Я перестал волноваться...

— То есть, ты сам позвал Арса гулять, отказался из-за этого пойти со мной в кино, а в итоге отказался гулять с Поповым и пошел в кино с Ирой, где вступался за Арса и поссорился с ней из-за этого, — Антон кивнул, запрыгивая на подоконник. Дима закатил глаза, понимая, насколько его друг дурак, — Тох, у тебя мозг вообще хоть как-то работает? — Ты упустил, что теперь он игнорирует мои звонки и сообщения. — Боже мой, какие же вы странные. — Что мне делать то теперь? — Извинись. Скажи ему честно, что пошел с Ирой. Он же не знает, почему ты слился. Антон поморщился, не желая рассказывать об этой ситуации Попову. Однако объясниться и правда следовало. Они сидят на подоконнике в коридоре, где они часто сидели раньше. За высокими цветами, которые больше похожи на деревья, их было почти не видно. Видно, конечно, но они совершенно не бросаются в глаза. Замолкнув и углубившись в свои мысли, парни сидели и считали минуты до начала первого урока. Антон высматривал в коридоре Попова, чтобы поговорить с ним или хотя бы понять, как он сейчас к нему относится. Из кабинета вышли парни — Нурлан, Леша и Шамиль. Щербаков ударил Нурлана локтем, показывая на что-то или на кого-то. Шастун присмотрелся и также ударил локтем Диму, привлекая его внимание. — Попов! — крикнул Сабуров, надевая свою язвительную улыбку, — Что за дела? — О чем ты? — Арсений появился в обозреваемой части коридора с уставшим выражением лица. — Какого черта ты клеишься к Шастуну? — Леша гаденько улыбнулся, приближаясь к парню. Антон хотел уже вклиниться в разговор, но Дима остановил его, попросив одними губами подождать. — Все-таки мы были правы, и ты запал? — Чушь, — ответил Арсений, пытаясь обойти компанию, но Леша делает шаг в сторону, не давая пройти. — Послушай, нам, честно говоря, не нравится ваше общение. Антон — наш друг, и мы не хотим, чтобы он стал таким же, как и ты, — Леша все еще давил на Арсения взглядом, тоном, да и смыслом слов. — Ориентация не заразна, — бурчит Попов, делая шаг назад, тем самым сдавая позиции собственной обороны. — А это вот не факт, Попов, не факт. Просто отвали от Шастуна, окей? Я не думаю, что ты хочешь сталкиваться с новыми проблемами, — Нурлан улыбнулся, отчего ярость в Арсении загорелась с новой силы. — Какого черта? — задает вопрос Антон, подходя к парням со спины. Он не понимал, почему они это делают, зная про спор, почему мешают ему… — О, Тох, привет, — Щербаков протягивает руку в знак приветствия, но Шастун ее игнорирует. — Я еще раз спрашиваю, что тут происходит? — С голубком вот болтаем. — Если у вас есть какие-то претензии ко мне и моему общению, то высказывайте их мне в лицо. Арс? — Антон кивнул в сторону коридора, прося отойти в сторону. Попов тяжело вздохнул, направляясь в сторону, куда показал парень. Но Леша разозлился из-за такого поведения Шастуна, поэтому двинулся в сторону, с силой врезаясь в плечо Арсения. Попов разозлился, но смолчал, не желая нарываться на новые проблемы. — Щербаков, отвали от него. Реально уже бесишь, — крикнул Антон, скалясь. — И правда, как дети малые, — Дима прошел мимо, направляясь к классу. Это была не его разборка, да и даже помощи его не требовалось. Парни переглянулись, но не стали разводить дальнейшую ссору. Оставив бывшего друга наедине с брюнетом, они тоже зашли в класс. У них не было в планах причинить Арсению вред, только испортить настроение и доверие к Антону, если оно было. — У тебя все в порядке? — Антон поджал губы, наблюдая за парнем перед собой. Он волновался за него, и это было правдой. — Да, все отлично. — Прости, что не смог в субботу встретиться. Это не связано с тобой, просто… Я запутался и пытался кое-что разрешить… Прости. — Да все нормально, это я накрутил себя. Ты во что-то вляпался? — Антон хмыкнул, удивляясь, как четко Арсений описал его ситуацию. Он именно «вляпался». — Типа того, но я уже разобрался с этим. Ты меня очень напугал, когда двое суток не отвечал. Мог бы хоть сказать, что обиделся… — Проехали, ладно? — Хорошо. Тогда идем на урок? — Да, сейчас уже звонок будет, — проговорил Арсений, слегка улыбнувшись. — О, кстати, дашь математику списать? — Иногда бесишь, Шастун, — это не было сказано серьезно, Попов при этом улыбался. Ему снова стало хорошо.

