Ты прав, отец

Не было ничего кроме серых стен. Они окружали камеру, в которой сидел пожилой мужчина. Если взглянуть на него, то не сразу догадаешься, что заключенный, вынужденный ютиться в маленькой камере, когда-то был уважаемым и авторитетным лордом Малфоем. Одно его имя нагоняло страх, заставляя других волшебников обращаться к нему с уважением и даже лестью. Возможно, кто-то еще помнит его высокомерный взгляд, словно он был королем всех земель, презрительную усмешку тонких губ, которая была хуже выговора для его подчиненных. Пару лет назад еще можно было увидеть Люциуса Малфоя, расхаживающего по улицам Косого переулка в дорогой мантии с изящной тростью в руках. Когда-то было величие, сейчас - только воспоминания. Не было уже тех длинных светлых волос, их заменили седые короткие (из-за отсутствия необходимых витаминов) пряди. Возле глаз, которые теперь выражали лишь пустоту, лежали глубокие морщины. Величественная осанка превратилась в сгорбленную спину. Первое, что бросилось в глаза молодому волшебнику, когда он увидел отца. Драко помнил, как в детстве, Люциус говорил ему, что нет ничего выразительнее осанки. Он заставлял мальчишку ходить по тонким перилам, чтобы добиться прямой спины и плавающей походки. Безусловно, слизеринец понимал, что жизнь в Азкабане не кажется раем. Он видел, как ничтожно выглядели другие осужденные. Исхудавшие, испуганные, тревожные. Казалось, они теряли человеческий облик, превращаясь в крыс, которые за долгие годы стали их собеседниками. Но видеть отца в таком положении было для него невыносимым. Может, поэтому Малфой замер у двери, не сразу признав в тощем старике когда-то надменного и холодного аристократа. -Все же решил прийти? Голос его был простужен, добавляя тону хрипоту. Но даже в этом мелком шепоте, Драко узнал знакомые нотки. Да, перед ним сидел отец. -Не скучал? Словно провинившийся  мальчишка, он смотрел на отца исподлобья, чтобы понять его эмоции. Но их не было. На старческом лице, покрытом морщинами и какими-то красными пятнами, возможно от инфекции, не было ничего, кроме пустоты. -Мог еще через восемнадцать лет появиться. Буркнул аристократ, рассматривая исхудавшие, потрескавшиеся руки. Былая красота стала лишь грустным воспоминанием о том времени, когда его положение хоть что-то значило. -Со временем проблем нет. - Усмехнулся Драко, поправляя мантию. - В камеру календарь повесили? Мужчина старался не скривиться, когда оглядывал комнату. Казалось, везде присутствовала грязь, грезившая забраться на дорогую мантию слизеринца. -Авроры очень любезны, когда напоминают мне о последних годах. Драко сам не понимал, как выдержал взгляд Люциуса, когда он резко поднял голову. На мгновение аристократ замер, увидев перед собой точную копию себя молодого. Блондинистые волосы были настолько светлыми, что они могли осветить даже беспросветную тьму, окружавшую Люциуса на протяжении долгих лет. Серые глаза не выглядели испуганными, которыми отец помнил. Сейчас перед ним сидел не шестнадцатилетний мальчишка, потерянный в жизни, а состоявшийся мужчина. Мужчина, которым когда-то был и он. -Как мать? Нужно говорить о чем-то, о чем угодно, лишь бы остановить поток мыслей. Допустим, о Нарциссе. Его дорогая жена, которая всегда была рядом с ним. В тяжелые времена, когда бизнес шел на спад, когда Волдеморт занял их дом, когда они проиграли. Именно миссис Малфой поддерживала мужа, даже намеревалась сесть с ним в Азкабан, но Люциус не позволил. Он и так много боли причинил этой женщине, так еще брать вину на себя за то, что до конца своих дней она будет видеть лишь тюремные стены, он не собирался. -Обосновалась в Испании. - Пожал плечами Драко, откидываясь на спинку скрипучего стула. - Открыла там цветочный магазин, проводит благотворительные