В тени незримой

Нападение вражеских данов прервало самый задушевный спор из всех возможных. Люди видели и со страхом понимали, что Даг играет с огнем. И лучше бы викингу просто признать свой хмельной настрой и стушеваться перед этим снисходительным взглядом Эйвора. Но нет, гордость сильнее любых окликов разума. Так что, возможно, в душе многие на миг вздохнули спокойнее, когда смотровой ввалился внутрь. Отставляя рога, полные отборного мёда, хватаясь за топоры и щиты, все ринулись прочь из длинного дома. И когда Эйвор приказал всем, кто может сражаться, выступать, он и не думал, что среди мохнатых одежд его соклановцев на миг мелькнет бело-серое одеяние Незримого. Но на такие мелочи могучий викинг не стал рассредоточивать свое внимание. Сам же уже отбросил пустой рог и распахнул полы теплой накидки, выхватывая из-за пояса оба топора. Ночной воздух пах кровью. Свежей, горячей и приторно соленой. Голоса собратьев и врагов смешивались воедино, заглушаясь беспрерывным лязгом стали о сталь. Воинственный клич Эйвора взывал к боевой мощи викингов, побуждая эйфорию, что сладким сиропом текла вместе с кровью под кожей. Злость воина не знала границ, когда идеально наточенные топоры кромсали нерадивого слабака, возомнившего себя чем-то большим, чем простым трусом. Рычание, пробежавшей мимо Рандви, заставило Эйвора усмехнуться за секунду до того, как пришлось отправить топор в полет. Уф, крепкая сталь слишком красиво и ровно вошла в непокрытую шлемом черепушку лысого мужчины. Юный Кёлберт бросался в бой, как молодой орел. Маленький, неопытный, но гордый и самоотверженный. Добрый мальчишка орудовал своим двуручным мечом уже более уверенно, нежели во времена первой стычки бок о бок с Иваром. Цыкнув, викинг снес плечом третьего противника мальца, на которого у того не хватило внимания. Резкое «Смотри в оба глаза» заставило Кёлберта лишь кивнуть и остаться позади убегающего в гущу битвы мужчины. Даг мутузил мелких лучников и, если честно, Эйвору хотелось бы самолично ему засадить промеж поросячьих глазенок. Но мысль, что Сигурд не одобрит, расстроится из-за бесславной кончины своего друга, остановила викинга. Следующий взмах топоров разрубил кисти чужих мускулистых рук и снес голову долой с плеч. Бой продолжался, заставляя ночь обагрятся кровью врагов и тонуть в ней. Клан Ворона — бесстрашный и грозный противник. И любая тварь, посмевшая бросить ему вызов, столкнется с ожесточенным отпором и ответным нападением. В воздухе витали клубы пыли и следы пороховых завес. Мастерство Эйвора не знало границ, казалось бы, ни в одной из известных человечеству стезей. Викинг тараном сносил врагов, яростно кромсал их обоими топорами и все выкрикивал бодрые восклицания своим людям, которых ему доверил Сигурд, его уважаемый и почитаемый брат. И в гуще сражения, в бликах темных и пестрых одежд, на периферии зрения вновь пролетели светлые, диковинные одежды Незримого. Хайсам танцевал в окружении пятерых противников, искусно размахивая изогнутой саблей. Он был тих, а взгляд его тверд и уверен. Их союзник сражался вместе с кланом Ворона, будто бы был его частью с самого рождения. И, сложно оспорить, ведь на новой земле все они будто бы родились заново. Незримый, к огромному удивлению викинга, справлялся на радость хорошо. Добивая своего крупного противника, Эйвор возвёл взгляд, дабы увидеть, как его добрый друг уже непринужденно переступает через чье-то тело, вновь запрыгивая на врага со спины и перебрасывая того через себя. Честно сказать, Эйвор не верил глазам. Сложно было забыть, тихое откровение Незримого о том, как его тело болит от старых ран, полученных по неосторожности еще в Норвегии. Хайсам не походил не человека, чьи легкие сдавливают