***

— Арс! Ну пожалуйста, ну хватит, — со смехом кричит Антон на всю квартиру. Это был даже не крик, а истошный визг. Арсений беспощадно щекотал парня за то, что тот дразнил его за носки с милыми кошечками. — Будешь еще смеяться надо мной и моими носками? — Нет! Никогда! — пообещал Антон, пытаясь скинуть с себя любителя смешных носочков. Арсений отпустил его, падая рядом на кровать. Они оба тяжело дышали, пытаясь отойти от этой ужасной битвы. — Ну классные же носки? — Восхитительные, — заверил Шастун, поправляя растрепанные волосы. — Вот, другое дело! — Арс довольно улыбался, смотря на свои ноги. — Будешь есть? — Антон повернулся к брюнету, любуясь им, его счастливым и умиротворенным лицом. Он чертовски красивый, и это было очевидным фактом. Вычерченные и аккуратные черты лица, в которых было крайне сложно найти изъян. — Нет. — Чай? Кофе? — Неа. — А что ты хочешь? — спросил Антон, все также не отводя взгляд. Арсений повернулся к парню с открытыми глазами. Голубые глаза не позволяли Шастуну оторваться от них, словно утаскивая куда-то на глубину. Ему хорошо находиться рядом с Арсом, вот так валяться на кровати, делать уроки, смотреть фильмы… Ему хорошо. — Ничего не хочу. — Совсем? — Антон не понимал, чего добивался. Переведя взгляд на губы Попова, сглатывая. Хочет ли он сам его поцеловать? Стоит ли спешить, и неужели, он на самом деле этого хочет? — Совсем, — короткая усмешка, и Арсений отворачивается, упираясь взглядом в выключенный телевизор, — Какие планы на каникулы? — К бабушке поеду. Она тяжело болеет, и мама не разрешает звонить ей почему-то. Но поехать к ней согласилась. — Ты не рассказывал, что она болеет… — заметил Арсений, нахмурившись. — Да как-то тема не заходила об этом. — Не знаешь, что с ней? — Рак. Но мама не рассказывает ничего подробного и конкретного. Обидно, на самом деле. Я же волнуюсь за нее. — Мне жаль, — Арсений накрыл рукой ладонь Антона, слегка сжимая ее в знак поддержки. Он говорил искренне, и был рад увидеть легкую улыбку и румянец на щеках. — Спасибо. Надеюсь, что с ней будет все хорошо. — Я уверен в этом. — Спасибо, — Антон сжал руку в ответ, и не спешил отпускать ее. Это было приятное, теплое и нежное ощущение, от которого так не хотелось отказываться. Несколько минут они сидели, не расцепляя рук, смотря на них. Арсений даже затаил дыхание, ожидая, когда Антон первый прервет это касание. На его удивление, парень смотрел также на руки, не скрывая улыбки. Тишина не давила и не была неловкой, она словно бы говорила все о том, что происходит между ними в этой комнате. Но Арсений все-таки понимал, что ему кажется. Не может быть такого, что оба чувствуют эту химию, искрящую даже в воздухе. Но Антон прекрасно чувствовал и наслаждался этим ощущением. Однако первым прервал молчанием именно Антон. — Тебе бы пошли кольца… Такие пальцы красивые, — Арсений поперхнулся воздухом и вздрогнул, чувствуя смущение, но Шастун громко рассмеялся и расцепил их руки невинным жестом. — Если я еще и кольца буду носить, меня дома просто убьют. Это же будет как красная тряпка на быка для отца, — Арсений убрал руку, скрестив на груди. Рука все еще была теплая и словно немного жгла от прервавшегося контакта. — Может ты и прав. Но тебе и правда пошли бы кольца. И браслеты, я думаю, тоже. Кожаные, например… — А тебе бы пошли пятерки по математике. — Ты опять хочешь заставить меня заниматься? Серьезно? Так хорошо сидели же! — возмутился Шастун, но Арсений был непреклонен. В конце концов, он приходил сюда именно для этого. Но Антон и не был против. Ему нравилось даже решать примеры, чертить графики и решать задачи, если это происходило под чутким руководством Попова. Он был хорошим учителем, мог объяснять и подсказывать, всегда убеждался, что Антон понимает, что делает. Арсений часто забывался и увлекался, когда они что-то разбирали. Ему действительно приносила удовольствие учеба, поэтому было приятно прививать эту любовь другому человеку. Для него это было нечто святое. Что-то неисчерпаемое, увлекательное и приятное. Антон же не относился к учебе с таким трепетом, для него это была необходимость, которую не получалось избежать. Но во время занятий с Арсением у него создавалось ощущение, что он прикасается к чему-то сокровенному, к чему-то, на