вечера. Люциус кивнул. В душе появилось спокойствие от осознания, что жена наладила свою жизнь. Больше, чем заключения, аристократ боялся того, что ждет его семью после войны. Навряд ли, люди оставят в покое семью, что служила самому  Темному Лорду. Их ждало осуждение, общественная ненависть или хуже, нападения. Оставалось только молиться, что магии мэнора будет достаточно, чтобы спрятаться. -Она счастлива? Люциус видел недовольство мужчины, которое заставило его вздрогнуть. Иногда он забывал, что перед ним сидит сын, которого он воспитывал, прививал правильные ценности, защищал, как мог. Слишком он изменился, что даже отец не узнавал его. Словно появилось что-то, что помогло изменить аристократическое воспитание. За внешними манерами скрывалось презрение, и Малфой-старший не хотел признавать, что это презрение направлено на него. -Как сам думаешь? - Издевательски произнес блондин. - По-твоему, ей легко было, когда ты выгнал ее восемь лет назад? Люциус опустил взгляд на грязный стол, не решаясь что-то сказать. Перед глазами стоял образ плачущей жены, которая обещала прийти в следующий раз. Именно тогда мужчина сделал то, что посчитал нужным в данной ситуации. Он попросил ее забыть дорогу в Азкабан. Жизнь Нарциссы шла дальше, за стенами тюрьмы. Она была еще молода, должна наслаждаться своей свободой, сколько могла. -Я пытался сделать, как лучше. - Игнорируя хмыканье сына, проговорил Малфой. - Не нужно ей страдать по мне. Однако он не мог не признать, что скучал по ней. По нежным рукам, которые сжимали его холодные пальцы. По красивым глазам, не потерявшим своего очарования даже спустя столько лет. По теплым словам, только ее голос имел над ним власть. Только она знала, каким был Люциус Малфой. -Как благородно. - Кинул Драко, прокручивая фамильный перстень. - Столько лет она страдала из-за тебя, а теперь ты решил освободить ее. Его слова сильно укололи заключенного. Он знал, что заслуживал ненависти, но получать ее от сына слишком невыносимо. Может, они и не были так близки раньше, однако, Люциус пытался быть достойным отцом. Он хотел взрастить в Драко те качества, которые помогут ему в дальнейшем добиться высокого положения, но мальчишка был упрям. Откуда-то в нем взялось все то, что слизеринцам было чуждо. -Зачем пришел? Малфой-младший пытался сдержать улыбку, услышав знакомый грубый тон. Тот самый, к которому привык с раннего детства. Тот самый, который долгое время снился в кошмарах. Тот самый, который принадлежал самому близкому, но жестокому, человеку. -Мой сын спрашивал про тебя. На последнем слове он осекся, будто ему было неприятно вспоминать. Драко не знал, что чувствовать, когда мальчишка, так похожий на него, задал самый страшный вопрос. Конечно, он знал, кто был его дедом, за какое преступление он сидел, но любопытство к членам своей семьи не убавилось. -Сын? - Удивился аристократ, а после нахмурился. - Конечно, прошло восемнадцать лет. Ты уже успел жениться и детей завести. Почему мать не сказала мне? Разве, он не заслуживал знать о том, что происходило с его семьей? Неужели, так сильно его ненавидели? Люциус начинал злиться, но старался не показывать этого. Он мало говорил с женой о сыне. Аристократ лишь знал, что Драко успешно продвигал семейный бизнес, наладил связи с министерством. Этого было достаточно для отцовского сердца. -Я запретил ей. Коротко ответил слизеринец, внутри довольствуясь скривившимся лицом отца. В его памяти лишь Люциус имел власть над другими. Над подчиненными, над министрами, над женой и сыном. Тайным желанием последнего было доказать, что больше аристократ не имеет право распоряжаться его жизнью. Отныне он не трусливый наследник, а лорд Малфой, почитаемый общественностью. И в его семье не было того жесткого