Разбитые зеркала

      Больше всего Беатрис ненавидела, когда её сон прерывали по каким-то незначительным причинам. Одна из таких — уборка. Уборку ведь можно провести и после того, как она проснётся и начнёт заниматься своими делами. Точнее, после того как уйдёт за пределы квартиры.       Об этом она предупреждала сразу же, стоило приходили новым работникам клининговой компании. Более того, она всегда назначала определенный день недели и указывала: с какого и по какое время.       — Раздражает, — перевернувшись на спину, Беатрис повернула голову к входу, откуда доносилось шуршание. Приоткрыв один глаз, она увидела несколько очень расплывчатых силуэта. Переворачиваясь на бок, подтягивая тёплое одеяло до самых ушей, снова закрыла глаз. — Остановились. Развернулись. Вышли. Когда можно будет заходить — позову, — шумно зевнув и довольно причмокнув, Беатрис услышала отдаляющиеся шаги с шуршанием одежд, а следом звук закрывающейся двери.       Мысленно кивнув и похвалив про себя оперативно ушедших работников, Беатрис снова расслабилась, спокойно отдаваясь такой любимой и манящей тьме Морфея.       Она хотела досмотреть странный, но очень реалистичный и, до ужаса, нелепый сон.       Этот сон начинался почти так же, как обычный выходной. Разница заключалась в том, что после пробуждения и бесцельной ходьбы по дому, она направилась на работу, где получила очередной упрёк от начальства за своё нахальство. Иногда она задумывалась, а если бы в студенческие годы всё-таки забрала документы из медицинского университета и подала их в институт международных отношений на лингвиста с межкультурной коммуникацией, на крайний случай юриста. Как бы всё сложилось?       Но, что-то ей такое подсказывает, такого не произошло бы. Беатрис слишком нравилось человеческое тело, во всех смыслах этих слов, но особенно нравилось строение человеческого организма. В школьные годы, после введения дисциплин «биология» и «химия», ей было интересно, что происходит в человеческом теле, действительно ли всё так, как написано в учебниках? А химические процессы в организме? Это не только биология со своими живыми и мёртвыми клетками и физика с какими-то процессами.       Только со временем, ближе к окончанию средней школы, её мнение не изменилось… Но даже так, она не ставила для себя какую-то определённую цель. Она продолжала считать это обычным интересом, любопытством, которое со временем исчезнет. Параллельно этому увлечению Беатрис интересовалась иностранным языком, литературой и, кажется, экономикой.       Иностранные языки влекли её из-за неизвестности и очевидного любопытства: почему так, а не иначе? Но такие же были обстоятельства и с её родным языком. «Почему это слово означает именно то? Почему так, а не вот так?» — даже такие по-детски глупые вопросы иногда возникали в её в голове, но никто на них не отвечал, поэтому ей приходилось самой искать на них ответы. И она их находила, но они не удовлетворяли её.       Школьная литература Беатрис почти не интересовала, потому что не соответствовала её представлениям о действительно хорошей литературе. Она не просто не интересовала ее, скорее даже отталкивала, в отличие от той, которой интересовалась и которую читала она сама. Военное дело. Половина видов детективов: классические, как «Шерлок Холмс», полицейские, шпионские, криминалистические, политические, с маньяками, триллеры, документальные, какие-то неопределенные поджанры старинной литературы, немного экономики, совсем чуть-чуть (всего три книги); также была проза и приключения. Последние два жанра являлись обычным расслабляющим развлечением, которое она могла спокойно прочитать, так сказать, на одном дыхании. Лёгкое чтиво перед сном.       В какой-то момент жизни она даже сама писала на популярных интернет-площадках, но всё закончилось так же неожиданно, как и началось. За всё то время она создала чуть меньше десяти работ, две из которых со временем стали достаточно популярны. Забавно, что вторая популярная работа по сей день остается незавершённой.       Паутина иллюзий. Одна из первых историй и именно она стала одой из двух популярных историй.       История с тяжелой и мрачной атмосферой, создаваемая саморазрушением главного персонажа, попавшего в паутину лжи и обмана. Он пытался выбраться из неё и остаться «целым», но по итогу окунулся только глубже. Собственноручно, неосознанно, создавая новую паутину, собственную психологическую игру, постепенно ведущую к психическому и психологическому саморазрушению. А так же, что естественно — к жестокому, кровавому, трагическому концу. Основным жанром в этой истории, по окончанию, значилась психология, но по сути это был полицейский детектив с маньяком.       