Она идёт, а под её ногами почва обращается в пыль. Трава, цветы, кусты, деревья, — всё становится прахом, едва она ставит закованную в доспех ногу там, где они растут.
Плодородные поля превращаются в безжизненные пустоши, и даже ветер боится залетать на них.
Она смотрит направо, — на её глазах жизнь буквально меркнет. Существа, такие ничтожные, чудовищно ничтожные для неё, беззвучно открывают пасти, скрючиваются, скукоживаются, ссыхаясь заживо. Яркая минуту назад шерсть тлеет, осыпаясь на землю, оголяя кожу, что, в свою очередь, чернеет, превращая полных радости и счастья ранее животных в верещащие комки боли. Плоть сходит слоями, трескается, в воздухе тошнотворно пахнет разложением.
Она не слышит криков. Её мир лишен звуков. Её мир лишен запахов. Цвета потеряли своё значение.
Она смотрит налево, — и чудные маленькие домики сносит порывом магического ветра. Не остаётся даже фундаментов. Кирпичи становятся порошком, от соломы не остается и его.
Живые существа бегут на север, надеясь спастись от её касания там. Она не преследует их, — не сейчас, не время. Пусть бегут. Пусть строят новые домики, холодные, промозглые, ещё более хрупкие. Они все рассыпятся, как рассыпаются карточные башенки, собранные кропотливо и с вниманием.
Она замедлила свой шаг на секунду, закрыла глаза, погружая свой разум во тьму. Тьма внутри её головы ещё более тёмная. Шуршащий шорох, шепот голосов на грани слышимости заполоняет её сознание, становясь осязаемее.
Жатва. Собирай. Урожай. Больше, больше, больше.
Пусть плачут дети. Пусть мольбы возносятся к небесам. Она не остановится, даже если захочет.
Те не дадут ей остановиться, но она и не желает останавливаться.
Она добилась этого через книги, через сокровища древних. Бесценный клад едва не убил её саму. Та ночь навсегда впечаталась в её память: мёртвый пугающий мрак плескался в старой комнате едва ли не на уровне ветхой кровати. И
они. Она чувствовала, как
эти входят в её разум, цепляются тёмными нитями за мозг и ждут. Ждут возможности захватить контроль. Ждут, когда она уснёт.
Она была похоронена заживо в том казалось бы крепком доме. Сила подточила остов дома, и он обрушился на её голову. Но это было к лучшему. Это помогло договориться.
Сперва ей было тесно, смертельно тесно в своём теле. Ей не хватало свободы, своей, чужой. Ей хотелось разорвать грудную клетку, впустить в неё ветер. Чтобы сердце билось быстрее. Чтобы вязкость времени ушла.
Затем стало легче. Намного легче. Всё стало на свои места и всё было правильно. И тогда она начала мстить. Она черпала силу извне, бесконечное количество силы, и её не становилось меньше. Неведомая раньше мощь наполняла тело жизнью, трепетом отзывалась в каждой клеточке тела, о-дур-ма-ни-ва-ла.
Одурманивала…
Она остановилась, встав на месте. Открыла глаза.
Они зашептались, не понимая, к чему остановка. Она наклонила голову набок, изучая собственные ноги.
Сила стала родной для неё. И цели были выполнены. Месть осуществлена.
Что она здесь делает?
Кто она?
Она. Имя забыто.
Она марионетка в
их власти. Игрушка. Кукла, вместилище, сосуд. Проводник
их воли.
Это уже не месть. Те, кому она хотела отомстить, погибли в первые же минуты приобретения её силы. А то, что происходит сейчас, то, что будет происходить дальше, — это жертвоприношение во славу и по воле тех, для кого её тело стало дверью в этот мир.
И она.
Она.
Не сможет закрыть эту дверь. Ни сама, ни с чьей-либо помощью. У неё не хватит ни сил, ни воли, ни умения.
Они были слишком древними, слишком могущественными.
Единственное, что остаётся, — сломать дверь.
Гул магии звучал в унисон с треском плоти и кости, когда она окутала левую ногу, выкручивая её телекинезом.
Они возмущенно взвыли, но замолчали, едва нога упала на землю, в ту же секунду осыпавшись прахом.
Вторая нога оторвалась не до конца, на её месте остался уродливый огрызок. Она упала на землю, не ощущая слёз на щеках. Боли нет.
Хруст. Хруст. Хруст.
Шейные позвонки хрустели будто бы прямо у неё в ушах.
Темнота.
***
— …возвращаясь к недавним новостям, — бросив быстрый взгляд на кипу бумаг, Свифт Пен повернула желтую мордочку к потрескавшейся камере. Её малиновая грива была растрёпана и несколько месяцев не знала расчески. — Эквестрия сумела пережить ещё одну катастрофу. Потери не были задокументированы до конца, но по примерным подсчетам это происшествие унесло жизни чуть ли не… — сделав прерывистый вздох, единорог громко сглотнула. -…всех жителей Эквуса. Кенотаф Королёвским сёстрам будет установлен, как только будет определена новая правящая единица. Простите… — рывком отвернув голову, она вытерла глаза грязным копытом, и рывком же повернулась обратно. — Пока же новой столицей в связи с полным уничтожением Кантерлота была назначена Кристальная Империя. Немногочисленные выжившие стягиваются к Империи… — шмыгнув носом, Свифт посмотрела за камеру. — А? А, точно. О погоде!..
***
— …стренное включение! — на экране камеры возникла растрёпанная желтая единорожка. Одна её щека была покрыта плотным слоем сажи. Грива — коротко острижена. — Сегодня, двадцатого мая по селестианскому календарю, была окончательно установлена причина катастрофы, катаклизма, случившегося ровно пятьдесят дней назад! Были обнаружены следы темнейшей магии, её эпицентр находится в миле от Балтимэйра. Предположения ученых оказались верны, носитель данной магии прекратил своё существование, судя по останкам… Что? А! Судя по всему, останки принадлежат… Принадлежали… Принадлежат матке чейнджлингов, которая была ошибочно сочтена мёртвой около трёх лет назад. К сожалению, кантерлотские архивы были утеряны, всё было утеряно!.. Кхм, прошу прощения… Небеса, я не могу!.. — единорог исчез из кадра.
***
— Приветствую. Моё имя — Смарт Ресёрч, я веду дело о недавнем исчезновении журналистки Свифт Пен, — пыльно-зеленого цвета пегас застыл перед камерой, закрепленной на штативе перед ним, и подпер голову крыльями, смотря на лежащие на столе, возле которого он и сидел, бумаги. Симпатичная единорожка улыбалась с пыльной потрепанной фотографии и многочисленных вырезок газет. Она забралась чуть ли не в центр всех новостей, она была лицом, представляющим катастрофу мирным жителям. — Она пропала, по словам очевидцев, после последнего репортажа об останках королевы оборотней. Я думаю, это как-то связано и собираюсь прогуляться до того места. Может быть, я смогу найти что-нибудь.
Крыло протянулось к камере и нажало кнопку выключения. Наступила тишина.
Где-то далеко, за пределами новой столицы пони, вновь раздался шепот.