патриархата, в котором жила раньше семья Малфоев. -Значит, мой внук интересовался мной? Драко сморщился, услышав довольный тон отца. Ему и тогда стало неприятно, когда сын попросил рассказать о Люциусе. Отказать единственному наследнику рода он не мог, а потому пришлось отставить в сторону всю обиду и ненависть. -Скорпиус растет любопытным ребенком. Он часто расспрашивает о семье. О Блэках, Малфоях, не важно. - Беспристрастно ответил слизеринец. - Его любимый - Сириус Блэк. Люциус разочарованно выдохнул. Он надеялся, что хотя бы внук будет достаточно сильным, чтобы продолжить дело деда. И речь шла не о превосходство чистокровных, а о том, чтобы добиться высокого положения для семьи. Конечно, Драко сделал многое для бизнеса, но вероятно, ему пришлось уверить весь магический мир, что Малфои готовы принять грязнокровок в ряды волшебников, оставив многовековую ненависть. Однако Люциус не мог. Представить только, что Малфои будут спокойно относиться к этой грязи было выше его сил. -Сколько ему? Заключенный пытался представить мальчишку со светлыми волосами, но видел лишь собственного сына. -Одиннадцать. Малфой-старший кивнул, немного приподнимая уголок губ. -Прекрасный возраст. Именно тогда дети впервые увидят Хогвартс, узнают о магии больше, чем на домашнем обучение. -Да, прекрасный. - Усмехнулся Драко, складывая ногу на ногу. - Если я правильно помню, мне было одиннадцать, когда ты впервые кинул мне круцио. Люциус сглотнул, но взгляда не отвел. Возможно, он пытался быть достойным отцом, но слабости сына не выносил. Словно на зло, перед глазами стоял образ ребенка, содрогающегося на мраморном полу мэнора. Он плакал, умолял остановиться, и за это был наказан еще сильнее Малфои не умоляют. Малфои не слабые. Малфои правят, а не подчиняются. -Когда я нашел твой дневник, исписанный любовными стихами к той девчонке? - Спокойно спросил аристократ, видя, как кипит гнев в родных глазах. - Подумать только, ты хотел признаться грязнокровке в симпатии. Грязнокровке! Какой позор для чистокровной семьи. Будь Драко младше, то возможно, он бы возразил. Резко и эмоционально, или дрожал, потупив взгляд. Но сейчас он лишь усмехнулся, смотря на дверь, через которую притащили отца. Одним лишь взглядом он показывал свое превосходство, мол, говори, что хочешь, все равно я свободен, а ты вынужден обтирать камеру. -С моей стороны было глупо надеяться, что дневник не будет найден. Беззаботно проговорил Малфой-младший, словно он рассказывал не о наказании, а об обычном дне из детства. -Я надеялся, что ты одумаешься, что это лишь симпатия, не больше. - Выдохнул Люциус, складывая руки на стол. - Кто бы мог подумать, что ты так сильно был влюблен в нее, что хотел предать самого Темного Лорда? Усмехнулся аристократ, вспоминая, как сын умолял его отпустить грязнокровку и ее друзей. Тогда из-за страха Малфой-старший вновь бросил круцио в Драко. Шестнадцатилетний подросток сплевывал кровь на помрачневший мраморный пол, продолжая молить отца. Только не о том, чтобы прекратить свое наказание, а чтобы, забрать грязнокровку Грейнджер из рук сумасшедшей Блэк. -Все в молодости совершают ошибки. Улыбнулся Драко, опуская взгляд. Сейчас он выглядел смущенным, потому что понимал, что любовь к грязнокровке не была ничем, кроме обычного желания. Благодаря отцу, который быстро его вывел из организма наследника различными методами (начиная с долгих лекций о превосходстве крови, заканчивая избиением), Малфой осознал это. В тот день Драко не переставал смотреть в окно Хогвартс-экспресса, который вез его дальше от дома, от наставлений отца. Он мечтал о том, что ждет его в школе, с предвкушением ждал новой жизни. Именно тогда послышался скрип двери, и первое, что увидел юный наследник - были спутанные кудри. Девчонка