cigarettes after cigarettes

Грейнджер хмурится – до явственной щербинки меж бровей. Злится в очевидном, игривом притворстве. С едва читаемым лукавством косится на дымящееся безобразие в мраморно выбеленных, аристократичных пальцах и замахивается в стремлении выхлестнуть из ладони женщины эту заразу. Чёрта с два Блэк потерпит подобную наглую вольность. Пальцы беспрепятственно перехватывают ладонь, стискивают – едва ли болезненно, но достаточно, дабы проучить хулиганку. – Удар не ахти, – заключает женщина, ухмыляясь. И мгновением позже, даруя свободу хрупкому запястью и целомудренно обхватывая пальчики, обращает на Грейнджер искрящийся взор. И дай сил девчонке вынести столько любви. Утяжелённая обрушившимся дождём дорожная мантия приземляется у кованых ножек кресла, сползая со ссутуленных усталых плеч Гермионы. Ботинки с зычным грохотом устраиваются рядом. Грейнджер же – по-свойски размещается на коленях женщины, перебрасывает оголённые ступни поперёк замшевого подлокотника. Выхватывает сигарету из ослабевших пальцев, бросает её в натёкшую с подошвы лужицу. Негодяйка. «Я скучала», – усталое, едва слышное, родное пробегает согревающей рябью, тревожа тонкую кожу за ухом, и Нарцисса, в бедственном, судорожном упорстве – словно девчонка грозит вовсе исчезнуть, раствориться, – бережно удерживает в крепкой хватке хрупкую, ещё дрожащую от неистовствующих осенних ветров фигуру. В благодарности за расползающееся по конечностям сладостное умиротворение Гермиона лишь сильнее зарывается носом в светлые пряди. И чёрт бы побрал идиотскую зависимость Нарциссы. Но Грейнджер, жмурясь, с извращённым наслаждением насыщается спешащим сбежать табачным запахом, который в мгновение окончательно теряется в стойком аромате женщины. «И я скучала», – тихо молвит Нарцисса, ладонью укрощая вымокшие, непоседливые кудри, топорщащиеся как взъерошенное ветром гнездо: «Каждый раз скучаю, когда уходишь. Знаешь же». И, путаясь пальцами в непослушной копне прядей, слегка склоняет голову девчонки и захватывает губы той, едва сминая их в осторожном поцелуе. Осязает, как обветренные губы медленно формируют довольную ухмылку и с тихим вздохом приоткрываются. – Сотню раз тебе говорила, тебе незачем ходить на службу в Министерство, – угрюмо шепчет Нарцисса между поцелуями, пробираясь пальцами под форменный шёлк министерской служащей и царапая ложбинку меж рёбрами. – Моего золота хватит на два столетия вперёд. – Твоего золота, – Грейнджер стоически непреклонна в своём убеждении. Она льнёт к женщине, оставляя на изящной шее растворённые в истоме поцелуи и нарочито медленно следуя аккурат к выпирающим бледным ключицам. Нарцисса судорожно вздыхает, жмурясь, и рефлекторно склоняет голову, поддаваясь девчонке. – Более того, – взлохмаченная голова резко вздымается, а коньячные, подёрнутые игривостью глаза обращают взор точно на женщину. – Если я не буду пропадать на службе, – Грейнджер обхватывает пальцами подбородок Нарциссы, и последние слова оседают уже на припухших, подёрнутых багровой краснотой губах женщины. – Как же ты тайком от меня будешь курить? Со звонким, притворно раздражительным цоканьем Нарцисса закатывает глаза. Шутница. И лишь девчонка хрипло, заливисто смеётся и, награждая невесомым, кротким – «не злись» – поцелуем, захватывает нахохлившуюся женщину в тесные объятия, по-прежнему заразительно посмеиваясь. – Мне будет невыносимо скучно, – в мнимой, наигранной строгости молвит Грейнджер, едва сдерживая вновь подступающий хохот и откровенно забавляясь над куксящейся Нарциссой, теперь нервно шарящей в щелях древнего кресла. – Я буду везде следовать за тобой попятам и не оставлю в этом огромном поместье ни на секунду. Эй! Нарцисса торжествующе выуживает из недр образца антиквариата смятую пачку и победоносно выбрасывает ладонь с находкой вверх, не оставляя и шанса Грейнджер перехватить обретённый – и запрятанный женщиной же – клад. Да и куда уж там с её реакцией. И Нарцисса могла бы поджечь сигарету от испепеляющего, раздражённого взора девчонки. Усмехаясь от сбежавшихся к центру бровей Гермионы, её расширяющихся ноздрей и вздымающейся грудной клетки, женщина медленно насыщает лёгкие никотином и выдыхает дым в сторону. Грейнджер мнётся, мысленно суетится, сражаясь, и теребит и так изничтоженные заусенцы у мизинцев, прежде чем выхватить из пальцев Нарциссы сигарету и сделать резкую, неумелую затяжку. Горло словно поджигают Адским пламенем, а привкус до того нестерпимый и мерзкий, что сигарета тут же выпадает из её ладони, в груди зарождается хриплый, неконтролируемый кашель, а на глазах накрапывают предательски иллюстрирующие поражение слёзы. И Нарцисса не сдерживается – теперь она смеётся, взирая на яростно утирающую слёзы Грейнджер и в обиде оттопырившую нижнюю губу. Приподнимаясь следом за Гермионой, Нарцисса целует ту в висок, успокаивающе проводя по взъерошенным кудрям, и удаляется за стаканом воды для своей несостоявшейся курильщицы. – Я всё равно отыщу все твои заначки, – сдавленно, но чётко кричит Грейнджер вслед. И Нарцисса, представляя размеры поместья, усмехается себе под нос. Как же.