***
На следующее утро Антон проснулся в плохом состоянии, будто вовсе не спал, а просто лежал с закрытыми глазами. Он постоянно думал. Думал обо всем, что происходит с его жизнью. Хотелось передышки в постоянном пиздеце, хотелось просто пожить нормально. Но, видимо, Антон и нормально - антонимы, ему придётся свыкнуться с этим и повзрослеть. Он должен научиться хоть немного контролировать происходящее, чтобы окончательно не сойти с ума. Он ещё слишком молод, он ещё неопытен. Сходить в душ, выпить чаю, проверить мать, собрать портфель к школе... одна и та же обыденность, от которой уже тошнить начинает. До первого звонка оставалось полчаса, Антон стоял на входе в комнату родительницы. Он молча смотрел на её спящую и думал, хорошая ли это идея оставлять её. С другой стороны, есть ли у него выбор? Не будет ходить в школу, у классной будут вопросы и снова все сойдется на том, что она будет желать поговорить с матерью, которая еще не в том состоянии, чтобы это организовать. Будет справляться как-нибудь, будет пытаться все контролировать. Он пообещал себе повзрослеть, он пообещал себе и ей. Каждый раз, уходя в школу или куда-либо ещё, Антон перекрывал краны с водой, газом, чтобы отгородить женщину от этого. Он спрятал в доме абсолютно все острые вещи, которые могли бы как-нибудь навредить. Все, что он смог найти, он спрятал у себя в комнате, в шкафу с одеждой, сверху укрыв все это майками да кофтами. Аптечки и любые таблетки в доме он также спрятал, а выходя из квартиры закрывал женщину на ключ. Он переживал, что что-то да и забыл убрать, что женщина сможет что-то найти и сделать ужасные вещи. Антон бы винил себя за этот просчёт. Каждый день в школе был похож на предыдущий. Шастун все также сидел за партой, что находилась за его друзьями. Он все также пытался сделать вид перед ними, что все хорошо, просто из-за осени какая-то лёгкая грусть нахлынула. Ну знаете, осенняя хандра и только. Дима продолжал подозревать друга во лжи, но не смел углубляться в неё. Матвиенко же всегда был в отличном настроении, переводя все внимание с Антона. Шастун был этому рад, так было легче держать себя в руках. Попов каждый раз, когда они встречались с Антоном в школе, старался установить зрительный контакт, но парень уходил от этого. Учитель пару раз пытался догнать ученика, чтобы поговорить ещё и ещё, но тот не шёл на контакт. С каждым днем, математик вновь становился раздражительным, нервным. Он менялся, как и Антон. Между ними снова начались перепалки, огрызания, которые в основном теперь провоцировать сам Попов. Это было единственное, что могло хоть как-то растормошить Антона и спровоцировать его на контакт. Какой ценой? Ценой всего, похоже. - Шастун, - раздался грозный голос математика, нарушая тишину в классе, - где учебник по геометрии? - он смотрел на парня, пытаясь словить его мимолетный взгляд. Он понимал, что провокациями он ничего не исправит в их отношениях, но сейчас это было единственная возможность, чтобы хоть как-то с ним взаимодействовать. - Там, где и все те разы, что Вы уже спрашивали, - холодно ответил парень, не поднимая глаз. Он стал привыкать к плану математика, он перестал поддаваться на эти провокации, тем самым ещё больше зля второго. - Останешься после урока, я не потерплю такого отношения к себе, - проскрипев от злости ответил учитель. Он злился, что последняя нить их контакта теряется. Он злился, что теряет его окончательно. - Ага, - прошептал Антон, понимая, что этого не произойдёт. Он всегда так говорит, но Шастун просто уходит. Учитель его даже не останавливает, он не сможет остановить. Они понимали это оба. Каждый день от подростка не переставала отлипать и классная руководительница, которая всегда появлялась неподалёку и невзначай спрашивала, когда же вернётся его мама. Антон всегда находил, что ответить. То их учения задерживаются, то ещё какие планы появляются у той. В общем, лапшу на уши вешал как умел. Женщина с каждым разом верила все меньше, но Антон старался её убедить. Тогда она его оставляла ещё ненадолго, а после все повторялось. Иногда парню казалось, что он попал в день Сурка. Все было настолько одинаковое, повторяющиеся по кругу, что от этого кошмара хотелось проснуться. Но даже со звоном будильника ему это не удавалось. Дома Антон старался ухаживать за мамой, готовил ей ужин. Что умел, то и