***
Вэй Усянь очень быстро забыл о том разговоре, так как после возвращения обратно в Гусу оказалось, что Лань Сычжуй отравился трупным ядом, но, подобно Ханьгуань Цзюню, которого он безмерно уважал — сразу о проблеме не признался, не желая отвлекать старших от работы. Затем тяжёлая ночная охота, за которой следовало собрание орденов, на которое Вэй Усянь обязан был явится, как спутник на тропе совершенствования Второго Нефрита. Он долго упирался, вспоминая как посещал подобные мероприятия ещё будучи верным слугой главы клана Цзян и обязательно у него получалось с кем-то сцепится в словесном поединке, после чего получал от Цзян Чэна и ещё долго злился на «высокомерных выскочек», что обитали на подобном мероприятии. На сей раз он просто молчал, что было довольно-таки просто, учитывая нежелание остальных кланов вступать в перепалку с орденом Гусу Лань через супруга достопочтенного Ханьгуань Цзюня. Без косых взглядов в его сторону конечно не обошлось, но никто не решился на прямую говорить с бывшим Старейшиной Илин о чём-то, что могло бы его смутить. Единственное, что возмутило Вэй Усяня и из-за чего он еле сдержался, чтобы не выпалить пару грубых фраз — это завуалированные придирки к Цзинь Лину с намёком на его юность, распущенность и отсутствие воспитания. Сам паренёк старался держаться спокойно, хоть и поскрипывал зубами в их сторону. Благо, скоро к собранию присоединился Цзян Чэн и быстро успокоил пустозвонов одним своим угрожающим видом, так что и Вэй Ину, и Цзинь Лину удалось сохранить спокойствие. После собрания им с Лань Ванцзи выделили весьма роскошные покои, где они могли отдохнуть от кривотолков и серьёзных, но скучных разговоров о делах кланов, которые их обоих, по большей части, уже не особо-то и касались, если вспомнить о том, что всё время они пребывали в разъездах, всегда оказываясь «там, где творится хаос». Вместо них здесь должен был оказаться Лань Сичэнь, но Ханьгуань Цзюнь не позволил брату посещать подобное мероприятие с его душевным состоянием. Если он даже в своём ордене умудряется перепутать места охоты, то что уж говорить о том, чтобы что-то перепутать при других главах, тем самым давая повод новым слухам и глупым выводам сплетников? — Ничего интересного… — сказал Вэй Усянь и упал на кровать, не в силах больше стоять на ногах. — Вэй Ин, — нежно, но с ноткой строгости позвал Ванцзи. Вэй Усянь сразу понял, что супруг намекает на то, что мужчина лёг на постель в одежде, но не спешил вставать. — Если тебе так принципиально — раздень меня сам, Гэгэ! — практически простонал парень и повернулся на бок, очевидно не ожидая, что сильные руки и впрямь примутся аккуратно, но решительно стаскивать с него одежду. Все одеяния Вэй Ина, помимо нижнего Ханьфу оказались в руках Лань Чжаня. Он повесил их на солидную ширму неподалёку от кровати, внимательно поправляя каждую образовавшуюся складочку. После чего ушёл, очевидно, за водой для омовения. Когда Лань Чжань вернулся, они решили всё же помыться поочереди, чтобы никто вне ордена не узнал о пристрастиях Второго Нефрита ломать бочки, находясь в объятиях мужа. Вспоминая как это происходило, Вэй Усянь, сидя в бочке, не смог сдержать смех, чем вызвал у мужа вопросительный взгляд. — Лань Чжань… — всё не мог просмеяться Вэй Усянь. — а я скучаю по тем недоумённым взглядам адепта, который уносил все сломанные бочки из Цзинши. Вэй Ин, видимо поймав смешинку, стал безудержно смеяться. Уголки губ Лань Ванцзи приподнялись, изобразив подобие улыбки. На душе Второго Нефрита вновь стало тепло, как и случалось всегда, когда он слышал этот потрясающий смех. Смех, который напоминал ему о том, что он жив и рядом с ним любовь всей его жизни.***
