Я тебя люблю.

- мы уже так высоко, а ты все еще боишься? - чем выше поднимаешься, тем больнее падать, так ведь? - несомненно. Странный звук, которого не должно быть сейчас. Как буд-то мы пытаемся тормозить, брюхом об землю. Но мы же в воздухе? Тогда что это? Хлопок. Затем еще один. Паника. Рядом заголосила старушка, кричит что-то про своего внука и бога. Что происходит? Выпали кислородные маски. Дрожащими руками пытаюсь одеть ее, потом вспоминаю, что сначала надо за что-то дернуть. Дернула. Одеваю. Мимо пробегает стюардесса, просит всех оставаться на местах и сохранять спокойствие. Я спокойна. Только та старушка все кричит. И отчетливо пахнет гарью. Оглядываюсь по сторонам. Женщина сбоку вцепилась в подлокотники кресла, губы шевелятся. Другая прижимает к себе ребенка, придерживая его маску рукой и успокаивая. Мужчина похоже потерял сознание. Страшно. За сколько мы успеем преодолеть расстояние в одиннадцать тысяч метров? Ускорение свободного падения в 9,8 м/с². Не думала, что знаю это. Пара секунд осталась, наверное. Холодно. И страшно. - Что будете пить? Воду, сок? - Милая, проснулась? Что будешь? - Воду, пожалуйста. Беру протянутый стаканчик, выпиваю залпом. Оглядываюсь. Мирно урчит двигать самолета, спокойно переговариваются о чем-то пассажиры, доброжелательно смотрит стюардесса. Киваю ей. Наталкиваюсь на смеющийся взгляд. Сжимаю его руку, утыкаюсь лбом в плечо. Слышу тихий смех над ухом. - Милая, что с тобой? Вода была невкусной? Чувствую, что меня отпускает. Больше не страшно. Это был сон, самолет летит дальше, пассажиры в порядке, стюардессы не мечутся в панике по салону. Выдыхаю. Поднимаю голову, заглядываю ему в глаза. - Ты знаешь, я люблю тебя. Правда. Очень сильно. Он смотрит на меня, улыбаясь. Поправляет прилипший к моему виску локон. - Ну наконец-то, - наклоняется, целует меня. - Нам нужно было забраться так высоко, чтобы ты решилась сказать это.