Тысяча звезд

Тысяча звёзд и детские улыбки, полные счастья. Тысяча звёзд и одна бутылка пива. Тысяча звёзд и два влюблённых придурка. –Видишь? — Паша указывает на яркое созвездие, –На хуй похоже. — И Юра тихо смеётся. Он крепко держит Личадеева за руку и смотрит на небо. Яркое и нежное. Такое манящее, что хочется дотронуться до него рукой. Последний глоток и пластиковая банка лежала на холодном бетоне. Руки Пашки погладил плечо Юры, а губы образовали чуть пьяную, теплую улыбку. –Так много этих звёзд. — Задумчиво произнёс Музыченко, — Много маленьких пенисов. — И лёгкая ухмылка, которую плохо видно в ночной тьме, но эта ухмылка была видна даже в темноте. Становилось прохладно от лёгкого ветерка. –Тьфу на тебя, Юрка. — Паша хоть и засмеялся, но нахмурился. Некоторые звезды будто хотели отличиться от других — светили намного ярче И это привлекало внимание глаз Личадеева. А вот глаза Музыченко были устремлены на Пашку. Тот резко засмеялся. Звонкий смех Паши отдался в ушах после тишины. Аккордеонист облокотился на правую руку, а локтем левой руки уперся в бетон, на котором лежал Юра. -Боже, — Личадеев замолчал, уткнул пальцы правой руки в переносицу и закрыл глаза, выдохнув, но все равно улыбался. — Боже, Юр Юрыч, до чего ты меня доводишь — Прошептал Паша и повернул голову, взглянув на Томаса. Возможно, алкоголь чуть отдал в голову. Возможно, просто та же голова выдвинула такую идею, но руки резко потянулись к Музыченко. Они будто невзначай погладили плечо и руку Юры, а затем Павел словил на себе непонимающий взгляд -Чего? Что, про письки уже шутить нельзя? — Возмутился мужчина, — Да ну тебя, Пашка. — И ранее серьезный голос стал более мягким, а на лице засияла улыбка. -Засосать тебя хочу, Юрка. — Можно было подумать, что Юра тут же удивится и отстранится, но он только громче рассмеялся, достал из кармана сигарету и посмотрел на Пашу теплым взглядом, без нотки отвращения. -Эх, Пашка, совсем уже кукуха-то поехала, смотрю. — сигаретный дым уже выходил из легкий. — Ну давай. И у Личадеева в прямом смысле чуть не отпала челюсть. Настолько легко Юра согласился? Не стал задавать лишних вопросов? Даже не возмутился? Но горячий язык прошелся по нижней губе, а от Юры уже пахло сигаретами. И наконец-то, долгожданный поцелуй. Не на сцене при орущей толпе, а в тишине. На крыше. Когда один сжимает в руке сигарету, а второй все свои эмоции, чтобы те не вышли наружу вместе с просьбами не разрывать поцелуй. Но Юра и не собирался этого делать, пока первым не отстранился аккордеонист. На губах Павла осталась влажная дорожка от чужого языка, когда скрипач во всю улыбался. — Ты бы сейчас свое лицо видел, хах. Будто самого Сатану заметил, честное слово. — Музыченко затянулся. -Да пошел ты — И Паша недовольно махнул рукой, пытаясь сделать затяг с рук Юры, когда тот лишь спокойно подвинул ему сигарету. Личадеев вдруг лег и выпустил дым, вместе с этим внимательно выискивая созвездия, но обнаружил только те же яркие звездочки, когда Томас подвинулся ближе и уткнулся в пашино предплечье, когда тот физически почувствовал его ухмылку. Хотелось уж было возмутиться с фразой «Че лыбишься?», но это перебил нежный поцелуй в плечо. -Ты меня, Пашка, тоже доводишь, между прочим. — И скрипач приподнялся на локтях, взглянув в глаза друга, в которых хотелось утонуть как в океане. — Нравишься ты мне, кажись. — И мужчина нервно почесал затылок, зарывая ладонь в волосы. Это вызвало у Паши нервный смешок, а затем он и вовсе начал тихо хихикать. — Серьезно, Юрка? — почесав бровь, Павел выдохнул. Поцелуй не заставил себя долго ждать, но тут инициативу уже взял на себя Паша. –Звёзд толком нету – Возмутился Паша, но Юра знал – только в глазах Личадеева находится тысяча звёзд.