Memorabilia Felina

Наверное, только в этот момент я понял, как же я устал. У меня даже радоваться сил не было. Было только смутное ощущение, что мир не рухнул и жизнь не кончилась. Больше всего, разумеется, мне хотелось к Хозяйке, но я знал, что в Больничное Крыло нельзя. Мысль о пустой спальне была невыносима. На секунду я подумал о Нихте — но тут же понял, что мне не стоит общаться с собратьями, пока я не поговорю с нашей Леди. Ко всему прочему я был ужасно голоден (молоко не в счёт). И я пошел на кухню. Мне повезло оказаться там одновременно с Толстым Монахом и услышать его речь, обращённую к эльфам. — Уважаемое сообщество, у меня поистине радостные новости. Сириус Блэк покинул окрестности Хогвартса. Паузу он после этих слов сделал многозначительную — потому-то в наступившей тишине так явственно послышалось чье-то перешептывание. На шепчущихся тут же зашикали, но Монах жестом остановил шикающих и повернулся к нарушителям. — Да, Микси? — С позволения его преподобия, Ситти сказала, что следует говорить «беглый преступник Сириус Блэк», а Микси ответила, что его преподобие просто забыл. — Я никогда не забываю важных вещей, дочь моя. Я помню семьсот стихов из «Илиады», полный текст «Истории Хогвартса» издания 1500 года, пять глав «Исповеди» святого Августина, Великую Хартию Основателей, обвинительное заключение, на основании которого меня сожгли на костре, и все победы в квиддиче, одержанные с тех пор Хаффлпаффом. Итак, Сириус Блэк покинул окрестности Хогвартса. Поэтому Министр Магии решил в своей мудрости оказать Школе величайшее благодеяние, забрав от нас дементоров. По залу пронесся вздох. Никогда еще я не видел на лицах эльфов такого счастья. — Да, понимаю. Мы теперь все можем спокойно вздохнуть. Только, — его голос внезапно сделался резким и властным, — я надеюсь, никто сегодня не пошел в Лес за полнолунными травами? Гвалт, перемежающийся всхлипываниями. — Никто! Никто не пошел, эльфы в ужасе! Очередь Ситти была, но она сказала, что ужасно боится. Сейчас кто-нибудь! Этого больше… — Тишина! Правильно Ситти боится. Сегодня ночью никому из Замка не выходить — это понятно? Так, что у меня еще… — Голос Монаха вернулся к прежней мягкости. — Отправьте дополнительный запас шоколада в Больничное Крыло. Энергичные понимающие кивки. — И приготовьте легкий ужин для профессора Дамблдора и пары коллег — у них был трудный вечер. Только ни в коем случае не подавайте его, пока не получите известия об отбытии Министра. Понимающие кивки и тщательно скрываемое разочарование. — И еще одно. У одного из наших профессоров сегодня… особая радость. Великая радость. Я бы и сам с удовольствием с ним выпил, но… Позаботьтесь о еде и напитках для его завтрака, которые помогли бы избавиться от последствий… ну, вы понимаете. — Да, ваше преподобие. — Абсолютное понимание и полное отсутствие какого-либо намека на улыбки. — Удачи вам в трудах, дети мои. — Монах вылетел сквозь стену, распевая (как я уточнил впоследствии у нашей Леди) “Te Deum laudamus”. Я собрался было выйти на середину и мяукнуть, но вовремя заметил свой абсолютно неподобающий цивилизованному коту вид. Нет, в самый дальний угол, и вылизываться, вылизываться, вылизываться! Предаваясь с величайшей тщательностью и усердием этому занятию, я не забывал, однако, поглядывать в сторону эльфов. Они, не оставляя прежней своей работы, проворно принялись выполнять приказания Монаха. Иногда до меня доносились сожаления, что не случилось угостить Министра, — но профессору Дамблдору виднее. Громче звучали жалобы, что не удастся собрать полнолунных трав. Конечно, Наверху лучше знают, но что, если для Прощального Пира приправ не хватит (список блюд)! Надо, чтобы хватило: если заменить… Тепло кухни, церемония вылизывания, хозяйственная деятельность и хозяйственные разговоры вокруг меня — удивительно все это на меня воздействовало. Как будто окончательно захлопнулась и закрылась на засов дверь в царство Гекаты, и все ужасы ночи остались снаружи. Я вновь был хогвартским котом. Ещё бы Хозяйку увидеть… Хогвартский кот — это существо, которое думает. И когда я наблюдал за суетящимися эльфами, мне вдруг пришло в голову, что из всех слушателей Толстого Монаха я был единственным, кто понимал смысл его указаний, и при этом единственным, к кому они не относились. А ведь это неправильно. Хозяйке бы не понравилось… Кот Мерлина, до чего же я голоден! Так, вид у меня приличный, не позорю больше ни Хозяйку, ни Львиную Башню, ни кошачий род… — Мяу! Эльфы уже начинали суетиться с завтраком, когда я ушёл, наконец, из Кухни. И в коридоре мне навстречу попался Люпин. Он был закутан в огромный бесформенный плащ — к счастью, почти полностью, так как все, что плащ не закрывал, покрывали синяки и царапины. Ему дорого далась минувшая ночь. — Косолапус, — пробормотал он, — спасибо за