что ему открывают глаза. Он действительно восхищался живым умом Попова, знаниями, которых было так много, что не могло не вызывать удивления. Арсений был разнопланово развит, и иногда казалось, что он знает все и обо всем. — Антон? — Арсений отложил ручку и откинулся на спинку стула, — Ты же не перестанешь общаться со мной из-за мнения своих друзей? — Дурачок, — посмеялся Антон, поворачиваясь на парня с теплым взглядом и снисходительной улыбкой, — Доверься мне, Арс. Их мнение не влияет на мое. — Просто… Им наше общение точно не нравится, и вдруг… — Никакого «вдруг». Все круто. Пожалуйста, поверь мне. — Глупый вопрос, да? — Нет. Просто меня немного даже обижает, что ты не доверяешь мне. — Извини. Жаль, что я не смогу тоже поехать в Питер… Ты же будешь присылать мне фотки и видео? — Буду, — говорит Антон, но знает, что это не правда. Он не будет присылать жалкие фотографии. — Интересно, вам дадут свободное время? Я бы тебе написал целый список классных нетуристических мест, которые, я уверен, тебе понравятся. — Нет, так не пойдет! — Антон закрыл тетрадь, — Мы вместе поедем в Питер. Может и не в этот раз, но в такие места я не хочу идти один. Это же места, которые ты хочешь увидеть. — И когда ты планируешь поехать в Питер в следующий раз? Мы поступим, вероятно, в разных городах… Может быть вообще перестанем общаться, расстояние и все дела. — Нет, такого точно не произойдет. Я посмотрел несколько университетов в Питере, где у меня есть шансы поступить. — И что же это? — Графический дизайн, свободное искусство и науки, живопись… Куда возьмут — туда и пойду, — Арсений улыбнулся и словно бы даже загорелся изнутри. — Так ты решил все-таки послушать меня? — Не так. Я решил прислушаться, проанализировать… В общем, ты был прав, наверное. — Ты говорил, что что-то рисовал, пока мы говорили по телефону. Точнее, кого-то. Покажи! — Потом. Не хочу сейчас, — Антон не хотел объяснять, почему он рисует его, его глаза, его руки… Он знал, что нарисует и ноги в этих действительно милых носках. Он бы и не смог объяснить. — Почему? — брюнет обиженно хмыкнул, воспринимая это на свой счет. — Потом обязательно покажу. Я сейчас работаю над вступительными работами… Покажу, когда будут готовы, ладно? — Хорошо. Ого, уже семь, — взглянув в телефон, Арсений действительно удивился. — Тебе пора? — Да. — Позвони мне, когда будешь дома, — Антон поднялся вслед за Арсением, следуя за ним в прихожую. — Не пойдешь меня провожать? — брюнет искренне удивился, хоть и не сердился за это. Это просто было странно. — Я очень замерз, пока мы из школы шли, а где теплая куртка — не знаю. Хочешь, чтобы я проводил? — Антон явно занервничал, что вызвало у Арса очередную усмешку. — Нет, не парься. Просто удивился. Не забудь сделать английский! — Хорошо, папочка, как скажешь, — отплатил Антон той же монетой, и Арсений искренне заулыбался во все тридцать два зуба. Закрыв входную дверь, Антон открывает сайт и выставляет объявление. Он убедился в правильности своего решения, увидев искорки в глазах парня во время их разговора о Питере. Для него это и правда важно и желанно, и ему так хочется сделать приятно человеку, который открывается ему каждый день с новой стороны, который открывает его. Улыбаясь, он выставил цену, все характеристики и номер телефона, по которому с ним можно связаться. Через минут сорок телефон завибрировал, а на экране появилось долгожданное имя. Арсений все-таки выполнил обещание на этот раз. Антону хотелось знать все о парне по ту сторону, просто все. Каждую мелочь, каждую мысль, мелькающую в голове. Просто было важно знать. Его руки скользили по холсту, вырисовывая кисточками каждую линию. Он уже понял систему своего мозга. По непонятным причинам, ему было гораздо проще собраться с мыслями и просто рисовать, когда Арсений ему что-то рассказывал. Его голос помогал ему расслабиться и спокойно рисовать, при этом полноценно участвуя в разговоре, не теряя ни единого слова. Он не собирался говорить об этом кому-то. Антон прекрасно понимал, что это значит, каждая мелочь в их общении, которая почему-то имеет для него большое значение… Он знал, но не хотел делиться с кем-то, не хотел произносить это вслух… Он не хотел выпускать это осознание дальше собственной черепной коробки.

