Одержимость

Дино едва ли понимал, что происходит. Им управлял гнев, затмивший сознание. Но на одно мгновение злость отступила — перед страхом. Когда стало понятно, что его противник не отвечает, тело оцепенело в ужасе. От осознания, на что он способен в гневе. Едва ли можно было узнать Рокудо Мукуро, этого красивого человека с правильными чертами лица, в лежащем окровавленном полутрупе. Дино медленно подошел ближе и прислушался. Мукуро еще не умер. Впервые Дино оказался в такой ситуации: он не мог оставить этого человека в живых, но в то же время убивать отключившегося оппонента было… низко. Шаг назад. Никогда прежде не доводилось добивать лежащего. Еще один. Это неправильно. Остановка. Дино вспомнил Кею, и… в висках вновь застучал гнев, а дыхание потяжелело. Рокудо заслужил смерть. За все, что сделал. К черту благородство. Дино сжал кнут, в его глазах заблестела холодная решимость. Он не знал, как лучше прикончить Мукуро. Наверное, быстрее всего было бы просто задушить… Рука потянулась к горлу, но в следующую секунду раздался взрыв, и Дино отбросило к стене. Придя в себя через несколько секунд, он поднялся и разглядел среди поднявшейся пыли знакомую фигуру. — Не вмешивайся. Дай мне добить его, — Дино говорил холодно и отстраненно. Наверное, он бы и сам не поверил, что способен на такое. Лица подоспевшего спасителя еще не было видно, но чувствовалось, что он полон негодования и одновременно — растерянности. — Что произошло? — неуверенность в голосе перекрывалась злостью. Дино подошел к нему вплотную и посмотрел в глаза, полные непонимания и отчаяния. Действительно, никогда раньше они не видели доброго Дино-сана таким. — Это не твое дело. Такой ответ явно не пришелся по нраву. Брови нахмурились. — Я имею право знать… Я… собирался предложить Мукуро вступить в Вонголу. Дино был удивлен, услышав это. Если это правда, то его действия могут пошатнуть союз Вонголы и Каваллоне, и не только… Его дружбу с Тсуной. Но, как ни крути… Кея был для Дино важнее. — Этот человек не может состоять в Вонголе. Он этого не достоин. Савада нахмурился сильнее. — Это мне решать. — Ты не знаешь, на что он способен. Тсуна боялся спросить, почему Дино-сан, этот добрый и дружелюбный человек, хочет убить Мукуро. Что случилось? Тсуна вспомнил и непонятную реакцию Хибари-сана. Между этими тремя явно что-то произошло… — Тсуна, пойми, что Вонгола здесь ни при чем. Это личное, и я не могу оставить его в живых. Тсунаеши отчаянно вглядывался в глаза Дино в поисках прежней доброты. Он сжал кулаки, готовясь к своему самому тяжелому бою. — Тогда, Дино-сан, вам придется сразиться со мной. — Я не хочу драться с тобой. — А я не хочу смотреть, как вы убиваете не способного защищаться человека! Дино понимал, что настойчивость Тсуны не связана с желанием спасти Мукуро. Он хотел спасти Дино. В этом было так много наивного, подросткового. Но глубоко внутри Дино и сам не хотел падать так низко. Он оглядел Мукуро: его конечности были искаженно вывернуты, одежда в грязи, все тело в крови, а некогда красивое лицо полностью изуродовано. — Когда он придет в себя, мы продолжим. И в следующий раз ты не помешаешь. *** Крыша Намимори всегда была лучшим местом для уединения, однако сейчас Кея впервые испытывал дискомфорт, находясь здесь. Это место напоминало о Дино. Здесь все началось. Давние воспоминания стихийно пронеслись за закрытыми глазами и пробудили новые, нежеланные. То, что произошло всего несколько часов назад. Хибари открыл глаза, глядя на вечерний город. Солнце почти полностью зашло за горизонт, небо затянулось тучами, не было видно ни звезд, ни луны. Лишь блеклые огоньки фонарей и последние закатные лучи не давали Намимори погрузиться в полный мрак. Раздался телефонный звонок, и Кея быстро ответил. — Хибари-сан, — раздалось усталое по ту сторону, — мы успели вовремя. Медленный