***
Джон выжидает, пока дым рассеется, прежде чем позволить себе расслабиться. Ему нужно выждать несколько часов, прежде чем он двинется вперед. Затушивая сигарету ботинком, Джон вытаскивает из кармана шапочку Меркьюри. Он до сих пор не может осмыслить тот факт, что у него есть дочь. Лола дала ему все, включая семью, о которой он даже не подозревал, и даже не мечтал. Это тот исход, который он никогда не считал возможным. Их согласие не иметь детей было ясным, хотя он никогда не переставал думать о тех видениях, которые подбрасывал джин. Если он честен с собой, это всегда было там, погребенное под слоями язвительности и отрицания. Он хотел бы видеть, как они оказались там, где они оказались. Джон наклоняется, чтобы заглянуть в свою сумку, и понимает, что технически он может видеть, как они оказались там, где они оказались. Он залезает в сумку и вытаскивает пузырек с корнем. В последний раз он использовал его для борьбы с голодным демоном. Это показало ему то, что ему нужно было увидеть. Теперь он может это сделать. Джон кладет детскую шапочку в сумку и садится на пол, скрестив ноги. Он колеблется секунду, прежде чем откупорить флакон. Корень, как всегда, отвратителен, но он сморщивая лицо, заставляет себя сглотнуть. Действие препарата происходит мгновенно, комната опасно кружится. Он чувствует, что теряется в психоделике, и отправляется в путь. Три года назад Океанский бриз кажется потрясающим. После двух дней, проведенных взаперти в номере, Джон был рад, что Лола вытащила его на ужин. Не потому, что он чувствовал, что им нужно прекратить заниматься сексом, а потому, что ему нравится, как она выглядит в лунном свете, когда она стоит возле перил. - Я рада, что ты решил остаться, - говорит она, широко улыбаясь ему. На этот раз Джон одет слишком скромно: тропическая жара слишком сильна, чтобы его можно было ходить в его обычном костюме, несмотря на то, что солнце село. На нем шорты, светлая рубашка и такая же широкая улыбка, как и у нее. То, что вы можете получить, только проводя время за разным увлекательными делами с тем, кто вам нравится. Он наклоняется вперед, захватывая ее губы своими. Он тоже рад, что решил остаться. Она была права, ему нужен перерыв. Он шел без остановки с тех пор, как узнал о Восходящей Тьме. Он имеет право на несколько недель отдыха и релаксации. Она наклоняется в поцелуе, прижимаясь к нему своим телом. Когда они отстраняются, Джон ухмыляется. - Хочешь найти место, где нас могут застукать? Лола смеется, щеки краснеют. - Конечно, хочу, - говорит она. - Но сначала я хочу выпить. Джон еще раз быстро целует ее. - Я могу это устроить, - говорит он. Он неохотно отворачивается от нее и идет к бару. Ему приходится подождать, пока несколько других пассажиров получат свои напитки, прежде чем он сможет поговорить с барменом. - Два виски, пожалуйста. Он поворачивается, чтобы опереться на стойку, любуясь Лолой через всю палубу. Она выглядит великолепно, стоя там, волосы и сарафан развеваются вокруг нее. Она не видит, что он наблюдает за ней. Она смотрит на океан, все еще улыбаясь. - Так вот где ты. Со стоном Джон оборачивается и смотрит на бармена. Или, точнее, пристально смотрит на Мэнни. Темнокожий ангел выглядит так, будто хочет прибить Джона. - Посмотри-ка, кто наконец появился, - говорит Джон, ставя перед собой напитки. - Наступает тьма, а ты здесь напиваешься и развлекаешься с какой-то женщиной? - сердито спрашивает Мэнни. - Я беру заслуженный отпуск, - говорит ему Джон. Мэнни смотрит мимо Джона на Лолу с неодобрительным выражением лица. - Мне это не нравится, - говорит он. - У тебя есть миссия. Тебе следует бороться со злом, а не тратить здесь время зря. - Лола - не пустая трата, - говорит Джон, глядя на ангела. - Она заставляет меня чувствовать себя человеком. То, чего я не чувствовал очень давно. Кроме того, я победил бога воды и не дал глупым мерзавцам снова вызвать его и принести в жертву еще больше людей. Это считается работой. - Работа, которую я тебе не давал, - сердито смотрит Мэнни. - И все же, ты ничего не можешь с этим поделать. У меня есть свобода воли, - говорит Джон. - И я проявляю эту свободную волю, чтобы напиться и развлекаться с единственной женщиной, которая может находиться рядом со мной более нескольких часов. Он делает несколько шагов от стойки. - Так что расслабься. Увидимся на берегу. Он поворачивается спиной к Мэнни и уходит туда, где его ждет Лола. Он не может сдержать ухмылку, когда замечает лоскуток ткани в ее руках. - Что это у тебя? Лола злобно усмехается и роняет ткань за борт. - Мое нижнее белье. У Джона учащается пульс, и он протягивает ей напиток. - Если ты не пойдешь со мной прямо сейчас, я сделаю это на виду у всех этих людей. Лола берет напиток, выпивая одним глотком. Джон копирует ее, и они бросают ставят пустые стаканы на ближайший стол. Он хватает ее за руку и утаскивает прочь.***
Она разозлится, что он опоздал. Джон идет по коридору к ее квартире, медленно затягиваясь. Он чувствует знакомый прилив магии, прежде чем пройти мимо ее чар, к ее входной двери. Ее ключ находится рядом с ключом от дома на мельнице, и он открывает ее квартиру, готовясь к ее закатанным глазам и дерзости. Однако в гостиной и на кухне темно, только мягкий свет над плитой. Его ждет обернутая фольгой тарелка, но когда он вытаскивает ключ из замка и засовывает его в карман плаща, его внимание привлекает кое-что еще. Заперев за собой дверь и ухмыляясь, Джон видит след одежды, ведущий в спальню. Он снимает плащ, позволяя ему упасть на пол. - Ты готов к Джонни, любимый? – зовет она. Он слышит стон и взволнованно снимает галстук, проходя по квартире. Если она не ждет в гостиной, это может означать только одно. Он стоит у входа в ее спальню и смотрит, как она извивается на постеле. Ее рука между ног, она развлекается с собой. - Ты опоздал, - стонет она, когда видит его. - Ты сказал в шесть. - Я спешил, - говорит Джон, не сводя глаз с ее руки. - Теперь я рад, что опоздал. - Ты просто будешь смотреть? - Лола дразнит. Джон медленно идет вперед, расстегивая рубашку. - Я бы с удовольствием, - говорит он. - Но это была длинная неделя, и мне нужно почувствовать тебя на себе. Она ухмыляется, рука останавливается, и она приподнимается на локтях. - Тогда иди сюда и трахни меня. Я достаточно долго тебя ждала. Джон сбрасывает штаны и практически прыгает на кровать. Лола хихикает, когда он подползает к ней. Она берет у него сигарету, тушит ее на тумбочке. Он жадно целует ее, прижимая к матрасу. Это то, что ему нужно. Она готова к нему, ждет, чтобы поприветствовать его после тяжелой работы. Через неделю он узнает об измене Мэнни. Джон зол. Более чем зол; он в ярости. Все это время с ним играли, а он даже не осознавал этого. Несмотря на здравый смысл, он проникает в квартиру Лолы. Она его не ждет, поэтому он не удивлен, обнаружив, что она спит. Она в постели, его подушка прижата к ее груди, но она просыпается, когда он спотыкается. - Джон? - неуверенно спрашивает она. – Что случилось? Он не отвечает. Она наблюдает, как он снимает одежду и забирается на кровать. Один взгляд на его выражение лица говорит ей все, что ей нужно знать. Она больше не задает ему вопросов. Даже когда он толкает ее на спину, прежде чем задрать ее ночную рубашку. Она снимает ее для него. Она полностью обнаженная и слишком горячая для его холодных рук. Он груб с ней. Грубее, чем когда-либо, грубее на столько, что ему даже неудобно. Но она позволяет ему, рвано двигается вместе с ним, кусает и царапает в ответ. А когда все закончилось, и он заплакал, она прижала его к себе. Она гладит его по волосам и, самое главное, не заставляет его говорить. На следующее утро он уверен, что она его вышвырнет. Он заслуживает этого после того, как он с ней обращался. Но когда он просыпается, она покрывает его лицо поцелуями. Он не знает, что сказать. Он хочет извиниться; он должен извиниться. Она не дает ему шанса. Вместо этого она ставит тарелку блинов на столик. - Я в душ, - говорит она, проводя рукой по его взъерошенным во сне волосам. - Ешь, а потом можешь присоединиться ко мне. Она сползает с кровати, сбрасывает халат и, покачивая бедрами, неторопливо направляется в ванную. Это оно. Все. Просто так, он сорвался. Он смотрит, как она идет, с одной мыслью в голове: черт возьми, я влюблен.***
