Первая каста

      Зильбер, превозмогая свое грязное желание отправить слегка трухлявый шарик в мой горшочек, отодрал от меня свою тушу, накинул на себя шелковый халат темного цвета, дабы прикрыть от чужих взоров то, что только что предназначалось мне, и направился за дверь спальни. Я резко подскочила с постели и, взяв разбушевавшиеся сопли под контроль, ухом прилипла к двери, улавливая каждое слово из диалога за ней стоящих:       — Двести тысяч, говоришь? — чиновник говорил, словно смаковал каждым словом, будто эти бешеные бабки уже были у него в карманах.       — Именно так, господин.       — Скажи уважаемому гостю, что я свяжусь с ним, как только буду иметь нетронутую.       После этой фразы Зильбер уцепился за дверную ручку, из-за чего я отскочила от двери, словно кипятком ошпаренная.       — Ну, чего стал, остолоп? — более грозно повторил хозяин.       — Есть ма-аленький нюанс, господин. — управляющий тщательно подбирал каждое слово.       — Так говори уже! — рявкнул колобок.       — Уважаемый гость готов заплатить двести тысяч, если мы ему предоставим нетронутую сию же минуту. — Джонас почавкал что-то, помялся, а затем продолжил драгоценную мыслю — У нас же есть нетронутая. Новенькая, что Вы вчера привезли с аукциона у Перкинса.       — Этот цветочек я сорву сам. — Зильбер выплюнул это с ехидным смешком.       — Но, господин… Двести тысяч… Это даже больше, чем Вы за нее заплатили. Она этой же ночью себя окупит!       Чиновник задумался.       — Да, Джонас, ты прав. Такие деньжищи сами ко мне в ручонки пришли. Грех отказываться. Так тому и быть — пусть забирает целку. Бери девчонку и постарайся как можно быстрее подготовить к пожеланиям гостя. Горничные тем временем пусть подготовят покои в борделе. Отведешь туда девчонку и ключ от комнаты отдашь достопочтенному гостю, как только он вручит тебе деньги в руки. Пусть развлекается.       Зильбер покатился куда-то дальше по коридору, а дверь комнаты распахнул Джонас.       — Ну что, куколка, — он стал, сложив руки, как будто молился Боженьке, — у нас все немного переигралось. Придется тебе сразу ступать работать с клиентом. Такие деньжищи на кону! — с интонацией полнейшего восторга произнес он.       Джонас уже закончил готовить меня для нового похотливого ублюдка. Я посмотрелась в зеркало: ощущение, что типчик захотел покувыркаться со строптивой Ларой Крофт: идеально зачесанный высокий хвост, облегающая черная майка, чудесные стрейчевые черные штаны и армейские ботинки. Шмотье, конечно, удобное. Понимаю, почему Лара Крофт прыгала по скалах да стенах именно в таком.       — Идем, куколка. — он мягко взял меня за локоть. — Такие гости точно не любят томных ожиданий.       Управитель привел меня на второй этаж небольшого двухэтажного домика за замком Дракулы (ага, так это и есть пресловутый приватный бордель) и оставил в самой дальней комнате длинного коридора. После того, как я услышала щелчок замка двери, сразу стала оглядывать нынешнее место мучений-заточений: прямо над моей башкой болтыхалась изысканная люстра, что создавала ощущение освещения, будто от свечей. Ее тусклый свет обволакивал темно-коричневые стены с какими-то желтыми завитушками. Чудной выбор обоев. В дальнем углу тишком стоял себе мини-бар. Я подошла и открыла дверцу: алкашка, другая алкашка, еще какая-то алкашка, мисочка со льдом (стало быть, для алкашки), снова алкашка. Интересно: это для меня (надраться так, чтобы было пофиг, с кем и что) или для клиентов (чтобы было уже вообще пофиг)? Вдоволь налюбовавшись разносортными бутылками отвратных видов пойла, перекинула взгляд на окна. Гребанные решетки за стеклами заставили отмести подальше первую идею для побега путем выпрыгивания в окно. А так, то — невзрачная комнатушка: небольшая, аккуратно заправлена кровать; на столе у окна стояла миска с разнообразными фруктами, графин с водой, стакан (один! Ну да, после тех занятий, какими предполагается заниматься в сией обители, мысль пить с одного стакана уже не кажется столь отвратительной) и ваза со свежими цветами. Ваза… Не оставляя себе времени на дальнейшие размышления, я вышвырнула с вазы цветы, покрепче сжала ее в руках и стала у стены за дверью. Как только очередной похотливый болван переступит порог сией комнаты — угрею его по башке вазой и дёру!       В замке послышался щелчок. Я стиснула вазу так сильно, что даже странно, как она тут же не треснула прямо у меня в побелевших руках. Ручка двери медленно опустилась и дверь вальяжно распахнулась, пропуская внутрь обители отвратительных дел очередного чертового засранца. Я замахнулась как следует и со всей дури заехала вазой неизвестному прямо в лоб. Ваза с характерным громким звоном раскололась, устелив пол комнаты множеством острых осколков, а объект моего тщательно рассчитанного удара отрикошетило так, что тот рухнул на пол без единого намека на сознание. Светло-бежевый ковер украсила на новый лад крупная клякса крови.       — Так тебе и надо, чудовище! — прошипела я, даже не глядя на пострадавшего.       Засранец не успел закрыть за собой дверь, так что я высунулась поглядеть одним глазком в образовавшуюся щель в коридор. Там была только Франциска, которая держала не знакомого мне старого пердуна за член, торчащий с расстегнутой ширинки и заволочила его за собой, словно на поводке, во вторую комнату слева. В коридоре стало тихо. Ну, пора. Я выскочила с комнаты и обернулась, чтобы закрыть за собой дверь (пусть все думают, что там внутри все страшно заняты отвратительными делишками), но так и не закрыла ее. Я случайно столкнулась взглядом с лежащей на полу жертвой падшей во имя защиты моей чести вазой.       — Брэндон?! Какого дьявола?       Оставить вот так валяться того, кто мне однажды помог, совесть не позволила. Я юркнула обратно в комнату, выдрала из руки мужчины ключ и заперлась изнутри. Обшарив все ящики в прикроватной тумбочке, наткнулась на полотенце. Отлично, подойдет. Смочила его немного в графине с водой, что стоял у миски с фруктами, и начала обтирать раскуроченный боевой вазой лоб. Повезло: это всего лишь глубокие царапины, ничего серьезного.       — Эй, Брэндон! — я слегка похлопала его по щекам.       Дрыхля, похоже, не собирался возвращаться из нокаута, в который я так заботливо его отправила. Жесткие ситуации требуют жестких решений. Я вспомнила о мини-баре, точнее о полной миске льда внутри. То, что нужно! Вытащила миску на свет Божий, сгребла весь лед прямиком в графин с водой.       — Брэндон! Ты меня слышишь? — он, даже если и слышал, отвечать точно не собирался. — Ну, сам напросился.       Я решительно подняла графин леденящей душу и тело бодрости и торжественно вылила все его содержимое мужчине на лицо.       — Твою мать! — активно восклицал воскресший после удара Брэндон, начав закрываться от ледяной струи руками.       — Жив? Вот и славно. — я села на пол довольная, как слон, что нашел цветочек.       Мужчина приподнялся с пола и с трудом почесал собственный затылок.       — Ты зачем меня угрела?       — А откуда мне было знать, что это ты, м? — я совершенно невозмутимо посмотрела на него, давая понять, что типа не чувствую своей вины за содеянное.       Конечно, я его обманывала. Я еще как чувствовала вину за то, что, объединившись со своей внезапной соратницей вазочкой, чуть не отправила его туда, откуда он здесь и явился.       — Ладно, Иви. Пора вытаскивать тебя отсюда.       Пока он, опираясь на стену, медленно поднимался на ноги, я решила спросить:       — Почему ты помогаешь мне?       — Ты действительно хочешь, чтобы вместо побега на свободу я сейчас объяснял тебе свои мотивы?       — Ты прав. Убираемся отсюда.       Брэндон вытащил со своей сумки длинный плащ с капюшоном и замотал в него меня с головой.       — Даже нос не торчит. — довольно произнес он, накинув на меня огромный, словно мешок для картошки, капюшон. — Замечательно. Пойдем!       Он отомкнул дверь и, схватив меня за руку, потащил по коридору прямиком к лестнице. Когда мы к ней приблизились, Брэндон стал позади меня и положил теплые ладони на мои плечи:       — Слушай внимательно — зашептал он мне на ухо своим бархатным тембром. — Сейчас иди вниз в холл. Самая большая дверь — выход. Иди и не смей оборачиваться. — Он спустил свою левую руку с плеча заботливым поглаживающим движением и соприкоснулся с моими похолодевшими пальцами. — Бери ключи от моей машины. — Я полностью разомкнула ладошку и он вложил мне их в руку. — Найди ее на парковке, не жди меня, садись и уезжай в мой дом. Адрес есть в системе.       Он резко развернул меня к себе, мягко положил одну руку сзади на шею и впился взглядом, который я от него в свою сторону еще ни разу не видела. Будто собирался что-то сделать или сказать, о чем потом очень сильно пожалеет. Затем, глубоко вздохнув, скинул из себя минутное наваждение и поставил точку в своих установках:       — И что бы здесь сейчас не начало происходить — не оборачивайся! Делай все в точности так, как я сказал. Всё, вперед. Иди!       Он развернул меня к лестнице и мягко подтолкнул в спину. Идти прямо к выходу, найти машину, сесть и урвать когти с этого отвратного притона. Не оборачиваться… Я медленно ступала на каждую ступенечку, попутно прислушиваясь к самому малейшему шороху. Оказавшись внизу в холле, осмотрелась: людей довольно много. То тут, то там, да и по всех углах стояли маленькие и большие компании мужланов, заливаясь качественным и не очень алкоголем. Мужиков и алкашки было до такой степени много, что, казалось, в холле стоит запах исключительно потных носков, неудачно выстиранных в виски. А вот и та огромная дверь, что мне нужна: массивная, деревянная. Она бы больше подошла бы какой-то старенькой хижинке, чем этому заведению. Я уже открывала входную дверь борделя, как услышала:       — Эй! Зильбер! Паршивец! Верни мне мои деньги! — Брэндон орал и несся по лестнице, словно неудержимый ураган агрессии. — Твоя шлюха украла ключи от моей тачки и сбежала!