спазмы, а кости ноют от слишком сильного давления извне. — Эйвор! Мужчина проморгался, когда с ним, спина к спине, оказался Хайсам, а к их ногам упал обезглавленный труп. — Мы почти справились. Осталась лишь крупица, горсть. Не отвлекайся. Тень. Хайсам исчез с поля зрения викинга так же неожиданно, как и появился. В какой-то момент белые одежды мелькнули рядом с Кёлбертом. Милостивая Фрейя, дай сил не думать о старых ранах Незримого в этот ответственный момент. Пыль битвы спокойно оседала на землю и крики умолкли в этой ночи. Клан Ворона победил, и подтверждением этому были тела поверженных данов. Ни один собрат Эйвора не пал, и это стало поводом для продолжения банкета. Оставалось лишь убрать трупы и, спасибо Рандви, что была рядом, не свернуть проклятому ублюдку Дагу шею. Этот баран испортил отличный план по отмщению за нападение. /// Эйвор не мог уснуть, несмотря на то, что в его крови плескался крепкий мёд и усталость от насыщенного дня. Из головы все не шли эти диковинные белые одежды отважного Незримого. Танец изогнутого меча, впивающегося, как пираньи, в хрупкую человеческую плоть, призрачным образом преследовал викинга. «Не бойся. Меня утомляет лишь длительное напряжение. Я слишком быстро устаю» Говоря это несколько месяцев назад, попутно управляя лодкой, Хайсам будто бы смеялся с собственных ран, которые, возможно, уже навсегда останутся с ним. «Больно в груди. И как мне утолить эту боль — ума не приложу» Пусть Эйвор и сказал, что главное, что его разум остается острым, а тело заживет уже со временем, но… Черт… Викинг сел на кровати, подпирая голову ладонью и зарываясь пальцами в густую бороду. Он не думал, что увидит Хайсама в бою вновь. В первый раз это зрелище было слишком быстрым и неудачным, и после уже Эйвор думал, что его друг навсегда отложит свой скрытый клинок и меч. Басим был очень убедителен, когда шепотом приказывал ученику не покидать свой новый оплот и не создавать никому проблем. Но сегодня, в бою, голос темноволосого мужчины звучал несказанно довольно. Он не упивался бесполезным убийством, нет. Это был голос человека, который чувствует себя живым. Будто крик молодого ворона, чьи крылья вольно ловят воздушные потоки высоко над землей. Хайсам звучал точно так же в короткий миг перед первым прыжком Веры, показанным лично для Эйвора. И викингу стало даже немного жаль, что он не увидел выражение глаз убийцы за своей спиной. Ему… хотелось отмотать время вспять, чтобы повернуться и пересечься с ним не только локтями и спиной. Чужие одежды точно не были усеяны брызгами ни вражеской, ни своей крови, это отметало все догадки о ранениях… Эйвор желал думать, что его волнение вызвано лишь осадком от крепкого меда Теклы. Ведь не стоило слишком сильно заблуждаться об убийце, что царствует в тенях. Хайсам молодой мужчина и в силах позаботиться о себе в полной мере. Он не калека, не смотря на обстоятельства. Так что стоило поумерить свои невнятные порывы и переживания. Сон за этими мыслями настиг Эйвора коварным ударом в спину. Светлая голова опустилась на теплые подушки, и даже мерцание чаш с огнем не оказывало более никакого воздействия. /// Будто бы и не было побоища в ночной мгле. Ни тел, ни крови, ни любых других следов на земле. Выходя из своей комнаты, Эйвор лишь зачитывался письмом от Кёлвульфа, которого радовали успехи его сына и то, как викинг влияет на него. Что ж, в этом была доля правды. Маленький орел когда-то станет гордой птицей и расправит могучие крылья, как великий ворон. Кёлберт сейчас мелькнул в проеме небольшого зала Рандви, объясняя той, куда сложил нужные ей свитки. И Эйвор не мог не радоваться этой картине. Мальчишка рос, обучался у них всему, чему только мог. Его отец мог им