Беатрис хотелось бы думать, что разрушила своеобразный «шаблон» жанра, как когда-то знаменитая Агата Кристи со своим интересным стилем. Естественно эта мысль и желание остается где-то на затворках подсознания.       После этого Беатрис сделала достаточно большой перерыв, решая для себя, чего же она хочет. Эта история с паутиной лжи, обмана, интриг — в чём-то помогла ей. Помогла определиться с тем, что делать дальше. Беатрис дальше, для своего будущего, выбрала своё «обычное любопытство, обычный интерес». Она решила поступить в медицинское учреждение, где во время небольших каникул писала небольшие, коротенькие историю. По крайней мере так и было, до одного серьёзного происшествия.       Авиакатастрофа. В этом крушении погибли её родители. Самое неприятное стала не только их смерть, но и дата смерти. Родители умерли на день её рождения. Своеобразный подарок.       Беатрис смутно помнит неприятный промежуток времени, всё происходило в каком-то рассеянном, бесстрастном состоянии, скрывшийся тёмных уголках сознания.       Багровое желание. Вторая, незаконченная история, в жанре «психология». Явное отличие этой истории было в том, что она служила способом отвлечься, успокоиться, сконцентрироваться не только на учёбе, что в депрессии стала простым обязательством. «Багровое желание» — способ разобраться в самой себе, эмоциональном беспорядке, расставить всё по полочкам. Не втягивая людей из окружения в свои проблемы. В свою непонятную, запутанную депрессию из-за потери близких.       Беатрис рассчитывала на такой своеобразный способ расслабления путем одиночества. У каждого свои методы, не так ли? Психолог и родственники советовали оставаться в окружении родни, близких друзей… Только зачем ей эта лишняя головная боль? Беатрис всегда рада своему одиночеству.       Было несколько человек, желающих переступить созданную ею невидимую стену. Только вот они вызывали странную панику и раздражение. Беатрис понимала: они хотят успокоить, помочь быстрее прийти в себя после потери родителей. Да вот жаль, что они не понимали кое-чего — они только мешали, а их помощь являлась медвежьей услугой. Поэтому из-за чужой нежеланной помощи Беатрис всё меньше и меньше контактировала с окружением, отдалялась от других.       Ей казалось, что все испытывают сочувствие, хотят помочь. Она ощущала себя беспомощной и уязвимой. Эти чувства ей абсолютно не нравились. Вызывали отвращение. Она лишилась рук, ног или может быть она стала инвалидом, прикованным к кровати? Нет. Ей не нужна была ничья помощь. Достаточно — тихой безлюдной обстановки, место, где никто не достанет, не побеспокоит.       Такое место нашлось. Съемная квартира, в которой она жила, рядом с университетом. Стоило лишь закрыть дверь на замок — никто не смог бы побеспокоить, исключая периодически звонивших владельцев квартиры.       Закрывшись в квартире, Беатрис «потеряла» связь с реальностью, но вместо этого она создала свой искусственный мир на страницах истории. Где одна треть главных персонажей имели депрессивные расстройства. Основой истории стала её преобразованная жизнь. Пришлось изменить достаточно моментов, чтобы история не напоминала автобиографию. Более того, Беатрис переступила через себя. Багровое желание — нравственно-психологический роман с разыми поджанрами.       Написание работы, скрывающая внутреннюю борьбу самого автора, — получалось через силу, большое нежелание. И даже если всё так получалось не вопреки ожиданию и желанию, Беатрис не отказывалась. Вместо этого она часто сосредотачивалась на уже написанных главах, анализируя, продумывая события следующей главы, но не дальше. Периодически отвлекаясь и на другие психологические романы, где можно подсмотреть идею. Иногда, она просматривала комментарии со множеством неожиданных идея. К сожалению, большинство не нравились, а те что приходились по вкусу — отвечала, что примет на заметку.       Они были из малого числа тех, кто был с её псевдонимом с первой работы и оставались до конца. Беатрис иногда замечала небольшие споры на тот счёт, будет ли история с таким же масштабом, что и «Паутина иллюзий». Тогда она смеялась, отвечая, что такое вполне возможно, но маловероятно.       Кто же знал, что такое действительно произойдёт. А спусковым крючком станет не самое приятное событие. Забавная шутка.       Одна сторона радовалась новой работе, другая медленно направлялась по пути самореабилитации. И она к ней пришла, очень неожиданно. Резко. Точно так же прекратилась и работа над историей. Всё равно, что в паре метров впереди, в солнечный день, ударит молния. Это время она запомнила на долго и до сих пор помнит.       