Лола практически мертва. Она пожертвовала собой ради него, и теперь он снова один. Джон проводит ночи в местном баре. Он использует любого парня или девушку, которые проявляют к нему интерес, пытаясь заполнить дыру, оставленную Лолой. Вот так он оказывается в дешевом мотеле, трахаясь с особенно громким студентом колледжа. Бедра Джона дергаются вперед, когда он грубо берет молодого человека, впиваясь пальцами в его кожу. Парень стонет, двигаясь вместе с толчками Джона. Но этого мало. Мастер темных искусств чувствует, что теряет интерес. Секс приятен, но он не этого хочет. Волосы молодого человека не подходящего оттенка, не подходит тон его кожи. Его стоны не заставляют поджиматься пальцы на ногах Джон. Джон закрывает глаза, представляя того человека, которого он действительно хочет. Если бы Лола была там, она бы боролась с ним за власть. Она бы толкала себя назад, пока сама не начала бы ударять его. Тогда она бы взяла то, что хотела, подпрыгивая у него на коленях, пока они оба бы не кончили. Джону удается отстранить молодого человека до того, как его собственный член слабо дергается, заполняя презерватив. Полностью удовлетворенный, мужчина падает на кровать, пока Джон избавляется от презерватива и очищается. Они не разговаривают. Следующее, что знает Джон, его завоевание потеряно. Джон ложится в кровать, не сводя глаз с потолка. Рядом с ним его сосед по кровати храпит и откатывается. Джон бросает на мужчину взгляд, убеждаясь, что он все еще спит. Он рад, что это так. Последнее, с чем он хочет иметь дело, - это говорить. Не поймите его неправильно, молодой парень горячий и хочет доставить удовольствие. Чтобы привлечь его внимание, потребовался один глоток и ухмылка. Может, в этом проблема. Он слишком нетерпелив. Очевидно, все это слишком ново для него. Это не его вина, что Джону не понравилось. Что он делает? Это не работает. Ни один из них не работает. Ему нужно уйти, пока парень не проснулся. Зажав сигарету в губах, Джон тихонько выскальзывает из постели. Он натягивает одежду, время от времени делая паузы, чтобы убедиться, что парень не просыпается. Как его там зовут? Джон даже не уверен, что он спросил. - Еще одна ночь на одну ночь? - говорит голос позади него. - Вау, ты, должно быть, действительно любишь меня. Пораженный, Джон поворачивается и видит Лолу, прислонившуюся к стене и качающую ему головой. О нет, только не это снова. Сначала призрак Гэри Лестера преследовал его после смерти Зед. Теперь к нему приходит призрак Лолы. Ладно, не столько призрак, сколько проявление его самых мрачных мыслей и чувств. - Ты не она, - шипит он, стараясь быть как можно тише. – И да, привет. - Может быть, - говорит Лола. - Но я все еще здесь. А где настоящая Лола? Заперта в доме на мельнице. В ожидании смерти, потому что тебе не удастся ее спасти. Как и всех. А ты тем временем трахаешь этого малолетку, который явно страдает от проблем с отцом. Было ли тебе хорошо, Джон? Было ли такое чувство, как со мной, ты почувствовал себя настоящим? - По крайней мере, я что-то почувствовал, - рычит Джон. Призрачная Лола ухмыляется. - Лжец. Сжав челюсти, Джон натягивает плащ и выскальзывает из комнаты.***
Небеса, она была на Небесах с дочерью, которая должна была принадлежать ему. И он оторвал ее от всего этого. Для чего? Джон пьет виски из стакана. Рядом с ним Лола смотрит на огонь пустыми глазами. Какая бы ни была у них связь, алкоголь притупляет ее, и ему становится трудно разобраться в ее чувствах. Джон открывает рот, чтобы задать ей вопрос, но она просто хлопает стаканом. - Иду спать, - хрипло говорит она. Она поднимается на ноги, но Джон останавливает ее, взяв ее за руку. Она смотрит на него, вытянув губы в прямую линию. - Ты важна для меня. Ты мне нужна. Я знаю, от чего тебе пришлось отказаться, и я обещаю отплатить тебе однажды, - говорит он. Выражение ее лица смягчается, и она гладит его по щеке. - Ты - заноза в моей заднице, Джон Константин. Но я все еще люблю тебя. Эти слова поражают Джона, когда они входят в его сознание. В основном потому, что он слышит ее голос, а не свой. Но он смотрит прямо на нее. Она их не сказала. Каким-то образом благодаря этой связи он смог услышать ее мысли. Он так ошеломлен, что сидит с, наверное, странным выражением лица. Лола вздыхает, целует его в лоб и уходит. Джон думает о том, что он услышал. Он задается вопросом, сможет ли он услышать больше, если связь будет сильнее. Он должен исследовать.***
Во время дремоты после оргазма Джон резко просыпается. Его глаза резко открываются, и он сразу понимает, что что-то не так. Его штаны прилипли к нему самым отвратительным образом. Он толкает их вниз и прочь, пытаясь одновременно встать с кровати. Он попадает кучей на пол. - Черт побери! Она обыграла его. Напоила его и подрочила, чтобы он отключился. Он должен был понять, что это уловка. Она никогда не бывает настолько снисходительной после ссоры, и почти всегда требует, чтобы он позаботился и о ее потребностях. Он чувствует, как она удаляется, и натягивает чистые штаны. На этот раз он не может ее отпустить. Он должен погнаться за ней и рассказать ей о своих чувствах. Чэс сидит в гостиной и смотрит вверх, когда Джон подбегает к перилам. - Почему ты отпустил ее? - огрызается блондин. Он нетерпеливо натягивает плащ и ругается, запутавшись в рукавах. Чэс смотрит. - У нее есть право выбора, - говорит он. - Я не собирался держать ее здесь против ее воли. - Возьми ключи, - приказывает Джон. - Мы едем за ней! - Джон, отпусти ее, - настаивает Час. - Ей нужно личное пространство. - Чэс, я забочусь о ней! Я не позволю ей уйти. Ни снова, ни после того, как она пожертвовала собой ради меня. - Ты ей что-нибудь рассказывал? - спрашивает Час, хватая ключи от кабины с журнального столика. - Все сложно. Мы ... у меня нет времени объяснять тебе! – быстро говорит Джон. - Мы должны ее догнать. Связь заставляет нервничать. Лола блокирует его, поэтому все эти эмоции отражаются от ее психических барьеров, возвращаясь к нему самым худшим образом. Он не может ее отпустить. Она любит его, и хотя он не сказал этих слов вслух, он тоже любит ее. Он уже потерял ее однажды, он не потеряет ее во второй раз. Два года назад Они занимаются любовью. И да, он знает разницу между сексом и любовью. Джон не совсем понимает, как это происходит. В один момент она оказывается зажатой под ним, его рука скользит по изгибу ее позвоночника, когда он глубоко трахае ее. В следующую секунду этого недостаточно. Когда она поворачивается на спину, он понимает, что ему нужно увидеть ее лицо, чтобы посмотреть, как ее глаза прикрываются, когда он снова скользит в нее. Как она прикусывает губу, чтобы подавить стон. У него есть намерения ускорить темп. Лоле нравится грубость, и Джон более чем счастлив дать ей это. Но он продолжает двигаться медленно, смотрит в глаза. Может быть, это помогает ему напомнить, что это реальность. Может быть, его одолевает связь. Может быть, он любит ее и понимает, что никогда не находил времени, чтобы восхищаться, пока он внутри нее. Как бы то ни было, Джон занимается с Лолой любовью, пока она не прошептала: - Я близка. - Я тоже, - стонет он. Это правда. Он почти готов взорваться и чувствует, как магия и энергия накапливаются между ними с угрожающей скоростью. Она кончает под ним, извивается и стонет. Он сделал это возможным. Он занимался с ней любовью и позволял себе быть уязвимым, и она ответила. Он целует ее, желая сказать слова, которые она просила его не произносить.***
