le pollen sur les cils

      Мне казалось это выдумкой собственного мозга. Насколько мне известно, после пробуждения события из сновидений в большинстве случаев стираются из памяти, позволяя тебе запомнить лишь ключевые слова. Я никогда не запоминал свои ночные фантазии. Это глупо, по-моему.       Сейчас я сидел и жевал яблоко, которое украл в столовой с соседнего стола и думал, стоит ли мне отправляться на то место. Ради интереса, а не потому что я в это верю! Не может же как его там… Джерард? ждать меня с самого утра. Хотя что я понимаю в этих эльфийских штучках. Может он общается с травами и бегает целые марафоны, соревнуясь с белками или зайцами. Откуда мне вообще знать, что может делать эльф. Я знал некоторые факты о вампирах, оборотнях и русалках, но даже этих знаний как кот наплакал. Этого не хватает, чтобы уверенно утверждать, что я знаю хотя бы часть их способа жизни. Людям свойственно додумывать, когда что-то не ясно или пугает их. Это вполне нормально, защищать себя собственными выдумками. Но вот пугать этим окружающих… на любителя.       Мы с Брайаном сидели бок о бок. Он снова рассказывал мне о пропущенных впечатлениях и о том, как глупо я трачу свою молодость и «лучшие года». Если подумать, он был чертовски прав, — как всегда — но этим он портит мне всю малину. Если желание растрачивать свои ресурсы на общение с людьми не появилось сейчас, значит и потом не появится. По крайней мере когда мне не стукнет тридцать семь, и за эти года у меня так и не сложатся отношения. Развитие технологий идёт вперёд, так что, возможно, и в тридцать семь, будучи одиноким неудачником, я не заставлю себя сказать «привет» первым. Какой идиот начинает с этого диалог?       —… и тогда она оставила мне свой номер! — гордо произнёс Молко, убирая волосы за уши.       Я лишь просвистел и приподнял уголок губ, делая вид, что я ему завидую и пытаюсь это скрыть. Опять же: мне это не интересно. Я мало пощурился будто от пекущего солнца и проговорил:       — Думаешь, ты ей нравишься? — скорее это прозвучало как «Прости, я дерьмовый друг и не умею радоваться победам окружающих, потому что моя персона — пик важности».       — Иди ты.       Он саркастично фыркнул и толкнул меня локтем в бок. Я мог бы скривиться, дабы подыграть, но хохотнул. Окей, кого я обманываю; я тоже пнул его в ответ, и продолжалась бы наша толканина до веков нескончаемых, не будь рядом вожатого. Парень был старше нас года на четыре, а вёл себя как старая куча дерьма. Его случаем не из дома престарелых сюда перевели?       — Что вы здесь устроили?!       Я последний раз толкнул друга и закусил губу, силясь ответить что-то стоящее. Каждый раз, когда это получается, я жду зал аплодисментов и бешенных визгов восторжения. На деле получаю пот, который покрывает все моё тело от волнения, покрасневшее лицо, задержку дыхания и кое-что получше. Я начинаю запинаться.       — Партию в пин понге.       Хорошо, признаю. В моей голове это звучало более дерзко и круто. О, и да! Там же партии, верно? Либо я идиот, либо я идиот трижды. Потому что идиот дважды — Брайан Молко.       Вожатый лишь смерил нас взглядом, затем поковылял к детям дошкольного возраста. (И правильно сделал, я сам могу высморкаться.) Этого взгляда вполне хватило чтобы я испугался до усрачки. Я прекрасно знаю, что он абсолютно ничего не сделает в отношении меня, но все равно чего-то боюсь!       Если вы уже начали смеяться, то поспешу добавить: мне будет по барабану, если это дойдёт до моей матери. Для неё не в новинку, что я иногда играю в словесные перепалки. Главное в этом — иногда. Допустим, перегни я палку, она точно бы пересмотрела свои методы воспитания и отношение ко мне, а такой исход событий мне вовсе не интересен, так как я уж очень хорошо устроился. Брайан тоже так считает судя по его завистливым взглядам, когда он находится у меня в гостях. Хотя я не исключаю варианта что он запал на мою маму. Господи, если это так, то у него и хороший вкус, и отсутствует всякая мораль.       — Пин понг, серьёзно? Ты не мог придумать что-нибудь более оригинальное?       — Например? — Я обнял себя за локти.       — Ну-у-у… Хм, к при-       — Не знаешь? Вот и довольствуйся тем, что я смог сказать.       — О, ну конечно. Я рад, что ты вообще можешь открыть рот при окружающих. — Он стрелял молнями из глаз. Я воспринял это как вызов на очередной поединок «Кто лучше почешет языком». Мы почти никогда не спорили всерьёз. Все это было ради забавы или, как говорят, чтобы было что вспомнить.       — А ты, наоборот, его закрыть не можешь, — после этого я облизал пересохшие губы.       — Я не могу?! Я как раз не несу всякий бред, когда лучше молчать!       — Да? — я удрученно соизволил взглянуть на Молко и кинут ему вызов глазами, мол, терзай.       — Я тебе в рифму отвечать не собираюсь, Айеро! Просто признай, что ты лопух.       И тут я нахмурился, посматривая на Молко как на второсортный фрукт. Тот факт что мы обзываем друг друга в шутку не даёт никому из нас право делать это на более постоянной основе чем обычно. Это даже обидно в какой-то мере. Я, к сожалению, ещё не могу разнюхать, где искреннее желание обозвать, а где шутка.       — С чего это вдруг я лопух?       — О… — он прикусил свои пальцы и слегка отвернулся. Иногда мы горячимся, явно переигрывая в наших мыльных операх, потому сейчас оба замолчали на неопределённый срок. Возможно Брайан даже покраснел, чего не было видно за его волосами подобными углю.       — Ладно, может я перестарался, — первым заговорил он и взглянул на меня с улыбкой полной надежды. Более того, мы так извинялись. Нормальное «прости меня за сказанное» не побуждало в наших головах никаких эмоциональных всплесков, а признание своей вины или превосходства товарища — ещё как.       — Возможно.       Он смотрел на меня с таким полным надеждой лицом, и я на момент подумал, что вполне могу заблевать свои джинсы, если буду пялиться на него в ответ ещё хоть пару секунд. Вместо этого я хорошенько треснул его по плечу ладошкой и ухмыльнулся. Получив хлопок по локтю я хоть и осекся, но понял, что между нами все хорошо.       — Ты же собираешься идти со всеми на экскурсию, — Он старательно выискивать в моих глазах хоть немного лжи, чтобы упрекнуть меня ещё и в этом. Но врать я умею настолько хорошо, что иногда забываю сам, где есть чисто, а где я немного приукрасил. Все люди так делают, и вы не имеете права меня осуждать. — так ведь?       Я бы, будь на что опереться, сейчас взглянул на своего друга как на круглого идиота. Конечно же не собирался! Кому, в конце концов, интересно слушать о национальном достоянии конкретно нашего штата. Вот, дети, взгляните-ка на это дерево! Оно зелёное, совершенно обычное, похожее на все остальные, но мы вам скажем, что оно суперское, потому что прожило на этой земле на несколько десятков лет больше чем другие его собратья. Никогда не понимал зачем измерять ценность объекта или субъекта в том что он существует довольно долго. Ладно! Всякие исторические находки и места это очень круто, правда. Они облегчают нашу вечную жажду к знанию не только того что будет, а и к тому, что когда-то было на этой планете. Но втирать мне скорее про интересность, а не важность, чего-либо, такая себе тема. Не всегда важные вещи могут быть увлекательны.       — Да, а что? У тебя есть некоторые сомнения насчёт этого?       — Есть. Просто кое-кто в прошлый раз остался в домике, отмазавшись тем, что его тошнит через каждые пять минут.       — Но мне правда тогда было плохо, эй! — запротестовал я. Я специально тогда объелся клубники, когда сказали, что она какая-то неясная. Понятное дело, что мой и без того слабый организм отреагировал на это моментально. Отходил я от этого несколько дней, что вовсе не важно.       — О, ну да, ну да! Всё, — он заметил как я на него начал смотреть, потому поспешил договорить. И хорошо, нечего лишний раз испытывать моё терпение, — пока ты не начал визжать, я верю.       И я правда пошёл с ними. Всех строили по парам, а экскурсовод что-то рассказывал о правилах безопасности, будто они меняются из года в год, из часа в час. Держитесь за руку своего товарища и не отставайте от общего строя; не кричите и не наступайте никому на ноги. Серьёзно?! Звучит как принуждение к подчинению системе. О, а что насчёт моего желания слушать про деревья и какой-то водный источник? Был у меня небольшой план насчёт своего времяпровождения, который никто не должен был испортить. А если и мог, то, уж поверьте, я бы испортил ему целую жизнь. И земную, и загробную.       Когда строй уже начинал двигаться, я показательно схватился за свой пах и побежал в кусты.       — Куда ты рванул, мать твою?! — возмутился Молко, и я искренне ему сочувствовал, потому что его друг та ещё куча говна. Но так как мой друг таким не был, то переживать мне было особо не о чем.       — Приспичило, я догоню!       В туалет я сходил ещё задолго до этого. Мне искренне не хотелось идти со всеми. Спасибо хотя бы за то, что мы были относительно в конце строя вместе со старшей частью нашей группы, и никакая мелочь не начала визжать «А почему этот мальчик убежал?!», или что-то в этом роде. Хотя погодите, какой я вам, к черту, мальчик? Но и обращения «молодой человек», «парень» я воспринимаю не с особой охотой. Лучшим будет вообще не обращаться ко мне, а к тем, кто действительно настроен на беседу.       Для показательно актёрской игры я даже звякнул зубьями своей ширинки и пошёл в самые кусты. Какое-то время, когда все начали отдаляться, Молко стоял и ждал меня, но затем я дождался нужного момента: он махнул рукой и побежал за всеми следом. Я прекрасно понимаю, что веду себя как самый настоящий мудак, но считаю, что эгоистический гедонизм* всё ещё мне интересен. Как я уже говорил, я хотел проверить действительность, развеять все паутинки сна из своего сознания или же сплести из них ещё более заумные узоры, продолжая таить в них подобно сливочному маслу.       Я совсем забыл дорогу именно к тому дереву. Почесывая затылок, я уже подумывал открыть на телефоне карту… Ах, да. И вбить в поиск, наверное, «типа, дерево, зелёное такое, но недостаточно зелёное по сравнению с остальными, а ещё у него ствол не такой коричневый, как у остальных деревьев, но в целом все такое же». Как глупо, Фрэнк, даже для тебя. Я решил вернуться к тому самому месту, с коего, по идее, начинался наш с Брайаном путь в лес, ещё тогда, когда мы сбежали. Особо веской причины не было это делать, я даже забыл уже, почему мы это сделали. Силюсь предположить, мозгов у меня не прибавилось с того момента.       Пока я шёл, убирая ветки, которые норовили поцарапать мои руки и лицо, подумывал о том, что будет, если я потеряюсь. У меня было несколько вариантов развития событий: первый, меня находит этот Джерард и помогает выбраться из лесной чащи; второй, я меня находят вожатые через день или несколько часов; третий, меня никто не находит, а я умираю здесь от голода, либо становлюсь лесным Рембо.       Последний вариант меня мало чем устраивал, потому я, выбравшись на протоптанную тропинку, даже обрадовался маленько. На лице проступила улыбка, которую я старался изо всех сил замять, что выглядело со стороны чудаковато. Могу представить, скорее моё выражение лица подошло бы покусанному пчелами человеку. Окей, это не так и важно. Я облизнулся и последовал за невидимой нитью памяти, что подсказывала в каком направлении стоит держать путь.       