гордиться. Гордился ли так Басим Хайсамом? Странный вопрос, который ни к чему не подвяжешь. Наставник его друга никогда не нравился Эйвору. Слишком скрытный, слишком отстраненный от мира, запертый в рамках своих взглядов и убеждений. Для викинга, это лишь мужчина, который отнял у него место рядом с Сигурдом. Мысль об этом заставила его сжать кулак, непреднамеренно сминая письмо короля. Видел ли Басим, что на его ученике зря поставлен крест? Нет, не видел. Его же здесь нет. А Хайсам всегда с таким трепетом и верой отзывается о своем учителе, что Эйвору временами даже жаль желать зла второму убийце. У Незримых свои законы, свои взгляды на мир и взаимоотношения людей. Поэтому викингу сложно понять уважение младшего к Басиму, хотя… Чем-то это походило на верность самого Эйвора Сигурду. Если рассматривать это так, то можно лишь поразиться тому, что Хайсам нашел новый стержень, дабы остаться полезным и верным своим убеждениям. — Ты тоже не видела Хайсама, Рандви? Вопрос Кёлберта был невольно подслушан грозным викингом. Голос мальчишки звучал с нотками слепой надежды на положительный ответ. — Если бюро закрыто на засов, значит его не будет несколько часов, — не отрывая взгляда от карты, буркнула женщина. Конечно, Рандви знает все и обо всех в поселении и, разумеется, о заметных привычках своих друзей. — Тебе что-то нужно от нашего господина молчуна? И Эйвор хохотнул вместе с ней от этого дружеского обзывательства. Оно подходило Хайсаму, как не крути. Он редко появлялся в скоплении викингов без особой причины. Еще реже первый заводил беседу с кем-то, помимо самой Рандви и Брата Волка. Настоящая Тень во плоти, не иначе. Но достаточно миролюбивая, а не подозрительная, какой казалась при первой встрече. Кёлберт как-то тише поведал, что хозяин бюро удержал его вчера, когда он споткнулся о чей-то щит и чуть было не упал на обломок меча. Эйвор недовольно фыркнул и закатил глаза. Похоже, он слишком рано начал думать, что мальчишка напитался умениями викингов. Понимание, что о Кёлберте заботится не только он с Рандви, а и Хайсам, стало неожиданным открытием. А викинг же ни разу не видел, чтобы эти двое хоть единожны перекинулись словом. Не удивительно, его отсутствие в поселении превышает время пребывания. /// И все же Эйвор хотел было поговорить с Незримым с глазу на глаз. Тихонько узнать, как его раны. Возможно, пока его не было, друг нашел какое-то лекарство или же Валка смогла побороть его боли. Гадать можно долго, но поймет мужчина все лишь тогда, когда их дружеская беседа потечет в нужное русло. Если быть откровенно честным, Эйвор и подумать не мог, что его первоначальное мнение о Хайсаме изменится. Еще труднее было поверить, что столь разные люди разделят между собой понятие дружбы. Но как-то у них получилось. Незримый делился своими знаниями и не стеснялся проявлять благодарность за все оказанное гостеприимство и труды викинга. А тот, в свою очередь, издалека наблюдал и вникал во всю важность трудов убийцы. У них разные цели, но пути их достижения пересекались. А еще Хайсам просто был интересным человеком. Более открытый, чем Басим, и, как казалось, более человечный. Бюро действительно оказалось закрытым. Возможно, Эйвору стоило неприятно удивиться, что Хайсам не доверяет людям, с которыми живет в одном селении. Но, вспоминая некоторых представителей, сразу же отметал эту мысль. У молодого человека слишком важные пергаменты и артефакты пылятся на полках, дабы оставлять их просто так. В этом бюро — жизнь и сердце Хайсама. Его труды по искоренению Ордена Древних неоценимы простым смертным. И если бы викинг не приносил ему медальоны и важные бумаги, то тоже оставался бы в неведеньи. Селение просыпалось рано, но медленно. Крик