Кошмары

Иногда она просыпается посреди ночи, судорожно глотая пропитавшийся бумажной пылью воздух. Страх, столь же необузданный, как и желтые искорки, запретной в Блаженной Аркнийской Империи, магии, что золотистыми огоньками блуждает во взгляде. И ты невольно вздрагиваешь, ощущая как по спине ползут мелкими паучками непрошеные мурашки. Где-то на краю сознания ты предчувствуешь, что когда-нибудь эти прелестные огоньки, будто затерявшиеся в синих водах ее взгляда, обратятся в необъятное пламя, способное обратить в пепел все вокруг. Включая тебя. Что же делал с ней этот выродок — Дорий Оттон, насмешкой Богов обличен властью карать, миловать, определять каждый шаг, каждый выдох? Но разве не все люди, будь то простолюдины или дворяне в конечном итоге — бесправные рабы господ-аркнов? В этом Софья, бесспорно, абсолютно права. Как и в том, что каждый человек вправе отвергнуть несправедливый, бессовестный Удел. Страдать? Терпеть? Ты еще с малых лет понял, что не готов к такому. Дерзко заявил, что никаких Уделов нет... Тех же взглядов придерживалась и Софья — дерзкая девчонка с соседнего двора, чей череп когда-то чуть не растоптали кони запряженные в карету благородных господ-аркнов. И то верно — что им до человеческих жизней? Твоя рука крепко сжимает ее, пропитавшуюся дымом терпкого дешевого табака. Ты как-то раз пытался закурить подобный, но зашелся столь долгим и продолжительным кашлем, что готов был отдать Близнецам одну из своих жизней... Софья тихо шепчет твое имя, переплетая ваши пальцы. Смотрит своими синими, бездонными глазами, в коих нет ни намека на магию или принуждение. Только откровенность, сокрытая ото всех пеленой тьмы. Ты неловко гладишь ее по спине, шепчешь пустые фразы о том, что все уже давно прошло и ее кошмары не оживут, не тронут более... Н-да, ты чуть было не приплетаешь к этому «слово дворянина», но вовремя осекаешься, вспомнив, что выбрал иной путь. А главное вспомнив, насколько Софья ненавидит всех «благородных» дворян... Она быстро встает, одевается, хватает с рабочего стола свою неизменную трубку, поджигает от чадящей свечи... Ты продолжаешь смотреть на нее. Сочувственно. Восхищенно. Влюбленно. — Хочешь знать, что видится мне в тех кошмарах, Бронте? — хрипло спрашивает, затягивается. Начала называть тебя по фамилии — верный признак, что совладала с собой... по крайней мере внешне. Внутри же — ты в этом уверен — бушует огонь, по силе не уступающий заклятию Чара Миланида. Ненависть. Она ненавидит. Тень Оттона всегда будет стоять за ее спиной. Являться в кошмарах, таких как сегодняшний. Она быстро подходит к тебе, берет за руки, обжигающе-горячие по сравнению с ее — сковывающими холодом: — Смотри... И она впускает в тебя свои видения, свои ужасы, свое прошлое под игом Оттона. Впускает, не спрашивая, хочешь ли ты видеть подобную... мерзость? Свист плети и содранная в кровь спина — еще не самое худшее, что может сделать аркн со своими рабами... Когда тьма видения отступает и рассеивается, ты успеваешь лишь отползи в угол, где тебя выворачивает наизнанку горькой желчью. Физическое тело не справляется с мерзостью видения. А душа жаждет немедленной расправы над мерзавцем. Ну и что, что ты — не дворянин? Убить его напав из-за угла кинжалом — самое то... Ты с трудом улавливаешь быстрый шепот Софьи, предлагающей прямо сейчас, этой ночью, пробраться в особняк Оттона и выкрасть оттуда нечто ценное. Это поможет сопротивлению. Она кладет руку тебе на плечо. И ты соглашаешься, думая о том, что в первую очередь это поможет ей — заглянуть в глаза своим страхам. Прошлое должно остаться в прошлом. Софья заслужила покой. … Но едва вы оказываетесь на месте, все оборачивается совсем не так, как было задумано. Ты, застыв на месте, наблюдаешь за тем, как Оттон хватает Софью за ногу, тянет на себя. Та падает на пол, не успев вылезти в приоткрытое окно... Глубокий капюшон, скрывающий лицо, отброшен. И ты можешь поклясться, что на лице обыкновенно хладнокровного и высокомерного Дория Оттона скользит изумление. Радость. Предвкушение. — Софья, — издевательские нотки, похоже, въелись в интонации Дориана и иначе он общаться не умеет, — столько лет... ну теперь-то мы наверстаем упущенное... Твой желудок сжимается, поскольку видение кошмаров Софьи подступает вновь. Нет-нет, это — несправедливо... несправедливо, что ей угрожает опасность, а ты слишком далеко, чтобы спасти. — Это вряд ли, – парирует Софья, и жёлтые искры начинают тлеть, постепенно разгораются, набирают силу, вспыхивают, ослепляют... Секундного колебания Оттона оказывается достаточно, чтобы вывернуться из хватки, подбежать к спасительному окну и... — Забыла свой Удел, ведьма?! – рявкает разъяренный Дорий Оттон, отнимая пальцы от ослепленного лица, тянется к навершию шпаги, – как была сумасшедшей, так и осталась! ... Софья спрыгивает вниз, не дослушав ,,гневную отповедь,, ты следуешь за ней, сжимая в руках столь необходимые вам бумаги. Слышится цокот копыт по брусчатке – стража и сам Оттон разыскивают беглянку. Ты в расчет не берешься – по счастливому року остался незамеченным во всей этой суете. Вы с Софьей уходите от погони по узким неприметным улочкам, теряетесь в их лабиринтах. Даже оказавшись вдали, вы можете расслышать крик Оттона, от бешенства забывшего о выдержке дворянина: — Софья!!! Она зажимает руками уши, демонстративно не желая слушать. Ты задаешься ненужными теперь вопросами: ,,Как много деталей из своих кошмаров укрыла от тебя эта загадочная женщина?,, Что означало его вполне не наигранное: ,,как была сумасшедшей...,, Сумасшедшей? Ты украдкой смотришь на Софью, пока та перелистывает украденные документы. Удовлетворённо кивает. Она кажется образцом хладнокровия и рассудительности сейчас. Но что будет дальше? И эти искры, это наследие Чара Миланида в ней... Эта Магия... Может не так уж и неправы были те, кто запретил магию, приравнял к проклятию? Может, магия и в самом деле сводит своего обладателя с ума? — Спасибо, – ее шепот у самого уха и поцелуй, легкий, невесомый. Горький. Ты отбрасываешь ненужные сомнения и обнимаешь ее крепко, так что даже через ткань рубашки ощущаешь телом быстрое биение сердца Софьи. Ты надеешься, что после сегодняшней вылазки кошмары и демоны Софьи уйдут... Хотя бы на маленький срок.