Отдай меня

Последний свет во тьме ночной квартиры — твоя лампа на захламленном письменном столе. Она ярко освещала тернистый путь еще твоей матери, а теперь же из последних сил, будто дрожа внутри, тускло светила на причудливые ломаные линии бумажного кома. Где-то внутри на нем остались темно-синие следы чернил — очередная попытка написать захватывающий, поистине душещипательный текст. Увы, и в этот раз тебя ждало поражение. Обида под маской заботы внутреннего демона мягко, но цепко расположила свои костлявые руки на твоих плечах. Она не отпустит уже, ибо неглупа — ты сейчас для нее — легкая добыча. Хочется не просто кусать губы в подступающем приступе досады, не просто глотать слезы или заламывать руки, тем самым отдавая себя полностью в его распоряжение. Нет, это все слишком просто! Демон в твоей голове не оценит этой театральщины. Он требует разговора. — Давненько у нас такого не было, правда? Хватка из просто цепкой становится мертвой. — Теперь точно никуда не убежишь! — он радостно, почти как ребенок, наконец выпросивший леденец или шоколад, смеется тебе на ухо. — И мы вновь прогуляемся по моему уютному мирку! «Мой мир — твой мир!» — так он всегда заявлял. В этом он еще больше походил на давно убитого и закопанного где-то под горой взрослых проблем ребенка. Всегда готовый поделиться своим, гостеприимный и общительный — он умел тебе нравиться. И, наверное, поэтому, несмотря на то, что ты знаешь о его истинной сущности, ты не можешь изгнать его из своей головы. — А еще потому, что я подкидываю тебе неплохие идеи! — горделиво он откидывает назад короткие волосы. О, это был его излюбленный ход! И потому его он никогда не выкидывал сразу. Козырной туз в рукаве — и твоя карта безнадежно падает вниз, в самую грязь. Ну… А ты вместе с ней… — Мы договаривались! — твой разум не успевает отследить и пресечь этот эмоциональный порыв. — Хватит меня мучать! Я устала от этого твоего мирка, понимаешь, устала? — Но таков твой крест. — всегда пропитанный хоть какой-то из давно забытых ярких эмоций голос демона внезапно холоден. — Почему нельзя было заставить меня пережить что-то из того, что переживают все остальные? — ты не можешь уже остановить себя и продолжаешь разговор с ним. Все больше это напоминает торг — отчаянный и слезливый. — Так было решено задолго до твоего рождения. И, к твоему огромному сожалению, ты ничего не сможешь изменить. — вдруг его дыхание вновь неприлично близко к твоему уху. — Ни. Ко. Гда. Каждый слог этого поганого, тянущего за собой в пучину отчаяния и удушающей беспомощности слова отдавал новым всплеском тревоги в теле. «Хватит. Пусть насладится моими страданиями и уйдет, наконец, в свое подполье! Пусть выключит свет в этом чертовом мире, пусть выпихнет меня в реальность, пусть, пусть, пожалуйста!..» Чертовски обидно, что то, что ныне служит тебе ловушкой, когда-то было создано тобой самостоятельно как средство спасения. Ведь это значит только одно: ты полное ничтожество, ведь ты даже свою мерзкую и грязную душонку спасти нормально не можешь. Когда-то давно, будучи подростком, которого от остальных отличала лишь любовь к писательству, ты создала этот маленький мир ради того, чтобы тебе просто было куда податься после уроков. Дома ты никому не была нужна — обычные вопросы про оценки, вне зависимости от сегодняшнего ответа все равно сводились к одному — за тобой закрывалась дверь комнаты и в полной изоляции на стенах, обклееных обоями по акции начинали прорисовываться черты того выдуманного мира. Сюжеты менялись со скоростью света. Но вот их направленность всегда оставалась одинаковой — душа твоя требовала страданий, которые позже отражались в «вордовских» документах. Ты не помнишь, в какой момент ты перестала переживать в том мирке реальные страдания, искать в нем выход из сложной ситуации и когда же он стал той мрачной и тошнотворной ямой — одной из тех, которые охотники роют для лесных зверей. Видимо, сработал эффект, который позже ты саркастично обзовешь «эффектом черной кошки в темной комнате». — Может… Тогда ты и родился? — слабым голосом вопрошаешь ты у подозрительно тихого демона. Роль вечной жертвы — зачем она тебе? В тот судьбоносный