готовил. Но женщина не всегда ела, что немного беспокоило. Порой она снова лежала на кровати, не желая разговаривать, слушать, видеть, в некой апатии. Порой она все же могла перекинуться парой слов с сыном, заставляя его почувствовать, что она снова возвращается. Но эта череда событий повторялась. То тело, что просто существует, то мама, что может сказать пару предложений. Из-за этого Антон думал, что вовсе не живёт. Просто существует в этом повторении однотипных дней. Он уходил в себя. Он потерялся во всем. Стало сложно различать реальную жизнь и сон, который вовсе порой отсутствовал. Он стал отдаляться даже от друзей. Он стал отдаляться от самого себя. Так прошёл месяц. Уже была почти середина октября. Антон стал совершенно другим. Он остепенился, это уже не тот озорной веселящийся парень. Он стал грустно-взрослым. Из-за недосыпа и недоедания лицо осунулось, он стал ещё худее. Глаза больше не блестели. Мать все также была в состоянии, что Антону стало напоминать депрессию. У всех же бывают депрессии? Он надеялся на это. Его удивляло, как он сам ещё в эту депрессию не ушёл, а ходит каждый день в школу лишь с апатией. Он все чаще стал забывать вещи дома, сделать что-то, даже слова иногда стал забывать. Он как-то забыл закрыть дверь в квартиру на ключ, вспомнил об этом только на уроке биологии. Сразу же рванул домой, чтобы закрыть дверь, ничего не объясняя бедной учительнице. Он стал растерянным. Он дергался, когда к нему кто-то обращался. Он не мог сфокусировать внимания. Из-за этого, он все чаще стал появляться в кабинете классной руководительницы, которая уже устала постоянно слышать оправдания, почему она не может поговорить с его матерью. Шастун пообещал, что та может прийти к ним домой в этот четверг, такой ответ женщину устроил и она отлипла от него на эти два дня. Попова Антон стал видеть лишь на его уроках, мужчина больше не ходил свободно по школе. Боялся увидеть ученика в таком состоянии, в которое, скорее всего, он и помог ему войти. Он чувствовал свою вину, он больше не провоцировал его. Он боялся Сам смотреть ему в глаза. Дима не мог больше оставаться в стороне.***
- Арсений Сергеевич, можно? - Позов постучал в дверь, заглядывая одной головой в щель. Попов кивнул, мол входи. - Что-то хотел, Дима? - мужчина нервно перебирал тетради на столе, будто просто делая вид, что что-то ищет. Это не осталось незамеченным от глаз Поза. - Что произошло между Вами и Антоном? - первый выстрел в учителя, - Я переживаю за его состояние. Он ушёл в себя, да и Вы выглядите неважно, - на одном дыхании выдал ученик, замечая как Попов замер с тетрадью в руке. Мужчина смотрел на стол, не моргая. - Кхм.., - учитель вновь ожил, аккуратно откладывая зелёную тетрадь в сторону, и поднимая глаза на ученика, - Дима, я просто учитель, Антон просто ученик. У нас обычные рабочие отношения. Я не знаю, что у него произошло и... - Да кому Вы врёте, Арсений Сергеевич, - не выдержал и перебил его Позов, - стал бы Просто Учитель тогда в клубе бежать сломя голову в туалет, чтобы найти Просто Ученика и кидаться на всех попало, чтобы защитить его? - выделял слова парень, не сдерживая недовольства. Попов сомкнул губы, чувствуя как сердце вот-вот выпрыгнет из грудной клетки, - что бы Вы там не говорили, между Вами двумя что-то произошло. Я хочу это узнать. Он мой друг, я не могу смотреть на то, как он самоуничтожает себя. Вы тоже не можете на это смотреть и поэтому уничтожаете себя, как он, - парень смотрел уверенно, видя насквозь математика, заглядывая в самое его нутро. Попов сжал челюсть, понимая, как точно Дима описал его состояние. - Антону помощь нужна, Наша помощь, - немного смягчился парень, - я же вижу, что между Вами что-то произошло. - Я уже один раз ему помог, - голос мужчины ломался, - ты видишь к чему это привело, - глаза Позова расширились. Неужели все, что происходит с Антоном, это вина математика. Он предполагал подобное, но не такое критичное. - Что Вы сделали? - стоял на своём парень. Голубые глаза учителя забегали по кабинету, не желая зрительного контакта. Ему было больно. - Предал..? - неуверенно ответил мужчина.***
