***
– Спасибо за помощь, Паучок. Ты, как всегда, был на высоте, – сказала офицерша Ватанабе по телефону после предотвращения очередного ограбления. – Прости, что снова пришлось отвлечь тебя от дел, но мы без тебя как без рук. – Без проблем, Юри. Дела могут подождать, ведь долг превыше всего. До скорого! – ответил ей Человек-паук, рассекая по городу на своей паутине. На улице был приятный холодный ветер, который он мог почувствовать даже через костюм, когда набирал высоту и вновь летел вниз, цепляясь за здания. Он проносился мимо домов, наблюдая за людьми, смотрящими на него с восхищением, а иногда кричащими о том, что любят его. Они действительно считали Человека-паука своим героем. В такие моменты Питер думал, как же сильно он любит Нью-Йорк! И он поклялся защищать этот город, чего бы ему это ни стоило. Он просто не может стоять в стороне, когда людям угрожает опасность. Ведь он не понаслышке знает, что с большой силой приходит большая ответственность и к чему может привести бездействие. Конечно, ставить защиту незнакомых ему людей выше своих собственных забот и не требовать ничего взамен было глупо, особенно когда у Питера и без того ни на что не хватало ни времени, ни денег, а сам он по горло был в проблемах. Совершенно глупо, но очень благородно. Раз уж он как-то справлялся с этим 8 лет, то справится и сейчас, верно? Внезапно раздался рингтон. «Это доктор Октавиус. Черт, я должен был быть в лаборатории еще полчаса назад! С этими преступниками и преступницами я совсем потерял счет времени...» Нельзя сказать, что Питера полностью устраивала его работа в лаборатории с доком Оком. Характер у него, мягко говоря, тяжелый, Отто был очень строгим и часто грубил Питеру по поводу и без. Но, несомненно, Октавиус являлся гением, который действительно способен изменить мир к лучшему, и Паркер видел в нем хорошее, так что он мог закрывать глаза на некоторые недостатки Отто. К тому же Питер и сам был далеко не идеальным работником. Как минимум из-за своих опозданий. – Да, доктор? – с виной в голосе сказал Питер, отвечая на звонок Отто. – Где ты опять шляешься, Паркер? Я уже сыт по горло твоими бесконечными опозданиями! – Мне очень жаль, правда, просто у меня кое-что случилось, и… – Мне не интересны твои жалкие оправдания. Просто быстрее тащи сюда свой зад, никто не будет делать твою работу за тебя. Еще одно опоздание, и я тебя уволю, понял? – Уже мчусь! – ответил Питер и повесил трубку. Октавиус каждый раз отчитывает Паркера за непунктуальность, грозится урезать ему зарплату или вовсе уволить. Но по какой-то причине он все еще не сделал этого. Может, Отто просто не хочет заморачиваться с поиском нового ассистента или ассистентки? Или забывает, что обещал уволить Питера? Нет, это глупо. А может, он все-таки ценит Паркера как сотрудника, даже с учетом его ужасной дисциплины, и поэтому ворчит на него, но не увольняет? Кто знает! В любом случае подводить Октавиуса не доставляло Питеру никакого удовольствия. Пожалуй, надо бы прикупить шоколадку в качестве извинений. Ничего страшного, если он задержится еще на 5 минут, правда?***
Питер сидел за своим рабочим столом и собирал протез руки по чертежам, как ему было велено. Работа давалась ему довольно легко, ведь у него уже был опыт в создании всяческих гаджетов (в основном для его паучьих миссий). Однако это был довольно кропотливый труд, требующий концентрации и терпения. И это немного утомляло. Пожалуй, небольшой перерыв пойдет Питеру на пользу. Он потянулся, поднимая руки вверх и выгнув спину. Краем глаза он заметил Октавиуса, который перетащил стул в другую часть комнаты, только чтобы дотянуться до верхней полки стеллажа и взять оттуда коробку с деталями. – Вы могли бы попросить меня помочь, – сказал Питер, повернувшись к Отто. – Не вижу смысла просить помощи, если я и сам могу справиться. Это же унизительно, – ответил Октавиус, возвращаясь на свое место. – Но я бы смог сделать это быстрей, и вам не пришлось бы нести стул через всю комнату. Разве вы наняли меня не для того, чтобы я помогал вам? – Я нанял тебя, чтобы ты выполнял работу, которую я тебе поручил, Паркер, а не указывал мне, что и как делать. Я вообще не хотел никого нанимать, но руководство посчитало, что одному мне будет сложно. Бред! Я всегда работаю один. – Я не сомневаюсь, что вы бы справились и без меня, но на это ушло бы больше времени. Я не настаиваю на том, чтобы вы приняли мою помощь, но вам не обязательно всегда делать все в одиночку. В чужой помощи нет ничего плохого. Отто лишь недовольно фыркнул Питеру в ответ, возобновив работу над шлемом для нейроинтерфейса. Похоже, он действительно настолько привык работать один, что просто отвергал любую помощь из гордости и упрямства. Это было даже как-то грустно. В любом случае Питера это не касалось, и, возможно, ему и правда не стоило лезть к Отто со своим мнением. Паркер вздохнул и, последовав примеру дока, вернулся к работе. Через некоторое время в комнате раздался страдальческий стон Отто. Питер тут же оторвался от протеза и повернулся к доктору, чтобы понять, в чем дело. – Боже, зачем я вообще попросил поставить все нужные мне вещи на самые высокие полки?! – пожаловался док Ок, ударив себя рукой по лицу. Затем он тяжело вздохнул. – Паркер, можешь достать мне инструменты с того стеллажа? И прекрати так лыбиться! Уволю! – Простите, доктор, – ответил Питер, но удержаться было очень сложно.***