Сириуса. Спасибо. Ты… береги свою Хозяйку. И мальчиков. И, послушай, постарайся рассказать все Минерве. Ты ведь найдешь способ, я знаю. — Обязательно, профессор. Он слабо улыбнулся — как будто понял меня, — и мы пошли каждый своей дорогой. Лишь у входа в Львиную Башню мне пришло в голову, что он со мной попрощался. И лишь несколько часов спустя, перед встречей с леди Минервой, я осознал, что не чувствовал никакого страха, находясь рядом с ним. Встретиться с Ремом Люпином снова мне предстояло чуть более года спустя. Несколько недель мы находились вместе в доме Сириуса (увы, совсем не таком, как мне воображалось). И никогда — даже в полнолуние — я больше не боялся его. Подлинный ужас, испытанный в ночь Гекаты, унес пустяковые страхи. А пока что было радостное воссоединение с Хозяйкой (она рассказала мне все) и, вечером, отчет перед нашей Леди. Люпин, должно быть, и представить себе не мог, как легко будет мне устроить встречу с ней — и как трудно будет с ней говорить. Признаюсь, отправляясь на аудиенцию, я впервые понял значение слов (с особой интонацией и совершенно особенным выражением лица) «Меня вызвали к Макгонагалл». Кот Мерлина, с чего начать-то? — По порядку, Ритрос! Вы, может быть, подумаете, что эти слова, которыми наша Леди приветствовала меня (сопроводив их энергичным ударом хвоста), помогли мне решить задачу. Увы… Порядок я помнил прекрасно, а вот начало ускользало по-прежнему. Наконец в голове у меня сложились слова «в октябре в полнолуние…» — но тут будто перед глазами предстала Хозяйка… и ее хроноворот, и как она боролась за Хагрида, и все, что ей вынести пришлось, — и я сказал: — Все началось с Крысы. И рассказал о случившемся в Магазине. — Объясни мне, пожалуйста, — сказала Леди негромко, очень спокойным тоном, который, наверное, повергал в ужас многие поколения студентов, — почему ты при первой нашей встрече не рассказал мне о том, что в Львиной Башне обитает незарегистрированный анимаг? — Миледи, я тогда ничего не знал об анимагах, и я не думал, что он может быть опасен для кого-то близкого… он же давно был у Рона… — Настоящую причину, Ритрос. Кот Мерлина, до чего же трудно… — Мне не пришло это в голову. И я считал тварь своим личным врагом. — Удивительное сходство. Конечно, ты и твоя Хозяйка созданы друг для друга, но я не подозревала, что это распространяется и на ее друзей. Припоминаю еще одну компанию, в которой ты пришелся бы ко двору. Я не могу упрекать студента… или иное существо за то, что оно такое, какое есть, но от разумных существ я требую разумного поведения. Это понятно? — Да, миледи. — Продолжай. Дальше было легче — пока я не дошел до того момента, когда мне пришло в голову рассказать о Крысе, но я не рассказал. Признаюсь, нахлобучки я ожидал изрядной, но Леди только слегка шевельнула ухом. Закончил я сценой в Хижине и утренней встречей с Люпином (то, что в середине, не имело значения). Леди грациозно поднялась на две ноги и налила мне молока — нет, сливок (только тогда я понял, насколько вымотан). Разумеется, я ждал, пока она нальет себе и вновь опустится на четыре лапы, — но вместо этого себе она налила в крошечный стакан чего-то резко пахнущего и, сделав мне приглашающий жест, немного отпила. Разумеется, я помнил непочтительные слова Сириуса, что, становясь на четыре лапы, она меняет исключительно внешность. Для меня она была нашей Леди в любом обличье. — Полагаю, Косолапус, вы уже размышляли о том, что бы произошло, если бы вы нарушили верность Сириусу. И мистер Поттер, уверена, размышляет, что бы произошло, если бы он не помешал Сириусу и Рему убить Петтигрю. И оба вы размышляете, что произойдет теперь, когда Петтигрю разоблачён, лишен убежища и в бегах. Я сделал утвердительный жест головой и хвостом. Леди сделала еще один глоток. — Ответ на третий вопрос: нужно быть готовыми ко всему и не пугать себя заранее. Ответ на первые два: я не знаю. Никто не знает. Как бы мы ни рисовали себе будущее, действительность может оказаться иной. Верно одно: разумное существо должно оставаться самим собой. Вы не могли предать. Гар… мистер Поттер не мог допустить убийства. С тем, что произойдет, мы справимся. Остальное — домыслы и очень неточная область магии. Я всего-навсего кот, хитросплетения человеческого разума мне не всегда понятны. Я стараюсь следовать кошачьей мудрости — а кошачья мудрость велит радоваться сегодняшнему дню: разве не сказала наша Леди, что мы не должны запугивать себя мыслями о будущих бедах? Хозяйка отдала хроноворот. Сириус на свободе, в безопасности и переписке с Гарри. Львиная Башня выиграла кубок. Рон примирился с моим существованием и дал мне проверить свою сову. И у меня впереди потрясающее приключение — знакомство с миром магглов. Это счастье. А если придёт беда, мы справимся. Гарри справится. Ведь рядом с ним будет Хозяйка. А я буду рядом с ней.