Шрамы

      Вэй Ин красив дикой, яркой красотой. В его лице плавность и нежность рисунка губ и глаз волшебным образом гармонирует с резкими очертаниями бровей, скул и челюсти. На его худощавом жилистом теле есть шрамы. Их немного, но каждый из них болью отзывается в сердце Лань Ванцзи.       Тонкий, практически незаметный вертикальный шрам над даньтянем — след разреза, запечатанного искуснейшей дружеской рукой, память о жертве, о силе духа и бесконечной преданности брату, бережно лелеемая Вэй Ином память о давно забытой всеми великой целительнице и ее золотых руках, спасших будущее целого клана. Этот шрам — память Лань Ванцзи о несокрушимой силе души и чистоте сердца его любимого, о том, что и так проникло вечным знанием в его плоть и кости. Каждый раз проводя пальцами, ладонью, дыханием, губами по этому шраму, Лань Ванцзи клянется положить жизнь на то, чтобы сделать Вэй Ина самым счастливым.       Красота рук Вэй Ина удивительна. Не слишком крупные, не по-господски вызолоченные Солнцем жилистые кисти, на которых так легко проступает четкий рисунок вен и сухожилий… Они кажутся хрупкими, особенно на фоне рук Лань Ванцзи. Но кому как не Лань Ванцзи знать, насколько это впечатление обманчиво. Как крепко эти пальцы сжали его запястье в благословенный миг их воссоединения… Как сильно они стискивают плечи Ванцзи ночами… Ванцзи любит эти руки так долго… Еще с тех пор как следил исподтишка за их хозяином, переписывающим правила клана, рисующим его портрет. Желанным уже тогда, но бесконечно далеким. Мог ли он надеяться когда-нибудь сжать эти руки в своих ладонях? Покрывая длинные гибкие пальцы поцелуями, он порой не может поверить, что ему это позволено. Позволено быть рядом, любить Вэй Ина до боли в сердце, до слез, вскипающих под ресницами. И не просто позволено. Лань Ванцзи ловит всем собой жаркую дрожь, каждый раз пробегающую по телу Вэй Ина от малейшего их соприкосновения, любуется румянцем, расцветающим на его скулах от взгляда, впитывает своим ненасытным сердцем ответное безумие в темных глазах, переполненных такой же неукротимой, неутолимой любовью, какая пламенеет в сердце Ванзци.       Вэй Ин любит его…       Любит…       Ванцзи покрывает поцелуями загорелые пальцы Вэй Ина, греет дыханием мелкие белесые росчерки шрамов, покрывающие пальцы до самых костяшек. Шрамы от тетивы лука, полученные еще в детстве и в ранней юности… пара белесых точек, которые повторяются на правом бедре и левом предплечье… следы от собачьих укусов с раннего детства… мелкие, почти незаметные следы от ожогов, приобретенные во время возни с талисманами… пара полукруглых и круглых следов на самых кончиках пальцев. Там, где в них впивались колкие края отверстий наспех сделанной флейты.       Ни от единого шрама на теле Вэй Ина Лань Ванцзи никогда не отводит взгляд, за исключением одного-единственного. Такой же ожог от тавра клана Цишань Вэнь на том же месте есть и у самого Ванцзи, но он не может себя пересилить. События в пещере Сюань У в памяти свежи так, точно это произошло еще вчера. Там, в той пещере, сердце Ванцзи радовалось и мучилось как никогда прежде. Вэй Ин болтал о своей ране, запросто отдавая деве Ло право оставить память о себе на его теле. И не подозревал, жестокий, что тысячью ножей терзал Ванцзи, невольно уверяя в своем легкомыслии и лишая малейшей надежды на взаимность.       Лань Ванцзи — собственник. Он осознает, что его боль не подпитывается больше ничем, что Вэй Ин любит его и дышит им. Но ничего не может с собой поделать. Ревность, одолевающая его при виде единственного участка на теле Вэй Ина, который ему не принадлежит, становится тем сильнее, чем полнее Вэй Ин отдает ему себя. И Ванцзи не выдерживает. Приподнявшись на локте он наклоняется над супругом и накрывает ладонью след от клейма.       — Вэй Ин…       Вэй Ин, с трудом переводя дух, приоткрывает сияющие глаза и расслабленно улыбается припухшими губами.       — Лань Чжань…       Как же он произносит его имя…       — Что для тебя значит этот шрам?       Вэй Ин немного удивленно моргает, задумывается и расплывается в тихой, немного горькой улыбке.       — Наше уединение в пещере Сюань У… раненый второй молодой господин Лань… такой юный и красивый… почти как сейчас… но сейчас лучше, потому что теперь ты мой… ты уже тогда был моим, Лань Чжань… а я не знал… но тогда, в этой пещере, я отдал тебе себя… Лань-гэгэ…       Сонный голос Вэй Усяня затихает. Он спит в руках Ванцзи, красивый до боли, до боли родной. Сокровище, которое Ванцзи будет беречь все свои жизни.       Ванцзи целует ароматный висок Вэй Ина дрожащими губами и, сдвинувшись вниз по постели, приникает долгим поцелуем к ожогу от тавра. К шраму, который с самого начала принадлежал ему.       — Жизнь моя… — шепчет он одними губами, — душа моя…       — Лань Чжань… — сонно шепчет Вэй Ин, ласково проводя руками по обнаженной спине Ванцзи — засыпай, любимый…       И Ванцзи засыпает, счастливый и умиротворенный.