- Я снова победила, - говорит Лола, сидя на его груди и скрещивая руки. У нее торжествующая ухмылка. Джон тяжело дышит, слишком измученный и истощенный, чтобы смотреть на нее. Хотя очень хочет. - Ты совсем плох в драке. - Любимая, если я сделаю свою работу правильно, мне не придется ни с кем драться, - хрипит он. Годы курения повредили его легкие, и ему трудно отдышаться. - Значит, тебе всегда нужно драться? – дразнит она. Джону не находит остроумного ответа. - Отвали, - говорит он. Лола смеется и вытягивает свое тело поверх его. - О, не будь таким, детка, - воркует она, прикладывая несколько поцелуев с открытым ртом к его обнаженной груди. - По крайней мере, ты можешь хорошо выглядеть на заднем плане, пока я надрываю задницу. Джон обнимает ее и перекатывает так, что она оказывается на спине, прижатая к полу его вспотевшим телом. - Ты выглядишь прекрасно когда извиваешься подо мной, - мурлычет он, прежде чем прижаться губами к ее шее, посасывая настолько сильно, что остается большой пурпурный синяк. Лола извивается под ним с низким стоном. - Хорошо, что мы решили не заводить детей, - говорит она, обвивая ногами его талию. - Почему ты так говоришь, лапа? - Потому что тогда мы не сможем просто все бросить и трахаться, - говорит она, проводя рукой по его волосам. - Дети, как правило, мешают этому. Джон хихикает, его язык скользит по ее шее к уху. Она вздрагивает от его ласки, ее таз прижимается к его, когда она пытается вызвать трение между своими ногами. Дети или нет, Джон просто рад, что они наконец-то стали ладить друг с другом. Конечно, есть еще три основных слова, которые они не сказали, но связь помогает. Потому что, хотя она и не сказала, что любит его вслух, он это чувствует. Даже сейчас, встречаясь с ней взглядом, он чувствует, как ее любовь омывает его. Он хочет еще раз поцеловать, и она пользуется его помутневшим от похоти рассудком. Она перекатывает его так, чтобы он был зажат под ней, прежде чем вскакивает на ноги. - Если ты хочешь меня, ты должен выиграть следующий раунд, - поддразнивает она. Джон стонет и пристально смотрит на нее тлеющим взглядом. К сожалению, следующий раунд он проигрывает. И еще один после этого. Один год назад Жара невероятно ужасна, но Джон слишком занят, будучи на седьмом небе от счастья, чтобы это заметить. Конечно, все чертовски ужасно. Конечно, их окружает огненный ад, а вдали кричат демоны и монстры. Они еще не встретили слишком много ужасов, хотя это был первый день. Но впервые в жизни Джон не одинок, и это его утешит. Лола идет рядом с ним, с дробовиком на спине и курткой, завязанной на талии. Они делают паузу, чтобы воспользоваться моментом. Джон упирается в ближайший камень и курит. Лола стоит в нескольких дюймах перед ним, ее глаза осматривают местность. Однако, когда она чувствует, что он смотрит на нее, она встречает его взгляд, приподняв бровь. - Я могу вам помочь? - спрашивает она. Джон гордо ухмыляется. - Мы сказали слова, и мир не рухнул, - приглушенно отвечает он. Лола недоверчиво фыркает. - Эм, детка, - говорит она. - Осмотрись. Мы буквально в аду прямо сейчас. Джон пожимает плечами, отбрасывая сигарету в сторону. Он засовывает палец в петлю на поясе Лолы и прижимает ее к себе. - Да, но это не имеет ничего общего с тем, что мы признаем свои чувства. Лола хихикает, обнимая его за шею руками, касаясь его носом. Он пытается поцеловать ее, но она дразня избегает его губ. - Ты ведешь себя так, как будто я могла позволить тебе прыгнуть в ад после того, как ты сказал мне, что любишь меня, - говорит она. - Знаешь, трудно совершать эти удивительные подвиги, когда ты продолжаешь их останавливать, - поддразнивает Джон. - В какой-то момент тебе придется позволить мне убрать весь тот беспорядок, который я натворил. - Да, ну. Когда ты это делаешь, это обычно означает самопожертвование, - говорит Лола. - И я еще не закончила с тобой. Джон поднимает бровь, засовывая руки ей под рубашку. - Да неужели? – спрашивает он. - Какие у тебя планы на меня? Лола улыбается и завершает поцелуй, прикусив зубами его нижнюю губу, прежде чем приласкать ее языком. Он упирается в скалу позади себя, притягивая к себе Лолу. Некоторое время они остаются в таком положении, пробуя друг друга на вкус, пока руки исследуют одетые тела. Ее губы тянутся к его шее, и Джон с нетерпением впивается пальцами в ее бедра. - Мои планы - сделать тебя счастливым, - бормочет она ему в кожу. - Даже если это убьет меня. Сердце Джона трепещет, но он вздрагивает. Он осторожно отодвигает ее лицо от своей шеи, чтобы посмотреть ей в глаза. - Обещай мне, что этого не допустишь, - призывает он. - Я не хочу, чтобы ты снова жертвовал собой. Не из-за меня. - Вот как работает любовь, гений, - говорит она. - Вы ставите потребности партнера выше своих. Вы делаете то, что должны, чтобы они были в безопасности и были счастливы. Даже если это убьет вас, в переносном смысле, конечно. Это все чушь. Джон знает, что она имеет в виду не метафорически. Не в их сфере деятельности. Он криво улыбается ей. - Черт возьми, я тебя не заслуживаю. Лола выглядит самодовольной при его признании. - Я чертовски крутая. . Джон крепче обнимает ее и готовится к еще одному поцелую, но поблизости раздается демонический визг. Они расходятся и обмениваются обеспокоенными взглядами. - Наверное, нам стоит обратить внимание на то, что нас окружает, - предлагает он. Лола трясет руками перед тем, как наложить ледяное заклинание. Это не удается. - Черт! - огрызается она. - Каждый раз! Клянусь, я никогда не пойму как сделать это правильно. Джон шагает впереди нее, обе руки покрываются ледяной коркой, когда демоны поворачивают за угол. - Я понял, любимая, - говорит он. - Просто позволь Джонни разобраться с этим. - Обычно я бы обиделась, но мне нравится смотреть, как ты проявляешь инициативу, - усмехается она. – Давай же, детка. Джон подмигивает ей и идет навстречу нападавшим. - Ну что, приятели, готовы танцевать? Девять месяцев назад - Сюда! – торопит Джон, когда они с Лолой заходят в угол, а адские гончие идут у них по пятам. - За этот валун! Лола ныряет туда, куда он указывает, и он следует сразу за ней, практически приземлившись на нее. Он прикрывает ее своим телом, пока адские псы натыкаются на расставленную им ловушку. Вспыхивает яркая вспышка молнии и ужасный визг, когда собаки поджариваются до смерти. Затем тишина и запах сгоревшей собачьей шерсти. - Ух, мерзко, - говорит Лола, морща нос. Джон встает на ноги, вздрагивая, протягивает руку, чтобы помочь ей встать. Гончие представляют собой обугленное кровавое месиво. Он надеялся, что часть мяса осталась пригодной. Прошло несколько дней, как у них их в последний раз было мясо. Но, глядя на массу мертвых адских гончих, у него пропадает аппетит. У Лолы такая же проблема. Она корчит гримасу и поворачивается в противоположную сторону. - Давай вернемся в лагерь, - говорит она. - Я терпеть не могу этот запах. Джон следует за ней на короткую прогулку туда, где их вещи уже разложены. Вероятно, они могли позволить себе отдохнуть там еще один день, прежде чем им пришлось бы продолжать движение. Лола опускается на колени, чтобы покопаться в его сумке. - Как давно я этим занимаюсь? - она спрашивает. - Плюс-минус пять месяцев, - отвечает Джон. Он срывает свою грязную рубашку и бросает ее на землю, прежде чем схватить чашу. Он наполняет ее холодной водой, и делает большой глоток, прежде чем слить остаток себе на голову. - Черт возьми, это надолго, - говорит Лола, вставая на ноги. В руках у нее свежая рубашка, которую она роняет на их импровизированную кровать. Джон обнаруживает, что наблюдает, как ее грудь быстро поднимается и опускается. - Мы здесь в безопасности или нам нужно двигаться дальше? - спрашивает Лола, снимая дробовик и осторожно кладя его на землю у своих ног. Джон кивает, не отрывая глаз от ее мокрой от пота майки. Его накатывает волна похоти. Она чувствует это и ухмыляется ему. - Ты в порядке? Джон роняет чашу на землю. - Я хочу трахнуть тебя, - прямо говорит он, расстегивая пуговицу на штанах. - Что сейчас? - со смешком спрашивает она. - Здесь, сейчас, возле этой скалы. - Джон указывает на валун, который отделяет их лагерь от остального подземного мира. - Мы больше не будем трахаться на скале, - говорит она ему. - В прошлый раз у меня были царапины. Джон хватает ее за руку и вращает, так что она вынуждена опереться на рассматриваемый большой камень. - Тогда я просто возьму тебя сзади, - мурлычет он. Она смеется и поворачивается к нему лицом. - Дайте мне секунду, - говорит она. - Мы просто бежали около часа. Мои ноги как желе. Проходя мимо, она мягко шлепает его по щеке. - После боя ты как никогда настойчив. Она срывает свою майку и бросает ему через плечо. Он легко ловит ее, ухмыляясь и небрежно отбрасывая его в сторону. - Прошло несколько дней, - напоминает ей Джон, наблюдая, как ее бедра покачиваются при ходьбе. - Кроме того, я ничего не могу поделать, если вид того, как ты тяжело дышишь, и запыхалась, вызывает в воображении всевозможные развратные образы. - Все, что я делаю, вызывает у тебя развратные образы, - говорит Лола, закатывая глаза, расстегивая шорты. Джон