выдох, похожий на облегчение. Но одновременно было столько эмоций и мыслей, что вряд ли это единственное чувство, что испытал Хибари в тот момент. Он не знал, что ощутил бы, если бы Дино убил Мукуро. Но в тот момент, видя Дино таким, совершенно не похожим на себя, Кея осознал, что нужно остановить его во что бы то ни стало. Сам он не мог сделать это, и единственный, на кого можно было положиться, это Савада. — Еще минута, и, думаю, я бы не успел остановить Дино-сана, — добавил Тсуна. — Правда… он все еще намерен убить Мукуро, когда тот придет в себя. — Когда Мукуро придет в себя, я сам убью его. Повисло молчание. Тсунаеши не был уверен, как реагировать на это. Он не знал, что произошло, но понимал, что пытаться переубедить Хибари бессмысленно. Даже Дино-сан возненавидел Мукуро, значит, последний действительно совершил нечто ужасное. Савада лишь неуверенно бросил напоследок, что оставил Мукуро в больнице Намимори и врачам пока неизвестно, когда он очнется. Кея еще несколько часов стоял в полном одиночестве и наблюдал за городом. Он не знал точно, во сколько рейс Дино, поэтому решил перестраховаться и вернулся домой глубокой ночью. Видеть Дино было бы слишком тяжело после случившегося. Но пришлось. Кея предполагал, что этот идиот может так поступить: наплевать на все и остаться. Но надеялся, что благоразумие все же возьмет верх. Зря. Они встретились взглядами, стоило войти внутрь. Хибари пытался сохранять спокойствие, но в висках билось непередаваемое волнение. — Что с твоей свадьбой? — холодно бросил он, снимая плащ и обувь — всеми возможными способами избегая зрительного контакта. — Отменил, — спокойно ответил Дино. В отличие от Кеи, он смотрел прямо на него. Это был тот редкий момент, когда Каваллоне был очень серьезен и решителен. — Ты идиот? — бровь Хибари чуть взмыла вверх, а во взгляде проскользнула отчаянная надежда: «Не усложняй все». У Дино определенно будут проблемы, если он не явится в Рим до завтра. Помолвка — уже решенное дело, семьи Каваллоне и Конте заключили контракт, и нарушить его означало куда большее, чем подпорченные отношения между семьями… Даже Реборн подключился, чтобы не допустить подобного. Дино медленно и спокойно подошел к Кее, каждый его шаг был полон уверенности и твердости. Он остановился прямо напротив и посмотрел ему в глаза. — Кея, я не могу бросить тебя сейчас. Как Хибари ненавидел эту заботу, этот взгляд Дино, его непреклонную решимость и волнение. Она словно делала Кею другим человеком. — Тебе так просто не сойдет это с рук, — голос получился слишком тихим и хриплым, смотреть в глаза при этом было невыносимо. Он уткнулся взглядом в грудь Дино — светлая рубашка была в крови, словно под ней зияла рана. Но было понятно, чья эта кровь на самом деле… — Я знаю, и я готов к этому, — всего лишь спокойно ответил он. Хибари не понимал, раздражает его эта беспечность или же… он благодарен Дино за такую участливость… За волнение и заботу. За то, что не оставил его. Кея до этого был уверен, что лучше всего им поскорее разойтись и больше не видеться. Тогда будет легче забыть все произошедшее. И никогда больше к этому не возвращаться. Однако теперь, когда Дино непреклонно стоял на своем и не собирался покидать его, внутри… стало теплее. — Так глупо, — Кея выдохнул и закрыл глаза, облокачиваясь о стену сзади. Возникло чувство, что Дино сможет забрать всю боль себе, или хотя бы какую-то ее часть. Душевные раны были для Хибари чем-то непонятным и странным. Физическую боль перетерпеть было куда проще. — Ты для меня важнее, Кея. Дино коснулся его лба своим и положил руку на плечо. Однако стоило ему сделать это, внутри все скрутилось от отвращения и страха. Хибари моментально одернулся и ударил его по руке. Это произошло рефлекторно, машинально и неосознанно. Несколько секунд гнетущего молчания. Непонимание в глазах. — Извини, — тихо произнес Кея, в голосе слышались вопросительные ноты — от непонимания собственной реакции. Дино показалось, что его горло сдавили невидимые руки. Неужели?.. Он протянул ладонь и осторожно дотронулся до Кеи еще раз, почти невесомо, едва касаясь. Но Хибари повел плечом, напрягся и отступил. Неосознанно. В груди потяжелело, а на лице отразилось огромное сожаление и страх. Не хотелось верить. Кея опустил взгляд, боясь признаться себе в том, что… ему неприятны прикосновения Дино. Тело инстинктивно опасается его. ***