– Что она сказала? – поинтересовался Паркер, когда Отто вернулся в лабораторию после разговора с главой комиссии по грантам. Судя по разъяренному лицу дока, хороших новостей ждать не стоило. – А ты как думаешь? Она же видела наш провал! – раздраженно ответил Октавиус, плюхнувшись на стул. – Если мы в ближайшее время не исправим все ошибки и не продемонстрируем успешные результаты, мы рискуем лишиться финансирования. И этим ебланам насрать, что мы можем изменить мир и помочь миллионам инвалидов и инвалидок, предоставив безупречные импланты. Им лишь нужно, чтобы мы уложились в ебучие сроки! Питер с сочувствием посмотрел на Отто. Он знал, как для дока важна его работа, и ему хотелось хоть как-то поддержать Октавиуса, чтобы тот не терял надежду. – Мне очень жаль, доктор. Но не падайте духом, мы еще можем все исправить! Мы с вами трудимся ради благой цели, а ведь добро всегда возвращается добром, верно? – Питер понимал, что, наверное, это прозвучало глупо, но вложил в эти слова все свое сострадание. Он искренне хотел помочь Отто и показать, что ему не все равно. Не только потому, что в случае провала Питер лишится работы, но и потому, что он правда заботился о нем. – Меня тошнит от твоего глупого оптимизма и детской наивности, Паркер, – огрызнулся Отто, метнув на Питера злой взгляд, от которого ему стало не по себе. Эти слова по-настоящему задели Паркера. Вот так и пытайся кого-то поддержать – никакой благодарности! Иногда Питеру казалось, что доктор его просто ненавидит. Сделав тяжелый вздох, Отто добавил: – Но ты прав в одном: мы не можем сдаваться, пока у нас есть шанс все исправить. Так что марш работать! Питер молча сел за свой стол, принимаясь разбирать протез руки, чтобы обнаружить ошибки. Настроение было никакущее, спасибо Октавиусу. Рабочий день подходил к концу, так что Паркер чувствовал себя вдвойне вымотанным. Работать в таких условиях было сложно, но что поделать? Ослушается – на него снова будут кричать. Внезапно доктор встал с места и ушел в другую комнату. Он вернулся через 5 минут, и в лаборатории запахло… кофе? – Прольешь на изобретения – убью, – грозно сказал док, поставив горячую кружку на край стола. Питер с недоумением посмотрел на Отто. – Что? Не хочешь – так и скажи. – Да нет, я хочу, просто… это было неожиданно. Спасибо. – Не обольщайся. Ты просто выглядел настолько уставшим, что на тебя было тошно смотреть. Питер не совсем понимал, в чем причина такого странного поведения дока, но, как говорится, дают – бери. Он сделал несколько глотков. Вкусно. Почувствовав небольшой прилив энергии, Пит с новыми силами принялся за работу. Надолго этого, конечно, не хватит, но и до конца смены оставалось немного. Отто задумчиво нахмурился, сжимая свою кружку в руке, и периодически поглядывал на Паркера, как будто хотел что-то сказать, но никак не решался. Питер не выдержал и спросил: – Вы что-то хотели, док? Отто немного замешкался, затем, устало вздохнув, все же ответил: – Я пытался сказать… спасибо.***
Сегодня Питер планировал прогуляться по парку и сделать несколько снимков после работы, поэтому захватил с собой фотоаппарат. Фотография – одно из хобби Пита, которое помогало ему на время забыть обо всех проблемах и просто расслабиться. С тех пор как Паркер ушел из Дейли Бьюгла, он довольно редко прикасался к фотоаппарату: на это совсем не оставалось времени. Но он искренне любил фотографировать и подумал, что сегодня отличный день, чтобы вспомнить, как это делается. Переодевшись, Питер тихо вошел в лабораторию. Октавиус, кажется, был настолько увлечен своим изобретением, что совсем не заметил присутствия Паркера. Его волосы немного растрепались, но эта небрежность даже была ему к лицу. Он бубнил себе под нос какие-то формулы, периодически записывая их в свою тетрадку. Рассвет уже давно наступил, но солнца не было видно за тучами, так что оно слабо освещало лабораторию, отчего в комнате царил завораживающий полумрак. Питер раньше и не замечал, каким же эстетичным было это место. Он знал, что ему не стоит снимать Отто без спроса. Но он боялся, что доктор не позволит Питеру сфотографировать себя или вообще разозлится и накричит на него за такие вопросы. Однако Питер просто не мог упустить такой