Затерянные в веках

1820 год Огонь. Тягучий свет свечи наполняет комнату своим неярким, оранжевым колыханием огонька. Среди огромных полок с книгами можно было разглядеть мужчину, сонливо устроившегося в старинном, обитом бархатом кресле. В руках его была книга в кожаном переплёте, с уже пожелтевшими страницами. Он лениво, но аккуратно, перелистывает страницу за страницей, скучающе пробегая глазами по тексту. Из года в год люди пишут одно и то же, даже не стараясь придумать что-то новое. Веками они лишь пожинают плоды предков, не стараясь двигаться дальше. Энтони видел расцветы и падения целых империй и за долгие века успел заскучать. Единственным развлечением сейчас служат книги, и еще люди, считающие его чуть ли не божеством. Чума — мужчины, женщины, дети, все умирают, а Энтони уже как 10 лет живёт в маленькой деревушке в состоянии 'живее всех живых'… У кого-то застывает немой вопрос, другие же обвиняют в связях с ведьмой. Но все так и продолжают бояться особняка на окраине, в котором он живет. Энтони не был против послушать истории странников или местных жителей об их приключениях, а заодно и перекусить. Что-что, а скуку он не любил. Энтони уже и не особо помнил, где сейчас находится, лишь ждал, когда Питер найдёт его. Сколько лет, или же веков это продолжается, он точно не помнил, их последняя встреча была, если его память не подводит, десять лет назад, а до этого - сорок лет. Питеру не было равных в прятках. Вот уже семь веков подряд они прячутся, но не от людей, а друг от друга. Кажется, они познакомились в Римской империи в 11 веке. Энтони сразу привлёк слишком импульсивный, не до конца держащий себя в руках, как он подумал, новообращённый, и тогда он не смог пройти мимо. Тогда всё было проще. Люди не считали таких как они чуждыми обществу. Тогда слух Энтони уловил тихий скрип входной, тяжёлой двери, говорящий о незваном госте. На лице его расцвела предвкушающая улыбка, а чувство восторга захлестнуло мужчину настолько, что он даже не смог вновь вернутся к книге. Через несколько минут резная дверь приоткрылась, и парень с русыми волосами, еле заметными веснушками и большими, карамельного цвета глазами оглядел библиотеку. Увидев Энтони, он открыл дверь, полностью проходя вовнутрь. — Я тебя нашёл. — С улыбкой на губах прошептал парень, зная, что его услышат. — Здравствуй, Питер. — Вставая с кресла и медленно идя к парню, произнёс мужчина. — Здравствуй, Энтони. Скучал? — Только по тебе. А вы, мистер Паркер? — Разумеется, мистер Старк. — Усмехаясь, произносит Питер, подходя ещё ближе к мужчине. За несколько шагов Энтони достигает Питера и без колебания затягивая парня в поцелуй. Старк мягко целует его, и, прикусывая нижнюю губу Паркера, он слизывает выступившую кровь и начинает посасывать ее, то ли пытаясь вытянуть больше крови, то ли извиняясь. Мужчина позволяет Питеру сделать то же самое, не прекращая жадно целоваться. Они живут уже по восемьсот лет, и всё нормы приличия для них давно стёрлись. Но смотря на то, что они бессмертные, каждый из них проживает этот день как последний. Поэтому руки Питера уже переместились на шею Энтони, а тот прижимает парня к себе за талию. — Ты долго… - в приоткрытые губы Паркера выдыхает Старк. — Ну и ты неплохо спрятался. Где был, с кем виделся, познакомился? — Шепчет Паркер, едва касаясь своими губами губ Энтони, будто бы дразня, но оба знают, что это не так. — С Элайджей виделся, снова из гроба вылез. — Усмехаясь, говорит мужчина. — Неужели Ник смиловался.. Я, кстати, его видел, провели вместе несколько дней, он был с Потрошителем. — Питер игриво обвел кончиком языка контур губ. Между ними уже стёрты все границы, они будто бы единый организм, одно целое. Ни один из них не замечает, как они перемещаются