Спустя два дня

«Основная причина… Это ты, Кея». Слова эхом произносились в голове, а память отчетливо вырисовывала грустный взгляд Мукуро, когда он это произносил. Он был болен, на самом деле, и причиной этой боли был Хибари. Кея смотрел на него, лежащего на больничной койке. Каждый синяк и каждая царапина казались чем-то противоестественным. Мукуро всегда скрывал свои раны с помощью иллюзий, по большей части — старые раны, доставшиеся ему с раннего, жестокого детства. Столько дерьма произошло из-за появления этого ублюдка. И Кея пытался понять, был ли он сам в чем-то виноват. С чем связана эта одержимость Мукуро? И почему именно Хибари? Однозначно Кея чувствовал вину лишь перед Дино. Трудно было предположить, чем обернется его неповиновение, но ожидать снисхождения от альянса мафии явно не стоило. С другой стороны, Дино сам сделал этот выбор… Хибари не просил его оставаться и отменять свадьбу. И не понимал, почему Каваллоне торчит у него дома целыми сутками. Как стало понятно, они больше не смогут быть физически близки, Кее были неприятны прикосновения Дино. Какой смысл продолжать это все? Когда на кону столь многое… И все же Хибари по-настоящему ощущал вину, как бы не пытался оправдываться. Его терзало то, что Дино готов был пожертвовать всем ради него. Дверь в палату осторожно открылась, и на пороге показалась взволнованная и грустная Хром. Кея предполагал, что она придет позже, как и вчера, и два дня назад, но по какой-то причине в тот день она явилась раньше. Они встретились взглядами, Кея был почти равнодушен, Хром же отчаянно скрывала свое волнение. Через несколько мгновений напряженного молчания Хибари спокойно спросил: — Ты можешь поговорить с ним? Хром не ожидала такого вопроса и после секундного замешательства лишь помотала головой, а затем грустно поникла. Каждый раз приходя сюда, она пыталась проникнуть в сознание Мукуро и блуждала по темным закоулкам в полном одиночестве. Каждый день она приходила в их маленький иллюзорный мир, но его там не было. Мукуро был слишком сильно ранен, и его разум не мог справиться с болью, пропав где-то в чертогах подсознания. Кея никак не отреагировал и направился к выходу, оставляя их наедине. — Хибари Кея-сан! — Хром смотрела на него с мольбой, боясь спросить, что он здесь делал. Без слов умоляя его… — Пожалуйста… — Я убью его. — Кея был непреклонен. — Но позже. Больше не было сказано ни слова, и Хром не оставалось ничего, кроме как отчаянно смотреть ему вслед. *** Хибари ожидал, что самоубийственная выходка Дино заставит Реборна вновь посетить Японию. И шанс, что киллер захочет поговорить с главным виновником сумасшествия Каваллоне, был довольно высок. Поэтому Кея ни капли не удивился, когда по дороге домой встретился с Реборном. Найдя укромное место, тот сразу перешел к делу, не церемонясь. — Хибари, я надеюсь, что хотя бы ты еще не потерял благоразумия. Дино должен вернуться в Италию как можно скорее. Мне удалось уговорить семью Конте не объявлять войну, хотя их достоинство было сильно задето. Мы сошлись на том, что свадьба все-таки состоится, удалось перенести дату. Но этот идиот ни в какую не хочет ехать. — Реборн пристально посмотрел на Кею. — Ты должен убедить его. Тебя он послушает. Хибари отвел взгляд и медленно выдохнул, тихо ответив: — Я все сделаю. После осознания того, что Кея не может терпеть касания Дино, они так и не смогли поговорить. Прошло уже два дня, и Каваллоне околачивался поблизости, готовил еду, постоянно справлялся о самочувствии Хибари. Однако при этом он не проявлял той же участливости — ему самому было непросто поддерживать контакт. Он всеми силами пытался вернуться к привычному образу жизни, но это было невозможно. Придя домой, Кея застал Дино за очередной готовкой. И, на самом деле, эта жалкая пародия на нормальную жизнь уже порядком надоела. — Уезжай, пока не поздно, — без лишних предисловий, прямо и твердо сказал Хибари. Рука Дино, весело мешавшая суп, остановилась и сильнее сжала поварешку. — Какой смысл оставаться здесь? Ничего уже не будет как прежде, — продолжал Кея, подходя ближе, но оставаясь на приличном расстоянии. — Я ведь сказал, что не оставлю тебя, — не поворачиваясь, ответил тот. — Мне неприятны твои прикосновения, так какой смысл продолжать это все? Дино не выдержал, бросил поварешку в кастрюлю и повернулся. — Кея! Неужели для тебя наши отношения — это только лишь физическое взаимодействие?! Хибари молчал несколько секунд, внимательно глядя на обиженно-взбешенного Каваллоне. — Ну, так оно всегда и было. Дино удивился, но затем вздохнул, понимая, что Кея скорее всего просто плохо понимает сам себя и свое отношение. — Но сейчас все не так, — снова взгляд Дино наполнился теплотой и решительностью. — И уже давно это нечто намного большее. По крайней мере, для меня. Смотреть в эти глаза, слышать эти слова, чувствовать эту… любовь… Кея опустил взгляд, ощущая, словно сдавило легкие. Возможно, впервые Дино увидел Кею таким грустным. Сжалось сердце и захотелось обнять его, крепко-крепко. Но… нельзя. — И для меня тоже, — тихо сказал Хибари. Дино подошел к нему и осторожно протянул руку. Она остановилась в паре сантиметров от ладони Кеи и, выдержав секунды напряжения, аккуратно коснулась холодных пальцев. Хибари почувствовал страх и неприязнь, но пересилил себя и не одернул руку. Напротив, осторожно вплел свои пальцы между пальцами Дино. — Кея, ты сказал, что ничего уже не будет как прежде. Но… Я хочу… хотя бы попытаться. Я не прощу себя, если оставлю тебя сейчас. Кея поднял голову и посмотрел ему в глаза. Затем сделал маленький шаг вперед и подался навстречу, осторожно касаясь губ Дино своими губами. Хибари не был силен в словах, но через этот невесомый поцелуй Дино смог ощутить всю его боль. — Я справлюсь, — сказал Кея тихо и твердо. — И ты тоже. Для нас все кончено. — И после длительной паузы добавил болезненное: — Уезжай. *** Тсуна в суматохе нахлынувших дел едва смог выделить время на то, чтобы посетить Мукуро. Он знал, что Хром приходит к нему каждый день, но боялся, что девушка не справится с обаянием Рокудо, когда тот очнется — мало ли какой злобный план мог замыслить этот псих. Также Тсунаеши беспокоился, что пока он решает другие проблемы, Дино-сан с Хибари-саном придут убивать Мукуро. Однако Дино накануне все-таки улетел в Италию — еще бы, попробуй пойди наперекор приехавшему и злому Реборну… А вот Хибари-сан… Савада бежал со всех ног в нужную палату, у него было плохое предчувствие. И не зря, Кея уже был там. Правда, он спокойно сидел напротив и не покушался на Мукуро. По крайней мере, пока что. Отдышавшись, Тсуна зашел в номер и сел рядом с Кеей. Несколько минут Тсунаеши переваривал в голове миллионы банальных фраз, которые можно было бы сказать, а Кея молча наблюдал за Мукуро. — Хибари-сан, — наконец нарушил неловкую тишину Тсуна, сжав ткань своих брюк в кулаках, — я принял важное решение, и... пока еще никому не сообщил о нем. — Только не говори, что все еще намерен взять этого ублюдка в Вонголу. — Нет… Я собираюсь… переезжать в Италию после школы. Кея никак не ожидал такого заявления и посмотрел на Саваду с