кивнула ему в знак приветствия, спрашивая про какую-то лягушку. Драко молчал, рассматривая длинные волосы, которые были так похожи на локоны тети Беллатрисы. Признаться честно, Малфой остерегался сестры матери, видя ее только на портрете, который был пугающим. Девчонка, не добившись ответа, нахмурилась и ушла, а мальчишка еще долго не мог забыть ее. Даже когда ее распределили на гриффиндор, когда она подружилась с Поттером и Уизли, когда узнал о ее крови. Драко искал ее взглядом, старался садиться позади нее на занятиях, посвящал стихи. Те самые, которые нашел отец. Малфой помнил тот день, когда на столе Люциуса заметил потертый дневник. Он корил себя, что не спрятал тайник, как можно лучше. Однако все мысли исчезли, когда кости пронзила боль. Тогда отец схватил сына за шкирку и сказал ту фразу, что надолго осталась в памяти у наследника. "Чистокровный не должен любить грязнокровку." Мальчишка лишь кивнул, говоря, что отец прав. Он всегда был прав. Именно с подачи отца Драко назвал ее грязнокровкой, а потом плакал, вспоминая ее взгляд. Именно поэтому он умолял отца остановить Беллатрису. Именно поэтому служил Темному Лорду. -Хорошо, что ты одумался. - Заметил Люциус, поглядывая на дверь, через которую вошел сын. - Я рад, что ты принял Асторию, как свою жену. Пальцы Драко, поглаживающие до этого край стола, замерли. Он поднял уставший взгляд, в котором плескалось веселье, на отца, не хотя кивая. -Она стала хорошей женой. - Спокойно произнес мужчина. - Можно сказать, что семейная жизнь удалась. Заключенный кивнул, внутри радуясь, что их род будет жить. Его сын женился на чистокровной, которая подарила им наследника. Люциус знал, что именно это знание будет согревать его холодными вечерами. Не страшны издевки авроров, тяжелые дни, болезни, когда он точно знает, что Малфои продолжили свой род. -Помнишь, как ты был глуп, как игнорировал ее, пребывая в чувствах к грязнокровке? - Усмехнулся Малфой-старший. - Как не отвечал на ее письма, как отказался танцевать и говорить с ней? Слизеринец кивнул, слушая раздумья отца. -Я был жесток к ней. Однако она стала прекрасной женой, любящей и любимой. У нас замечательный сын, который поступил на слизерин. Да, и бизнес хорошо идет. Аристократ чувствовал легкость, которая пришла на смену незнанию. Он давно присматривал Асторию, как будущую жену сыну. Мисс Гринграсс была умной покладистой девушкой с хорошими манерами и связями. Возможно, последние и помогли Драко добиться успеха в бизнесе. -Любовь приходит со временем. - Пожал плечами мужчина. - Мы с твоей матерью не сразу пришли к тому уважению. Потребовались годы. Теперь ты понимаешь меня, как важно, чтобы род оставался чистокровным. Драко молчал, иногда кивая на слова отца. Была ли эта встреча необходимой? Он не знал. Продолжал сомневаться. Долгое время Малфой отказывался идти навстречу отцу, не хотел ворошить прошлое, но жена поддержала его. Она, как и всегда, слишком хорошо знала Драко, а потому ее чуткость помогла ему принять решение. -Нет ничего важнее крови. Он выучил этот девиз еще в детстве. Та фраза, которую Люциус повторял чаще, чем свое имя. Она звучала в голове Драко, когда он был ребенком, когда заставил понравившуюся девочку плакать, когда служил Волдеморту. -Ты слышал что-нибудь о золотом трио? - Наконец, спросил Люциус, глядя на эмоции сына. - Грейнджер понятно, она вышла замуж за Уизли, нарожала свору детей. Сколько у нее? Пятеро? Семеро? Малфой сжал губы, стоило ему услышать слова отца. Казалось, даже спустя столько лет он ревновал ее к вислому. После войны слизеринец видел, как разворачивались их отношения. Все газеты только об этом и писали. "Герои войны прошли тяжелый путь, чтобы осознать свои чувства." Гадко и ничтожно. Малфой рвал все газеты, где находилось