усмехается. - Ты не ошибаешься, - соглашается он. - Когда ты вылезешь из этих шорт, наклонишься немного и устроишь нам представление? - Нет, - говорит Лола, стягивая шорты с бедер и сбрасывая их. - Почему я всегда должна устраивать тебе шоу? Как насчет того, чтобы устроить мне шоу? - О, ты хочешь, чтобы Джонни станцевал для тебя? - спрашивает он, положив руки на бедра. Лола в ожидании садится на матрас. - Ах да, станцуй для меня, детка. Джон смеется, руки опускаются, чтобы закончить расстегивать пуговицу на штанах. С ухмылкой он идет туда, где она сидит, соблазнительно покачивая бедрами, когда он вылезает из штанов. Она пытается не рассмеяться, он может сказать это по тому, как она закрывает рот рукой. Однако в ту секунду, когда она видит, насколько он тверд, хихиканье утихает, и она смотрит на него с жадностью, раздвигая ноги, чтобы он мог устроиться между ними. Они падают навзничь, переплетаясь друг с другом. Она обвивает ногами его талию, пользуясь возможностью, чтобы провести своей киской по его члену. Джон стонет. Он засасывает два пальца в рот, покрывая их слюной, прежде чем проткнуть руку между их телами. Он наслаждается легким вздохом, который она издает, когда он гладит ее между ног. Она хватает его за волосы и всасывает его язык в свой рот. Джон позволяет ей попробовать его на вкус, нетерпеливо вводя в нее два пальца без всякого предупреждения. Это заставляет ее бедра мгновенно дернуться от его руки. Как только она готова к нему, то несколько секунд гладит его член, стоня, ощущая как влага размазывается по нему. - Как ты этого хочешь? - шепчет он, дразня ее дырочку головкой своего члена. - Ты точно знаешь как. Джон со стоном толкается в нее. Он нетерпеливо вытирает руку об матрас, чтобы схватить ее. Сложив пальцы вместе, он прижимает ее руку к их кровати и начинает глубокий, но медленный ритм бедрами. Она крепко прижимается к нему, ее свободная рука обвивается вокруг его плеч, чтобы она могла держать его рядом. Каждая часть их тел каким-то образом соприкасается. Рот Джона отказывается покидать рот Лолы. Вместо этого он глотает каждый стон и вздох, целуя и покусывая ее губы. Воздух вокруг них гудит, магия и энергия их взаимодействия нарастают быстрее, чем обычно. Кажется, что они так двигаются часами, пока, наконец, он не почувствует, как ее мышцы вокруг него сжимаются. Она выгибается к нему, когда кончает, его имя вылетает из ее рта в прекрасным звуком. Он погружается в ее судорожное тело, рука все еще крепко сжимает ее. Когда он приходит в себя, его лицо уткнулось в ее грудь, а ее руки поглаживают его волосы. Он уткнулся носом в плоть перед собой, покрывая поцелуями одну из ее грудей, берет сосок между губами. Рука Джона проходит между ее грудей, наслаждаясь дрожью, которая проходит по ней. Он осторожно выходит из нее и возвращается на свое место на кровати. Его рука какое-то время блуждает по ее груди, прежде чем опуститься ниже, в конце концов остановившись на ее животе. Она поворачивается на бок, отодвигаясь назад, пока он не прижмет ее ближе. Ее рука ложится на его руку, и она еще раз переплетается с его пальцами. Джон улыбается и прижимает ее к себе, пока она засыпает. Он не знает, почему в этот раз все было иначе, чем в другие, но он слишком устал, чтобы думать об этом. Семь дней назад Джон смотрит на Меркьюри через окно, вглядываясь в его дочь. Она выглядит немного маленькой, но в остальном у нее здоровая розовая кожа, и она ерзает в своей кроватке. Они только что вымыли ее и заняты поиском одежды для нее. Его захлестнула волна эмоций, и Джон с легким стуком ударил лбом об окно. У него есть дочь. - Перегруженн? - спрашивает Зед, опираясь на стену рядом с ним. Джон фыркает. - Даже не начинай это», - бормочет он. Он отходит от окна и проводит рукой по усталому лицу. Он чувствует, как Зед изучает его, и готовится к неизбежному. Она ангел; она может почувствовать рак внутри него. Когда он случайно взглянет, он видит боль на ее лице. - Ты болен, - с пониманием говорит она. Джон кивает, переводя взгляд на Меркьюри. - Да, - подтверждает он. - В любой день этот рак заберет меня. Оставив Лолу одну, чтобы вырастить ее. - Она не будет одна, - говорит Чэс, подходя к Джону с другой стороны. Джон отстраняется от окна, поворачиваясь лицом к другу. Именно тогда он понимает, что Ричи и Энн Мари тоже с ними. Энн-Мари похлопывает его по спине, когда она подходит к окну, чтобы взглянуть на ребенка. Ричи делает то же самое. - Посмотри на нее, - улыбается Энн Мари. - Говорю тебе, Джон, никогда не думала, что увижу тот день, когда ты станешь отцом. - И я, Энни, - говорит Джон, кладя руки на подоконник. Пятеро из них на мгновение замолкают, каждый по-своему обрабатывает ситуацию. - Джон, тебе нужно сказать ей, - наконец говорит Ричи. - Лоле нужно знать, что у тебя рак. Это несправедливо по отношению к ней. Джон не отвечает, слишком потерянный в своей голове. Врачи и медсестры суетятся вокруг, и он знает, что для того, чтобы сказать то, что он хочет, им понадобится остаться вдвоем. Он смотрит на Зед, которая изучает его. - Ты не возражаешь? Она улыбается и поднимает руку. Время вокруг группы останавливается. - Хорошо, вот о чем я думаю, - говорит Джон, поворачиваясь ко всем лицом. - У меня мало времени, и мы знаем, что за мной идет Первый. Лола и ребенок должны быть как можно дальше. - Я знаю ее недавно, но сомневаюсь, что она уйдет добровольно, - комментирует Энн Мари. - Она не согласится, - говорит Джон. - Но позвольте мне об этом позаботиться. Вы мне очень нужны, чтобы помочь мне позаботиться о некоторых вещах. - Что угодно, - говорит Чэс. Остальные кивают в торжественном согласии. - Ричи, мне нужно, чтобы ты поработал над заклинанием маскировки, - говорит Джон. - Лола в основном защищена своими рунами, а Меркьюри - нет. Нам нужно сделать так, чтобы зло не нашло их, особенно Первый. Думаешь, ты сможешь об этом позаботиться? Ричи кивает. - Я сделаю все, что в моих силах, - говорит он. - Отлично, - говорит Джон. - Есть еще некоторые юридические вопросы, в которых мне понадобится ваша помощь. Но об этом мы поговорим позже. Прямо сейчас маскировка является приоритетом. - Хорошо, тогда я займусь этим сейчас, - говорит Ричи. - Чем дольше я жду, тем больше у них шансов найти их. Он вежливо кивает Джону и поворачивается, чтобы уйти. Однако, делая шаг в сторону, он останавливается, глядя на Меркьюри через окно. - Она красивая, Джон. Джон сглатывает комок в горле и кивает. - Как и ее мама. Когда Ричи уходит, Энн Мари строго смотрит на него. - Джон Константин, что творится у тебя в голове? – спрашивает она. - Нет никаких скрытых мотивов, - уверяет ее Джон. - Моя приоритетная задача - убедиться, что они в безопасности. - Джон, я знаю тебя, - говорит она, скрестив руки. - У тебя всегда есть что-то еще. Для тебя всегда найдется крючок. - Не в этот раз. Энни, мы оба знаем, что я не отец, - говорит Джон. - Прямо сейчас лучшее, что можно сделать, - это подумать о том, что для них наиболее безопасно, и если этот план не включает меня, то я сделаю то, что должен. Выражение лица Анны Мари смягчается, и она кладет руки ему на плечи. - Ты поступаешь правильно, - уверяет она его. - Я знаю, что это сложно. Но большинство бескорыстных поступков таковы. Я горжусь тобой. Она целует его в лоб. - Мне нужно, чтобы вы прошли через все свои оккультные знания, - говорит Джон. - Составьте список всех похитителей младенцев и узнайте, как их убить. Нам нужно создавать чары, обереги, ритуалы. - Ты думаешь, что кто-то придет за ребенком? - спрашивает Энн Мари. - Помимо Первого? - Мы знаем многих демонов и существ, которые похищают детей. Это, в сочетании с тем, что она моя дочь, делает ее мишенью. Энн-Мари понимающе кивает. - Я пойду к Джасперу и приступлю к работе, - говорит она. - Спасибо, Энни. Джон смотрит, как она уходит, прежде чем повернуться к Чэсу. - Мне не нравится этот взгляд, - говорит крупный мужчина. Джон вздыхает, позволяя своему истинному истощению отразиться на его лице. Он готов потерять сознание, но еще слишком много работы. - Твоя работа самая важная, - говорит он. Он смотрит на Меркьюри, не в силах встретиться взглядом с Чэсом. - Мне нужно, чтобы ты был для нее отцом. - Джон, я не могу… - Я не долго в этом мире, приятель, - прерывает Джон, бросая на него умоляющий взгляд. - Ты