недоверием. — Это было нелегкое решение, но, в конечном счете, я думаю, так будет лучше для всех. Вонгола всегда вела дела из Италии, а в Японии нам придется вытеснять якудзу и расширять семью, чтобы поддерживать влияние в других странах. Я уверен, лучше будет оставить штаб-квартиру, где она есть, и не навлекать на Намимори такой огромный риск. Хибари не знал, как отнестись к этой вести. С одной стороны, он был согласен, что Намимори не лучшее место для сосредоточения мафиозных дел. Но с другой… Возникало слишком много вопросов. — Намерен ли ты всех Хранителей звать за собой? — первое, что сорвалось с губ Кеи. Еще о многом хотелось уточнить, но Тсуна не дал ему возможности, коротко ответив: — Нет. В конце концов, здесь моя семья и дорогие мне люди. Я не могу оставить их без присмотра. Часть Хранителей останется в Намимори. Дальнейшие вопросы висели на языке, но Кея ждал, что Савада сам все пояснит. — И, Хибари-сан… Я предоставляю вам выбор, — Тсунаеши чуть закусил губу, словно был не уверен, правильно ли поступает. — Вы можете остаться в Намимори за главного, когда я уеду из Японии. Кея беззвучно хмыкнул. Как будто этот сопляк считал себя здесь главным. И это естественно, что Хибари останется в Намимори, иного и быть не может. Но Тсуна продолжил после короткой паузы: — Или же вы можете прямо сейчас ехать в Италию. Хибари посмотрел на него как на идиота, но чуть погодя… уловил. Понял, почему он так смущен и не уверен. Он предложил это… из-за Дино. Навряд ли Савада понял, что произошло между ними тремя, но определенно чувствовал, что Хибари тяжело. Возможно, переезд помог бы все забыть. Поэтому предложил это. — И на кого ты оставишь Японию, если и ты, и я уедем в Италию? — Ямамото, — так же резко и твердо ответил Савада. Кея вздернул бровь, но… в целом, наверное, это был бы лучший вариант. Когда нужно, на этого простофилю точно можно положиться. — Подумайте об этом, Хибари-сан. Я уверен, вы примете правильно решение. — Тсуна встал и вышел прочь. *** Мукуро бродил в кромешной тьме. Он не знал, как выбраться из нее. Не было абсолютно ничего, он даже не видел своих ладоней в этой темноте. Каждый шаг мог стать последним — провалом в бездну. Но он шел… Шел куда-то, петляя и цепляясь за жизнь. Сам не зная, для чего. Когда вдалеке показался слабый огонек, он понял, что там — он. — Вся твоя жизнь — иллюзия. Он был так далеко, но его голос звучал очень близко. Мукуро понимал, что, приблизившись к этому огню, он умрет, закончится все, даже это бесполезное скитание во тьме оборвется навсегда. Но он бежал туда. К этому голосу. — Твоя жизнь — просто подделка. Губы искривились в горькой улыбке. — Моя жизнь — это одержимость тобой! Мукуро не мог слышать и видеть, но почувствовал, что Кея беззвучно рассмеялся. — Самое смешное… То, что все могло было быть по-другому. Мы с Дино разошлись бы так или иначе, наши с ним отношения не были чем-то большим, всего лишь развлечения в короткие встречи. Но ты изменил нас. Твои сумасшедшие поступки пробудили в нас что-то намного сильнее. И кто знает, как бы сложились наши с тобой отношения, не поведи ты себя так… безумно. Мукуро сбавлял шаг с каждым услышанным словом, пока наконец не остановился. Он не был уверен, действительно ли это говорит Хибари Кея, где-то там, далеко, в реальном мире. Или же это очередной плод его воображения? В любом случае, Мукуро знал, что не мог поступить иначе. Так же, как и не мог стоять на месте. Он должен идти на этот свет. К своему безумию и своей слабости. К своей одержимости. Уже виднелся силуэт Хибари Кеи, и Мукуро осознавал, что еще пара шагов, и он сможет вернуться в реальность, ощутить невыносимую боль в теле и увидеть эти яростно-холодные глаза. И это станет последним, что он увидит. — Умри, — последнее, что он услышит в своей жалкой безумной жизни. И после не будет уже ничего.