упоминание о геройской парочке. Видеть женщину, которую ты любишь с другим, было тяжелее, чем терпеть круцио. Тогда Драко не понимал, почему продолжал любить ее. Ни наставления отца, ни все лекции о превосходстве крови, не помогали. Они не смогли вырвать из сердца воспоминания о диких кудрях. Оно въелось в самую глубь, не позволяя даже вдохнуть спокойно. Стоило ли ему попросить прощения? Может, именно из-за чувства вины его любовь к ней не может пройти? Если только попытаться поговорить с ней, то все исчезнет, да? Однако если он думал, что хуже, чем видеть страдания Грейнджер в руках своей родственницы, ничего не может быть, то он ошибался. Какого это встречать ее в Косовом переулке и не иметь возможности поговорить? Видимо, ей тоже нравился этот книжный магазин. Она приходила раз в две недели, после обеда в среду. Долго бродила по рядам, рассматривая каждую понравившуюся книгу. Малфой же сидел у окна, изредка поглядывая на нее. Если бы она только заметила его, бросила бы беглый взгляд, узнала бывшего однокурсника. Однажды ему показалось, что она все же посмотрела на него. Лишь однажды. -Не злись на меня. - Беззаботно произнес заключенный, будто он и не чувствовал вины. - Ты ведь понимаешь, что Грейнджер никогда бы не приняла тебя? Драко сглотнул, поднимая полный отвращения взгляд на отца. Ему хотелось возразить, сказать, что вина в этом лежит только на Люциусе, но был ли в этом смысл? -Возможно, ты прав. Глухо отозвался Малфой, понимая, что всю жизнь только и делал, что соглашался с отцом. Сам слизеринец никогда не хотел служить Волдеморту, впускать пожирателей в Хогвартс, который стал для него новым домом, причинять боль любимой девушке. -Уизли подходит ей. - Никак не успокаивался Люциус. - Хоть он и чистокровный, но очень глупый, раз выбрал грязнокровку в жены. Глупый? Малфой задумался над словами отца. Безусловно, чистокровный, который по своей воле женился на маглорожденной, не мог быть умным и рассудительным. -Ни слова про Поттера. - Усмехнулся Драко, понимая, что отец пытается избежать разговоров об избранном. - У вас перемирие? Люциус откинулся на спинку стула, отчего его руки задрожали. Он видел Гарри за это время лишь трижды. Впервые на допросе, когда тот пытался оценить вред, причиненный аристократом магическому сообществу. Во второй раз Поттер пришел через пять лет, когда по Британии пошли слухи о новом отряде чистокровных, которые хотели возродить Волдеморта. И в третий раз, лет шесть назад из-за побега двух пожирателей. -Я не в том положение, чтобы говорить что-то в сторону героя войны. - Фыркнул Малфой, оглядываясь на дверь позади. - Любое мое слово про него лишь приближает меня к поцелую дементора. Выдавил заключенный в крайнем раздражение. Люциус не привык кому-то подчиняться, даже Темный Лорд не раз видел его самомнение, спрятанное под маской страха. Пусть его и считали великим волшебником, потомком самого Салазара Слизерина, он все еще оставался полукровкой. И каждый из чистокровных знал это, но молчал, иначе смерть не заставит себя ждать. -Нужно быть осторожным с главой аврората. - Заметил Драко, стряхивая с мантии невидимые пылинки. - Но если ты так скучаешь по нему, то я попрошу его прийти. Аристократ скривился, думая о том, что избранный вновь навестит его. Каждую их встречу Люциус чувствовал раздражение из-за снисходительного тона Поттера, словно тот был выше его. А он и был. Положение героя войны намного лучше, чем пожирателя смерти. Малфой был готов встретить открытую ненависть, грубость и попрекание в собственных ошибках, но вместо этого увидел лишь жалость. -Видимо, вы хорошие друзья? Ехидно спросил заключенный, но его тон нисколько не обидел сына. Тот выпрямился, немного хрустя плечом. -Скажем так, мы общаемся. -  Бодро