Обращение

Такая пасмурная ночь. Дождь так и льет. Погода не из лучших. Хотя, какая может быть еще погода, когда в городе свирепствует чума? Многие люди уже мирно спали в своих кроватях, а некоторые еще веселились в борделях. Хотя, если честно я их понимаю. Ведь только там сейчас была хоть какая то жизнь... Вот провезли еще одну телегу с трупами, все в язвах, у некоторых вывалившиеся языки, бедняг даже не похоронят, их свалят в одну большую кучу, а потом подожгут, дабы избавится от болезни... Глупые люди! Неужели так сложно понять, что чума так легко не отступит, горящие костры с прахом людей, как бы подбадривают " ее" и она "бродит " по городу, заглядывая то в один, то в другой дом.Возможно меня слишком долго не было в Марселе, все так изменилось... Хотя, чего я хотела?! Ведь прошло уже восемьдесят лет, а на мне все та же шляпка, с широкими полями и перьями, платье с тугим корсетом, который так хорошо подчеркивает фигуру и туфли "лодочки". Да во мне почти ничего не изменилось, на первый взгляд... Я слегка ухмыльнулась, и пошла дальше, цокая каблуками по мокрой дороге. Все так спокойно, было слышно лишь мои каблучки, да изредка проезжавшую лошадь, запряженную в телегу, наполненную трупами. Как вдруг, мой нос уловил какой то аромат... Он был сладкий, свежий, наполненный жизнью... Я чувствовала похожие запахи ранее, за пределами Марсели, но этот был непохож на другие, как он был прекрасен! Он манил меня за собой, я поддалась, в любом случае это лучше чем бездумно бродить по мокрым улицам, я зашагала быстрее, стук каблуков стал слышен чаще. Мне было все равно на то, что происходит вокруг. Запах становился все сильнее и сильнее, и вот, я предстала перед маленьким прогнившим насквозь домом, дверь была открыта. Именно он был эпицентром аромата, вернее то, что было в нем. Я зашла, там было очень сыро, возможно меня бы зазнобило, если бы это было возможно. Я еще раз ухмыльнулась. Пройдя чуть дальше, я заметила два обнявшихся бездыханных тела. Они тоже были все в язвах, видно чума и не собиралась щадить их. Невольно хихикнув, я вновь проследовала за запахом. Еще два шага, и я пришла к его источнику. Это была маленькая девочка, лет четырех, не больше. На ее щечке была язва, видно она только заболела, пронеслось в голове. Волосы были золотые, словно солнце, которое я так давно не видела. -Помогите. Мамочка и папа не открывают глаза. Прошу Вас, помогите. Ее глаза заблестели слезами. Я наклонилась к ней и прошептала на ухо: -Малышка, твоих родителей уже не вернуть, но я могу подарить тебе жизнь. Скажи, ты хочешь жить? С ее реснички упала слезинка. Она немного подумала, но вскоре дала ответ. -Да. Но я не хочу быть одна, тетенька! Она умоляюще посмотрела на меня, в этот момент мне даже показалось, что сердце вновь бьется. -Ты не будешь одна. Я отдам свою жизнь, лишь бы только видеть блеск твоих зеленых глазок, но я сделаю все, что бы они блестели от счастья, а не от слез. -А будет больно? Доверительно посмотрев на меня спросила она. -Немного. Закрой глаза, и думай о хорошем. Уже какой раз за ночь я ухмыльнулась. Она закрыла глаза, а мои приобрели алый цвет. Я оголила клыки и они медленно пронзили эту нежную кожу, теплая струйка крови уже заполняла мое горло, я никогда прежде не пробовала такой нежной, и сладкой крови. Я делала глоток за глотком, было невозможно остановиться. Пересилив себя я отстранилась от шеи малышки, осторожно вытерев кружевным белым платком губу и подбородок, на которых еще была бордовая жидкость, у меня как всегда в таких случаях из ногтя, сделался коготь, я медленно разрезала свою вену, получая от этого даже некое удовольствие. Малышка уже почти закрыла глаза, что бы заснуть, и никогда не проснуться, как вдруг я протянула ей свою руку, с разрезанной веной. -Пей. Жестким голосом сказала я. Она молча поднесла мое запястье к своему рту, она пила сначала нежно, но вскоре жадно до такой степени, что я закричала: -Хватит! И отпрянула от нее к стене. Она на несколько секунд закрыла глаза, а когда они вновь открылись, то блестели каким-то адским огоньком. Я довольно улыбнулась. -Твое имя Мари, а я твоя мать…