После смерти обычно второстепенного персонажа, являющегося обычным связующим мостиком для главных героев. Сколько было описано смертей, сколько ещё было предпосылок на будущие убийства… Из-за смерти обычного второстепенного персонажа. Смешно!       Даже если так, то странное нестабильное без эмоциональное, подавленное, скучающее состояние прошло и это главное. Остальное является мелочью. Ей бы стоило радоваться, что в голову не приходила мысль о самоубийстве. Хотя кое-что от всего осталось или правильно сказать въелось?       Безразличие к человеческой жизни.       Она не была такой же цветной и насыщенной, она выглядела странно обыденной, где не происходило ничего интересного. Всё естественно, так и должно быть.       Отголоски депрессии? Возможно. Эмоциональный беспорядок? Разве что какой-то, неосознанно, оставленный психологический барьер, служащий защитой от всех последующих жизненных событий. Особенно это пригодилось, когда она вернулась в университет.       Перед тем как закрыться в четырёх стенах, она даже не взяла академический отпуск. Беатрис даже не вспомнила о нём. А вернувшись обратно, к учёбе, до конца пятого курса оставалось совсем ничего.       Один месяц.       Беатрис спасло лишь то, что она была на хорошем счету как у профессоров, так и в деканате. Ей сделали большую, просто огромную, поблажку. Отстрочили две прошедшие сессии, разрешили наверстать всё упущенное. Только времени у неё было немного маловато, до сентября, но это лучше, чем ей предложили бы академотпуск или, вообще, отчислили с предпоследнего курса магистра.       Это было рискованное время и Беатрис понимала это. Из-за своей глупости, она могла потерять больше шести лет своей жизни из-за этого «тёмного пятна». Не учитывая того факта, что свой диплом бакалавра по специальности патологоанатома она получила год назад и продолжила обучение, обучаясь уже на магистра. К высшей степени мастерства.       И не то, чтобы она вообще не посещала университет, Беатрис посещала необходимые лекции, но не более. Да и большинству профессор было довольно больно видеть абсолютно другого человека. В той мрачной и закрытой девушке они не видели того, кто мог бы стать действительно хорошим медицинским экспертом. А когда она снова вернулась к прежней себе, с новыми взглядами, немного изменившимися ценностями — ожидала колоссальная, сложная и серьезная работа по навёрстыванию упущенного. Помимо прочего ей приходилось совмещать практику с изучением теории.       Последний год оказался для Беатрис очень сложным. Как в ментальном плане, так и физическом. Но она была довольна и не смела жаловаться. Потому что по окончании университета Беатрис прошла профильную ординатуру. Она решила стать судебным медицинским экспертом. А для этого ей было необходимо пройти дополнительные профильные курсы.       Патологоанатом отличается от судебного эксперта.       Патологоанатом работает с живыми тканями для постановки диагноза человеку или с умершим по предположительно естественным причинам. Он занимается этим по заявке коллег с целью исключения врачебных ошибок, выявления наличия у погибшего инфекции, паразитов и других потенциально опасных для окружающих состояний.       Судмедэксперт делает примерно такие же манипуляции с трупом, но он преследует другие цели. Эксперт должен установить причину смерти и орудие убийства, если она была насильственной. Их работа проводится по решению суда или распоряжению следователя. Судмедэксперты не проводят всё время в лаборатории, они нередко выезжают на место преступления.       Беатрис выбрала это направление своей профессии, потому что оно было, с её точки зрения, более свободным, в какой-то степени насыщенным. И она продолжала спокойно работать, периодически выезжая на места преступления, но чаще всего она находилась в своей любимой лаборатории или в морге, в уютной компании трупов.       Кроме того, трупы её влекли больше. Даже если они были до ужаса неприятном состоянии. (Звучит как наклонность какого-то психопата или маньяка?)       Эти добрые ребята были довольно радушными и дружелюбными. В отличии от живых, они не могли говорить в лицо одно, действовать в угоду себе, а за спиной точить нож. Они не смогут ударить в спину, как это могут сделать живые. Их жизненная история подошла к концу. Может быть не самому приятному.       За всё время работы она сталкивалась с разным типом людей. Встречались те, кто убивали собственных родственников по какому-то пустяку или не слишком серьезному поводу, из зависти. Большинство таких людей вызывало явное отвращение, до боли в желудке, так ещё, как соль на свежую рану — двуличное поведение определённого человека из начальства.       