красивый кадр. Нужно сделать все осторожно, исподтишка. Отто никогда не узнает. Питер включил фотоаппарат и встал на колено, пытаясь подобрать подходящий ракурс. Настроив масштаб, он притаил дыхание. Щелчок. Внезапно у фотоаппарата выскочила вспышка, и на миг комнату озарило белым светом. Раздался громкий звук съемки, не услышать который было невозможно. Отто застыл на мгновение, затем медленно обернулся и одарил Питера испепеляющим взглядом. – Паркер, какого хрена ты творишь?! – в этот момент Питер понял, что живым из лаборатории он не выйдет. Ему захотелось ударить себя по лицу. Как можно было забыть включить режим без вспышки?! – П-простите, пожалуйста, я не… – Покажи, – приказным тоном сказал Отто, перебивая Питера. От страха сердце Паркера стучало как бешеное. В этот раз лучше просто молча повиноваться, если ему дорога жизнь. Нервно сглотнув, Питер снял фотоаппарат с шеи и, включив галерею, передал его доктору. Некоторое время Октавиус разглядывал свою фотографию, нахмурив брови. Затем он начал листать галерею, чтобы посмотреть на другие работы Питера. Постепенно гнев на его лице сменился на интерес, и он, кажется, подуспокоился. – Красивые фотографии, – сказал он с таким же хмурым, но больше не злым выражением лица, возвращая Питеру фотоаппарат. Пит слишком растерялся, чтобы как-то отреагировать на комплимент. Отто тяжело вздохнул. – Слушай, Паркер. Я не против того, чтобы ты меня фотографировал, при условии, что ты никуда не будешь это выкладывать. Просто в следующий раз спроси разрешения, хорошо? Я бы не стал кричать на тебя, если бы ты просто спросил. Мне… жаль, что мое поведение заставило тебя думать, что меня нужно бояться. Питер не ожидал от доктора такого понимания. Он был рад, что между ними все в порядке и он наконец-то может вздохнуть с облегчением. – Хорошо. Простите еще раз. Отто кивнул ему в ответ и даже слегка улыбнулся, пытаясь быть дружелюбным. Похоже, Октавиус и правда был не таким страшным, каким казался на первый взгляд.***
– Как всегда опаздываешь, Паркер. Ничего не изменилось с нашей первой встречи, – с безнадежностью, но на удивление беззлобно сказал Отто, увидев ворвавшегося в комнату Питера. – Извините! – ответил Паркер, небрежно надевая лабораторный халат и приготавливая для себя рабочее место. Он не мог отложить свои паучьи миссии, но и подводить Отто ему не хотелось. Чувство вины перед Октавиусом накатило с новой силой. – Если честно, я до сих пор не совсем понимаю, почему вы наняли именно меня. Я же тогда опоздал и… – И подумал, что я стажер, а не твой работодатель. Я все прекрасно помню. Ты произвел отвратительное первое впечатление, Паркер. – Мне все еще стыдно! – покраснел Питер. – Но я сужу о людях не по первому впечатлению, а по уровню их интеллекта. Меня заинтересовали твои предыдущие проекты и дипломная работа, посвященная исследованиям в области нейротехнологий. Я увидел в тебе потенциал и решил дать тебе шанс. А я никогда не ошибаюсь, Паркер. Ты, хоть и постоянно опаздываешь и порой раздражаешь, довольно умен и знаешь свое дело, а это самое главное. А теперь быстро иди работай, пока я не пожалел о своем выборе! Хоть и в своем грубоватом стиле, но Отто признал достижения Питера и даже похвалил его. И это было довольно приятно. Неужели Питер и правда небезразличен Отто? От этой мысли у Паркера стало тепло на душе. – Есть, доктор! Обещаю, я вас не разочарую! – Я знаю.***
– Так ты работаешь на Человека-паука? – спросил Отто, увидев на столе у Питера рваный красно-синий костюм. Окей, Паркер не раскрыл тайну своей личности перед Октавиусом, но это все равно было не особо хорошо. Почему именно в ночь, когда Паркер принес свой костюм на починку в лабораторию, Отто понадобилось сюда вернуться? Питер чувствовал себя победителем по жизни. – Да, я, эм, создаю ему снаряжение. Только обещайте, что никому не расскажете. Если об этом еще кто-то узнает, все мои близкие могут оказаться в опасности. Включая вас. – Я тебя умоляю. Делать мне больше нечего, кроме как разбалтывать всем твои секреты, – буркнул Отто, а затем отвел взгляд, как бы задумавшись. – В смысле… ты можешь мне доверять. У Отто почти получилось быть милым. – Спасибо, – ответил Питер, немного успокоившись, и вернулся к работе над костюмом. Октавиус кивнул ему в ответ и ушел в другую комнату. Время было позднее, и Паркера уже клонило ко сну. В таком состоянии было очень сложно соображать. Но ему нельзя было уходить домой, пока он не закончит с костюмом. Питер сопротивлялся как мог, но в конечном счете все же отрубился и задремал прямо на рабочем столе. – Паркер! – сказал Октавиус, вернувшись в комнату и тряхнув Питера за плечо. Паркер очнулся и потряс головой. – Простите, я скоро уйду домой, мне осталось только… – Ну уж нет, прямо сейчас ты пойдешь спать, я разложил диван в комнате