Через несколько дней они вновь прибыли в Гусу, не планируя оставаться дома слишком долго. В их планах уже было посещение Юнь Мэна, по которому Вэй Ин уже успел соскучиться и дело о ходячих мертвецах в одной деревеньке довольно далеко от Гусу, так что выдвигаться стоило в ближайшее время и в первую очередь посетить стоило именно её, учитывая слухи, что нечисть там позволяет себе похищать детей и тем самым, доводя родителей до паники. Лань Ванцзи направился к дяде и брату, чтобы сообщить о скором отъезде и узнать о состоянии последнего, по-прежнему беспокоясь за родного человека. Вэй Усянь лишь понимающе кивнул, решив не целовать мужа на прощание. Мало ли где сейчас может проходить Лань Цижэнь… Простояв немного в раздумьях, Вэй Ин решил пока посидеть в Цзинши и в который раз почитать старые записи Лань Чжаня, которые тот вёл с особой аккуратностью. Конечно, Старейшину Илин куда больше интересовали моменты, в которых муж допускал малейшую ошибку и переписывал не получившийся иероглиф, тем самым показывая, что его мысли были заняты чем-то другим. Например непутёвым учеником, за которым он должен был в своё время приглядывать. Цзинши было наполнено солнечным светом, выходящим из окон. Вся мебель, все вещи — всё стабильно на своих местах каждый раз, когда они посещают Облачные глубины. Сам не зная почему, но Вэй Усянь радовался этой стабильности, понимая, что никто, кроме них не заходит в уютную комнату, не нарушает её покой и не перебивает запах сандалового дерева, который так полюбился обоим мужчинам. Не смотря на это, здесь всегда царит порядок и с пылью это место вовсе не дружит. Вэй Усянь немного улыбнулся и принялся рыться в старых бумагах, но его взгляд привлекли вывалившиеся из них абсолютно новые листы, на которых красовались аккуратно выверенные иероглифы, представляя собой пункты, собранные в столбик. Какого же было удивление Вэй Усяня, когда оказалось, что эти записи связаны непосредственно с ним. — Лань Чжань… какой же ты всё-таки внимательный к мелочам, — прошептал он, прочитав верхние строки: 1. Вэй Ин красивый 2. Вэй Ин добрый 3. Вэй Ин умный 4. Вэй Ин хорошо играет на флейте. 5. Вэй Ин любит детей 6. Вэй Ин не ругается без причины С последними двумя пунктами Вэй Усянь согласился лишь отчасти, но куда большее внимание он обратил на то, что каждый пункт начинался с его имени, хотя Лань Ванцзи ведь было необязательно писать его повторно несколько раз. — «Может он просто хотел как можно больше раз написать моё имя, чтобы потом перечитывать и наслаждаться его звучанием?», — от мысли об этом сердце клокотало от радости, а на губах самовольно плясала умиляющаяся от прочитанного улыбка. — «Так, так… какие ещё мои достоинства ты тут перечисляешь?» Вэй Усянь пробежался глазами по пунктам, иногда похихикивая от прочитанного, иногда умиляясь, а иногда даже удивляясь тому, что Лань Чжань видит его именно таким, каким пишет в этом списке. Но дойдя до сорок первого пункта, он недоуменно приподнял бровь: 41. Вэй Ин любит алкоголь — «Разве это достоинство? К чему он это упомянул?» — задался он вопросом и продолжил читать дальше. Дальнейшие два пункта тоже стали непонятны Вэй Усяню. 