Двуличие того ублюдка — не очень-то волновало. Беатрис больше интересовало то, как этот человек так хорошо держит свою позицию и сколько он получает денег за своё место в кресле? Наверняка немаленькую сумму, потому что Беатрис знала о некоторых актах подделки документов. А тот факт, что она в таком не участвовала, естественно, злило и раздражало этого человека.       Видите ли, какая-то высокомерная баба смеет не подчиняться своему начальству! Может быть, было бы всё иначе, если у Беатрис не было какой-то собственной морали по отношению к умершим и периодически возникающей, грызущей днём и ночью, совести.       Странно это. По идее, та вообще оставалась при ней на такой работе, где чаще всего ты можешь расстраивать и делать больно тем, кто приходит к тебе. Но что она может поделать? Ничего. Она ничего не может с этим сделать, кроме как мысленно посочувствовать чужому горю.       И этот сон напоминал именно об этом. Он фрагментами показывал всю её собственную жизнь, взглядом со стороны. Только во всём было что-то, что никак не вязалось и не воспринималось ею.       В очередной раз, когда этот взяточник ругал её в закрытом кабинете, а она пререкалась, то умудрилась довести до точки кипения — он осмелился поднять на неё руку, довольно сильно ударив. На какое-то мгновение всё расплылось и в это же время она почувствовала сильную боль, а затем увидела странно напуганное лицо начальства.       Даже как-то смешно получается.       Это с какой нужно ударить силой, чтоб всё перед глазами плыло и почувствовала такую странную боль, даже во сне?       — Чёрт бы вас побрал, ребята, — недовольно пробормотала Беатрис и открыв глаза, смотря прямо перед собой. Работники клининговой службы снова умудрились разбудить и прервать сон. И как теперь его досмотреть? Она хотела узнать, чем он закончится. Ударит ли она своего начальника в ответ, хотя бы во сне, или её профессиональная этика останется при ней? Но о чём это она. Она его убивала, резала, кости из плоти живьем вынимала и при нём же размалывала; издевалась разными, всевозможными способами, какие только приходили на ум.       Шумно зевнув и закрыв глаза, Беатрис приняла сидячее положение. В комнате было темнее, чем в то время, когда она сама просыпается и когда приходят работники.       Снова ткрыв глаза, первое что увидела Беатрис — это не её собственная комната.       Где, мать вашу, она оказалась? Что за старинная обстановка конца семнадцатого или начала девятнадцатого века?       Она снова умудрилась напиться до беспамятства и прилипла к какому-нибудь смазливому личику, а тот оказался папенькиным сынком или богатенькой и влиятельной личностью? Естественно нет, такое может быть только в каких-нибудь романах или иностранных романтических новеллах в стиле гарема, но это не отменяет того, что такого действительно может быть в реальности. С невероятно малым процентом вероятности. Меньше единицы.       Вздохнув, Беатрис посмотрела по сторонам, предполагая, что этот человек может быть где-то в комнате. Только он бы показал своё присутствие, находясь где-то рядом. Или нет. Встал, оделся и ушел, сказав своей прислуге потом заявиться к ней, разбудить и выпроводить? Ха. Может быть и так, такая версия больше похожа на правду. Более того, это может объяснить появление тех ребят, из-за ошибки восприняв их как работников клининговой компании.       — Нужно будет извиниться, — откинув одеяло в сторону, пробормотала Беатрис. Она даже не почувствовала того, что на ней была белая, длинная сорочка из несильно приятной телу ткани.       Шумно причмокнув, Беатрис провела языком по сухим губам, отмечая жажду, но не ощущая головной боли. Выходит, что она и не напивалась.       Замечательно. Но очень странно.       — Молодая леди, это Ирис. Разрешите войти? — повернув голову, откуда доносился приглушенный голос. Из-за дверью. Нахмурившись, Беатрис опустила ноги с кровати, касаясь холодного пола, после чего резко подтянула их к себе. В таком шикарном и дорогом доме, если не особняке, оформленном под прошлые века, нет пола с подогревом? Или владельцы решили полностью окунуться в то время, ещё и своих рабочих заставили?       Другого оправдания, в данный момент, она не могла придумать. Да и что ей может дать имя человека, которого она не помнит? Правильно. Ничего. Абсолютно. Разве что она будет знать, как обращаться к человеку.       — Проходи, — снова зевнув и посмотрев на пол, ответила Беатрис. На полу она увидела белые туфли, изнутри отделанные чем-то, напоминающим мех.       Особо не обращая внимания на тех, кому она разрешила войти, Беатрис обула эти туфли и поняла, что это на самом деле был мех, только это искусственный мех или натуральный? Увы, в таком она плохо разбирается.       — Ох, леди, вы уже встали, — снова услышала Беатрис и, подняв голову, удивилась. Она не будет этого скрывать. Женщина лет тридцати пяти, может быть старше, а может быть моложе, была в одежде викторианской эпохи? Да, кажется, так и есть.       Платье простого кроя, с белыми вставками, длинными рукавами, закрытым горлом. На голове был белый чепчик, как и у другой прислуги, зашедшей за ней. Отличие было в том, что за ней стояли горничные, почти в такой же одежде. Только вместе с платьем у них был ещё и белый фартук. У каждой из горничных что-то было в руках. У одной таз, у другой кувшин с водой, у третьей полотенце. Несколько прошли в одну из закрытых дверей, за которой казалось была гардеробная…       Серьезно? Хозяева этого дома настолько прониклись симпатией к прошлому, что решили настолько всё реализовать?       Страшные фанатики.       — Молодая леди, вы не чувствуете тошноты, головной боли или, может быть, ломоты в теле? — остановившись в нескольких шагах перед ней, женщина поклонилась и хотела было протянуть руки и помочь Беатрис, но остановилась. Беатрис смотрела на неё настороженным, недоверчивым и сомнительным взглядом.       Что вообще происходит? Что за бесплатный цирк? Как она оказалась в этом месте, если она засыпала в своей небольшой, но просторной серой комнате, где из окна можно было увидеть её любимый небольшой сад с деревьями и растениями?       — Только головная боль, — вздохнув, как можно спокойнее произнесла Беатрис и дёрнулась. Её голос звучал иначе. Он был более мягким и тихим, каким-то тягучим. Не может же быть такого, чтоб из-за головной боли она слышала свой голос иначе. Её настоящий голос был высоким, немного грубоватым из-за нескольких инцидентов, связанных с голосовыми связками.       — Ох, тогда стоит позвать лекаря, — кивнув, сказала Ирис, немного развернулась, указывая на одну из горничных. — Ступай и позови лекаря, живо!       Поморщившись от столь высокого тона и грубой команды, Беатрис хотела прикоснуться ладонью к виску, но остановилась, смотря на свои руки.       Бледноватая кожа, красивые длинные пальцы, невероятно ухоженные ногти со здоровой ногтевой пластиной. Без единого шрама. Ни на внешней стороне, ни на внутренней. Ни на одном пальце.       Голос не её. Руки не её.       Что здесь, чёрт возьми, происходит? Может быть она уснула и это продолжение странного сна? Но тогда она бы не ощущала боль. Она бы чувствовала какой-то дискомфорт.       — Подай зеркало, — прикрыв глаза, сказала Беатрис, сделала медленный вдох и очень медленный выдох. Так она пыталась успокоиться, вернуть способность трезво мыслить, не обращая внимания на какие-то посторонние вещи и раздражители.       Ирис ничего не произнесла, только лишь посмотрела на свободных горничных, вставших под стену. Те поняли немой приказ. Одна из них быстро подошла к туалетному столику, взяв небольшое зеркало. Так же быстро подойдя к Ирис, она отдала его ей, а сама женщина протянула его Беатрис.       Открыв глаза и взяв зеркало, Беатрис увидела не себя. Она увидела совсем другого человека. На какое-то мгновение это лицо показалось странным и чужим, а в другой момент, Беатрис кое-что вспомнила.       Крепче сжав рукоять зеркала и один из его краёв, Беатрис старалась подавить странную, незнакомую для неё эмоцию. Но, если она правильно предполагает, — это истерика. Истерика с сильным желанием отказаться от происходящего?       Снова медленно вдыхая и выдыхая, она вспоминала все существующие детали. Она не хотела ошибиться в своём предположении. Нет, она очень хочет ошибаться. Она хочет, чтобы всё это оказалось двойным сном, кошмаром. Только вот суженные и немного удлинённые серого цвета зрачки и янтарная радужка с вьющимися тёмно-русого цвета волосами, приближенный чуть ли не к каштановому; ещё и довольно длинный, но тонкий шрам от края челюсти и вдоль шеи к ключице вызывали разные эмоции…       Корделия Монфор-л’Амоник.       Живой, как она сама его называла, второстепенный персонаж, Корделия второй антигерой незаконченной истории. Это один из немногих второстепенных персонажей, влияющих на этот чёртов роман, одна из тех, в кого Беатрис действительно вложила душу, не считая главной героини и нескольких мужских персонажей.       В этой истории было всего три любимых персонажа, которым она уделила внимание.       Главная героиня. Главный злодей. Второстепенный злодей женского пола, мостик между главными героями.       Высокомерная, эгоцентричная, самовлюблённая злодейка, влюбившаяся во внешность. Как ни странно, эту странную влюблённость к середине истории Беатрис превратила в ненависть, презрение, но это она сделала почти перед самой смертью Корделии.       