отдыха. Костюм свой утром возьмешь, я его подлатаю, – судя по тону Октавиуса, это был скорее приказ, чем дружеское предложение. Отто крайне своеобразно проявлял свою заботу. Но в любом случае это было мило. – Ох, вам не стоит, правда. – Мне не сложно. И тебе тоже не обязательно все делать в одиночку. Ты можешь рассчитывать на меня, – уверил Паркера Отто. Питер тепло улыбнулся ему в ответ. – Спасибо. *** – Поверить не могу, что этот ебучий Озборн лишил нас финансирования! «Нарушение мер безопасности»?! Да это просто предлог, этот уебок давно хотел устранить нас! Как же я ненавижу этого ебаного лицемера! – прокричал Отто, когда Норман Озборн со своими работниками и работницами покинул помещение лаборатории. Со злости Октавиус швырнул свою кружку, и она с грохотом разбилась на множество осколков. Питер знал, каким яростным может быть док Ок в гневе. Ему очень хотелось как-то успокоить его, но он не мог найти подходящих слов. Ситуация казалась безвыходной. – Они забрали почти все наши наработки! – по отчаянию в голосе было понятно, что Отто еле сдерживает слезы. – Я… я правда не знаю, что делать дальше. – Но у нас все еще есть чертежи и первые прототипы. Еще не все потеряно, нам нужно только… – Не нам, а мне. Без городских грантов я не смогу тебе платить, Паркер. Ищи новую работу, – мрачно сказал Октавиус, сложив руки на груди и потупив голову. – Вы же знаете, что я работаю на вас за идею, а не только ради денег. И потому что мы друзья. Я вас не брошу. Отто обернулся, чтобы посмотреть на Питера. Судя по удивлению на его лице, он совсем не ожидал такой преданности от Паркера. И это действительно его тронуло. Затем Отто нахмурил брови и решительно сказал: – А знаешь что? Ты прав. Обойдемся и без Озборна. Я устроюсь на вторую работу и возьму кредит. А когда мы завершим наш проект и он станет революционным, Норман сам пожалеет, что лишил нас финансирования! – Вот это настрой! Я рад, что вы не теряете решимости, – улыбнулся Питер. – Только благодаря тебе, – ответил Отто.***
На дворе была середина декабря, и на улицах города уже висели пестрые рождественские украшения, а в воздухе витал праздничный дух. Рабочий день уже закончился, и Питер с Отто сидели в комнате отдыха и наслаждались теплым свежезаваренным кофе. Каждую неделю они приносили в лабораторию всякие сладости, и пить кофе после работы и обсуждать насущные проблемы уже стало чем-то вроде традиции. В последнее время док Ок заметно подобрел к Питеру, и Паркеру искренне нравилось проводить время в его обществе. Отто – действительно хороший человек, просто, чтобы увидеть это, нужно узнать его получше. – Не хотите украсить лабораторию к Рождеству для праздничного настроения, доктор Октавиус? Я могу принести украшения, – предложил Питер, сделав глоток из своей кружки. – Рождество – глупый праздник, придуманный для верующих, бездельниц и бездельников. Я не отношусь ни к тем, ни к другим, поэтому не вижу причин праздновать этот абсурд и вешать в лаборатории бессмысленные украшения, отвлекающие от работы. – Вы говорите прямо как Эбенезер Скрудж, – усмехнулся Питер, ничуть не удивившись такому отношению Отто к Рождеству. Это было в духе Октавиуса. – Я понимаю вашу точку зрения, но как же семейные традиции? – Традиции – это тоже чушь. К тому же… мне в любом случае не с кем праздновать, – тихо добавил Отто, делая вид, что ему все равно. Такого ответа Питер не ожидал. А ведь правда, Отто никогда ничего не рассказывает ни о своих родственниках и родственницах, ни о друзьях и подругах. Неужели он действительно настолько одинок? У Питера сжалось сердце от сочувствия к доктору. – Вы… вы можете прийти ко мне! Я часто рассказываю про вас своей тете Мэй, уверен, она не будет против! – Не стоит, Паркер, – очевидно, Отто засмущался и отказался из вежливости. – Как я и сказал, я не праздную Рождество, и мне не впервой проводить этот день в одиночку. – Не стесняйтесь, пожалуйста! Я буду очень рад, если вы придете к нам, правда. Можете даже ничего не дарить. Тетя Мэй очень вкусно готовит, вам понравится! – Ладно, хорошо, убедил, только перестань делать ситуацию еще более неловкой, – попросил Отто, все еще красный от смущения. Питер победно улыбнулся. Он не мог позволить человеку, о котором он искренне заботится, провести Рождество в одиночестве. – В таком случае я могу украсить лабораторию? – Вместе украсим, – со смиренной улыбкой ответил Отто, понимая, что теперь ему уже будет не отвертеться от Паркера. – И, Питер? Пит даже немного опешил, ведь доктор никогда не обращался к нему по имени. – Что? – Можешь обращаться ко мне на ты. – Хорошо… Отто, – это было весьма непривычно, но очень приятно.***