в ближайшую спальню. Вампиры продолжают делиться новостями за последние годы, попутно продолжая стягивать друг с друга несколько слоев одежды. Вот раньше в Риме не нужно было заморачиваться этот счёт. В библиотеке догорает свеча, она тихо гаснет, пока на стол из красного дерева не падает последняя капля воска. На следующее утро Старк просыпается в спальне снова один, и единственное свидетельство тому, что Питер здесь всё же был, это лежащий на тумбе пергамент с идеально выведенными буквами: "Ты водишь, Энтони, не забывай, пожалуйста, что я люблю тебя. Я еду туда, где пишется История. Найди меня. Твой Питер." И Энтони найдёт, в чём в чём, а в этом Питер уверен на все сто процентов. В конце концов у него на это есть вечность. 1920 Двадцатый век — век исторических изломов судеб стран и народов. Тот век, когда невыгодных людей убивают; век искусства и чего-то нового, особенного. В истории говорится, что мир разделился на два непримиримых лагеря: лагерь социализма и лагерь капитализма. Но она умалчивает о другой группе существ - нечисти. Им возможно было всё равно, а возможно у них была своя, абсолютно другая политика. Но нас не особо интересуют все. Нам интересны только двое бегущих друг за другом по пятам, вот только Старк уже целый век не может поймать этого пронырливого паренька. Лос-Анджелес, как там его называют? «Город ангелов»? Ну что же, видимо здесь поселились несколько бесов, которые сидят сейчас в одном из известнейших баров и потягивают Мартини. Если взглянуть со стороны, то и не скажешь, что они чем-то отличаются от 90% посетителей. Давайте посмотрим со стороны. Парень с утончёнными чертами лица, идеально уложенными, русыми волосами и в самой обычной белой рубашке, которая кажется не совсем его, облокотился на мужчину с чуть рыжеватыми, вьющимися волосами, пухлыми губами и фамильным перстнем на пальце. Напротив них сидит подросток, которому кажется лет шестнадцать, с бледными веснушками и большими глазами, на плечах которого мягко висела чёрная рубашка, отличающая его от других. Их беседа кажется… Милой и я бы даже сказала семейной, но кто же знает, что двое из них являются одними из древнейших вампиров на планете, а другой - самый опаснейший и прославленный. Слышали когда-нибудь о Потрошителе? Так вот это сейчас он сидит и мягко улыбается, облокотившись на любимого. А большой и страшный вампир, что может вас съесть? Так это мужчина, с теплотой слушющий лепет паренька. И наверное возникает вопрос, что среди них делает милый парнишка.. так вот, он первенец. Тот, кого обратил Никлаус. Паркер негромко лепечет о последнем веке, что они не виделись, и когда дело доходит до Энтони… Кажется, градус повышается. — Его до сих пор не убили что ли? — Умехаясь, спрашивает Клаус, всё ещё не понимая, что его названый сын нашёл в Старке, хотя прошло около 800 лет. — Клаус! — Шипит на него Стефан, весомо щипая за бедро. — Ау. Как он? — Нормально. Не может меня найти. — Ах да, ваша игра. Сколько уже прошло? — Спрашивает Стефан, жестом подзывая официанта. — Сто. Завтра будет ровно. — Немного грустно говорит Питер. Из бара они выходят примерно в три часа ночи, и, несмотря на то, что опьянеть им довольно таки сложно, они пьяны. Прямо у выхода их забирает такси, Питера отвозят в квартиру, где он живёт последний… год? А Ника и Стефана в отель, где они остановились. Питер, еле стоя на ногах, открывает квартиру и вваливается вовнутрь. Свет на удивление горит, хотя он точно помнил, что выключал его перед тем, как поехать в бар, но сейчас это Паркера не волновало. Хотелось лишь завалиться на мягкую постель и проспать часов сто. Но планам парня не суждено было сбыться, он заметил силуэт, сидящий в кресле, прямо возле окна. — Кто это у нас тут такой