Первый контакт. Пассажир

      Шран вышел из здания Академии и поплелся нога за ногу куда глаза глядят. После часового экзамена по астронавигации в голове звенела блаженная пустота, вакуум, в котором не распространялись даже простейшие мысли вроде "сколько сейчас времени" или "туда ли он идет". На такой скорости он все равно не потеряется.       Он не умел нервничать в том же смысле, что и его однокурсники-земляне, тем более что экзамен уже кончился и оценка была приличной. Но антенны определенно подрагивали от перенапряжения, так что восприятие окружающего мира словно бы рябило. Он прикрыл глаза, чтобы успокоить вестибулярный аппарат, и улыбнулся чему-то своему.       Рядом зарокотал, останавливаясь, знакомый мотор. Шран и с закрытыми глазами знал, что это его землянин на своем древнем мотоцикле. "У моего брата патрульный крейсер новее этой железяки..."       – Шран?       – Вас слушает автоответчик. Чего надо?       – Ты как, живой?       Шран открыл глаза – так ехидство читалось лучше:       – С трех раз угадаешь? Арчер ухмыльнулся и кивнул назад:       – Запрыгивай, прокатимся.       – Решил, что если я жив – это надо исправлять?       Арчер слишком хорошо знал своего инопланетянина, чтобы обижаться на такое.       – Нет, – уточнил он таким же вредным тоном,– решил эвтанироваться вместе с тобой, прежде чем Т'Пау выест нам мозги чайной ложечкой. Неделя осталась, а я только досураковскую эпоху выучил.       Шран моргнул. И правда неделя осталась – до последнего экзамена, полной аттестации и подготовки к распределению по звездолетам... Куда делись эти пять лет?       – Земля вызывает андорианского придурка, прием! Ты-то чего завис? Решил мне прямо сейчас прочитать лекцию по истории Вулкана, пока не поздно?       – Нет. Прикидывал, успею ли попросить гражданство Денобулы, чтобы не общаться с остроухой еще раз. Она же всего лишь ассистентка, как можно быть такой занудой...       – И как, успеешь?       Шран без лишних слов пихнул его в плечо:       – Дай сесть и стартуй на четвертой космической. Проверим.       Только на мотоцикле Шран понял, что до этого едва чувствовал почву под ногами. Зато сейчас... Чувство опоры во всем позвоночнике, прочные подножки под ступнями, полная охапка ходячей нелепости, мысли о которой были полной противоположностью чувству нервного ожидания опасности. Все знакомо, привычно, предсказуемо, как собственные пять пальцев...       – Держишься?       – Подожди, – Шран отлепился от продымленной кожаной куртки, такой же новенькой, как и отцовский мотоцикл (и такой же родной и уютной) и оттянул чужой воротник, проверяя закравшуюся под антенны догадку. – Порядок. Можешь ехать.       Арчер почесал загривок и (хотя Шрану не было видно) наверняка нахмурился, пытаясь понять, с чем порядок и что это было. Шран покрепче обхватил его руками и неслышно усмехнулся.       На футболке розовошкурого, как он и думал, красовалась надпись во всю спину: "Если ты это читаешь, мой сучонок свалился". Надо полагать, последний писк земного юмора, причем предсмертный...       Единственное, чего с таким нужно бояться, – это что он и вправду считает надписи на своих футболках смешными.       – Готов?       – Так точно, капитан.       Арчер протянул руку назад и почесал ему макушку:       – По мороженому?       – По мороженому.       Мотор ожил, замурлыкал, и через несколько секунд улица слилась в одно многообещающее цветное пятно. Если закрыть глаза, можно было подумать, что они летят.       Шран так и сделал.