петухов сплетался воедино с звуками от наковальни. Громкие голоса его воинов становились дополнением к общей картине. Из пекарни на всю округу доносился запах рыбных пирогов. В ярких лучах солнца Рейвенскорп кипел неугасаемой силой жизни. Эйвор отдыхал от своих заданий уже тем, что просто тихо ходил тропинками и отвечал приветствием на многочисленные отклики. Сигурд точно будет рад всему этому, когда вернется. Люди ждут его с новыми победами. Они скучают по своему ярлу и готовят на его честь геройские песни под хмельной мёд. От таких светлых мыслей сердце викинга практически пело, рождая короткие поэтические строки на будущее. Ноги сами привели его к лесным тропинкам. Запах свежей травы помогал забыть аромат горячей крови и грязи. Свежий ветерок приносил шелест листвы и путался в густой бороде и вычурных косах мужчины. Когда-то их поселение разрастется еще больше и, скорее всего, люди заселят и эту часть полян. Думать о будущем тоже важно, но Эйвор хотел насладиться этим долгим моментом. — Его не было в селении, — бубнел себе под нос Эйвор, сбрасывая плетеные косы за спину. — И на причале тоже. Он бы не покинул Рейвенскорп, не уведомив Рандви и меня. Это викинг знал наверняка. Из-за их сотрудничества, Хайсам всегда был наготове и, как только мог, передавал ему новые сведенья касательно Ордена Древних, а Эйвор, в свою очередь, поступал точно так же. Тихий скулеж-вой Хати викинг бы узнал из тысячи других голосов волков. Мужчина ринулся вперед, ломая голыми руками ветки густых зарослей. Сюнин уже внял гласу своего хозяина и кружил над верхушками высоких деревьев, высматривая второго питомца. Эйвор отпускал волка отдохнуть всегда, когда возвращался домой. Бывало, оставлял ночевать в конюшне, зная, что животное не навредит скакунам. И потому что-то йокнуло внутри, стоило услышать именно сейчас голос мохнатого товарища. Ворон нашел Хати и начал кружиться над тем местом, громко каркая, возвещая человека о своем успехе. И из всех встреч, всех возможных картин, именно эта была самой неожиданной. На одинокой открытой поляне резвился Хати, подбрасывая в пасти уже мертвую тушу достаточно крупного зайца. И вот буквально рядом с ним, на поваленном молнией, Эйвор видел след, дереве, сидел Хайсам, упираясь локтями в колени и свесив руки. Незримый лениво улыбался, наблюдая за тем, как животное радостно скулит. — Доброе утро, — Эйвор не знал, выдал он себя чем-то или молодой убийца сам его почувствовал, но чужое приветствие заставило его выйти на свет из тени густых кустов. — Твой волк заставил меня свернуть с тропинки и смотреть на свою добычу. — Доброе утро, — викинг перевел достаточно неуверенный взгляд на Хати, пытаясь понять, что стало причиной такой бурной и веселой игры волка. — Хм… Похоже, красуется. Оба человека несколько минут молча наблюдали за тем, как волк, наигравшись, лег и начал вгрызаться в тушу своей добычи. Уже остывшая кровь брызнула на землю и замарала белоснежную шерсть на лапах и у пасти. Волк ел как настоящий викинг, не боясь испачкаться. Как мёд и жир от сочного мяса стекали по пышным бородам, так и кровь скапывала с зубастой пасти. И животное умудрялось при этом выглядеть еще достаточно невинно. — Кхм, — Эйвор прочистил саднящее от вчерашних криков горло, привлекая этим на себя внимание своего друга. — Ну вы только посмотрите. Будто всю жизнь голодал. Не позорь меня своими манерами. — Мне кажется, Хати полностью соответствует образу своего хозяина, — парировал убийца, подавляя тихий смешок. — Ты хочешь сказать, что я ем, как он? — викинг громко засмеялся, принимая эту неожиданную шутку на свой счет. — Я Брат Волка, так-то оно так, но не в прямом же смысле. Это вообще странно, что двое мужчин смотрят, как