бессмертный, раз решил пробраться в мой дом? — Вмиг отрезвев, проговорил Питер, хищными движениями подходя к окну. — А если я? — Улыбаясь, мужчина встаёт с кресла и разворачивается к Паркеру. — Энтони… — счастливо выдыхает Питер. — Ну, привет. Молодо выглядишь. — Да, решил сменить окружение, с подростками всё же веселее. А ты? Сбрил бороду? — Знал, что тебе понравится. — Пожимает плечами Старк, чуть отворачиваясь, чтобы скрыть свою довольную улыбку. — Как провёл этот век? — присаживаясь на подоконник, спрашивает Паркер. — Кем был? Где был? — Да не важно, Пит. Я люблю тебя, и это самое главное. — Вновь присаживаясь в кресло, немного устало выдыхает Энтони. — А парфюм всё тот же… — блаженно вдыхая приятный мускатно-ореховый аромат, шепчет Питер. — Ты не ответил. Ещё несколько секунд Питер молчит, и они кажутся Старку вечностью. Только когда в его голове уже начали проскальзывать липкие, затягивающие в пучину мысли, Паркер, будто бы сдаваясь, выдыхает с улыбкой на лице: — И я люблю тебя, Тони. По комнате раскатывается блаженный смех облегчения. Тогда Энтони рывком поднимается и в одно мгновение Питер оказывается заключён в мягкие, нежные объятья. Они не знают сколько простояли в столь уютных и правильных для обоих объятиях, Питер устало и грустно выдыхает, немного отстраняясь, и шепчет тяжёлое: — Твоя очередь прятаться. — Нет, думаю, нам пора остановиться, пожить снова вместе, я слишком скучаю по тебе. — Сжимая талию парня, улыбаясь говорит Старк. — Правда? — Восторженно шепчет мальчишка и, когда в ответ получает положительный кивок, расцветает ещё сильнее. — Я тоже. Паркер тут же подаётся ближе и впивается в губы Энтони сочным поцелуем, прокусывая его губу. И даже сквозь поцелуй улыбается, пока на его губах остаётся бордовая кровь Старка. — А разве старшим не надо уступать? — Усмехается Энтони, принимаясь покрывать поцелуями шею парня. — Так я и есть старший… — рвано выдыхает Питер, откидывая голову назад и подставляя шею под такие горячие поцелуи. — Конечно конечно. — Пробормотал Старк, проводя языком по шее и кусая нежную кожу. Из ранки на шеи потекла кровь, которая через несколько секунд остановилась, а укус практически затянулся. — Давай уедем вместе? — Смотря точно не в глаза, а будто бы в самое сердце, которое он уже давно украл, шепчет Питер. — Всё, что захочешь, но мне сказали, что перед этим мы просто обязаны встретиться с Клаусом и, видимо, Стефаном. — Медленно начиная расстёгивать чёрную рубашку парня, закусывает губу и говорит Энтони. — И кто же это такой умный? — Элайджа. — С чего это такая милость ко мне? Он меня никогда не жаловал. На едкое высказывание Старк лишь фыркнул и вновь принялся целовать мягкие губы Питера. Уже когда Энтони стянул с него рубашку, до Паркера дошло, что это только он сидит полуголый. Поэтому, не разрывая поцелуя, он попытался снять рубашку, что, собственно говоря, выходило довольно скверно. Тогда, порвать этот чёртов кусок ткани показалось прекрасной идеей. Кто же знал, что это любимая рубашка Энтони, которую ему подарил кто-то там? С утра Пит не особо понял кто. Но это его не очень сильно волновало. Одарив сонного Старка извиняющимся поцелуем, Паркер протянул ему абсолютно новую рубашку, которая идеально подошла по размеру и смотрелась даже лучше прежней. И тогда, при встрече с Майколсоном и Сальваторе, оба были безмерно счастливы. Особенно Питер, потому что ему так и не удалось понять причину неприязни между Клаусом и Энтони, но в тот момент это его нисколько не волновало, ведь рядом были столь важные для него люди. Ничего, на решение мелких проблем и неурядиц у него есть целая вечность. У них у всех есть целая вечность, чтобы быть счастливыми. Кто ж знал, что в свои права вступает эра охотников…