42. Вэй Ин хорошо обманывает 43. Вэй Ин бесстыдник. Вэй Ин впал в ступор. Он ожидал, что здесь будут перечислены только хорошие его качества, но такое чувство, будто Лань Ванцзи просто перечислял факты. А может он считает эти пункты достоинствами? Судя по тому, что он всё же остаётся тем Вторым идеальным нефритом, какого знает и Вэй Усянь и все вокруг — не похоже на то. А может первая половина списка — его хорошие черты, а вторая — плохие? Подумав об этом, Вэй Усянь вновь возрился на записи: 44. Вэй Ин быстро учится (если хочет) 45. Вэй Ин весёлый Нет, не похоже, что список поделён на хорошие и плохие стороны Вэй Усяня. Решив не задумываться и остановится на варианте, что Лань Чжань просто перечисляет факты (хоть это немного и лишено смысла), он продолжит читать, иногда останавливаясь и обдумывая самые интересные пункты. 48. Вэй Ин редко думает о себе. Почему-то Вэй Усяню показалось, что этот пункт расстроил Лань Ванцзи. Скорее всего так и было, если вспомнить сколько раз супруг говорил ему, что это неправильно и Вэй Ин очень важен не только для других, но и для него самого, однако то ли воспитание, то ли характер брали верх и над ним и он упрямо забывал о том, что он тоже человек и ему нужно помнить те хорошие поступки, которые он совершил для других. От мысли об этом ему и самому становилось грустно, поэтому проще было отогнать эти думы в сторону. 55. Вэй Ин любит когда его насилуют. — «…» — «Ты тоже любишь, когда насилуешь Вэй Ина». 56. Вэй Ин не чтит правила и традиции. — «Неправда! Я по традиции полез в твои записульки, не спросив разрешения!» 59. У Вэй Ина ужасный почерк. — «Не, ну тут не поспоришь». 60. Вэй Ин настырный — «Ну тут тоже». 65. У Вэй Ина плохая память — «Завтра же припомню тебе твои юные годы и напишу такой же список. Проверим мою «плохую» память, Лань гэгэ». 73. Вэй Ин ведёт себя как ребёнок. — Ну ты же любишь меня за это, Лань Чжань, — вслух сказал Вэй Ин, улыбнувшись. В этот момент на него снизошло осознание… «Напишешь обо мне сто хороших вещей, которые тебе во мне нравятся» Может формально это и были вещи, которые порицались другими, но Лань Ванцзи не раз давал повод понять, что всё это нравится ему в супруге и это делает его таким, каким он его полюбил. От размышлений о том, что это может быть список того, за что его полюбил Лань Чжань в душе который раз разлилось приятное тепло, подарившее лицу трогательную улыбку. — «Если это правда… я обожаю тебя, Лань Чжань. Хотя даже если я что-то не так понял… всё равно люблю тебя, Лань-гэгэ». 76. Вэй Ин слишком болтлив. 77. Вэй Ин не чистоплотен. 78. Вэй Ин долго спит. 79. Вэй Ин любит суп с лотосами и свининой. Это и правда всё больше походило на список фактов о Старейшине, которые знали лишь самые близкие. Которые знал он. 92. Вэй Ин хорошо целуется. 93. Вэй Ин громко стонет. 94. Вэй Ин мило смущается. — «О, решил перечислить самые главные достоинства в конце?», — усмехнулся Вэй Усянь. — Вэй Ин… — послышалось откуда-то сбоку. Вэй Усянь тут же повернулся и увидел немного удивлённое лицо супруга. — Всё же решил исполнить мой небольшой каприз, а Лань Чжань? Мужчина встал с корточек и подошёл к супругу, скрестив руки на его шее. — Он недописан, — коротко ответил Лань Ванцзи. После сотого пункта его отвлекли и пришлось оставить это дело на потом. — Сколько пунктов ты планируешь? — Четыре тысячи. Вэй Усянь сначала впал в ступор, но затем звонко рассмеялся, не отпуская лицо мужа из проворных рук. — Лань Чжань, ты… ты правда лучший муж на свете, но не стоит тратить время на список того, что ты любишь во мне. Я ведь правильно понял, это всё то, за что ты меня полюбил? Лань Ванцзи бросил взгляд на исписанный лист. — То, что привлекло. — Да? А в чём разница, Лань-гэгэ? Нет… за что ты тогда меня полюбил? Лань Чжань вздохнул, аккуратно убрал руки Вэй Усяня и вновь протянул ему записи. — Посмотри последний пункт. Вэй Усянь покорно взял лист и обратил внимание на последнюю строчку: 100. Вэй Ин — это Вэй Ин.