***

Он обещал не тухнуть дома и гулять с Сережей хотя бы через день. Это обещание Антон буквально выбил из него, умоляя. Арсений искренне смеялся с этого, уверяя, что не будет скучать. Но это было ложью. Он очень сильно скучал, хоть Антон и не пропадал дольше, чем на час. На его телефон постоянно сыпались фотографии из поезда, лица Антона в смешных гримасах, чтобы взбодрить, постоянные рассказы про то, что он увидел, шутки и отвлеченная болтовня. Он подолгу рассматривал фотографии, то любуясь парнем, то впитывая то, что сейчас видит Антон. Он уже чувствовал, как ему будет тоскливо, когда класс без него уедет в Санкт-Петербург, будет дышать тем воздухом, пропитываться атмосферой города, ходить на экскурсии и любоваться видами, пока он будет сидеть в четырех стенах и выслушивать о том, какой он никчемный сын. Его пределом будет любоваться фотографиями, которые будет присылать Антон. Сережа тут тоже не поможет, так как уедет сразу после окончания учебы в Норвегию с родителями. Антон же наслаждался городом своего детства, был рад увидеть бабушку и убедиться в том, что она все такая же. Она совершенно не похожа на человека, у которого диагностировали эту ужасную болезнь. Мама объяснила, что звонить было нельзя, так как бабушка лежала в больнице и любые переживания могли испортить диагностику ее состояния. Это была просьба врачей, чтобы отгородить женщину от внешних факторов. Дом встретил его запахом любимого яблочного пирога, от которого желудок сразу начинал урчать, даже если и не был голоден. Это было так тепло. Бабушка рассказала, что у нее рак легких и настоятельно просила его не курить, не веря в то, что Антон в этом возрасте и правда не курит. Во время этого разговора Шастун думал о Попове, который, в отличие от него, не жалел собственные легкие. Вечером он устроил ему лекцию, позвонив по видеосвязи. Арсений камеру включать отказался, сославшись на то, что он лохматый и помятый. Антон сразу же решил, что отец снова его бил, и начав допрашивать, все-таки заставил парня включить камеру. С ним все было в порядке, и он был похож на маленького черного котенка, что не могло не умилять. Он сделал несколько скриншотов, чтобы потом перенести этот сонный и домашний образ на лист. Узнав, что они снова общаются, бабушка была крайне рада и даже поговорила с ним по видеосвязи. Для Антона это было приятно, а вот Арсений расценил это как действительно что-то стоящее от его друга. Он приобщал его к своей семье, не особо об этом задумываясь. С Майей он уже давно был в хороших отношениях, без этой первичной неловкости, а с ощущением, будто он и ее сын, или хотя бы племянник. В душе от этого пели птицы, расцветали ромашки и было так солнечно. Они говорили по телефону или видеосвязи каждый вечер, на что мама только закатывала глаза и шутила. Она не была глупой женщиной и видела, какими улыбчивыми и счастливыми парни становятся в компании друг друга. Еще больше Антон был рад узнать, что Арсений и правда не сидит дома, а гуляет. Он проводил время с Серегой, как и планировалось. Больше того, пару раз они гуляли еще и с Димой, а также с Оксаной. Окси была милой, умной и веселой. Хоть в школе она и была тихоней, но в тихом омуте черти водятся. И Шастун прекрасно знал, какой Суркова могла быть за пределами школы.