За окном был поздний вечер. Было слышно, как завывает ветер, покачивая деревья и заставляя листья с них кружить в танце. Антон сидел на краю кровати мамы. Он смотрел на происходящее за окном, с трудом разглядывая из-за темноты. В комнате были сумерки, он не включал здесь свет. Не хотел видеть все чётко. Хотелось размыто, нечётко, чтобы в память не въелось. Женщина лежала на боку, молча наблюдая за сыном. - Завтра Александра Игоревна хочет прийти, с тобой поговорить, - он повернулся к женщине, - сможешь? - с надеждой спросил парень. Мама молчала. Смотрела в глаза и молчала. По её щеке скатилась слеза, падая на подушку. Антон все понял и без слов, он отвернулся обратно к окну. В горле начало сводить, в уголках глаз начала собираться влага. Он медленно выдохнул, пытаясь привести себя в порядок, чтобы не позволить тупым слезам вновь захватить сознание. Он уже давно не давал слезам и истерике взять над собой контроль, он держал в себе. Антон считал, что так показывает матери, что он сильный духом, что справляется. Женщина же видела его насквозь, но ничего не говорила. Слова были бы лишними.***
Четверг. День икс, как считал Шастун. Приход учительницы к матери, которая не в состоянии. Тут все и раскроется. Он уже готовится к этому с самого начала дня. Парень устал. Идя по дороге в школу, он вспомнил, что забыл банально выпить чай, что остался стоять на кухонном столе. Голодный желудок он попытался обмануть сигаретами, раньше получалось, значит и сейчас получится. Тот самый дворик, с видом на школу. Антон, стоящий с подпаленной сигаретой в губах. На душе как-то странно, неспокойно что ли. Шастун старался понять, что случилось, но сердце как-то несвойственно быстро стучало. Подросток свалил это все на никотин, что проник в его организм. Зеленые глаза заметили знакомую машину, что медленно заехала во двор. Позже из неё вышел математик, заворачиваясь ещё больше в пальто. Мужчина сразу заметил Антона, наблюдающего за ним. Шастун отвернулся от учителя, вновь переводя взгляд на здание школы. Надоело это место, все надоело. Ученик услышал, как сзади кто-то неуверенно подходит, но обращать на это внимание не старался. Столько времени игнорировал, сейчас тоже проигнорирует. - Доброе утро, - как-то неуверенно поздоровался мужчина, становясь рядом с учеником. Антон молчал, - как ты? - с надеждой посмотрел он на парня, что все также делал вид, будто его не существует. Шастун поднял уголки губ и сделал тягу. - Жду не дождусь, когда классуха домой ко мне придёт, - он выкинул бычок на землю, наступив по нему кедом, - веселье намечается. На этом слове Антон пошёл в школу, так и не взглянув в голубые глаза, что до последнего надеялись на это.***
В школе Шастун всячески старался избегать классного руководителя, математика и даже друзей. Он хотел побыть один. Он хотел понять, что же его беспокоит внутри так сильно, что руки начинают потрясываться. Шёл третий урок - английский. Антон никак не мог вылезти из раздумий. Позов видел друга лишь со звонком на урок и терял его, когда был звонок с урока. Он пытался хотя бы за эти сорок пять минут что-нибудь разузнать про Антона, но тот лишь улыбался и говорил, что все хорошо, что много дел и не может найти времени даже на себя. Позов серьёзно стал волноваться, да даже Матвиенко уже прочувствовал что-то неладное. До конца урока оставалось десять минут, которые молодая учительница разрешила потратить на свои дела. Все бы ничего, но Шастуна резко током ударило. Он резко дернулся, когда до него дошло, почему же так внутри неспокойно. Осознание, что он забыл перекрыть дома воду, прямо с утра заставляло его переживать. Антон начал нервно кусать щеку, залипая куда-то вперёд. Внутри боролись два чувства: нужно бежать домой, дабы перекрыть воду или в этот раз отпустить эту ситуацию. Ничего не может произойти, будь он один раз забудет такую мелочь. Мать уже месяц под его контролем, ничего не происходило и сейчас не произойдёт. Антон со звонком вернулся из своих мыслей. Он все же решил, что сегодня этот контроль ослабит, он тоже человек, тоже может забыть. Это напряжение и переживание внутри постепенно отступало, стоило парню разобраться в её причине. Все уже вышли из кабинета, лишь Шастун задержался и вышел последним. На выходе его уже поджидали друзья, что были настроены серьёзно. Антон не знал, как отвязаться от них, чтобы не выглядело слишком подозрительно. Пришлось актерствовать. - Тох, - начал Серёжа, - ты чего нас избегать стал? - парни медленно шли в сторону лестницы, чтобы спуститься на второй этаж к кабинету