Питер взял небольшой перерыв и решил посмотреть, что показывают по телевизору. По одному из каналов показывали недавнюю драку Человека-паука и Мистера Негатива. Питеру до сих пор было сложно поверить, что из хорошего человека, занимающегося благотворительностью и открывшего приют для бездомных, Мартин Ли превратился в мстительного суперзлодея. Питер мог только гадать, что сподвигло его встать на скользкую дорожку и откуда у него появились способности подчинять людей своей воле. Тяжело вздохнув, Питер переключил канал от греха подальше. Случайно он наткнулся на новостной, где говорили о предстоящих выборах в мэры Нью-Йорка. Среди кандидаток и кандидатов, как и в прошлый раз, был Норман Озборн, которого уже знал весь город. – Пожалуйста, скажи, что ты не собираешься голосовать за этого напыщенного ублюдка, – сказал Отто, войдя в комнату отдыха. – После того, как он лишил нас финансирования? Да ни за что! – ответил Пит, выключая телевизор. На сегодня ему, пожалуй, хватит новостей. – На этом список его грехов не заканчивается, просто про них никто не знает. – А вас, судя по всему, многое связывает? – Связывало. Я раньше на него работал. Норман заметил мой ум и гениальность и предложил мне работу в Озкорпе. Я отказался, потому что у меня уже была другая работа, которая полностью меня устраивала. Тогда с помощью манипуляций он подставил меня, так чтобы меня уволили и у меня не оставалось выбора, кроме как прибежать к нему. – И ты повелся у него на поводу? – Я тогда и не догадывался, что это он все подстроил. Норман все-таки – профессиональный манипулятор. Если он поставил перед собой цель, он ее добьется, и неважно, что стоит у него на пути. Впрочем, работать на него было довольно интересно, и зарплата была хорошая, так что первое время я не жаловался. Однако как-то раз он взялся за один опасный незаконный проект, который я счел неэтичным. Но ему было плевать на мое мнение и безопасность людей, замешанных в этом. В итоге все обернулось трагедией, и я начал задумываться об уходе. Чуть позже я узнал, что он без моего ведома воссоздает мои же изобретения в своих корыстных целях. Он крал мои разработки! И я уверен, не только мои. Это стало последней каплей, и я разорвал с ним все контакты. Однако, с тех пор как он стал мэром города, финансирование моих проектов начало зависеть от него, и вот с этим я уже ничего не мог поделать. Это было просто унизительно. Надеюсь, он не станет мэром во второй раз. Он этого не заслуживает. – Боже мой, я и понятия не имел! Ты не думал подать на него в суд? – Думал, конечно. Но этот гад все рассчитал наперед. Сомневаюсь, что я смогу доказать хоть что-то из этого. А если и смогу, Норману ничего не стоит подкупить судью. Так что это все просто бессмысленно, – от злости Отто сжал кулаки. – Н-да... Я знаком с Норманом с самого детства, поскольку он – отец моего… лучшего друга, так что я знаю, что он не самый хороший человек. Но я не думал, что он способен на такое. – Ты что, дружишь с отпрыском Нормана? На твоем месте я бы не стал доверять Озборнам. Что-то я сомневаюсь, что у такого человека, как Норман, мог вырасти нормальный сын. – Гарри совсем не такой, правда. У него хорошие намерения и доброе сердце, это ему досталось от матери. Поверь, я знаю, о чем говорю. – Ладно, как скажешь. Я просто надеюсь, что ты не ошибаешься.***
– А это моя фотография с другом и подругами со времен школы. Помню, как тогда надо мной издевались все, кому не лень. Но Гарри и Эм-Джей не отвернулись от меня, несмотря на мою репутацию полного неудачника. Наверное, если бы не их поддержка, я бы окончательно замкнулся в себе, – сказал Питер, показывая доку фото на своем телефоне. – Тебе очень повезло с ними. Дети могут быть такими жестокими, да? – ответил Отто, оперевшись на стол позади себя. – Надо мной тоже издевались в школе. Меня избивали, обзывали, ломали мои очки. А дома меня лупил пьяный отец за то, что я не мог за себя постоять. И за мое увлечение наукой, которое он считал глупым. Но у меня не было никого, кто мог бы меня поддержать. Все считали меня слишком странным и ничтожным, чтобы общаться со мной. – Ох, мне так жаль! Не знал, что у тебя было такое тяжелое детство. – Все в порядке. Но после этого мне стало очень сложно доверять кому-либо. Мне казалось, что все люди, которые ведут себя дружелюбно по отношению ко мне, прячут ножи и выжидают удобного момента, чтобы воткнуть мне их в спину, особенно после предательства Озборна. И изобретения, которые я создавал… я делал их не потому, что хотел помочь людям, а просто ради всеобщего признания. Я знаю, что это неправильно и эгоистично, и раньше мне было все равно, но сейчас я стараюсь это рефлексировать. Мне все еще сложно подпускать к себе людей, но... благодаря тебе, Пит, я понял, что ошибался. Ты – мой единственный друг, – искренне сказал Отто, посмотрев на Питера таким взглядом, от которого разрывалось сердце. Спустя несколько секунд он внезапно потряс головой, как будто опомнился. – Черт, прости, что вывалил на тебя все это, я не… – Не извиняйся! Спасибо, что открылся мне, – Питера очень тронули его слова. Ему сейчас очень хотелось обнять Отто, но он знал, что тот не любит тактильные контакты. В этот момент Отто сам заключил Питера в объятия. Паркер крепко обнял его в ответ. – Ты не думал записаться к психотерапевтке? – поинтересовался Питер, отстранившись от Отто. – Да, знаешь… надо бы.***
