато понял, что если Арджрин сейчас прыгнет первым – а он прыгнет, ему-то не привыкать рисковать своей жизнью даже всерьез, а тут все вполне безопасно – он вслед прыгать уже не будет. Спустится привычной левитацией. И это будет провалом, почему-то он так чувствовал. Окато спросил себя, что такого важного в этом хулиганстве? Почему он так хочет поддаться глупому желанию прыгнуть с крыши самого высокого здания Сиродиила? И ответ пришел: действуя привычно, он ничего не добился и не добьется. Ему нужно выйти за собственные рамки. Нужно срочно научиться поступать кардинально иначе, чем он привык. Пусть даже в такой, не относящейся к делу, ерунде.       Не медля больше, Окато взял короткий разбег, на ходу активируя амулет – магия действовала с задержкой в пару секунд – и прыгнул в пустоту.       Арджрин в тот же момент прыгнул следом. Падение, даже с амулетом, оставалось падением. В лицо ударил воздух. Он закричал от восторга, от чувства полной свободы. Вопил за себя и за Окато, падавшего молча. И, возможно, за того, кого больше не было с ним.       У Окато захватило дух. Решиться прыгнуть было сложно, падать было страшно, но стоило магии амулета сработать и мягко замедлить движение, постепенно превращая падение в медленное планирование, он ощутил странную бодрость. Паря над городом, все еще невидимый, Окато применил к себе мягкое осушающее заклинание, чтобы не тратить времени на него потом. Вскоре его туфли коснулись крыши одного из столичных домов, сюда же спустился и Арджрин. Данмер оставался мокрым – бытовая магия у него до сих пор получалась не очень, да и вообще он не видел смысла так уж заботиться о том, чтобы не простудиться. Арджрин вспомнил, как Гран подшучивал над ним насчет его бесталанности в столь полезном волшебстве. Как говорил, что если он не выучит наконец эти чары, то рано или поздно подожжет себя и все вокруг. Его шутейки почему-то никак не забывались. Их и не хотелось забывать.       Окато решительно протянул Арджрину руку для прощального пожатия.       Тот хотел было пожать ладонь потентата, но вдруг вспомнил один эпизод из прошлого. Интересно, помнит ли его Окато? Помнит ли все то, что бережно хранит в памяти Арджрин, или для него это уже давно не важно? Часто Арджрину казалось, что так и есть, что для Окато имеют значение только настоящее и будущее, что потентат рад забыть первый год их знакомства… Но вдруг он ошибался? Поэтому, улыбнувшись, он повторил давным-давно сказанные слова:       – А давай стукнемся кулаками!       Окато несколько смутился, но ему было и приятно, что Арджрин тоже помнит те времена. Даже если и для него воспоминания неловки, он их, похоже, ценит. Окато стукнулся с Арджрином кулаками, усмехнувшись. Но, чтобы не длить неловкость, он сразу же перенес их магией вниз, в тот же проулок, призвал небольшой гребень, чтобы причесать высохшие волосы, оправил одежду. Снял с пальца кольцо Арджрина и вернул ему артефакт. Тот тоже снял с себя маскирующее заклинание – зеленоватая дымка вокруг него исчезла.       – Спасибо, Арджрин. Приходите послезавтра, у меня появилась пара идей насчет проблем с Алинором.       И это было правдой. Усталое смирение с незавидной участью ушло – может, не навсегда, но Окато ощущал теперь в себе силы еще побороться за собственную жизнь, за власть над дальними провинциями и за благо Тамриэля. Все вовсе не безнадежно. Он все еще потентат, и всерьез этот титул никто у него не оспаривает, у него на удивление неплохое отношение с командованием Легионов – во всяком случае он может не опасаться бунта в армии, у него есть политические сторонники, причем некоторые – даже искренние, у него есть Арджрин, неистощимый источник всяких сюрпризов, пусть не всегда приятных, но часто просто спасительных... В голове Окато уже начал оформляться изящный план, как стравить двух высокорожденных алинорских аристократов, громче всех ратующих за сепаратизм... еще посмотрим, кто кого!       – Конечно, потентат, – и вот они снова будто чужие. Но все же Арджрин добавил, открывая портал: – Я рад, что вы повеселели, Окато. Иногда развеяться нужнее всего.       И скрылся в тусклой багряной вспышке. Следовало отдохнуть, прийти в порядок. Собраться. Может, еще раз взлететь, уже одному и подальше от населенных мест, и выкричаться, выплеснуть все эмоции, швыряя в небо молнии и пламя. Но это немного позже.       Воссоединившись с телохранителями, Окато вернулся во дворец. Гора бумаг никуда не делась, но теперь не вызывала тоску: он вновь уловил потерянный было ритм работы. Так что с удовольствием в нее погрузился.