***
- Проклятая задница Мары! Да он не мог! - Ириэль остановился, ложка с яйцом квама была на половине пути к его рту. - Святое сраное говно, и что ты сделала? Каминда шаловливо подняла бровь, подогревая интерес слушателей. Затем она посмеялась, на её лице показалась застенчивая улыбка. - Я закричала, влепила ему пощёчину, и его липовые клыки отвалились. Он был так унижен, что убежал. Даже не вернулся за своими зубами. Такое себе создание ночи, да? - Боги! - Ириэль смеялся, пытаясь не подавиться яйцом. - Я рад, что он врал, но история всё ещё страшная. Слава Стендару, что ты больше не работаешь сама по себе, не знаю как кто-то вообще так может. Гаэла и Мерисс всегда работали в паре, одна из них всегда пряталась где-нибудь неподалёку. На случай, если кто-то начнёт опасно себя вести. - о да, здесь мне нравится гораздо больше. По крайней мере пока что. - Она задумчиво вздохнула. - Тут, в цепи «рабовладелец-пилигрим» нет большого будущего, а я бы хотела однажды зарабатывать настоящие деньги. Стать следующей Мюриэль Сетт, понимаешь? Ирэ уронил вилку. - Мюриэль Сетт из Садрит Моры? Грязная Мюриэль? - О, ты о ней слышал? - Да она моя ебучая землевладелица! Она знаменита? Каминда несколько раз моргнула, а затем начала пискляво хихикать, так, будто десяток мышей скатывались по лестнице. - Тебе стоит самому её спросить! - наконец сказала она. - Спроси о её карьере до того как она заработала денег и ушла в отставку! И ещё… - она закусила губу, и застенчиво половила свои пальцы на его, -… пожалуйста, можешь попросить её прислать мне автограф? - Мы можем уходить? - Джулан пробудился после своей краткой дрёмы на диване, и пошатнулся. Судя по виду, он чувствовал меньше тошноты, но больше дискомфорта. - Тебе здесь не нравится? - Ирэ оторвал взгляд от игры в скаттлборд с Кам, и посмотрел на него. - До следующего страйдера больше часа - Я всё равно хочу уйти.***
Они сидели у озера при полуденном свете. Ириэль откинулся на локтях, чувствуя себя в безопасности по своим меркам. Джулан был менее спокоен, он хмурился и ёрзал. - Как твоя голова? - вопросил Ирэ. - Ты мог бы выпить ещё одно одно зелье лечения отравления, если хочешь. - Я в порядке. - Очевидно, что это не так. Что происходит? Джулан направил взгляд куда-то над водой. - Ненавижу места вроде этого, - сказал он. - Такое блестящее и чистое снаружи, но гниющее внутри. Все такие дружелюбные, пока тебе есть чем им платить. Все рабы кого-то или чего-то. Ирэ одарил его косым взглядом. - Думаю, те, кого действительно держать в рабстве, поспорили бы с этим довольно мелодраматичным заявлением. - Ну да. Их тут тоже полно. Ты видел офис работорговца, мимо которого мы прошли? Он указал пальцем на другую сторону озера, на поля. - Ставлю на то, что большинство из них в итоге окажется там. На плантациях солёного риса. - Он скорчил гримасу. - Но на этой стороне не лучше. - Я не думаю, что мы находимся в том положении, чтобы судить. Ты недоволен гостеприимством Каминды? Мне показалось, что она была довольно любезна. - Так и было. Она мне понравилась. Я просто… Ей не следовало этого делать. - Готовить тосты для странствующих геев? - Заниматься сексом с незнакомцами за деньги! В ярости Джулана было достаточно искреннего сострадания, так что ответ Ириэля был более спокоен, чем мог бы быть. - Почему? - Потому что некоторые вещи нельзя продавать! - И что по-твоему она продаёт? Её тело никуда не делось. Она предоставляет услугу, как и множество других персон. Знаешь, наёмники тоже продают свой физический труд. - Это совсем не одно и то же. - Джулан сердито смотрел на озеро. - Тебе стоило слышать, что мужчины говорили о Шани и о других девушках, когда мы приходили в город, - сказал он. - Обращались с ними, будто их можно было купить, потому что думали, что это нормально. Что женщины — это что-то, что можно купить, что у каждой была цена, и что велотийские девушки дешёвые. - Это ужасно, но едва ли в этом виновата Кам. - Я всё ещё желаю, чтобы у неё было нечто получше. Это унизительно. Я бы никогда не смог этим заниматься, я бы лучше умер. Ирэ смиренно пожал плечами и