– Что у тебя случилось? – спросил Отто, глядя на грустное лицо Питера. – Все хорошо, – ответил он, натянув фальшивую улыбку. – Паркер, я не идиот и вижу, что это не так. Если ты не хочешь делиться со мной своими переживаниями – так и скажи, я пойму, но никогда, – слышишь? – не смей мне врать. – Ладно, прости, – ответил Питер, заметно помрачнев. – Дело не в том, что я не хочу тебе говорить, просто… это секрет. Пообещай, что никому не расскажешь. – Мой рот на замке. – Я не работаю на Человека-паука. Я и есть Человек-паук, – признался Питер. Отто поднял брови от удивления, но ничего не сказал, чтобы не перебивать Паркера. – И мне кажется, что я делаю недостаточно для этого города. Я стараюсь защищать людей, но они продолжают умирать по моей вине, и я никак не могу этого изменить! Казалось бы, за 8 лет я уже должен был привыкнуть к этому. Но каждый раз мне больно, как в первый, когда я думаю, как страдают близкие людей, которых я не смог спасти. Что, если Джеймсон все-таки прав? Что, если я просто не могу справиться с возложенной на меня ответственностью? По щекам Питера покатились слезы, и он стыдливо спрятал свое лицо от Октавиуса, закрыв его руками. Отто с сочувствием посмотрел на него и осторожно положил руку ему на плечо. – Питер, ты добрый человек с чистым сердцем. Таких, как ты, редко встретишь. Я знаю, что ты делаешь все, что в твоих силах. Но тебе необходимо принять тот факт, что ты не можешь спасти всех, и перестать себя за это винить. Это нормально. Просто… продолжай делать то, что делаешь, и никогда не сдавайся, этого будет достаточно, – Октавиусу раньше не приходилось поддерживать других людей, и ему сложно было подобрать правильные слова, но он старался говорить от души. И, кажется, это сработало. – Спасибо, Отто, – сказал Питер, немного успокоившись и вытерев слезы. – Можно… обнять тебя? Отто кивнул, и Паркер крепко прижался к нему. – Похоже, не одному мне здесь нужна психотерапия, – пошутил Отто, пытаясь разрядить обстановку. Питер лишь горько усмехнулся в ответ.***
– Привет, Отто! – поздоровался Питер, войдя в лабораторию. – Неужели Паркер пришел вовремя? Это надо отметить! – с насмешкой сказал Отто, отрываясь от своего изобретения. – Очень смешно, – в шутку обиделся Питер, скрестив руки на груди. – Как у тебя вообще дела? Ты говорил, что устроился в университет. И как оно? – На удивление довольно неплохо. Сначала студенты и студентки, конечно, не особо меня жаловали и считали, что, раз уж я всего на пару лет старше них, уважать меня не обязательно, но я быстро смог их приструнить! Однако не могу сказать, что я в восторге от преподавания. Не думаю, что это мое. – Вот как. В любом случае удачи тебе на работе, док! – Спасибо. И, Питер… – М? – Ладно, забудь, это неважно. – Ну уж нет, если начал, то продолжай! Отто тяжело вздохнул. – Дело в том, что в университете среди преподавательниц есть одна девушка по имени Анна Мария… В общем, она необычайно умна и совсем не похожа на других людей. Она всегда добра и внимательна ко мне. Нам есть, о чем поговорить. Она понимает меня, и рядом с ней я чувствую себя очень хорошо. И, мне кажется, то чувство, которое я испытываю, когда думаю о ней, люди называют, – Отто кашлянул в кулак от смущения, – любовью. У меня… никогда не было ничего подобного, и я очень боюсь, что скажу что-то не так и случайно оттолкну ее. Или она поймет, какой мерзкий у меня характер, и не захочет со мной общаться. И я совсем не понимаю, что мне делать. Питер даже улыбнулся от умиления. Отто никогда ни о ком не отзывался с такой теплотой и участием. – Ну, во-первых, стоит понимать, что любые отношения строятся на взаимном уважении. В первую очередь тебе нужно позаботиться о том, чтобы ей было комфортно с тобой. Покажи ей настоящего себя: искреннего, отзывчивого и поддерживающего, каким знаю тебя я. Покажи, что ты заботишься о ней, и не бойся говорить о своих чувствах. И тогда, я уверен, у вас все получится! – Иметь бы мне твой оптимизм. Впервые в жизни чувствую себя таким неуверенным, и это раздражает! Но я приму твои слова к сведению, – Отто было очень неловко говорить обо всем этом, но он был очень признателен Питеру за поддержку. – А ты уже позвал ее на свидание? – Еще нет, – нахмурившись и раскрасневшись еще сильней, сказал Отто. – Я… стесняюсь. – Я понимаю тебя. Помнишь, я говорил про Гарри? Так вот… я уже несколько лет влюблен в него. Но так и не сказал ему об этом. А полгода назад он уехал в Европу, и с тех пор он не отвечает на звонки. Его отец не говорит, что с ним. Я понятия не имею, когда он вернется, и очень переживаю за него. И жалею, что так и не решился ему признаться. Так что… лучше не повторяй моих ошибок. Отто понимающе кивнул. – Спасибо за совет. Надеюсь, у вас с Гарри тоже все будет хорошо.***