волк холоднокровно поедает свою добычу. В этом не было ничего красивого или уникального, но чем-то будто бы гипнотизировало. Хати облизнулся и поднялся, в несколько прыжков оказываясь подле своего хозяина. Грязная морда ткнулась в крепкий бок, и зверь получил почти ласковое потрепывание по макушке. — Я услышал от Кёлберта, что ты вчера ему помог, — как бы про между прочим завел беседу Эйвор. — Спасибо. Нам не нужны лишние проблемы с королем, если бы мальчишка пострадал. — Я бы протянул руку любому из вас, Эйвор, — Хайсам покачал головой, как бы показывая, что никакого подвига в его поступке нет. — Так же ты прикрыл спину мне. Признайся, красовался? У Эйвора всегда был красноречивым не только слог, но и взгляд. И викинг об этом точно знал. Ведь случайно прищуривать так хитро и въедливо глаза — невозможно. Хайсам, привычно для себя, сложил руки «лодочкой», будто бы что-то обдумывая. — Только не говори Басиму. Он в очередной раз не одобрит. Даже не отнекивался. Красовался. И еще как эффектно! Эйвор вообще сомневался, что кто-то заметил этот шальной блеск карих глаз убийцы в пылу битвы. — Стыдиться тебе нечего. Твои движения были плавны и смертоносны, как танец кобры, — общение с торговцами привнесло в красноречивый запас викинга новых сравнений. И, видно, что Хайсаму пришлось по душе такое смелое описание. — И я рад, что твое мастерство было на нашей стороне, мой друг. — Как ты и говорил, я пошел на поправку, — Незримый утвердительно кивнул, поднимаясь с шершавой коры. В солнечных лучах блеснул золотой наруч со скрытым клинком. — И рад, что пригодился тебе в нужный час, Эйвор. На лице Незримого мимолетно проскользнула та самая гордая и довольная улыбка-ухмылка. Почти такая же, как перед прыжком Веры с высокого обрыва. Все остальное стало понятно обоим без слов. Эйвор был обманут притворным принятием Хайсамом своих ран, как и Басим. А молодой человек и не думал опускать руки и просто плыть по течению. Он якобы тихонько насмехался с наивности викинга и его недальновидности в этом вопросе. Будто бы короткий блеск в тёмных глазах служил финальным утверждением: «Я нечто больше, чем тебе кажется». Но даже так, Хайтам оставался тихим и скромным хозяином бюро Незримых в их поселении. Той же тенью, что знает обо всем, но никогда не явит истину своей души на свет. И Эйвор начал уважать силу своего друга еще больше, осознав это в полной мере. — Так меня искал Кёлберт, я правильно понял тебя? — долгое молчание прервал сам Хайсам. Эйвор же и не заметил, как ушел глубоко в свои думы. — Стоит зайти к нему и Рандви. — Не против, если я составлю тебе компанию по дороге назад, господин молчун? — кличка, которой нарекли Незримого за спиной, сорвалась с губ сама собой, стоило упомянуть женщину. И даже борода не заглушила ни этих слов, ни привычную викингу улыбку-усмешку. — Господин молчун? — темная бровь Хайсама взметнула вверх. — Будь добр объясниться, Эйвор. — Я рассказывал тебе о том, что нашел волчицу под домом охотника? — викинг тут же перевел тему в другое русло, всячески избегая вопросительных и требовательных взглядов молодого человека. Тихие шаги уже не раздавались в лесной глубине. Хати медленно шел рядом со своим хозяином, перебирая массивными, крепкими лапами. Он пускал нос по ветру до тех пор, пока Сюнин не сел у того на спине. Эйвор же продолжал рассказывать удивительную историю, как дети обвели его вокруг пальца и заставили плясать под свою глупую дудку. Хайсам же с каким-то смирением понял, что прозвище, которым его наделил друг, было олицетворением в глазах всех здешних викингов. И когда грубая ладонь воина хлестнула Незримого по спине, лес содрогнулся от брани Эйвора, который оказался мастерски опрокинул на лопатки.