Кардиф, Великобритания. Наши дни.
По лобовому стеклу барабанят капли дождя, свет фар не освещает дорогу больше, чем на три метра и кажется, следующий поворот будет последним. Только бы не в жизни. Черный Nissan Skyline GT-R мчится практически на пределе по пустой автостраде. Следом – еще двое. Приборная панель чуть заметно вибрирует, рев мотора вторит бешеному ритму сердца. Поворот, занос. Движение по автостраде перекрыто, но возможность врезаться при такой видимости всё равно слишком велика. Вспышка молнии на мгновение ослепляет, и красный Mitsubishi Eclipse обгоняет на очередном повороте, насмешливо моргнув габаритами. -Черт! – недовольно зашипел водитель Ниссана, надавив на газ до предела. Шины заскользили по мокрой дороге, иногда проскальзывая над особо сильными потоками воды. Несколько десятков метров и машины сравнялись. - Ты понимаешь, что сегодня я сделаю тебя, Николс? - Я всегда знал, что у тебя есть чувство юмора, Джо. Молния осветила лица водителей, показывая усмешку темноволосого парня средних лет, что придало ему странное, жуткое сходство с призраком или, почему-то, клинком, острым и опасным. Раскат грома заглушил визг шин на повороте, заставляя стекла вибрировать сильнее. Стук дождя по крыше автомобиля стал особенно остервенелым, словно в попытке пробраться внутрь сухого салона. Поворот. Прямая. Бледная рука тянется к красной кнопке и из выхлопной трубы вырывается синее пламя. Рывок. Финиш. На смену рева мотора пришел другой звук - толпы. Смех, эйфория захлестывают ее. Даже проливной дождь не может остановить снующих туда-сюда, аплодирующих людей. Николс приветливо улыбается и открывает дверь Ниссана. Капли дождя дорожками стекают по бледному лицу и черной кожаной куртке, норовя проникнуть за плотный материал; зачесанные волосы, игнорируя желание хозяина оставаться прямыми, вьются, причудливо закручиваясь в локоны около шеи. Еще один оглушительный раскат громы заставляет стекла домов и машин опасно дребезжать, а Локи чуть заметно вздрогнуть, но улыбка тут же вернулась на тонкие губы, и Николс протянул руку к толстой пачке мятых купюр. - Здесь всё, Оли? – с легким прищуром спросил он. - Ты серьезно, брат? Разве старина Оливер когда-то обманывал тебя? – возразил с притворным возмущение хозяин сегодняшних гонок. Карие глаза выразительно посмотрели в сине-зеленые, и руки потянулись к нескольким купюрам, которые Локи протянул в ответ. – Видите, вот кто никогда не забывает про друга Оли! Мы должны повторить эту гонку, брат! - Ты должен только позвонить мне, ты же знаешь, – тихо прошептал Николс, приобнимая парня за плечи. – Спасибо, что позвал. - Нет проблем, Белоснежка. - Еще раз и я буду чинить свои машины у твоих конкурентов. - Разумеется, я слышу это уже… подожди… пять лет? Но Локи лишь не сильно ударил его кулаком в плечо, за что тут же получил ответный удар. Дверь Mitsubishi с громким хлопком закрылась, привлекая внимание толпы к хмурому взъерошенному парню, который пристально смотрел, как Николс рассовывает деньги по карманам джинсов. - Сегодня просто не твой день, Джо. Может быть в следующий раз тебе повезет, – в глазах Локи явственно плясали маленькие чертики. - Ты псих, Николс. В следующий раз мы будет отдирать твою задницу от размазанного по асфальту автомобиля. Ты можешь угробить себя, но с машиной-то так за что? Хохот толпы заглушили сирены полицейского эскорта. На площади началось массовое движение, и весь пестрый авангард машин срывается в темноту ночи, покидая место несанкционированного сборища. Локи давит на газ, уходя от погони. Молния снова рассекает темное небо, мотор ревет, вторя сердцу. Ночная дорога Кардифа подмигивает расплывчатыми фонарями и баннерам рекламы. Спидометр зашкаливает за 230, шины скользят по мокрой дороге, унося машину во тьму и, кажется, только в эти моменты Локи чувствует себя живым. ________________________________________________________________________________Килмарнок, Шотландия, 19 лет назад