***

Вы 13:23 Все, я дома. Зайдя в квартиру, Антон сразу же отписался другу, прислав заодно селфи из лифта. На самом деле, он все время присылал свои фотки только потому, что надеялся увидеть фотографию Арса в ответ. Иногда ему действительно везло, но не всегда. Сегодня у него было много дел. Нашелся покупатель его приставки, и через час он должен заехать за ней и отдать деньги. План Антона пока был идеален, все шло, как по маслу. Он представлял, каким счастливым будет Арсений, когда узнает об этом. Эта мысль заставляла чувствовать себя счастливым и способным сделать счастливым другого. Правда, конечно, было сложно молчать об этом. Он не стал рассказывать об этом ни матери, ни бабушке, чтобы те не стали его отговаривать. Все-таки сумма не такая маленькая, чтобы безвозмездно платить за другого человека, при этом продавая свои вещи.

Арс

13:30

Ура!

Встретимся?

И все-таки, от недельной разлуки была польза. Арсений стал более открытым, не скрывал эмоции и говорил все честно. Он больше не стеснялся вот так вот искренне радоваться, да даже рассказывал о том, что у него плохое настроение, принимая поддержку. Вы 13:32 Да, часа через два, окей?

Арс

13:33

Не против погулять с Димой и Окс?

Вы 13:34 С радостью!