единственный человек, которому я их доверяю. Мне нужно, чтобы ты забрал их отсюда и сохранил. Делай то, что я не могу. Берегите ее и Лолу. Ты сможешь сделать это для меня? Час снимает шляпу, проводя рукой по волосам. - Ты уверен, что нет возможности тебя спасти? - Может быть, есть, - говорит Джон. - Но это заблуждение. Если я проиграю, я хочу знать, что она в безопасности. Чэс не хочет этого делать. Джон видит это по его глазам. Но он не может отказать Джону в его последнем желании. Не больше, чем Джон не смог отказать ему в помощи, когда душа Джеральдин была похищена. - Когда ты скажешь ей? – спрашивает он. - После того, как она выберется отсюда, - говорит Джон. - Она уже через многое прошла сегодня. Он ловит взгляд Зед и кивает, давая ей понять, что она может сбросить заклинание остановки времени. Все это время она молча наблюдала за Джоном, ее яркие глаза пристально разглядывали Джона. Мир возвращается в нормальное состояние, и женщина вывозит Меркьюри из детской. - Она совершенно здорова, - сияет она. - Немного мала, но пока показатели крови в норме, и она нормально дышит. Она готова ехать к маме. Она останавливает кроватку перед Джоном, который слишком подавлен, чтобы говорить. Чэс благодарит медсестру от его имени, и она отходит, чтобы дать им уединение. - Обними ее, Джон, - говорит ему Зед. Джон хочет. Его первобытный отцовский инстинкт не хочет ничего, кроме как обнять ее и прижать к себе. Но если он это сделает, он знает, что влюбится. Это уже происходит, и он не может себе этого позволить. Потому что, как только он это сделает, его решение будет намного сложнее. - Мне ... ммм, нужно кое-что достать, - говорит он, отступая от кроватки. - Лоле понадобится автокресло и все такое… Мне нужно его достать. Чэс выглядит так, будто хочет его ударить, но не спорит. Он снова надевает шляпу и толкает Меркьюри в противоположном направлении. - Давай, малышка. Дядя Чэс отвезет тебя к маме. Джон смотрит им вслед, прежде чем взглянуть на Зед, выражение его лица становится жестким. - Расскажи мне, что в ней особенного, - требует он. - И можешь сделать это без своих загадочных разговоров. Я знаю, ты знаешь. Зед вздыхает, отталкиваясь от стены. - Ты помнишь то последнее видение, которое у меня было? То, после которого ты доставил меня в больницу? Джон осторожно кивает. - Оно было о маленькой девочке, - говорит она. - Она стояла в доме на мельнице и смотрела на меня пронзительными глазами. Теми же, которыми ты смотришь на меня. У нее были длинные грязно-светлые волосы, плохая осанка и поджатые губы отца. - У меня отличная осанка, - возражает Джон. - Так ты знала? Тогда ты видели Меркьюри? Почему? - Я не знала, что она твоя дочь, пока не вознеслась, - объясняет Зед. - Я видела человека, который унаследует мои видения. Сердце Джона замирает. - Они собираются сделать с ней то, что сделали с тобой? - спрашивает он, страх захлестывает его с пугающей скоростью. Он больше не может пережить в своей жизни такую же трагедию. Зед качает головой и успокаивающе улыбается. - Нет, Джон, не сделают, - говорит она. - Она сможет справиться с ними и будет лучше контролировать их. Джон, она будет делать потрясающие вещи. То, о чем мы даже не подозревали, возможно. Джон не знает, как обрабатывать эту информацию. Он проводит обеими руками по волосам, ходя по кругу несколько секунд, прежде чем заставить себя сделать глубокий вдох. - Что ж, все это не имеет значения, если я не смогу защитить ее и Лолу, - говорит он. - Даже если это означает держать их подальше от меня. - Она выбрала тебя, Джон, - говорит Зед. - Это не значит, что это был правильный выбор. Пять лет назад Проклятая суккуба ускользнула от него. Джон стоит у стойки бара и оглядывается. Ни души не видно. Вздор. Он, должно быть, теряет хватку. Он вытаскивает сигареты из кармана, засовывая конец одной в рот. Когда он собирается подкурить, его внимание привлекает что-то на другой стороне улицы. Хотя секунду назад никого не было, девочка стоит и смотрит на него. Джон с любопытством смотрит в ответ, затягивая сигаретой. Она слишком молода, чтобы так поздно ходить в одиночестве. Где ее родители? Она поворачивается к нему спиной и начинает уходить. Обеспокоенный, Джон бежит через улицу, чтобы последовать за ней. Она останавливается, чтобы посмотреть на него, прежде чем исчезнуть в переулке. Как только Джон поворачивает за тот же угол, мимо него пролетает женщина, ударяясь о стену справа от него. Она со стоном скатывается на землю, явно задыхаясь. В нескольких футах от него находится суккуба, на которую он охотился. Девочки нигде не видно, но Джон забывает о ней, когда демон смеется. - Как бы я ни ненавидел разлучать двух милых птичек, которые рвут друг друга в клочья, я думаю, тебе не помешает небольшая помощь. Молодая женщина смотрит на него с вызовом. - Отвали! - огрызается она. - Этот бой мой! Не дожидаясь ответа, она вскакивает на ноги и ныряет в ловушку суккуба. Джон наблюдает, как она борется с тварью, на его лице появляется ухмылка, и он чувствует знакомые проблески влечения. Привет, красавица. Кто ты такая? Настоящие дни Джон приходит в себя, у него кружится голова, и он лежит на полу. В одной руке флакон с противоядием. В другой - шапочка Мерк. Голова кружится, Джон перекатывается на бок, пытаясь понять смысл путешествия, которое он только что совершил. Он роняет пустой флакон и прижимает к груди шапочку Мерк. Почему он не помнит то видение? Девочка выглядела несколько знакомой. Это ведь не могла быть Меркьюри? Когда Зед сказал ему: «Она выбрала тебя», он подумал, что она имела в виду Лолу. Но теперь он понимает, что она имела в виду Меркьюри. Он был выбран, чтобы помочь привести ее в этот мир, и он хотел бы знать, почему. Его голова все еще кружится от наркотиков, и все, о чем он думает, не имеет особого смысла. Он даже не знает, попадает ли это в сферу возможностей. Была ли она там на самом деле или это просто наркотик, который над ним подшутил? Его воспоминания с Лолой перед ее смертью - беспорядок, и нет никакого способа узнать наверняка. Слова Зеда из больницы звенят в его ушах: «Джон, она собирается делать удивительные вещи, о которых мы даже не подозревали». Так они с Лолой оказались там, где они оказались? Они должны были принести в мир Меркьюри? Джон чувствовал, что это должно быть нечто большее. Какой бы особенной она ни была, если бы ей нужно было только родиться, судьбы заставили бы его в первый раз зачать с Лолой. По какой-то причине им нужно было полюбить друг друга. Медленно садясь, Джон засовывает шапочку Мерк в сумку и оглядывается, пока заканчивается действие наркотика. На улице кромешная тьма, а это значит, что он был вне дома уже несколько часов. Прошло много времени. Он не может больше откладывать это. Какой бы ни была причина, по которой Мерк выбрал его, это не имеет значения. Он сделал свое дело и помог ей прийти в этот мир. Теперь ему нужно убедиться, что она в безопасности. Джон залезает в карман и вытаскивает нож. В последний раз им перерезали пуповину его дочери. Лезвие острое, когда он прикасается к нему. Джон закатывает рукава до локтей и глубоко вздыхает. Первый разрез не сразу проявляется. Он видит, как течет кровь. Но боль не проходит, пока он не перерезает второе запястье. Затем его поражает масштаб того, что он делает, и он борется за то, чтобы остаться на ногах. Он не может. Его тело слишком слабо от рака и наркотиков. Его кровь начинает проливаться на пол, и он наблюдает за этим, пока тошнота в животе не заставляет его закрыть глаза. Тем не менее, он знает, когда придет Первый. Он может чувствовать движение воздуха, слышать шелест мантии, когда тот входит в круг. - Самоубийство, Константин? - спрашивает Первый с удивлением. - Не доживешь до конца? - И ждать, пока рак заберет меня? - Джон рычит, открывая глаза. – Остаться меня слабым и уязвимым? Я воздержусь. - Это не имеет значения, - говорит Первый, взмахивая рукой. - Ты мой на всю вечность. Дважды ты меня ограбил. В третий раз не получится. Я - твое проклятие. Тело Джона изгибается вперед, и его начинает трясти. - Это очень мило, сукин сын, - рычит он. - Но разве тебе не следует подождать, пока я действительно умру? - Обычно да, - говорит Первый. - Однако с учетом обстоятельств. Я решил, что лучше буду смотреть, как жизнь утекает из твоих глаз. Джон