Ещё один, возможно, неприятный момент: из-за жестоких, почти маниакальных наклонностей второго главного героя, она не была убита безобидным способом. Корделия не была заморена голодом или казнена, нет. Обычная смерть, как казнь или что-то такое, являлось, по мнению Беатрис, чем-то банальным и скучным.       В какие-то моменты она придерживалась обычных традиционных методов устранения, а в другие — нет. Убийство персонажа является вторым вариантом. Любого персонажа, любого плана, если она захочет его убить, Беатрис будет вести к смерти сразу же, но вот само убийство не происходит моментально. По типу: прочитал и забыл.       Нет.       Это скучно.       Беатрис опишет все детали, что придут ей в голову. И Корделия была одной из множества других персонажей, угодивших под кровавую раздачу их творца.       «Кажется, был момент с падением с высокой лестницы. Тогда Корделия должна была пробыть в коме чуть дольше месяца», — переведя взгляд на дрожащие руки, Беатрис хмыкнула. Головную боль, значит, она ощущает, а ломоту от такого падания — нет? Довольно странно.       — Молодая леди, прошу Вас, — сделав решительный шаг в сторону Беатрис, Ирис хотела забрать зеркало из рук, даже если это было непозволительно прислуге. Но Корделия, но теперь уже Беатрис, ранее сама отдала приказ забирать зеркало или уводить её от него, если та слишком долго сидела перед ним. Даже если она будет им угрожать или применять грубую силу.       — Уберись, — переведя недовольный взгляд на прислугу, Беатрис вспоминала окружение персонажа.       Ирис — гувернантка Корделии, ударит свою милую «падчерицу» в спину. Она выдаст большую часть тёмных махинаций персонажа. Ирис была нанята довольно поздновато. В подростковый период, когда Корделия уже проявляла свою скверную сторону характера. Ирис видела только тёмную сторону девочки и редко когда спокойную, уравновешенную леди. Потому что в следующий момент она ввязывалась в перепалку со старшим братом или другими людьми, привыкшими видеть тёмное «я».       Так что это вполне естественно. Дополнительно к этому, Ирис слишком поздно поняла, что у неё было куда больше привилегий и рычагов влияния на девочку, чем у её семьи.       — Его Светлость пожелал видеть вас после того как вы очнетесь, — опустив руки, Ирис склонила голову. После произошедшего инцидента Ирис боялась, что их молодая леди перевернёт весь дом вверх ногами, стоит ей очнуться. Но… Леди пробыла целый месяц в коме, рядом с ней всё время находились только приближенные к ней слуги. Те, кто был с ней с самого детства и терпел отвратительные выходки, надеясь, что мисс станет прежней и Ирис, личная гувернантка, место которой было подле этой избалованной девочки.       — Пускай отец сам придёт своими нежными ноженьками к своему отвратительному младшему отпрыску, — недовольно произнесла Беатрис. Являясь автором собственной истории, она помнила почти все написанные моменты. Не в точных деталях, но более подробно, чем хотелось бы. И она очень хорошо помнит брань Эрцгерцога империи на двух своих отпрысков. Он не сильно заботился о собственных детях, ему нужна была только выгода, власть и абсолютное подчинение.       — Молодая леди! — подняв голову, Ирис удивлённо воскликнула. Только что их леди повторила слова Его Светлости.       Закатив глаза, Беатрис положила зеркало стеклом вниз на прикроватную тумбочку.       — Ирис, я не ясно выразилась? — поднимаясь с кровати, Беатрис прошла мимо гувернантки, которая в скором времени осмелится укусить свою госпожу. Так зачем держать собаку, что укусит своего хозяина?       Более того, в этой комнате есть более преданная Корделии прислуга. Да и чем может помочь Ирис? По своей должности она является обычной гувернанткой, обычная няня, только для детей более старшего возраста. Так что это её просчёт, как автора, что она посмела сделать обычную няню кем-то важным для девочки с чистой аристократической кровью. Безобразие.       — Но, молодая леди, — сжав юбку платья, Ирис напугано смотрела на Корделию, не уделяющей ей прежнего внимания.       — Или выполняешь приказ, или ты будешь уволена. Без рекомендации, — даже не повернувшись и не посмотрев на Ирис, добавила Беатрис и подошла к медному тазу, в который одна из горничных поспешила налить тёплой водой.       Да. Есть действительно более лояльные люди, чем эта дамочка.       — Гретта, Агнесс, подготовьте ванну, — сказала Беатрис и, немного закатав рукава ночной рубашки, спокойно умылась, вытирая лицо мягким полотенцем.       Ирис же оставалась на том же месте, где изначально и стояла. Даже не пошевелилась.        Женщина ошарашенно смотрела на молодую и красивую леди. Она вела себя так же, как и обычно, но что-то отличалось в ней. И это даже не из-за изменившегося к ней отношения, скорее она что-то для себя решила, и теперь будет придерживаться этого решения.       — Это слуга поняла. Слуга просит прощения за неуважительное поведение, — сложив руки вместе и поклонившись, как того требуют правила и этикет, Ирис широким, поспешным шагом вышла из комнаты. Но в сторону кабинета Эрцгерцога она шла не спеша. Молодая леди желала принять утреннюю ванну, так что не стоит сильно спешить.       Закатив глаза, Беатрис присела в кресло и откинула волосы на спинку мебели.       — Просто расчеши, — откинувшись назад, Беатрис закрыла глаза расслабляясь.       В данный момент она может себе это позволить. В комнате нет ни одной «крысы», все те, кто находятся рядом, терпят её, прислуги старой закалки. Большинство из них находились рядом с Корделией, когда той не было ещё и года. Они знают чуть ли не всё её привычки и пожелания, а также почти все стороны её характера. И за всё то время, пока она бесновалась, Корделия не прикасалась к ним. Она проявляла свою аристократическую снисходительность.       Если вспоминать оригинальную историю, то после того, как Корделия очнулась, она устроила скандал. Она проигнорировала ужасную боль, по всему телу, и тошноту. Она направилась к своему отцу требовать справедливости. Но всё, что её встретило, так это презрение, упрёки и, естественно, угрозы. Куда же без них.       Значит, ей стоит устроить бардак? Только зачем, она не будет поддаваться чужим эмоциям и безрассудно окунаться в кипящую воду. Она просто постарается создать для себя спокойную обстановку на максимальное количество времени, насколько это будет возможно.       Ей стоит разобраться в происходящем. А пока что стоит думать, что это отвратительный кошмар и в скором времени она проснётся, стоит зазвенеть будильнику или кому-то позвонить.       — Леди, вы действительно ощущаете только головную боль? — две горничные, что сначала ушли в гардеробную вернулись с несколькими платьями на выбор. Даже если они были в соседней комнате, они слышали всё, что происходило в спальн. И они действительно были обеспокоены на счёт здоровья их леди.       — Вы упали с такой высоты, тем более вы падали вниз головой по лестнице! — неосознанно одна из этих двух горничных сжала край платья, сминая его, а когда поняла, что делает, испуганно посмотрела на Корделию. Беатрис, в свою очередь, отреагировала на это довольно безразлично. Она просто закрыла глаза и откинула голову назад.       — Может быть головная боль, — спокойно выразилась Беатрис, но не используя каких-то профессиональных терминов. Она, как создатель этого произведения, вложила часть себя. И эта частичка заключалась в улучшенной продвинутой медицине. Пусть здесь была эпоха примерно конца семнадцатого начала девятнадцатого веков, Беатрис немного повысила уровень медицины, которая у них была. Так что будет не странно, если она выразится знакомыми ей терминами, но лучше не стоит. Как объяснить откуда аристократа не изучающая тонкую науку — знает подобное?       От спокойных слов своей леди некоторые горничные ошарашенно посмотрели на Корделию, но ничего не посмели сказать.       — Не исключаю того, что из-за этого инцидента может быть нарушена нормальная работа организма, — незаметно для всех, Беатрис щипала саму себя, пытаясь вызвать какие-нибудь болезненные ощущения. Но, увы, боли не было. Но ощущение того, как она пытается себя ущипнуть — есть. — Поэтому не стоит удивляться каким-то странным действиям, — ухмыльнувшись, сказала Беатрис и открыла глаза, стоило горничной убрать руки от её волос.       Никто ничего не смел говорить.       Если верить словам их госпожи, то возможно, что она… её поведение может отличаться от прошлого? Или их госпожа имеет ввиду, что она не сможет долго жить? Они являются обычной прислугой и не имеют права своевольно действовать, это могут засчитать как за нарушение. А в семье эрцгерцога такое непростительно и каждую прислугу, нарушившую приказ своего хозяина, ожидает печальный и плачевный конец. А по сравнению со старшими членами этой семьи Корделия является более лояльной.       Она не убивает. Она может их уволить как с рекомендацией, так и без неё, но только в том случае, если именно она их уволит, а не кто-то другой по её просьбе. Только в этом случае они смогут спокойно покинуть поместье. А может быть и такое, что за пределами с ними что-то случится. Увы, поэтому никто не знает.       Те, кто смог отсюда уйти — больше не появлялись и даже не подавали никакого намёка на своё существование.       Мало кто остается подле Корделии, потому что большинство её слуг могут подвергаться насмешкам хозяйки, или их могут подставить другие слуги, из-за чего их госпоже придётся от них избавиться или взять удар на себя. Но чаще всего получалось так, что удар получала она, и не потому что хотела, а потому что её обыгрывали в игре слов и намёков.       — Леди, ванна готова, — раздался голос. Недавно ушедшие две горничные вернулись и открыли очередные закрытые двери.       Чем она, Беатрис, думала, когда создавала планировку? Она хотя бы начертила её на листе, чтобы понимать, как это выглядит? Кажется, такого не было. Она создавала её так, как было удобно. Это может сыграть с ней злую шутку.       — Гретта, убери эти платья и найти без корсета, — сказала Беатрис и, окинув беглым взглядом платья, спокойно направилась ванну. А названная горничная забрала у своей коллеги платье и снова направилась в гардеробную, искать одежду без корсета.       И пока Беатрис в теле Корделии собиралась принять ванну, Ирис не спеша направлялась к эрцгерцогу. Ей дали ясный приказ — привести молодую леди в кабинет хозяина, но она не подчинилась ему. Ирис должна испытывать страх, беспокойство, но вместо этого она спокойно идёт выполнять приказ молодой леди.       Ирис была рада видеть, что леди решила не искать первого молодого лорда и устраивать ссоры. Устраивать скандал, едва очнувшись… Подобное поведение вызвало бы недовольство Эрцгерцога и Эрцгерцогини, в частности так же был недоволен и сам молодой лорд.       Как гувернантка молодой леди, она почти всё время находится рядом с леди, и в тот день, когда она упала с лестницы, Ирис была рядом и ничего не предприняла, когда началась очередная ссора между старшими детьми. Если бы она вмешалась, то можно было избежать подобного. Хотя в тот день Ирис увидела и другую сторону самого старшего сына Герцога. Пусть он и запоздало проявил реакцию, но он попытался ей помочь. Потому что он поймал Корделию до того, как она ударилась головой о плиты холла.       По собственной инициативе или из-за того, что у эрцгерцога уже были планы на молодую леди…       — Ирис, что ты забыла в этом крыле? Ты должна быть рядом с Корделией, — подняв голову, Ирис немедленно остановилась, немного поклонившись, приветствуя старшего молодого лорда.       — Приветствую милорда, — прикрыв глаза, Ирис мысленно ругала себя за невнимательность и неосмотрительность. — Его Светлость пожелал увидеть молодую леди, когда та очнётся, но она отказалась. Вместо этого она попросила прийти Его Светлость, если это очень срочное дело, — подбирая правильные слова, Ирис ответила на вопрос первого молодого господина. Потому что у неё нет смелости так высказываться в сторону своей хозяйки.       — Корделия очнулась и не устраивает скандал? — спросил Леонард, подозрительно оглядывая прислугу с ног до головы. Он не поверит, что его младшая сестра не устроит скандал из-за произошедшего. — Ирис, не неси чепуху. Я пойду проверю.       — Молодой лорд, не стоит идти сейчас. Сходите чуть позже, может быть, леди сама захочет вас найти, — сглотнув, Ирис осмелились преградить дорогу старшему ребенку эрцгерцога, но и на то были уважительные причины.       Нахмурившись, Леонард хмыкнул обходя Ирис.       Эта прислуга слишком лояльна по отношению к своей молодой леди.       — Надеюсь, из гостиной никто не вышел, — покачав головой, Ирис продолжила свой путь к Герцогу, а Леонард направился в комнату сестры. Даже если у них не самые хорошие отношения, всё же он старался держаться на расстоянии и уважать её, но каждый раз, когда они встречались, и он пытался сделать ей замечания и что-то посоветовать, всё переходило в ссору и недовольство.       Такое поведение Корделии очень раздражало его, но он не смел поддаваться эмоциям. Подобный инцидент произошел не в первый раз, но с участием лестницы и сестры произошел впервые. Но и он не мог молчать, когда его сестра вела себя так абсурдно и высокомерно, презирая всё и всех вокруг.       В какой момент она так сильно изменилась? Она была умной и спокойной девочкой, что пошло не так, раз она стала такой?       Что такого произошло, чтобы умный и послушный ребёнок, подающий большие надежды, стал высокомерным, эгоцентричным, эгоистичным? Тем более, она умудрилась влюбиться в обычное красивое лицо, говоря, что «любит». Но она даже не понимает, что это обычная влюблённость, которая исчезнет со временем. Она просто влюблена в красивую внешность. Не больше.       А что будет, если он сейчас неожиданно зайдёт, даже не предупредив? Снова начнётся скандал.       Остановившись посреди коридора, Леонардо смотрел вперед. Может, действительно, стоит зайти позже? После того, как она увидится с отцом. Тогда будет более ясно, стоит ли ему сейчас показываться перед сестрой или нет.       Кивнув самому себе, Леонардо снова направился вперёд, но уже не к Корделии, а повидать младших близнецов, тренирующихся с рыцарями.