***

— Павел Алексеевич, можно? — Антон пришел за двадцать минут до урока, чтобы успеть поговорить наедине с учителем. Удивительно, но в классе никого еще не было. — О, Шастун, привет! — мужчина широко улыбнулся, отрываясь от проверки тетрадей девятого класса. — Здрасьте. Я принес деньги за поездку, — проговорил парень, кинув рюкзак на первую парту. — А я уж заволновался, что спокойно без приключений поедем. Помню, как мы ездили в том году в Казань… — Нет, не вспоминайте! — Антон поморщился, понимая, что речь идет о той ситуации, когда парни всей компанией выбрались из отеля, купили алкоголя и напились. Конечно, после этого все вернулись в свои номера и залегли на дно, чтобы не пересечься с классным руководителем в таком состоянии. Все, кроме Антона. Они забыли Антона на лавочке около отеля, куда он присел завязать шнурки на кедах. Нашел его Павел Алексеевич случайно, когда уже в ночи, уложив всех спать, пошел гулять со своей женой. Ляйсян тогда громко смеялась, пока ее невысокий и худенький муж тащил на себе такого длинного подростка. На утро, разумеется, Шастуну было очень невесело, а до конца учебного года его преследовали злые шутки мужчины. — В этот раз обойдется без этого? — Без этого. — Значит, отмочишь что-то похлеще. Уж я то тебя знаю! — Посмотрим, но пока в планах такого не было. Тут в другом заминка… — Что такое? — Тут оплата за меня, а тут за Арса, — Антон протянул два подписанных конверта. Учитель удивленно приподнял бровь, ожидая каких-то пояснений, почему Попов не сам пришел отдать деньги, — В общем, это сюрприз ему. Родители не дали ему деньги, но сказали, что он может ехать на все четыре стороны. Вот я и решил помочь ему с этим и оплатить. Только не говорите ему, что это я, хорошо? — А он тупой и не поймет, что единственный, кто это мог сделать — это ты? Или у него целый полк друзей в классе, о котором я не знаю? — Ну Матвиенко еще мог… — Я то ему не скажу, но уверен, что он и сам поймет. Все, записал вас. Еще какие-то вопросы? — Нет, Павел Алексеевич, — закинув рюкзак на плечо, Шастун пошел к выходу, но остановился, — Кое-что еще… — Ну что, Шастун? Еще за кого-то хочешь заплатить? — Добровольский широко улыбнулся. — Вы — самый крутой классный руководитель! — Антон широко улыбался, говоря это, но учитель лишь закатил глаза. — Все, иди отсюда, подлиза! — со смехом Шастун захлопнул с силой за собой дверь, не видя, как педагог довольно улыбался. Павел Алексеевич и правда был хорошим учителем и что самое важное, он любил детей. Так повелось, что Антона еще с пятого класса он любил в особенности. Непоседливый мальчишка, который, однако, не был глупый или неуправляемый. К нему нужен был подход, который многие учителя просто не хотели искать. Однако он понял сразу, что обращаться с Шастуном нужно по-доброму, не обращаться с ним, как с ребенком, но и не перегибать палку. Также быстро он понял проблему мальчика. Ему не хватало отца, но он очень любил маму и всегда тепло отзывался о ней. Познакомившись чуть позже с Майей, Добровольский убедился, что она старается сделать для сына все и очень переживает за него. Звонить этой милой женщине и жаловаться на ее сына не хотелось, ведь это Антон не одобрял особенно сильно и после этого мог делать что-то из вредности. Сейчас Антон уже был взрослым, и как все взрослые, он тоже совершал ошибки, на которых учился. Он был добрым парнем, с головой на плечах. И сейчас, получив комплимент от ученика, Павел был доволен проделанной работой и почувствовал себя намного лучше.

***

- Я устал! - захныкал Антон, дождавшись звонка с последнего урока. Арсений закатил глаза, собирая свои вещи в рюкзак, пока Шастун все еще лежал на парте. - Так может ты соберешься уже, и мы пойдем? - У меня нет сил даже на это! - тяжело вздохнув, Арсений обходит парту и убирает вещи Антона в рюкзак, застегнув его. Губы светловолосого парня растянулись в улыбке, одобряя такой жест парня. И все-таки поднявшись со своего места, он принимает свою ношу, тепло улыбаясь. - Ты как прибитый котик. Все в порядке? - Попов прищурил взгляд, оценивая внешний вид парня. Антон и правда выглядел слабо и сонно. Глаза немного мутные, сиреневые синяки под глазами, пересохшие губы... - Устал. Идем? - Идем. Они шли достаточно быстро, так как Шастун бормотал все время про отвратительную погоду и ежился от холода. Арсений шел рядом, практически ничего не говоря. Лишь предупреждал о лужах и бормотал что-то про то, какой же Антон нудный. Но для них это не было чем-то напряженным уже, они просто были такими, какие есть, не приукрашивая. Никто же не виноват, что Антон становится колючим и сердитым, когда что-то ему не нравится, или он себя плохо чувствует. Однако им на встречу шла девушка, увидев которую, Антон высовывается из своего шарфа, широко улыбаясь. - Окс! Привет! Тебя чего сегодня не было? - Арсений удивился, когда парень обнял девушку и сразу стал таким солнечным. В школе он не так часто общался с этой девушкой, но сейчас он ведет себя так, будто они действительно близкие друзья. - Привет, мальчишки! - девушка широко улыбнулась и обняла каждого из них. Арсений также поздоровался, а после этого Суркова почти полностью повернулась лицом к Шастуну, - Отравилась, но уже все в порядке. Вот, иду в магазин. - Ух... Точно в порядке? Могла меня попросить купить что-то, - глаза Попова округлились, услышав такие заботливые слова. Легкая ревность уколола парня, отчего захотелось поскорее уже зайти в подъезд Антона, к которому они почти ведь подошли. - Да все хорошо, Антон, - Оксана закатила глаза, но вскоре снова улыбнулась, - А вы куда? - Ко мне. Надеюсь, что ты сжалишься надо мной и не заставишь делать уроки сейчас, и мы просто поваляемся. - Ох, как это мило! - прощебетала девочка, после чего взглянула на наручные часы и спохватилась, - Мне пора, извините. Хорошо вам провести время. До завтра! - Пока! - одновременно сказали парни, после чего продолжили свой путь. Антон уже не был таким сердитым, а вот Арсений ушел глубоко в свои мысли, пытаясь понять, как давно и как близко эти двое общаются, и почему они вообще не коммуницируют в школе. Ему это казалось странным. Он бы точно заметил это раньше... - Проходи, - Шаст придержал дверь подъезда, пропуская спутника вперед, подмечая настроение парня.

