Куда ведут следы на песке

В краю, где не исчезнут следы на песке, Имир видела долгие-долгие сны. Ей снилось, будто песок, по которому она ступала, не оставляя следов, — не песок вовсе. Бренная плоть, истлевшие кости: время измельчило их в сорную пыль, а Имир потом собирала заново, и так без конца. Костей прибывало все больше, рос и песок — работы у Имир всегда было много. Ей снилось, что она только птица и смотрит за миром, а следы на песке оставляют другие. Когда отпечатков становилось слишком много, Имир возвращалась, сбрасывала крылья и вновь принималась за работу. Порой Имир не снилось ничего. Видела она и кошмары, но чужие: собственных у нее больше не рождалось. Она упивалась ими, жадно и хищно, никогда не насыщаясь до конца. Чужие сны стали ей единственной пищей в краю, где Имир не оставляла следов даже на песке. Имир снился король — чаще остальных. Он требовал много и постоянно, ему всегда чего-нибудь хотелось, но Имир все успевала вовремя. Этот сон оказался самым длинным — пока однажды король не пожелал построить рай. Это желание короля отличалось от прошлых. Быть может, впервые за тысячи лет он ничего не приказал и не спросил. Точно дитя, он загадал желание, что шло от самого сердца, надеясь на удачу. У Имир уже был свой идеальный мир — королевство дюн, золотого праха, где ничего не исчезает и остается навеки. Его Имир загадала себе сама. Но король не желал вечно ходить среди песков и костей, а она не понимала, что это — «рай». Тогда Имир заставила о нем забыть — всех, кроме короля. Однажды Имир приснилось, что была она больше не одна. Ее вдруг стало две — две Имир, ни много ни мало. Они разделили на двоих одно имя и судьбу. Обе вечно служили другим, но не себе, но никого этим так и не спасли. Когда уснула первая Имир, то очутилась уже в царстве дюн. Вторая потерялась в саду кошмаров, которыми питалась Имир-птица, что была вечно голодна. Вторая Имир загадала желание тоже, от самого сердца. Имир-птица по-своему его поняла. Однажды она разбудила другую Имир, чтобы та могла покинуть свой чудовищный сад: все равно он никогда бы не расцвел. Давным-давно Имир снился мальчик. Он напоминал ей короля и немного себя саму: неутолимые голод и жажда точно так же терзали его сердце. Тогда Имир дала ему крылья, чтобы и он научился летать. Какими бы вольными ни были крылья, как далеко ни поднимали ввысь, мальчика все равно тянуло вниз, к земле. Что она сделала не так? Почему тянуло вниз ее саму? Имир тоже могла летать повсюду, но неизменно возвращалась в золотые дюны — царство снов. Тогда она показала мальчику кошмары, что служили пищей ей самой, но и те не утолили страшный голод. Его желание Имир исполнить так и не смогла. Снились Имир и другие, те, что оставляли на песке самые глубокие следы. Этих скитальцев Имир видеть и слышать не могла, и свои желания им приходилось исполнять самим. В краю, где не исчезнут следы на песке, Имир смотрела свои долгие-долгие сны — а потом перестала. Она шла по цепочке из следов, что оставил для нее кто-то среди праха и костей, пока не проснулась.