отозвался слизеринец. - Скорпиус дружит с Альбусом, сыном Поттера. Люциус кивнул. Безусловно, общение с сыном героя сможет открыть те двери, которые долгие годы были закрыты для Малфоев, но что-то заставляло мужчину волноваться. Малфои не знали понятия дружбы, а потому и его внук не мог знать подобного. -У аристократов нет друзей, лишь только те, кто несут выгоду. - Заметил серьезно Люциус. - Было бы неплохо тебе объяснить это Скорпиуса. Как никак его родители чистокровные, он должен быть под стать им. Драко облизнул губы, но промолчал. Лишь посмотрел на отца, вид которого уже не так сильно поражал его. -Он похож на свою мать. Малфой-старший хотел спросить, что это значит, но послышались тяжелые шаги. Дверь, через которую вошел заключенный, открылась и показалась лысая голова аврора. Он оглядел двух мужчин, а после грубо проговорил: -Пора заканчивать встречу. Аристократ пытался не показать своего волнения. Возвращаться в камеру, в которой он провел последние восемнадцать лет ему не хотелось. -У меня есть кое-что для тебя. Драко залез во внутренний карман мантии, доставая сверток бумаги. -Газета? Усмехнулся Люциус подарку, пока надзиратель проверял его на наличие запрещенных вещей. Слизеринец закатил глаза, словно говоря, что ее уже проверили на входе, но техника безопасности в Азкабане строго соблюдалась. Как никак, были пожиратели, которые смогли сбежать. Пусть их и нашли, но министерство позаботилось, чтобы подобного больше не происходило. -Почитаешь на досуге. - Улыбнулся сын. - Узнаешь, что изменилось в мире, последние сплетни. -Упаси Мерлин, еще до статей Скитер я не доходил. Буркнул аристократ, вызвав еще большую усмешку Драко. Они сидели напротив друг друга, понимая, что в скором времени расстанутся опять на долгие годы. -Она больше не печатается в Пророке. - Беспристрастно ответил Драко, когда ему вернули газету. - Из-за того количества ложной информации, которую она писала про действующего министра, ее уволили. Теперь она ведет редакцию какого-то новомодного журнала. Малфой передал газету мужчине, поднимаясь со стула. -Что ж, до встречи. - Блондин посмотрел на седые пряди отца. - Через восемнадцать лет. Он медленно шел к двери, чувствуя неловкость. Слизеринец знал, что должен что-то сказать на прощание, но все слова будто вылетели из головы. Услышав голос отца, он замер медленно разворачиваясь. -Драко. Малфой смотрел на старика, который не как не мог подобрать слова. Он мялся, прикусывал губу, тупил взгляд. Сам Люциус не мог понять, что ему сказать. Стоит ли извиниться за те испытания, которые выпали на судьбу сына из-за него? Попросить прийти вновь? -Береги мать. И свою семью. Тишину, что захватила маленькую комнату, прервал лишь разочарованный вздох Драко. Чего он ожидал услышать? Нет, Люциус Малфой никогда не проявит слабости, даже перед сыном. Мужчина кивнул, открывая дверь и покидая комнату. Аристократ не смотрел вслед сыну, он лишь тяжело сглотнул, сжимая в руках сверток газеты. Казалось, что свет, проникший на доли секунды из-за открытой двери, смог бы уничтожить ту тьму вокруг. Однако дверь хлопнула, закрываясь и оставляя заключенного, и аврора в одной комнате. Люциус медленно развернул газету, удивленно поднимая брови, когда заметил на первой странице фото сына. Мужчина в строгом костюме с теплой улыбкой на лице смотрел на своего сына, который был так похож на него. Малфой-страший не смог бы сдержать улыбки, смотря на внука, если бы его внимание не привлекла женщина. Она стояла рядом, держа на плече Скорпиуса руку и что-то серьезно объясняя. Люциус знал эту женщину. Взгляд невольно опустился вниз, замечая громкий заголовок.

Министр магии Гермиона Малфой и известный бизнесмен Драко Малфой в этом году отправили сына на первый курс в Хогвартс.