физики. - Не говори ерунды, - выкручивался Шастун, чувствуя как нарастает напряжение, - так само получается, все нормально. - Это ты не говори ерунды, - Поз резко остановил Антона, поставив руку тому на грудь, - мы видим, во что ты превращаешься. Мы тебе помочь должны, мы друзья твои, Антон, - Поз вдалбливал каждое слово другу в голову, но тот лишь кивал с улыбкой, но абсолютно несерьёзно, - Антон, блять! - Да что вы от меня хотите, я не понимаю! - взорвался Шастун, отталкивая от себя Диму, - я сказал, что всё в порядке. Что ещё вам нужно сказать, чтобы вы это поняли? - его глаза были безумные, нездорово зацикленные. Матвиенко и Позов смотрели с ужасом на друга, не узнавая его абсолютно. Это не их Антон. - Антон.., - со стороны раздался обеспокоенный голос Попова, что крепко держал в руках журнал какого-то класса. Шастун, увидев мужчину, устало закатил глаза и больно застонал, заставляя учителя сглотнуть ком в горле. - Всё! Под! Контролем! - разделяя каждое слово обратился ко всем присутствующим Антон и, развернувшись на пятках, ушёл в сторону кабинета физики. Дима и Серёжа испуганно смотрели на математика, что провожал взглядом уходящий силуэт Антона. Он понимал, что это дно. Дно, на которое Антон благополучно сел, будто корабль на мели. - Я говорил, что ему нужна помощь, - обречённо выдавил из себя Позов. Учитель со страхом в глазах посмотрел на учеников и неуверенно кивнул, а после попытался скрыться на лестнице. Матвиенко продолжал охуевать от происходящего.***
Позади была физика. На ней Антон впервые сел не на привычную парту за друзьями, а в конце класса, словно отшельник. Он хотел отгородиться от них. Он не хотел сделать им снова больно, как на перерыве. Он уже это сделал. Первым выскочив из класса, он побежал на четвертый этаж, чтобы просидеть перемену в туалете. Он боялся, что друзья вновь захотят поговорить и на этот раз он не сдержится. Впереди предстояла алгебра, на которой Шастун боялся видеть и математика. Всех боится, всех избегает, что за жизнь? Он вспоминает его глаза, что испуганно смотрели на него. Также испуганно, как в клубе тогда. Антон чувствует себя ужасным человеком, который отвергает последних людей, что остались у него. А может не Антон?.. Со звонком на урок, Шастун залетает в кабинет математики, игнорируя любопытные взгляды окружающих. Он мчится сразу на последнюю парту, закидывая портфель на стол, достаёт учебник и тетрадь. Мимолетно ловит на себе взволнованный взгляд Димы, пытается не смотреть в ответ. Он просто слушает тему, которую начинает рассказывать Попов, непроизвольно кидая быстрый взгляд на Антона. Подросток смотрит, реально смотрит, не отводя взгляд, лишь только когда записывает что-то в тетрадь. За спиной двадцать минут урока, когда Арсений Сергеевич начинает вызывать по желанию учеников к доске. На самом деле, тема несложная, так что даже Антон её понял и, в принципе, сам готов был вызываться к доске. Лёгкие оценки по алгебре никому ещё не были лишними, Антону так точно. Парень тянет руку вверх, на что Попов слегка приоткрывает рот. - Антон, пожалуйста, - неуверенный голос учителя, заставляет Диму и Серёжу повернуться к другу, который уже шёл в сторону доски. Учитель протянул ему кусочек мела, не сводя глаз с его лица. Шастун молча стоял и решал пример, особо не запинаясь в решении. Он понимал как это решать, так что чувствовал себя уверенно, даже чувствуя на себе озадаченные взгляды учителя и его друзей. У них явно были вопросы. У Антона тоже, если честно. Попов следил за ходом действий парня, сравнивая со своим черновиком, согласно качал головой. В штанах Антона завибрировал телефон, заставляя подростка застыть с поднятым в руке мелом. На него сразу нахлынули воспоминания с прошлого урока, когда ему также кто-то позвонил. Надежда, что это мама, не пропадала, однако с каждой секундой становилось все тяжелее дышать. Антон положил кусочек мела и потянулся в карман за телефоном. Попов резко насторожился, вспоминая прошлую ситуацию. Прошлый звонок на мобильный. На экране высветился номер Светланы, той самой соседки снизу. Внутри все сжалось и Шастун незамедлительно ответил на звонок. - Привет, Антош. Что ж ты такой забывчивый, а? - немного шутя говорила женщина, однако было слышно, что её уже порядком задалбливает эта ситуация, - снова топишь меня. Стучала в дверь к вам, так