подался вперёд, чтобы согнуться над коленями. - Это твой выбор. Иногда личности оказываются в ситуациях, когда все способы выживания — говно, и им приходится выбирать тот, который кажется им наименее невыносимым. Я крал, чтобы насытить жажду скумы, потому что с магией иллюзии это был самый безопасный вариант, как мне казалось. У других и варианты другие. - Он посмотрел вниз и начал рвать траву пальцами. - Думаю, я тоже не мог бы этим заниматься. Это всплывало в моей голове, когда я был в Вивеке, пытался заработать на скуму, и чувствовал… будто моё тело не принадлежало мне. Иногда. Так, чтобы становилось легче. Но сама мысль устрашала меня. Слишком много сложного социального взаимодействия. Я не могу играть, рекламировать, изображать желание. Они были погружены в размышления, пока Джулан не прервал молчание. - Что я вообще не понимаю, - сказал он, - так это то зачем так портить секс. Как кто-то может отдаваться незнакомцам за деньги, а затем заниматься тем же самым с теми, кого любит. Это было бы… ужасно. Я не понимаю как кто-то может решиться на такое. Ириэль глубоко вздохнул. - Это не то же самое, вот как. - Откуда ты это знаешь? - Просто знаю. Это не то же самое. - Что это должно значить, «просто знаешь»? Ириэль выдохнул. - Вещи становятся интимными, если ты хочешь, чтобы они были интимными. Когда не хочешь… они не интимны. - Ирэ встал, отряхивая сухую траву с одежды. - Силт страйдер скоро прибудет. Нам нужно идти. - Он начал идти по траве в сторону города, засунув ладони глубоко в карманы Оглядываясь назад, я на девяносто шесть процентов уверен, что Реу спал с другими мужчинами за деньги на всём протяжении наших отношений. Это бы многое объяснило. И я уверен, что он не рассказывал мне, потому что думал, что я разозлюсь, и это правда, тогда я бы разозлился. Сейчас я мог бы понять. Зарксу известно, эти транзакции были возможно более прямолинейны и честны, чем его отношения со мной. В любом случае, это уже не важно, и Джулана это не касается. Он не знает Реу, и ему не нужно ещё больше причин ненавидеть его, имперцев, и меня по инерции. - Так мы просто уйдём? - Джулан остановился на нижних ступенях лестницы ко всё ещё пустому порту страйдеров. Когда Ирэ оглянулся, чтобы узнать почему, тот двигал челюстью, положив руку на бедро. - Мы не собираемся ничего с этим делать? - Я не понимаю что ты хочешь сделать. - Помочь! - Кому помочь? - Каминде и другим! - О, ради… - Ирэ закрыл глаза , иначе они бы выкатились из глазниц. - И что конкретно ты хочешь сделать? Я хорошо заплатил ей, настолько, что мы теперь нищие. Что ещё важнее, она не просила о помощи. Прекрати пытаться спасать тех, кто этого не хочет, и пытаться быть спасителем, который никому нахуй не нужен! - И что ЭТО должно значить? - Ты знаешь что, - прошипел Ирэ тихо, не смотря на то, что улица была пуста. - Почему ты хочешь быть этим «Нереварином»? Что ты пытаешься доказать? Что ты настоящий эшлендер, воин, герой? Кому ты пытаешься это доказать? Твоей матери, Шани, Ахеммуза, каждому, кто когда-то отверг или оскорбил тебя? Тебе не нужно их подтверждение! И никогда не нужно было! Это всё твоё заблуждение, или заблуждение твоей матери? Чего ты действительно хочешь? - Я хочу помочь своему народу! - Ты постоянно это говоришь, но ты когда-либо спрашивал их какая помощь им от тебя нужна? Я встречал ахеммуза, они показались мне адекватными. Помнишь, ты говорил, что может тебе стоит пойти домой и пасти гуаров? Может и стоит! Может им нужен кто-то, кто сможет помочь с гуарами больше, чем какая-то туманная фигура спасителя! Джулан смотрел на него напряжённо, всё ещё злясь, но нерешительно, уголок его губ неоднозначно дёргался. Святые аэдра, я наконец смог достучаться до него? - Знаешь, моя мама хотела поменять мир, - сказал Ирэ, каждое его слово годами мариновалось в горечи. - Спасать кого-то. Делать то, что для них лучше, вне зависимости от того, хотели они этого или нет. У неё были свои цели, и всё остальное было сопутствующими убытками. Точнее, все остальные. - Он развернулся на пятках и продолжил идти. - ЛАДНО! - Джулан взбежал вверх по