***

Между ними было очень маленькое расстояние, которое казалось лишним. Они лежали на широкой кровати - уставшие и разморенные теплом дома. Это был особенный момент для Арсения, ведь он мог вполне спокойно любоваться аккуратными и такими красивыми чертами лица парня напротив. По просьбе Шастуна, он рассказывал о том, что читает сейчас. Антон иногда задавал вопросы, уточнял и комментировал события, но не открывал глаза. Он чувствовал себя очень слабо, но держался за бархатистый голос, вещающий ему о персонажах произведения "Отцы и дети". Антон помнил, что они проходили это в прошлом году, но это произведение прошло как-то мимо него. - Ты спишь? - понизив голос, спросил Арс, опаляя дыханием лицо Антона. - Не сплю. - Вы с Оксаной близко общаетесь? - М... Достаточно. Она живет на четвертом этаже в этом подъезде. А что такое? - Ты не рассказывал, да и в школе вы не общаетесь особо... - Школа - это школа... - зевнув, Антон поерзал лицом по подушке, укладываясь удобнее. - Как ты себя чувствуешь? - нежным касанием Арсений приложил ладонь ко лбу друга, измеряя его температуру. Несомненно, парень выглядел милым, но его болезненный вид совершенно не радовал. - Нормально... Давай, расскажи мне еще что-нибудь. - Тебе же неинтересно, - негромкий смешок, но этот смешок заставил Антона открыть глаза и нахмуриться. Их лица так близко друг к другу, что и дышать страшно, лишь бы не нарушить этот волшебный момент. Воздух был теплым, как и взгляд голубых глаз. - Чушь. Ты всегда все интересно рассказываешь, даже если ты говоришь про завтрак. - Тебе нравится меня слушать? - Мне нравится тебя слушать, - прошептал Антон и улыбнулся. Прикрыв глаза, он так и продолжал улыбаться, фиксируя в памяти этот счастливый взгляд перед собой. Несмотря на слабость в теле и сонливость, ему спокойно. Ему спокойно находиться рядом с парнем и слушать рассказы, в которые Попов и правда вкладывал душу. - Хочешь чай или поесть? У тебя мама на сутках сегодня, верно? - Да, придет завтра в десять утра, так что, если хочешь, можешь остаться у меня. - Нет, не могу, родители будут злиться. Так что, приготовить тебе, что-нибудь? - Нет, просто побудь еще здесь, - снова начав ерзать, Антон вытянул руку, касаясь теплой ладони рядом. Он не видел, но был уверен, что увидел бы на лице Арсения яркий розовый румянец, и да, он был прав. - Хорошо. Знаешь, что Питер - это эпицентр талантливых людей? Не знаю почему именно, но это такой творческий город! Там родилось или переехало очень много гениев, как признанных, так и нет! - Бузова в Питере родилась, - пробормотал Антон, слегка поглаживая тыльную сторону ладони парня. - Да, она тоже. Факт ее гениальности не доказан, но, может быть, это пока. В пиаре она точно знает толк. А сколько там театров и режиссеров, которые создают шедевры! А художники... Там такие красивые виды, постройки и люди! Боже, да там же просто невероятный отдельный мир! Антон слушал восхищения городом, понимая, что поступил правильно. Он поступил правильно, что решился оплатить поездку для Попова. Он хочет видеть этот восхищенный взгляд, когда их будут окружать действительно красивые здания, кофейни и исторические улицы, в которых можно узнать столько событий и романов. Главное, чтобы Петербург не оказался для них таким, каким видел его Раскольников в "Преступление и наказание" - желчным, серым и душным. Удивительно, что Антон вообще помнит подробности этого произведения, но это было так. По какой-то невиданной причине, он хорошо его запомнил, да даже читал с удовольствием. Но он хотел прочувствовать именно ту магию города, про которую уже не в первый раз говорил Арсений, растворяясь в этом рассказе. Антон больше даже хотел не сам увидеть это и почувствовать, а почувствовать все это именно с Арсом, посмотреть на мир через его призму, прикоснуться именно к его мечте. Для него это было важнее собственных впечатлений. Слушая и представляя, какой будет эта поездка, Антон и не заметил, как уснул.