Но когда я пришёл, никого не было. Я смутился от своей, возможно, глупости и начал обхаживать территорию в ближнем диаметре, делая вид перед растениями и насекомыми, что вовсе никого не ищу. Прогуливаюсь, видите ли, наслаждаюсь природой, в отличие от остальных людей. Трогая пальцами зелёные листочки, я возомнил из себя гребаного эстета, кто смыслил в красоте мира сего больше чем кто-либо другой. На самом деле я выглядывал того самовлюбленного эльфа, каждый раз вздыхая про себя. Где он шляется вообще?       (То ты уверяешь себя в недействительности своих мыслей, то пытаешься найти тот самый вздернутый нос и торчащие уши, отдалённо напоминающие ушки лисы-фенека. Странный ты человек, Айеро.)       — Не меня ли ищешь? — прозвучало так резко, что я подскочил, как и мои волосы на руках и голове. Будь на голове короткие — топырились бы дыбом.       Глаза начали безбашенно бегать по зеленому горизонту в поисках источника звука. Мне показалось, что по спине пробежали капельки тревоги, а в горле образовался скребущий стенки ком.       — Ну-ну! Не туда смотришь! — я уже начал думать, что поехал крышей среди кромешной флоры и невесть как научился понимать язык деревьев. Они умеют говорить? — Выше голову, мой мальчик.       Мой мальчик. Мой мальчик? Да, я смутился! Я исполнил просьбу фантома и через пару секунд засек на дереве сидящую фигуру. Мы встретились взглядами и он небрежно встрепенулся помахав мне ладошкой, на которую натянута тканевая митенка. Я сам не заметил как улыбнулся, осознавая, что передо мной никто другой как — тот долбаный самовлюбленный эльф — Джерард.       — А я думал, ты мне приснился! — крикнул я, пробираясь через кусты, не разрывая нити контакта наших глаз.       — Очень!.. — он уже начинал спускаться с дерева, будто у него есть что-то на подобии невидимой страховки. Уверен, будь Джерард человеком, вполне подошёл бы на роль отличного дублера в боевиках или экшене. Когда он приблизился к траве, то бережно ступил на неё. Мне даже показалось, что он извинился… Нет, он реально это сделал!       — Очень бестактно с твоей стороны сомневаться в моем существовании.       — Да ла-       — Тш-ш-ш! — он приложил к моим губам подушечку указательного пальца, а затем грубо схватил за локоть, волоча следом за собой.       — Куда мы идём? Где травник? — поинтересовался я.       — Я хочу тебе кое-что показать, Фрэнки. Обещаешь не шуметь?       — Э-э… ладно? И… Ты меня обманул насчёт травника?       Джерард остановился, ухмыльнулся и слегка наклонил голову к плечу. Одна его бровь приподнялась. Одет он был в светлую льняную рубашку (стоит говорить о том, что ткань быстро пачкается и мнется?) и облегающие штаны на манер наших джинс. Но вот его обувь я никак не смог охарактеризовать. Они выглядели одновременно модно и старо. И ему не жарко в этом?       — Может и обманул.       — Я так и знал! — возбужденно вскрикнул я, силясь вырвать свой локоть из хватки эльфа.       — Тихо! Если бы знал, то не пришёл, — мы вновь направились непонятно куда. Этот эльф какой-то слишком смышленый.       — Возможно. Куда мы идём?       — Ты знал, что здесь водятся олени?       — Нет, — я задал этому слову скорее вопросительный, чем утвердительный тон.       — Они замечательны. Так грациозны, непревзойденно прекрасны. Я бы хотел показать их тебе, что думаешь?       Джерард рассказал мне о них так, будто настырливо советовал прочесть какую-то книгу. Но ведь… это обычные животные! Тем более, как я сообразил, он видит оленей довольно часто, так что восхищение здесь вовсе не к месту.       — Я не против, — дружелюбно согласился я. — Но разве они здесь водятся?       — Конечно, василёк. — У Джерарда явные проблемы с обращениями, либо это такой своеобразный флитр. — Если ты их здесь не видел, не значит, что они здесь не живут. Олени доверяют нам, в отличие от вас, потому часто пасутся возле наших поселений. Бывает, даже остаются жить здесь.       