лестнице, взял Ирэ за локоть и развернул его к себе лицом. - Ладно, если ты так уверен на счёт девочек из борделя. Но что на счёт них? - он снова указал в сторону плантаций. - Скажи, что им не нужна наша помощь! Посмотри мне в глаза и скажи, что они абсолютно рады быть рабами, и мы не должны попытаться что-то сделать! - Святой Магнус, это же Эбонитовый Гребень. Ты сейчас собираешься перелететь через озеро? - Прекрати! Посмотри мне в глаза и скажи, что эти рабы не заслуживают лучшей жизни! После того как мы подвели Рии-Джа, ты не думаешь, что мы должны- - Вот именно! Мы подвели его, и он умер! Так что, Обливиона ради. Заставляет тебя думать, что мы добьёмся чего-то лучшего, пытаясь помочь целой плантации, кишащей стражей! Мы не можем здесь ничего сделать, Джулан, не здесь, не сейчас! Нужно больше, чем двое идиотов, вроде нас, чтобы сражаться с узаконенным рабством! - Так мы не будем ничего делать? - Рабство — это система! Нужно не только освобождать рабов на полях, нужно не позволять рейдерам похищать больше детей из Чернотопья, чтобы их заменить! Всё, что мы сделаем, может изменить всё к худшему! - Я знаол, что ты скажешь нет, - тихо сказал Джулан. - Я просто хотел услышать какое оправдание ты придумаешь в этот раз. Ирэ немного помолчал, кусая внутреннюю сторону щеки. Затем он хладно сказал, - Ты знаешь, что борется с системой лучше, чем отдельные личности? Другие системы. Ты знаешь какая система хочет остановить рабство? Империя. Так что если бы ты беспокоился о жизнях рабов так, как говоришь, то ты хотел бы больше имперского контроля в Морровинде. Может ты посмотришь мне в глаза, и скажешь, правда ли это, или просто для тебя национальная гордость важнее их страдания.***
Когда страйдер, пошатываясь, проходил по Аскадианским Островам, Ириэль облокотился на бок и наблюдал как полуодетые фигуры каджита и аргонианина сгибались над бороздами. Один из них поднял взгляд, когда мимо проходил страйдер, и Ирэ немного рассмотрел лицо. Он пытался не отворачиваться, но не был уверен почему. Что это значит быть свидетелем страдания? Кому от этого лучше? Я ненавидел, когда мама заставляла меня улыбаться Лишённым, потому что я был смущён из-за себя и из-за них. Если бы я был Лишённым, я думал, я бы не хотел, чтобы незнакомцы мне улыбались. А сейчас я Лишённый, и это правда. Я не желаю поддельных улыбок, поддельного сострадания. Кто хотел бы? Не может быть, чтобы Им-Килайя имел ввиду это. Лишённые социально невидимы. Вот почему улыбка была политическим актом противостояния, по словам мамы. Рабы здесь везде, но они тоже невидимы, они не рассматриваются как настоящие личности. И это значит, что их страдание тоже не настоящее. Блять… она была права? Невидимость всегда была запасным путём для меня, облегчением. Что если бы у меня никогда не было выбора? Страдать и знать, что твоя боль никогда не выйдет за границы тебя, чтобы достичь кого-то другого. Как бы это на тебе отразилось? Ты стал бы сомневаться в собственной идентичности, опыте, чувствах, ощущению нормального? Может «быть свидетелем страдания» означает показывать, что ты тоже в это веришь. Чтобы подтвердить их реальность, сказать им, что они не выдумывают, они всё ещё личности, не исчезают в нереальности собственной боли. - Джулан? - ...да? - Мне жаль, что мои слова звучали так, будто тебе нужно было выбирать между помощью рабам и защитой своего народа от Империи. Я знаю, что эшлендеры тоже много страдали. - ...Спасибо. Ты… тоже можешь быть прав. Великие Дома гораздо больше навредили моему народу, чем кто-либо ещё, и они те, кто ответственны за рабство. Проявляют аутентичную данмерскую жестокость. Я… иногда слишком сильно фокусируюсь на Империи. Может это из-за гордости. - Хочешь подойти ко мне и помахать рабам? - Чт… ты… Ты? Махаешь кому-то? Ты слишком долго был на солнце? - Я не думаю, что им позволено махать в ответ, иначе они попадут в беду, но я всё равно это сделаю. - И что это даст? - Возможно ничего. Но худшее, что может произойти — они могут подумать, что я смешон. И мне от этого не будет плохо. Так ты хочешь? На следующем поле дети. - Окей.