никто не открывает. В этот раз воды побольше будет, чувствую ремонт делать придётся... Женщина не успела закончить жаловаться, ведь Антон сбросил вызов и резко запихнул телефон в карман. Наплевав на портфель, что остался лежать на последней парте, Антон выбежал из кабинета, опять оставив всех присутствующих с миллионом вопросов. Он бежал сломя голову по лестнице, чуть не пропустив пару ступеней и благополучно не упав вперёд носом. Просто бежал, схватив куртку, так бежал, что физрук бы позавидовал. В голове была лишь мольба, чтобы он зашёл домой, а там просто действительно ванная, наполненная водой... мама как обычно в комнате, все привычно, все как надо. Глаза щипало то ли от холодного ветра, что бил по ним, то ли от слез. Он не чувствовал, что плачет, он сейчас ничего не чувствовал. Только страх, неизвестность. Ключи падают из дрожащих рук, в глазах темнеет от нехватки воздуха в организме. Антон психует, ведь пальцы не слушаются, он продолжает пытаться попасть ключом в замочную скважину. Услышав щелчок в двери, сердце пропускает первый удар, что громко раздаётся в голове. Он попал в квартиру. Дыхание участилось в сто раз, а появившийся шум в голове выкинул все мысли прочь. Подросток дрожа пошёл в ванную комнату, откуда доносился этот страшный звук текущей воды. Он опустил руку на ручку двери и нажал на неё, осторожно толкая её на себя. - Блять... Ноги подкосились от увиденного, швыряя парня на дверной косяк. Он дрожащими руками заткнул себе рот, пытаясь не заорать, но сквозь ладони все же доносилось болезненное мычание. Из распахнутых глаз катились огромные капли слез, будто из того крана, что до сих пор наполнял ванную. - Блять! - Из-за спины подростка раздался испуганный голос Попова, что стоял с портфелем Антона в руках. Мужчина прикрыл рот рукой, смотря на Шастуна, что зажался в двери и ревел. В ванной полной воды лежала его мать, что вскрыла себе руки тем самым канцелярским ножом, которым однажды Шастун порезал свое запястье. Он забыл его поднять в тот вечер с пола под столом, он забыл сегодня перекрыть воду. Вода в ванной быстро окрашивалась в бордовый цвет, а в комнате появлялся неприятных запах железа. Антона начало тошнить от увиденного, он не мог прийти в себя. Он смотрел на мёртвую мать, которая была бледнее снега, и ему хотелось её обнять, но он не мог пошевелиться. Тело пропускало удары, стараясь оживить Антона. Попов быстро оттащил подростка из комнаты, терпя его сопротивляющиеся удары по спине и животу, а сам побежал к крану, чтобы его перекрыть. Мужчина проверил пульс женщины и, когда убедился в своих ужасных догадках, вновь накрыл рот ладонью, ужасаясь от всей ситуации. Ему было тяжело дышать, ему было тяжело смотреть на Антона, что кричал позади него: "Скажи, что она ещё жива!". В голове Попова стоял душераздирающий крик Антона, который сбивал с мыслей. Мужчина достал телефон и набрал скорую помощь. Шастун начал биться в истерике, когда услышал, что учитель говорит скорой, что её уже не спасти. Его трясло, он начал задыхаться, все ещё продолжая кидать обречённый взгляд на маму. Она казалась такой живой, она казалась такой родной. Попов подбежал к подростку, чтобы успокоить того, но тот стал шокировано отбиваться от рук Арсения. Мужчина через силу прижал Антона к себе, чувствуя как сердце кровью обливается за этого парня. - Это я виноват... Я виноват... Я, - винил себя Шастун, еле выговаривая слова из-за истерики. Попов отстранился от подростка и взял его лицо в свои ладони, заставляя взглянуть в свои глаза. - Ты не виноват, Антон, слышишь? Не виноват, - Шастун мотал головой, не желая слышать учителя. Он был убеждён, что это все его вина. - Я забыл убрать нож, я забыл воду выключить, я оставил её.., - он вновь начал рыдать взахлёб. Попов незамедлительно обнял его, понимая, какой удар он сейчас получил. Что же с ним теперь будет, если он себя уже довёл до ужасного состояния? - Антон, здесь нет твоей вины, пойми, - дрожащим голосом поговаривал Арсений, смотря на женщину в ванной, - ты не виноват, Антош. Арсений знал, что вины подростка здесь нет. Абсолютно нет. Вина только на его матери, но вот захочет ли это понимать сам Антон. Математик до приезда скорой помощи, сидел с учеником на полу, ни на секунду не отпуская того из крепких объятий. Он боялся снова его отпустить. Он не даст ему остаться одному.