Хорошо, я уже понял, что олени удивительны. Но ведь Джерард так воодушевленно о них отзывается… я был бы не против послушать ещё немного даже о том как они дышат. Я почесал свободной рукой затылок и нащупав там липкую паутину, что прицепилась пока я рыскал по кустам, невольно поморщился и постарался как можно быстрее от неё избавиться. Я люблю природу, безусловно… но почему к Джерарду ничего подобного не прицепилось, учитывая то, как он здесь лазит подобно мартышке?       — Знаешь, у детёнышей оленей такая приятная шерсть на ощупь… будто пух, только с отчетливыми ворсинками. Она отдалённо мне напоминает шерсть котят. Ох, а если бы ты видел их милейшие мордочки!..       — Стоп, — перебил я, и ветка, которую Джерард отодвинул вероятно только для себя, ударилась мне прямо в лицо. Я сдавленно айкнул и потёр нос, обиженно хмурясь. Это он так «спасибо» говорит за моё полностью адресованное эльфу внимание? — ты назвал их детёнышами оленя?       — О, ну да… Что-то не так? — Он понял к чему я веду. Остановился, обернулся, вздохнул, смиряя меня профессорским взором. — Оленёнок. Так пойдёт?       — Вовсе нет… — я ухмыльнулся.       — Тогда удиви меня, человек! Как вы их называете?       — Не принижай мою значимость перед эльфами, — дружелюбно пригрозил я, в самом деле уже планируя перерезать ему глотку, если ещё раз услышу подобное. Ладно, вовсе нет.       — Я их называю оленьими щенками.       — Как?!       — Олений щенок! — заявил я и начал смеяться с выражения лица Джерарда: он удивлённо раскрыл глаза, слегка диковато ними хлопая; поняв что происходит он тоже начал хихикать. Серьёзный Джерард вернулся спустя такое же короткое мгновение, как и пропал.       — Хорошо, олений щенок, так олений щенок. Оу… смотри! — шёпотом сказал он и легонько толкнул меня в плечо.       Отогнув ветку и стал возле Джерарда. Картина что перед нами предстала меня удивила не до звёздочек в глаз, но увидеть живых оленей это определённо хорошие эмоции. Они паслись на траве, как и рассказывал Джерард. Как я понял, это была стайка молодняка. Детёнышей оленя (оленьих щенков) я там не увидел, что немного расстроило. Мы наблюдали за ними какое-то время, пока Джерард резко не дёрнул меня за собой, ведя на ту же поляну.       — Ты что делаешь?! Мы их распугаем!.. — взьелся я, боясь и двинуться, чтобы не спугнуть этих лесных созданий.       — Не распугаем.       Он спокойно подошёл к оленихе и улыбчиво взглянул на меня, мол, видишь, все в порядке. Провел подушечками пальца по её подбородку, а потом подозвал и меня.       — Давай, просто положи руку на её шею.       Олениха вытаращила на меня свои чёрные глазки-пуговки, и мне даже показалось, что я немного испугался. Но самка не выглядела так, будто находится в состоянии шока, напугана или собирается прямо сейчас сбежать. Она была спокойна, как и остальная часть её маленького стада. Я не спеша приблизил к ней свою руку, мои пальцы ощутили под собой её черствую шерсть. Сказать честно, что я почувствовал? Удовлетворение и спокойствие. Полную гармонию и желание оставаться здесь все свое время.       — Она тебе доверяет, видишь?.. — прошептал он и прикоснулся к моему плечу.       — Она доверяет тебе, — вспротивился я и вздохнул. Не смог себя сдержать и положил вторую руку на шею оленихи, продолжая просто гладить её и удивляться.       Джерард усмехнулся и убрал свою руку.       — Вовсе нет. Смотри.       Я думал, что сейчас всё разрушится; карточный домик моих фантазий рухнет. Пропадёт Джерард, пропадут олени, пропадёт это приятно чувство. Но ничего не поменялось. Они все ещё были рядом. Я все ещё чувствовал тепло рядом стоящего Джерарда, олениха уже беззаботно жевала траву, а я ошеломленно продолжал улыбаться. Это напоминало мне одну из детских сказок.