стонет от боли, сжав кулаки. У него головокружение, и он уже чувствует, как его тело становится холодным. - Ты напал на мою семью. Если ты думал, что я позволю причинить им вред, ты такой же глупый, сколь и уродливый. - Признаюсь, мне было любопытно узнать о ребенке, зачатом в моем королевстве, - говорит Первый. - И Фей стремился к власти. Это было так просто, это было почти скучно. - Он потерпел неудачу, - усмехается Джон. - Я добрался до них до того, как он смог принести в жертву Лолу. Они в безопасности. Джон внезапно поражается своим мыслям. Может быть, поэтому ему и Лоле нужно было расти, чтобы полюбить друг друга. Чтобы они могли защитить ее вместе. Это новый угол, под которым он раньше не смотрел. - Пока, - говорит Первый. - Должен сказать, я удивлен тобой. Ты должен был знать, что я приду за тобой. Джон тихонько хихикает. - Собственно, я рассчитывал на это. Здесь немного темно, понимаешь? Глаза Первого сужаются, и он смотрит себе под ноги. Именно тогда он узнает ритуал, на котором стоит. Он оборачивается, чтобы взглянуть на Джона взглядом. - Что ты наделал?! Оставшийся свет в комнате тускнеет, поскольку из теней материализуется Второй из Павших. - Ты! – шипит первый. - Нарушитель! - Воистину преступление, - рычит Второй. - Правильно обвинение, неправда - обвиняемый. Это ты преступник, древний. - Как ты смеешь? – злится Первый. - Тебе здесь нечего делать! - Контракт на его жизнь принадлежит мне! – шипит второй. - Что ты здесь делаешь? - Контракт?! Он мой по праву оскорбления! - Первый идет к Джону, наклоняясь, чтобы поднять его на ноги. Джон борется с желанием вырвать содержимое желудка, и изображает свою лучшую ухмылку. - Константин, что ты наделал? Ты заключил сделку со Вторым? - Конечно, нет, приятель, - усмехается Джон. - Что это? Раздается ужасный визг. Голова Первого поворачивается влево, когда появляется Третий Падший. У него нет истинной формы, это просто многоликий монстр. Он переключается между этими проклятыми сущностями, каждое лицо искажается ужасным криком агонии и ужаса. Джон старается не смотреть в глаза, чтобы его не вырвало. - Я пришел за своим призом и нашел нарушителей? Братья, вам здесь не место. Этот смертный мой! Когда глаза Первого встречаются с Джоном, умирающий смотрит на него безумной улыбкой. - Я заключил две сделки, - шепчет он. Со свирепым криком Первый отбрасывает Джона назад. Он с силой падает на пол, крича в агонии. Кровь повсюду, и боль распространилась по обеим рукам. Он сворачивается в клубок, стиснув зубы. - Нет, братья! Немедленно возвращайтесь вниз, - приказывает Первый. - Почему я должен возвращаться? - рычит Третий. - Что вы и Второй имеете против меня? Душа Константина принадлежит мне по праву! - Продал тебе свою душу, не так ли? - спрашивает Второй. - Не так, брат. Его душа связана со мной. Я заберу его сегодня вечером. - Вы оба ошибаетесь! - прерывает Первые. - Он мой по праву! - По какому праву? - Третий требует знать. - Да, пожалуйста, скажи, брат, - говорит Второй. - По какому праву? Ты заявляешь о праве на оскорбление? Что он сделал? Рот Первого сжимается в прямую линию, и он пристально смотрит на двух других. - Это не то, о чем вам нужно беспокоиться, - говорит он, на самом деле несколько смущенно. Они слишком заняты спорами, чтобы заметить, что Джон снова поднимает нож. Закусив губу, мастер Темных искусств делает еще один порез на запястье, в результате чего кровь хлещет быстрее. Он кричит от боли, перекатываясь на спину. Теплота крови резко контрастирует с его холодной кожей. Три существа окружили его, его приближающаяся смерть, наконец, привлекла их внимание. - Слушайте сюда, чертовы дрочилы, - выдыхает он. - Времени не хватает. О, и он слишком смущен, чтобы рассказать вам, как я одолел его. - Константин, я тебя предупреждаю… - кричит Первый. Джон игнорирует его, поднимая руку, чтобы закрыть два пореза на запястье, пытаясь замедлить кровоток. - Видите ли, ребята, это было так. Мы с вашим братом были в доме дорогого друга, и, когда он не смотрел, я добавил кое-что ему в стакан. Вы бы это видели. Он сразу потерял сознание, и душа моего друга поднялась на Небеса. Второй и Третий начинают смеяться, а Первый выглядит так, будто готов взорваться от гнева. - А потом я и моя птичка оказались в твоих владениях, и из-за одного переключения… Он не смог собрать ни одну из наших душ и был вынужден отправить нас сюда. - Теперь все это не имеет значения! - Первый перекрикивает смех своих братьев. - Все это означает, что его душа моя в тысячу раз больше, чем все ваши дерьмовые контракты! Джон обращает свой взор на Второго и Третьего, чтобы увидеть, как их смех прекратился, как только он раскроет свой план. - Да не над чем смеяться, придурки, - рычит он. - Потому что я сделал то же самое с вами. - Что это за чушь? - спрашивает Третий, смех почти сразу утихает. - С нами ты пытаешься валять дурака, Константин? - шипит Второй. - Я не валяю дурака, приятель, - говорит Джон. - Я выставляю тебя дураком. Жадные сволочи. Вы даже не задумывались, не так ли? Так чертовски хотели заполучить меня. Великий Джон Константин. Вы даже не задумывались о стоимости такого приза. В конце концов, я - ловушка. Я продал свою душу вам обоим, придурки. - Идиоты! – кричит Первый. - Трижды проклятые дебилы! Обманутые, как новички! Все, что мне нужно сделать, это забрать его душу, и ты ничем не сможешь нас остановить! - Это подводит меня к следующему пункту повестки дня, - выдыхает Джон, пытаясь не кашлять, хотя он чувствует, как его раковые легкие наполняются жидкостью. - В ваших контрактах так четко указано, что одному из вас причитается человеческая душа. Это означает, что ваш долг - собрать его, несмотря ни на что. И, друзья, минут через пять или меньше, если я уберу руку с этой вены, моя жизнь закончится. Так что вы должны спросить себя, кто меня получит? Рев гнева заставляет здание дрожать, но Джона это не останавливает. - Теперь осторожнее, - говорит он, когда они снова начинают спорить. - Если вы будете действовать так, то разорвете ад на части, и небо получит меня. И как это будет выглядить? - Константин, ты дерьмо! - Первый движется к возвышению над ним. - Ты принадлежишь мне! И так и будет! Меня не ограбят! Джон смотрит ему прямо в глаза и, даже не вздрогнув, убирает руку с вены. Свежая, горячая, красная кровь льется во все стороны, и последние остатки энергии Джона уходят с ней. Джон чувствует, что в последний раз падает на пол. Их крики и споры остаются неуслышанными. Лежа в луже крови, он ждет смерти. Каким бы ни было их решение, он недолго проживет в этом мире. Он знал, чем это закончится. Он закрывает глаза, представляя лицо Лолы. Он думает о ее прикосновении, ее смехе, ее улыбке, ее силе, которая каким-то образом отразилась на нем. Она и Мерк наконец-то будут в безопасности. Меркьюри. Господь знает, почему ее дух выбрал его в качестве отца. Тем не менее, он доволен знанием того, что ему удалось принести в мир одну хорошую вещь. Лола всегда думала, что в нем есть хорошее. Он догадывается, что в каком-то смысле она была права. Он представляет, как маленькое личико Меркьюри смотрит на него, когда он прощается. Как он нежно поцеловал ее и сказал ей свои последние слова. «Ты была сюрпризом, но самым лучшим. Я уверен, что ты услышишь много историй обо мне, и мне жаль о большинстве из них. Но знай, я люблю тебя больше, чем я когда-либо думал, что способен. И сделай мне одолжение, позаботься о своей маме. Убедись, что она счастлива.» Джон закрывает глаза, отдаваясь тому, что приходит к нему. Внезапно Первый хватает его за рубашку, поднимая на ноги. Глаза Джона резко открываются, но из-за пропадающего зрения все, что он видит, - это смутное изображение лица своего врага. - Ты выиграл, Константин, - рычит Первый. - Я вылечу твой рак и оставлю тебя в живых. - И оставь мою семью в покое, - хрипит Джон. - Да, да, - нетерпеливо говорит Первый. - Я выполню все, что обещали тебе другие. Но не думайте, что это означает, что я не найду способ обойти это. Не думайте, что я не воспользуюсь каждой лазейкой, которую найду. Первый тянется к груди Джона и крепко сжимает его, наслаждаясь абсолютной болью, которую он причиняет своему злейшему врагу. Джон никогда не чувствовал ничего подобного; это почти как если бы его легкие выгорели, а затем отрастили