Лето в этом году выдалось жарким, можно даже сказать - аномальным, что для водителя было не то, что трагедия, но неприятность весьма ощутимая. Трава в Восточном Эйршире пожелтела, пожухла, наводя еще больше скуки и какой-то хандры. Жители городка только и могли, что мечтать о прежней прохладе здешних мест. Дорога в Глазго не отличалась разнообразием, да и полуденное солнце, словно издеваясь над водителем в душной машине, не могло способствовать поднятию духа. Генри, пожилой водитель старенького грузовика, натянул козырек кепки, пряча глаза и проклиная все на свете и за жару, и за надоевшую работу, ударил по тормозам, слишком поздно заметив на обочине что-то, чего здесь быть никак не должно. Пару мгновений пожилой мужчина сидел неподвижно, боясь поверить в происходящее, после чего кинулся к телу. Парень лежал на обочине дороги. Лежал на боку, притянув ноги к груди, словно замерзший ребенок. Окровавленный замерзший ребенок. Одна из рук незнакомца была вывернута под неестественным углом, вторая лежала под телом и судить о ее состоянии было сложно. Генри дотронулся до плеча незнакомца, явственно ощущая, как сильно он истощен – под одеждой можно пересчитать все кости плечевого пояса. Кожа казалась ледяной, и шансы, что незнакомец жив, таяли на глазах. Протянув немного дрожащую руку к шее, Генри нащупал витиеватый частый пульс, заставивший дальнобойщика вздрогнуть. Осторожно перевернув парня на спину, водитель склонился над бледным, заостренным, израненным лицом. Когда-то полное жизни, сейчас оно напоминала разбитую фарфоровую маску. На синеватых губах поблескивали красные капли, впалые глазницы выглядели жутко и чужеродно. Парню на вид было меньше 30, но многочисленные кровоподтеки и ссадины не давали сказать с уверенностью. Руки и ноги его безвольно лежали на земле, выгнутые сейчас неправильно и нелепо. Странный костюм, похожий на замысловатые доспехи, был разодран, обнажая новые и старые раны. Пластины на груди впивались в бледную кожу, раня ее еще сильнее, и на золотистом металле отчетливо виднелись пятна крови, а на коже – открытые раны. Казалось, на теле не осталось живого места, настолько оно было изранено. Асфальт под ним приобрел темно-бурый цвет от огромной лужи еще не запекшейся крови. Сейчас незнакомец был похож на марионетку, которую прекратил дергать за ниточки кукловод. На сломанную фарфоровую куклу, больше не нужную и оттого брошенную. Положив руку на запястье парня, Генри стал лихорадочно набирать номер спасательной службы. На то, чтобы обрисовать ситуацию ушло полторы минуты, чтобы понять, что если везти его в больницу самому, а не ждать парамедиков, то остаться в живых у незнакомца будет на один крохотный шанс больше, еще две. Слушая оператора, Генри не сразу заметил, как стали дрожать длинные ресницы на изможденном лице. А потом на пустынной дороге послышался болезненный стон. На Генри полные боли смотрели сине-зеленые глаза. А в следующую секунду парень рванул искалеченную руку из захвата водителя. - Прочь, – прохрипел незнакомец. – Не прикасайтесь ко мне! Оставьте меня в покое! – резко рявкнул он, но силы быстро оставили его. - Не трогайте меня, пожалуйста, не трогайте меня, – уже в бреду тихо прошептали синеватые губы. - Эй, я не причиню тебя вреда, – старый водитель произнес потрясенно, несильно надавливая на плечи в попытке успокоить. - Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо. Но его уже никто не слышал – парень снова потерял сознание. Генри подхватил слишком легкое тело на руки и направился в сторону старого грузовика, оставляя на асфальте кровавые капли. – Ты должен быть живым, слышишь? Ты должен быть живым, – тихо произнес он.