момент, коода ты падала в сумасшедший водоворот этот вопрос волновал тебя меньше всего. Вечные нервы, тревоги, волнения — хотелось чего-то, что могло всегда поставлять адреналин тебе в кровь. Этот мир неоднократно полыхал, неоднократно утопал, подобно Атлантиде. Но ты и он, еще совсем маленький, но в то же время уже такой большой и все понимающий демоненок, бережно и аккуратно выстраивали все заново, а после с наслаждением разрушали вновь. — С твоим рвением к разрушению тебе стоит пересмотреть свою жизнь. — это замечание могло остаться незамеченным, но, как он любил выражаться, «все решили без тебя». Теперь жизни твоих героев напоминали холодные и высокомерные горы: за каждым падением следовал взлет, а любой твой шаг мог стать последним. Но редко становился, ведь твои герои были достаточно умны для того, чтобы обойти то опасное место. А уж если не могли обойти и все-таки попадались, то их всегда что-то спасало. Теперь они не имели права умереть по глупости. Их всех ждала одна великая цель — отомстить тем, кто был виновен в падении на самую глубину океана жизни. Даты и причины смерти каждого персонажа тобой продумывались куда более тщательно. Символы и знаки, намеки на дальнейшую судьбу пронизывали почти каждую секунду их уже столь драгоценных жизней. — Они не имеют права попасть сейчас в беду! — лишь заоблачная стоимость компьютера не позволила кинуть его куда-то вслед за блокнотом и ручкой. — Нет, они не смеют! — Так сделай что-нибудь. — шипел на ухо демон. — Забыла кто ты им? Ты власть им, закон, правосудие, Бог!.. Делай все, что пожелает твоя душа! — То есть, ты? Его заливистый смех, всегда сопровождаемый небрежным откидыванием обесцвеченных локонов назад, их легким прочесыванием служил хорошим знаком. Он странно действовал на тебя, заставляя поверить в свою полную безнаказанность в том, написанном тобою же мире. Герои умирали в большинстве своём трагически, количество убийств и самоубийств в твоих произведениях увеличилось. И каждый раз, описывая именно смерть, пропитанную той самой пьянящей трагедией, казалось, что за спиной вырастают крылья, как у ангела. — У темной души ангела… — как однажды он справедливо заметил. Эти крылья вырастали не так болезненно, как описывали в книжках. Наоборот, они заставляли душу приятно трепетать в ожидании появления атрибута твоей возвышенности. Демон знатно постарался. Он был настойчив и это помогло ему окончательно убедить тебя в том, что в тех мирах, которые ты создаешь в своих работах ты и есть одновременно ангел и демон. Каких бы по положению ты не создавала героев, они все меркли перед тобой, своим создателем, той, которая вдохнула в них жизнь. — Как думаешь, оставить это самоубийством или же приписать главной героине как главный грех ее жизни? — полумрачную тишину нарушил твой задумчивый голос. — А кто она? — участливо спросил демон, с интересом проводя своим тонким пальцем по корешкам книг на полке. — И кто та, у которой ты забрала сегодня жизнь? — Они враждовали. Одна уничтожила то, что дорого ей, за что та подставила ее. — А что бы ты сделала на ее месте? — вдруг на лице его, подозрительно похожим на твое, мелькнуло что-то похожее на ухмылку. — Убила бы ту, что лишила тебя самого ценного в этой жизни? С каждой секундой это все больше напоминало какую-то провокацию. И это заставляло сердце сжиматься до микроскопических размеров. — Я не убийца. — ты мотнула головой. — И со мной этот метод не работает. — Ты не можешь убить в этом мире, но всегда можешь сделать свою героиню сильнее, дав ей способность убить! — он улыбнулся как-то даже кокетливо, отчего ты передернулась. — Выплесни эмоции и дай ей эту прекрасную возможность! — Разве убить физически — это прекрасная месть? — ты неуверенно пробормотала эти слова, недовольно косясь на него, отчего тот только хмыкнул. — Убей ее морально. — смешинка в голосе. — Дай ей шанс убить ее душу и, поверь, ее противница сама в петлю полезет! «Я с тобой скоро в петлю полезу!» — последнее, что промелькнуло в твоей голове перед тем, как разум, подобно маслу под жарким солнцем, начал плавиться, а сердце улетело Бог знает куда. Наверное, туда, куда унесут тебя те черные крылья.