заново. У него украдено то немногое дыхание, которое у него есть. Он задыхается и задыхается, пытаясь схватить Первого за запястья. Но Падший отпускает его. Он с глухим стуком падает на пол, и боль продолжает расти. Она увеличивается и распространяется по всему его телу, пока не станет казаться, что его кожа пузырится, а каждый его орган превращается в жидкость. С криком тело Джона достигает болевого порога, и он ненадолго теряет сознание. Когда он, наконец, приходит в себя, он весь в поту и сильно трясется. Он смотрит на свои запястья и не видит ни намека на шрамы. Судя по тому, что он чувствовал, даже его руки и спина, кажется, лишены резных шрамов, сделанных ему Лолой. Новые не только легкие, но и все. Он чувствует себя лучше, чем когда-либо. Единственный шрам, который остался, - это шрам на его ладони. Он светится странным желтым светом, слегка шипя, прежде чем снова стать темно-розовым. Его охватывает непреодолимое чувство удивления, и он обнаруживает, что купается в присутствии Лолы, как будто она стоит прямо перед ним. Улыбку на его лице невозможно остановить. Просить восстановить связь с Лолой было рискованно. Он был уверен, что Третий поймет его истинные намерения, но он был слишком поглощен своей жадностью, чтобы рассматривать его скрытые мотивы. Джон чувствует знакомый прилив энергии и эмоций. Что он провернул, черт возьми?! Посмеиваясь про себя, Джон посылает Лоле чувство уверенности, прежде чем прервать связь и медленно подняться на ноги. Его мускулы не протестуют. Фактически, он совершенно уверен, что мог бы сделать сальто, если бы захотел. Черт возьми, он никогда раньше не чувствовал себя так хорошо. Даже когда он был моложе. - Спасибо за это, - говорит он, поднимая сумку с пола. Свободной рукой он вынимает из кармана сигарету и засовывает кончик в рот. - Я думал, ты собираешься отдать меня ангелам. - Твое высокомерие погубит тебя!- шипит Первые. - Ты никогда не освободишься от нас! - добавляет Второй. - Твоя душа попадет в ад, Джон Константин, - обещает Третий. - Тем или иным способом. - Сомневаюсь в этом, - беспечно говорит Джон. Он закуривает и сует зажигалку обратно в карман. После глубокой затяжки он движется к Первому. - Это видно по вашим лицам. Ни один из вас не уступит другому, и вы не принесете войну в ад только из-за моей жалкой души. Это означает, что либо ты продолжаешь исцелять меня вечно, либо позволишь ангелам забрать меня. Но я позволю вам разобраться в этом. Его самодовольство невозможно сдержать, когда он проходит мимо них по пути к двери. - Если вы меня извините, у меня есть важные дела. Моя леди в ярости на меня, и мне не нравится мысль о том, чтобы провести ночь на диване. Гнев, который он оставляет после себя, вызывает у него головокружение. Добравшись до двери, у него есть последняя мысль. - О да, еще кое-что», - говорит Джон, приглушенным сигаретой голосом. Он поворачивается, чтобы посмотреть на Первого, и с большой ухмылкой толкает его.***
Ты уже возвращалась в дом на мельнице, когда почувствовала, что что-то не так. У тебя начинает подниматься температура, и шрам на руке начинает гореть. Ты заставляешь Чэса остановиться, и это хорошо, потому что все тело внезапно залито желтым светом. Это длится всего секунду, и как только свет исчезнет, ты снова чувствуешь присутствие Джона. Это не похоже на первый раз, когда это кажется неправильным и навязчивым. Это связь, которая была, когда ее у вас отняли. Что он сделал, этот сукин сын?! Ты знаешь, что его нет дома, когда приходишь туда, поэтому у тебя нет другого выбора, кроме как ждать. Чэс и Рене предпочитают оставаться в своей комнате, пока ты ходишь по гостиной, убирая беспорядок, который он оставил. Проходят часы, когда ты наконец чувствуешь, что Джон входит в дом. Когда он входит, ты прислоняешься к книжному шкафу. Он останавливается наверху лестницы, глядя на тебя с непонятным выражением лица. Очевидно, он знал, что ты будешь там. Наверное, поэтому он не спешил возвращаться домой. Его одежда залита кровью, что создает странный образ. Однако ты можешь почувствовать, что он не ранен. На самом деле он выглядит лучше, чем вы когда-либо. Под глазами нет мешков, лицо выглядит свежим и здоровым. - Привет, любимая, - говорит он. Он начинает спускаться по лестнице с кожаной сумкой в одной руке и полиэтиленовым пакетом для продуктов в другой. - Приятно видеть тебя здесь. Его беспечность - всего лишь искра, которую нужно высвободить, и он это знает. - У нас было несколько часов, когда я кое-что вспомнила, - говоришь ты, наблюдая, как он кладет свои сумки на один из диванов. - Что это, лапа? - спрашивает Джон, туша сигарету в пепельнице на столе. Ты подходишь к нему, и он даже не пытается заблокировать удар в челюсть. Второй принимает с такой же покорностью. - Ты лживый кусок дерьма, Джон Константин! Твоя собственная челюсть взрывается от его боли, но ты игнорируешь ее. Джон просто смеется, вытирая кровь из уголка рта. - Эгоист, - удар. - Невнимательный, - удар. - Совершенно идиотские, долбаные идиотские поступки совершаешь! Ты знаешь, через что ты заставил меня пройти?! Я и сама полона желания забить тебя до смерти, жалкий мешок с конским дерьмом! Джон слишком занят смехом над твоим гневом, чтобы даже заметить его разбитую губу. Дико ухмыляясь, он хватает тебя за бедра и тянет вперед. - Да ладно, ты красивая, глупая женщина. - Нет! Отстань от меня! - шипишь ты, отталкивая его руки. Ты тыкаешь пальцем ему в лицо, и он вздрагивает. - НИКОГДА не делай со мной ничего подобного! Мое сердце буквально больше не выдерживает! Клянусь, я бы пнула тебя по яйцам, если бы думала, что ты каким-то образом справишься! Он произносит твое имя несколько раз, пока ты не перестаешь ругать его. - Я должен был знать, что ты в безопасности, - объясняет он. - Это был единственный способ убедиться, что с Первым справились и вылечили мой рак. - Так ты больше не умираешь? – спрашиваешь ты, грудь вздымается, когда адреналин проносится сквозь тебя. - Рак полностью исчез? Не только в ремиссии. Джон улыбается и кивает. - Хорошо. Ты кидываешься на него, обвив руками его шею, пожирая его губы в голодном поцелуе. Его губа заживает в ту секунду, когда вы соприкасаетесь, и ты чувствуешь, как исчезают болезненные ощущения после родов. Он так же страстно целует тебя, одной рукой обнимая тебя за талию, а свободной рукой обнимает тебя за щеку. Он отступает назад, пока не ударится по столу. Ты не позволяешь ему останавливаться на достигнутом. Он сидит на краю стола, пока ты ползешь к нему на колени, оседлав их. Ты думала, что никогда больше не сможете его поцеловать, и сейчас готова в полной мере отыграться. Меркьюри скулит и заставляет вас наконец разорвать поцелуй. - Серьезно, малыш, - ты тяжело дышишь, глядя на нее. - Очередь отца. Джон посмеивается и гладит тебя по бедру. - Отойди в сторону. Соскользнув со стола, ты позволяешь Джону подойти к люльке. - Твоя мама и старик игнорируют тебя? – воркует он, поднимая ее. Он громко целует ее в щеку. - Я так понимаю, когда связь восстановлена, ты не будешь держать дистанцию, - говоришь ты, скрещивая руки на груди. - Ну, это зависит от обстоятельств, - говорит Джон, держа Мерк в согнутой руке. - Каких? - Тебя. - Что ты имеешь в виду? – спрашиваешь ты. Ухмыляясь, Джон встает рядом с тобой. - Пойдем, поехали кататься. Мы должны поговорить. - Джон, еще рано. Солнце еще даже не зашло, - говоришь ты ему. - Ну давай, - говорит он. Он держит Мерк так, чтобы ее лицо было рядом с ним. - Пожалуйста? - Ух, хорошо. Только не держи ребенка на руках, когда весь в крови. Джон усмехается и протягивает тебе Мерк. - Тогда я пойду переоденусь. После того, как Джон приводит себя в порядок, вы втроем забиваетесь в машину, он садится на водительском сиденье. Во время поездки ты внимательно слушаешь, как он рассказывает все, что произошло с момента рождения Меркьюри. Что Зед рассказала ему о ее даре, о том, что он видел во время наркотрипа, о том, как он обманул Первого, Второго и Третьего. - Я не понимаю, почему ты не позволил Зед исцелить тебя? –спрашиваешь ты. - Потому что, даже если бы она могла меня вылечить, - говорит Джон. - Первый продолжал бы кого-нибудь присылать. Мне нужно было добраться до него. В худшем случае я бы умер и отправился бы в ад на всю вечность. - Подожди… - говоришь ты, что-то