***

Арсений последний раз зашел в комнату, чтобы посмотреть на спящего парня. На его губах застыла легкая улыбка, которая была очень красивой и искренней. Не удержавшись, Попов все-таки накрыл пледом его хрупкое тело. Антон удовлетворенно что-то пробормотал и укутался в одеяло. Умиляясь этой картиной, Арсений сфотографировал спящего парня, чьи волосы были слегка растрепаны, а глаза сомкнуты. Но ему было пора идти, а так долго смотреть на спящего было уже просто неприлично. На плите стоял куриный суп и короткая записка с пожеланиями приятного аппетита и выздоровления. Он был уверен, что Антон все-таки где-то простудился. Эта мысль его беспокоила, и он не смог проигнорировать ее. Готовка давалась Попову легко, поэтому он без сомнений начал готовить лучшее лекарство от всех болезней по его собственному объективному мнению. Захлопнув за собой дверь, Арсений шел домой с ощущением облегченности. Наконец-то все в его голове устаканилось, и он знал ответ на мучающий его вопрос. Он влюбился. И это глубже, чем было когда-либо с ним. Больше, чем симпатия. Ему хочется заботиться о парне, хочется видеть его чаще, сидеть ближе, прикасаться дольше. Каждый раз, когда он смотрит на Антона, то видит не просто человека. Он видит искусство, он видит искренность, он видит что-то необыкновенное во взгляде этих изумрудных глаз. Рядом с Шастуном он чувствует безопасность. Его цепляет и умиляет все в этом сложном парне - разбросанная одежда, увешенные кольцами и браслетами тонкие кисти, бубнеж и громкий смех. Этот смех заставлял Арсения чувствовать себя спокойным и счастливым, это создает дополнительную иллюзию безопасности. Недавно произошла крайне неловкая ситуация для Арса, и он был рад, что Антон и все остальные ничего не заметили. Он старался не смотреть на Шастуна во время переодевания, ведь он и правда был красив. Его высокий рост, стройное тело и редкие родинки на нем... Его ключицы и слегка выпирающие ребра... Его длинные ноги... Это привлекало его внимание, но пялиться на друзей при таких обстоятельствах неправильно. Он не должен смотреть на это тело и восхищаться. Однако он смотрел, и его тело достаточно очевидно отреагировало, подсказывая, какие истинные чувства он испытывает. Ему до чертиков хочется поверить, что это может быть взаимно, но он не может. Антон странный и сложный, с ним так легко ошибиться и все разрушить. А для Арсения это страшно. Ему страшно потерять Антона.