Питер подошел к столу Отто, чтобы взять чертежи, которые он попросил принести. Пока Паркер перебирал бумаги, он случайно наткнулся на газету с Норманом Озборном на обложке. У него были перечеркнуты глаза, и это выглядело довольно жутко. Питер нахмурился. Похоже, Отто действительно очень злопамятный. Это точно не приведет ни к чему хорошему. – Слушай, Отто, я знаю, что ты терпеть не можешь Озборна, и у тебя есть на то причины, но… ты же не планируешь отомстить ему или что-то в этом роде? – осторожно спросил Питер, передавая доку чертежи. – Что за странные вопросы, Паркер? – с недоумением спросил Отто, повернувшись к Питу. – Сам подумай: даже если я и хочу ему отомстить, что я могу сделать гребаному влиятельному миллиардеру? – Ну да, твоя правда. Просто… я не говорю, что тебе нужно его простить, но втихую ненавидеть его и трястись от злобы каждый раз, когда ты слышишь упоминание о нем, тоже не вариант. Я знаю, что он причинил тебе много боли, но, думаю, тебе стоит двигаться дальше и не зацикливаться на всяких идиотах, не стоящих твоего внимания, ты так не считаешь? – Я… подумаю над этим, – пообещал Отто.***
Тестирование протеза прошло успешно, но у Отто опять тряслись руки. Питер уже давно заметил, что с доком что-то было не так, но ничего ему не говорил. Однако сегодня Октавиус не смог даже снять шлем для нейроинтерфейса самостоятельно. Руки как будто бы его не слушались. – Что с тобой происходит, Отто? – обеспокоенно спросил Питер, помогая доку снять устройство. Осознав, что больше скрывать это у него не получится, Отто со вздохом ответил: – У меня нейродегенеративное заболевание. Развилось из-за того, что я раньше много работал с токсичными веществами. Это влияет только на мышцы, мой мозг продолжит работать нормально. Обычно этот вид болезни начинает проявляться в пожилом возрасте, но, как видишь, я «везунчик». Скоро я буду совсем как беспомощный котенок, не способный ничего сделать без посторонней подмоги. – Я так сочув... – Мне не нужна твоя бессмысленная жалость, Паркер, – агрессивно ответил Отто, перебивая Питера. – Я просто хотел поддержать тебя. Тебе не обязательно все время быть таким грубым. – А тебе не обязательно продолжать работать на меня, если тебя не устраивает мое поведение. – Я знаю. Но я хочу этого. Хотел, по крайней мере. Потому что думал, что мы друзья. Ничего не ответив, Отто отвернулся и сел за свой стол, делая вид, что перебирает какие-то бумаги. Рабочий день уже подходил к концу, и Питер собирался идти домой. В этот раз они серьезно поссорились с Отто, и у Паркера не было ни единого желания оставаться с ним в одной лаборатории. Тем не менее Питер полагал, что уже завтра они обо всем забудут и вновь станут общаться как ни в чем не бывало, как это обычно и происходило. Без извинений, без каких-либо выводов со стороны Отто. Паркер уже стоял в коридоре у двери, как вдруг услышал голос доктора. – Питер, ты еще здесь? – спросил Октавиус, чтобы проверить, ушел ли Паркер. Питер знал, что это неправильно, но был слишком обижен на Отто и решил промолчать. Тогда Октавиус взял диктофон и начал запись для своего аудиодневника: – Сегодня я рассказал Питеру про свое заболевание. Я знал, что он поймет меня и захочет поддержать, но… я чувствовал себя ничтожно, настроение у меня было отвратительное, и я не сдержал своих эмоций и сорвался на Питера. Буквально ни за что. И я делал так много раз в течение всего нашего общения. А он всегда терпел меня, несмотря на все мои выходки, и ничего мне не говорил. Когда я осознал это, мне стало так паршиво от себя самого. Я ведь все это время принимал его как должное, и это было совершенно неправильно с моей стороны. Я просто не заслуживаю такого хорошего и понимающего друга, как Питер. Полагаю, из-за отсутствия в моей жизни близких социальных контактов с кем-либо до Питера я просто… так и не научился дружить, как бы абсурдно это ни звучало. Мне все еще очень сложно говорить о своих чувствах, но… я обязательно извинюсь перед ним завтра и скажу, что очень ценю его, его поддержку и все, что он делает для меня. Он должен это знать. Я… постараюсь решить свои проблемы с неконтролируемой агрессией и стать лучше. Я буду полным глупцом, если оттолкну одного из немногих людей, которым действительно не плевать на меня. Питер не смог удержаться и все-таки зашел обратно в комнату к Отто. – Ты что, подслушивал?! – смущенно воскликнул Октавиус. Вместо ответа Питер просто крепко прижался к Отто. Не сдерживая слез, Октавиус прошептал: – Прости.***