понимая. - Значит, ты попадешь в в рай? Потому что, если они не пойдут войной друг на друга, когда ты умрешь ... - Ангелы придут за мной? - спрашивает Джон с дерзкой усмешкой. - Вполне возможно. - У меня буквально нет слов. Джон хихикает, и вы двое на мгновение замолкаете. Однако тебя беспокоит другая часть его рассказа. Та часть, где твоя дочь экстрасенс. - С ней все будет в порядке, - уверяет Джон, читая твои мысли. Ты ненавидишь, что ему всегда легко это делать. - Я просто не хотела бы видеть в будущем своего злейшего врага, - говоришь ты. - Это ужасное бремя, и мне неприятно, что ее привели в этот мир только для того, чтобы нести его. Это не правильно. Джон тянется к тебе и кладет руку на колено. - Если она чем-то похожа на свою маму, она справится с этим, - говорит он с улыбкой. Ты улыбаешься в ответ и кладешь руку поверх его. Остальная часть поездки проходит в тишине. Ты смотришь как приближается рассвет, и гадаешь, куда тебя везет Джон. Он явно имеет в виду пункт назначения, когда съезжает с шоссе и начинает движение по проселочным дорогам. Некоторое время спустя, когда он подъезжает к старому фермерскому дому, ты хмуришься. - Что мы тут делаем? Джон не отвечает, ставит машину на стоянку и выключает ее. Он выходит, хватая пластиковый пакет, который он принес с собой. Ты следуешь его примеру. Пока он идет к дому, ты не торопишься, привязываешь к груди детскую переноску, чтобы вытащить Меркьюри из ее автокресла. Она крепко спит, и ты можешь пересадить ее не разбудив. Как только это сделано, ты идешь за Джоном в дом. Он уже на ступеньках и смотрит на строение. - Мы жили здесь, - говорит Джон. - В видении джина. - А сейчас? – спрашиваешь ты. - В видении он был намного лучше, - говорит Джон. - Мы все восстановили сами. Он крепкий, немного шаткий, но прочный. Есть несколько слабых мест. На это уйдет много времени и сил. Но мы сделаем его лучше, чем когда-либо. - Мы все еще говорим о доме? – спрашиваешь ты. Джон посмеивается и поворачивается к тебе. - Это тебе, - говорит он, вынимая ключ из кармана. - Подожди, серьезно? Джон кивает. - Купил его после рождения Мерк, - говорит он, протягивая ключ. – На случай если все пройдет как надо. - У тебя есть дом? Джон пожимает плечами. - Он уже защищен магией, и я знаю, что ты любишь места с большими окнами. Думал, тебе понадобится более яркое убежище. Ты ходишь вокруг, находя время, чтобы полюбоваться всем. - Как ты смог это себе позволить? – ты не можешь не спросить. Джон хихикает. - Ричи сотворил магию, за неимением лучшего слова. - И это недалеко от дома на мельнице, - говоришь ты. - Ты действительно можете посетить нас здесь, вместо того, чтобы прогонять себя. - Об этом… - Что? - раздраженно спрашиваешь ты. Джон колеблется. - Просто думал, - говорит он. - После восстановления связи и всего остального, может, мне стоит остаться здесь с вами двумя. Ты делаешь паузу, чтобы удивленно взглянуть на него. - Это то, чего ты хочешь? – спрашиваешь ты. Джон изучает тебя и Мерк, прежде чем засунуть руки в карманы и подойти ближе. - Я всегда умел желать того, чего не мог иметь, - говорит он. - Когда мне удается получить то, что я хочу, мне нравится жить настоящим моментом. Чтобы воспользоваться всем. Он сейчас стоит перед тобой. - Я не собираюсь делать вид, будто знаю, что делаю. Я бездарь, когда дело касается детей. Лола, я запутался. Если я перечислю все недостатки своего характера, мы будем стоять здесь весь день. - Всю неделю. Джон смотрит на тебя. - Как бы то ни было, - говорит он. - Ты еще любишь меня. Итак, чего бы ты хотела? - Продолжить борьбу, - немедленно говоришь ты. - Столкнуться с этим дурацким миром вместе с моим лучшим другом. Джон, я уже однажды воспитывал Меркьюри в одиночестве. На этот раз я хочу сделать это с тобой. Не только потому, что ты можешь помочь ей с ее видениями или магически привязан ко мне. Но потому что я люблю тебя. Я могу сделать это в одиночку, если нужно, но я не хочу. Джон изучает тебя мгновение, прежде чем провести обеими руками по волосам. Он глубоко вздыхает, и на выдохе по его лицу расплывается медленная улыбка. - Мы можем это сделать, а? - Мне нужно, чтобы ты сказал эти слова, - говоришь ты ему. - Потому что, как только ты их произнесешь, они станут реальны. - Они настоящие, говорю я или нет, - ухмыляется Джон. Ты ухмыляешься в ответ и ожидаемо поднимаешь бровь. - Я хочу остаться, - наконец говорит Джон. - Я хочу остаться с тобой и Мерк. - Одно условие. Лицо Джона светится, и он кладет руки тебе на талию. - Что угодно. - Только ты, я и Меркьюри, - говоришь ты ему. - Потому что, если ты думаешь, что у нас будет пятеро детей, я ударю тебя по яйцам. Джон смеется. - Я позабочусь обо всем. Ты тоже смеешься и позволяешь ему поцеловать тебя. Когда он отступает, ты говоришь. - Итак, давайте продолжим. Давай продолжим сражаться вместе. Джон берет тебя за руку. - Да, - говорит он. - Я могу это сделать. Но у меня тоже есть условие. - Джон, серьезно, такого не случится…. - Нет! Не то, - говорит Джон. - Хотя, давайте отложим это обсуждение на другой раз. Ты игриво толкаешь его. - Мое услловие - во имя всего святого, перестаньте бить меня по лицу! Ты не можешь не рассмеяться. - Не могу обещать, - говоришь ты. - Подумайте, какой ужасный пример ты подаешь нашей дочери, - говорит Джон с притворной обидой. - Уже научился использовать ее против меня, - поддразниваешь ты его. - Очень мило, Джон. Сердце бешено колотится, счастье переполняет тебя, ты останавливаешься на секунду. - Что в сумке? Джон игнорирует вопрос и ведет тебя к крыльцу, чтобы сесть. Он достает пластиковый контейнер для еды. - Блины? - спрашивает он, предлагая вам еду. Ты улыбаешься. - Блины это идеально. Он открывает контейнер и протягивает тебе вилку. Вы погружаетесь в уютную тишину, пока вдвоем делите черничные блины. Вы оба голодны, учитывая последние двадцать четыре часа, которые у вас были, так что за едой не проходит много времени. Как только вы заканчиваете, Джон бросает мусор в мешок и сует свою руку в твою. - Ты же знаете, что мы еще далеко не все закончили, верно? - ты спрашиваешь. - Рано или поздно охота снова затянет нас. - Разве я этого не знаю, - вздыхает Джон. - Пока давайте просто насладимся этим, ладно? Ты придвигаешься к нему ближе и кладешь голову ему на плечо. В переноске Мерк ерзает, булькая и сопя, во сне. Вы с Джоном улыбаетесь ей, прежде чем обратить внимание на восход солнца. Чувство надежды овладевает тобой. Сначала ты ничего об этом не думаешь, пока не понимаешь, что это исходит от Джона. У Джона есть надежда, которую, как ты думаешь, ты никогда не испытывала от него. Согревает внутри. Ты смотришь на него как раз вовремя, чтобы ответить на поцелуй. Когда он отстраняется, его улыбка мягкая, а глаза сияют. - Почему бы нам не пойти домой и не отдать Мерк дяде Чэсу ненадолго? – спрашивает он. - Думаю, мне пригодится утешение. Твой смех невозможно сдержать, и Джон улыбается, как идиот. - Ты такая заноза в моей заднице, Джон Константин, - говоришь ты. - Но ты все еще любишь меня. - Тебе повезло, что ты милый. - Спасибо за это, - отвечает Джон. Он обнимает тебя крепко, и ты греешься в его объятиях. По прошествии некоторого времени Джон отстраняется, чтобы посмотреть на тебя. - Итак, это да? Ты тяжело вздыхаешь и закатываешь глаза. - Тогда пойдем домой, - говоришь ты. - Человек, с которым я хочу провести свою жизнь. - Ужасное решение, которое, скорее всего, приведет к смерти, - поддразнивает Джон. - Была там, делала это, - говоришь ты, махнув рукой. - На самом деле не совсем мое. Хихикая, как дети, вы уходите из дома, взявшись за руки. Как только ты закрепишь Мерк в ее автокресле, ты забираешься на пассажирское сиденье. Когда ты это делаешь, Джон надевает солнцезащитные очки. Он хватает тебя за затылок, дергая на себя, чтобы поцеловать немного грубее, теперь, когда к твоей груди не привязан ребенок. Ты целуешь его в ответ, хватая его за воротник. Когда он, наконец, отстраняется, вы оба одинаково улыбаетесь. Джон заводит машину и берет тебя за руку. Вы не знаете, что ждет вас в будущем или. Трюк Джона с Первым неизбежно укусит его за задницу, как это всегда бывает. Однако ты более чем счастлива забыть об этом на время и просто наслаждаться тем фактом, что вы живы и ваш ребенок здоров. Все остальное можно просто отвалить.