Питер с Отто были на финишной прямой с разработкой имплантов. Паркер обнаружил еще несколько сбоев в системе, но спустя всего несколько минут с легкостью устранил их. – Смотри! – сказал Паркер, ловко управляющий протезом, демонстрируя проделанную работу. Очередной тест был проведен успешно. – Это потрясающе, нам осталось совсем немного! – восторженно воскликнул Октавиус, схватив Пита за плечи. Затем, опомнившись и смутившись, он отстранился от Паркера и прочистил горло. – Предлагаю отпраздновать такое событие в кафе. Что скажешь, Пит? – Я только за, док! Заказав по коктейлю, Питер и Отто просто отдыхали, болтая обо всякой ерунде, шутя и смеясь. Настроение у них обоих было просто замечательное, и казалось, что все их проблемы просто исчезли. – Кстати, Пит, еще раз спасибо за советы насчет Анны Марии. Завтра у нас с ней будет третье свидание, и, кажется, я ей тоже симпатичен, – со смущенной улыбкой сказал Отто, водя трубочкой по дну стакана. – И с нашими протезами мы определенно добьемся большого успеха! Я чувствую, как жизнь постепенно начинает налаживаться. Питер был искренне рад, что у Отто появилась еще одна человека, которая действительно заботится о нем. Паркер, кажется, никогда еще не видел Октавиуса настолько счастливым. – Чур я свидетель на свадьбе! А сына назовете Питером, – пошутил Паркер, легонько пихнув Отто в бок локтем. – Боже, Паркер, это лишь третье свидание. Твои шуточки иногда просто невыносимы. – Я знаю. Но ты ведь все равно меня любишь. – Люблю, куда ж я денусь.***
– Смотри, что я создал! И все это благодаря твоим разработкам в нейросетях! – сказал Отто, продемонстрировав механические щупальца, крепящиеся к искусственному позвоночнику на его спине. – Теперь мы сможем поделиться нашим творением со всем миром и помочь многим людям! – Это замечательно, док, но мы же не проводили тестов. Вдруг это небезопасно? – обеспокоенно спросил Питер, глядя на изобретение, которое Отто создал в тайне от него. Сказать, что он был удивлен – ничего не сказать. И почему-то у него было плохое предчувствие насчет всего этого. – Все отлично работает! Можешь проверить, – сказал Отто, передавая Питеру планшет своими щупальцами. – Плохо дело, – сказал Паркер, изучив данные на экране. – Нейросеть может затронуть участки мозга и повлиять на настроение, вызвать подавление эмоций… нам нужно больше тестов. – Да плевать, меня достали эти бесконечные тесты! – сказал Отто, выхватив планшет из рук Питера своими щупальцами. Затем он с их помощью поднял свое тело в воздух и возвысился над Паркером. – Пит, я думал о том, что ты сказал мне насчет Нормана. И я понял, что я просто не могу забыть про все, что этот уебок со мной сделал. Я должен ему отомстить. И с этими щупальцами я смогу это сделать! Я составил план: мы можем освободить из тюрьмы суперзлодеев и заключить с ними сделку, чтобы они помогли нам разрушить здания Озкорпа. Мы уничтожим все, чего добился Норман Озборн. Мы оставим его ни с чем, так же, как он поступил с нами, Питер! В этот момент Паркер понял, что нейросеть уже начала разрушать мозг Отто. Он просто обезумел! Питер пытался не поддаваться панике, но у него не особо выходило. Боже, как он мог позволить этому произойти? И, что более важно, что же ему теперь делать?.. – Отто, что ты такое говоришь?! Озкорп – это не только Норман Озборн, тысячи людей могут пострадать! Норман – ужасный человек, и он, конечно, должен ответить на свои поступки, но не таким образом! С ним должен разбираться закон. Месть – это не выход. – Ты же говорил, что не бросишь меня, Питер! Помнишь, я рассказывал тебе про незаконные эксперименты, которые проводил Норман Озборн? Ты видел, что стало с Мартином Ли? Это Норман Озборн сделал его Мистером Негативом! Это Норман Озборн превратил его в монстра! – И ты позволишь ему то же самое сделать с собой? Если ты начнешь мстить Норману, то ты ведь и сам станешь не лучше него. Пожалуйста, остановись. Подумай, что скажет Анна Мария, когда узнает об этом? Неужели тебе плевать на нее? Неужели тебе плевать… на меня и нашу дружбу? Октавиус замер, задумавшись о том, что сказал Питер. Кажется, у Паркера выходит достучаться до него. – Пожалуйста, Отто. Это не ты. Нейросеть повредила твой мозг, и тебе нужна помощь. Но мы все исправим. Я отведу тебя к психиатрине. Ты будешь в порядке. – Боже, что я делаю?.. – опомнился Отто, доставая устройство с нейросетью из искусственного позвоночника. Щупальца отключились, и Отто встал на ноги. Его голос дрожал, а в глазах был ужас от осознания того, что он только что наговорил Паркеру. – Прости, Питер, мне так жаль. Я понятия не имею, что на меня нашло. Я не хотел этого, правда, я… Питер заключил Отто в объятия. – Все хорошо. Я с тобой. И так будет всегда.