Его грешная мечта

      Я еще раз осмотрела пейзаж, раскрывавшийся на холсте всеми возможными красками. Полностью удовлетворенная результатом, я отступила от мольберта и отложила кисти — хорошо, когда задуманное получается, как надо, да еще с первого раза. Похоже, смена обстановки после свадьбы влияет на меня положительно. А вообще, мало кто из художников может похвастаться подобными видами за окном — вершины карпатских гор, полоса дремучего леса и огромный парк, являющийся неотъемлемой частью фамильного замка моего мужа.       В мою мастерскую без стука вошел Влад, мой дражайший муж, лицо которого озаряла загадочная улыбка, которая заставила меня напрячься. А его безупречный внешний вид — в очередной раз удивиться. Помнится, я дома постоянно носила растянутые футболки, которые, порой, отбирала у брата-близнеца, да какие-нибудь не сильно обтягивающие шорты, волосы либо небрежно стягивала резинкой, либо закрепляла заколкой повыше, чтобы не мешались. А вот Влад каждый божий день с предельной и непривычной мне педантичностью зачесывал длинные черные волосы, закрепляя их такой же темной резинкой. Одежда его тоже разительно отличалась от моих представлений об удобстве — светлая рубашка с широкими рукавами, идеально выглаженные брюки и жилет из ткани, похожей на жаккард (возможно, это он и был), с крупными серебряными пуговицами, на которых, при особом усердии, можно было различить знакомый мне герб — дракон, обвивший хвостом свою шею.       -Лаура, ты мне доверяешь? — спросил Влад с хитрой улыбкой. Я в ответ с подозрением посмотрела на него. Доверяй, но проверяй, как говорится, — я не собираюсь делать с тобой ничего эдакого, — «а такого?» — так и подмывало спросить       -Допустим, — осторожно согласилась я, все еще не спуская глаз с Влада. Он ловким движением фокусника достал из кармана брюк толстую, плотную черную ленту, показывая ее мне на раскрытой ладони. Я скорчила вопросительную физиономию, приподняв одну бровь.       -У меня есть для тебя один сюрприз. Ты закроешь глаза, я, для надежности, завяжу их этой лентой.       -И зачем это? — я все еще подозрительно смотрела на Влада.       -Чтобы ты раньше времени не догадалась о сюрпризе.       Еще раз смерив недоверчивым взглядом Влада, я все же закрыла глаза, позволяя ему завязать ленту на моих глазах. После чего, видимо, проверил, что я действительно ничего не вижу, потому что я почувствовала легкое движение воздуха у своего лица. Убедившись в моей слепоте, Влад взял меня за руки, и не спеша повел вперед. Представляя внутреннее пространство дворца уже достаточно хорошо, я могла понять, что муж вывел меня в сад, но дальше я терялась, так как сад знала хуже, да и открытое пространство вносит свои коррективы. Я шла, руководимая только руками Влада, держащими мои; в эти секунды мое доверие превосходило все возможные пределы.       -Сейчас, очень осторожно, можешь сесть на землю, — Влад поддерживал меня, сложно было не видя рассчитать расстояние от моих коленок до земли. Коснувшись земли и ладонями, я поняла, что сижу не на траве, а на какой-то плотной, будто гобеленовой ткани.       -Уже можно смотреть? — поинтересовалась я.       -Подожди немного, — я слышала усмешку в его голосе. Он был рядом, я чувствовала его присутствие на каком-то подсознательном уровне, но ничего услышать не могла, — Держи, — Влад вложил мне в руку бокал, — сейчас можешь снять повязку, — разрешил он, чем я тут же воспользовалась. Яркий солнечный свет заставил меня на миг зажмуриться, а когда привыкла, я увидела перед собой лицо моего благоверного, который с нежной, расслабленной улыбкой рассматривал меня. В руке у него, как и у меня, был бокал с темно-рубиновым вином, которое обладало ярким, насыщенным ароматом цветов. Между нами, на покрывале стояла корзина для пикников из старых фильмов, из нее выглядывало горлышко откупоренной бутылки с вином.       -За начавшуюся нашу жизнь, — Влад поднял бокал, призывая меня присоединиться к тосту. Я не заставила просить себя дважды, чуть коснулась своим бокалом бокала Влада, породив длинный мелодичный звон, поднесла бокал к губам, бросила взгляд на мужа и сделала маленький глоток.       -Вкусно, — оценила я, улыбнувшись.       -Урожай твоего года рождения.       -Правда? — удивилась я, еще раз вдыхая аромат вина, — Хороший был год!       -Однозначно, — подтвердил Влад, не сводя с меня взгляда, — ведь в тот год родилась ты. Мы перекусили, нежась на солнце. Чувствуя наступающих на меня негу и лень, я скинула туфельки, легла и вытянулась во весь рост, потянулась, напрягая все мышцы.       -Ой, смотри, — восторженно воскликнула я, похлопав по покрывалу рядом одной рукой, а второй указывая на небо, — вон то облако похоже на единорога! — Влад лег рядом и так же, как я, обратил внимание на медленно проплывающие облака, — вон голова с рогом, вон тело, ноги и хвост, — я водила рукой, примерно указывая пальцем на называемые части облачного единорога.       -И правда, — согласился Влад, — А вон то, справа и чуть выше — маффин с кремом.       -Да, пирожное, — кивнула я, счастливо улыбаясь, и с азартом рассматривала облака, надеясь разглядеть, хоть немного размытые, но узнаваемые формы в их скоплении. Так, лежа на земле, мы «нашли» медвежонка, змею, умывающуюся кошку, собаку на задних лапах, птицу и дракона.       Я все время искоса поглядывала на него, изучая бледный профиль правильного аристократичного лица. Так странно — еще недавно я была готова просто возненавидеть его. Еще бы — явился к нам домой, аки дракон из сказки, требуя единственную дочь моих родителей себе в жены… Тогда я даже представить не могла, что смогу смириться. Но Владу хватило чуть больше месяца, чтобы растопить мое сердце. Теперь я с уверенностью могу говорить, что его появление в моей жизни было к лучшему.       Устав рассматривать облака, мы некоторое время потратили на попытки научить меня азам румынского языка, хотя, наверное, этим следовало заняться до того, как Влад перевез меня на свою историческую родину, но в итоге, все, что я запомнила, так это «da» — «да» и «nu» — «нет». Учить что-либо под вино — очень плохая идея… Я уже просто взвыла, когда зашло солнце, а небо дневной свет стало менять на свет звезд и луны. Мир цветной становился постепенно миром серебра и оникса. Я сходила с ума от красоты, вина и присутствия Влада, и лунный свет звал меня в пляс, а в голове звучала музыка, так что я, чувствуя рвущийся наружу огонь, подскочила и прямо так, как была — босиком, в растрепанной одежде и со спутанными волосами — я начала танцевать в такт мелодии в голове. Я танцевала так, как танцуют люди в одиночестве, не думая, что скажут другие, и сами не переживая о недостаточно изящных па, о заплетающихся ногах… Моя кожа в лунном свете мне самой казалась алебастровой, даже немного жемчужной, как у Влада, а волосы, обычно пепельно-русые, сейчас казались полностью серебряными.       Я плясала, протягивая руки к Владу, приглашая, маня его присоединиться, но видя, что он не торопится, подскочила к нему, схватила за руки и потянула на себя. Да, если бы он не захотел, моих сил не хватило бы, чтобы его поднять, но мужчина подчинился моему желанию, присоединяясь ко мне в этой пляске, прославляющей языческих богов…       Я очень плохо помнила, когда, как и в каком виде мы вернулись в дом, плохо помню, как поднимались по лестнице и преодолевали длинный коридор по пути в мою комнату — вполне вероятно, что это Влад нес меня на руках. Себя я начала идентифицировать только в ванной комнате, в душевой кабине, под бьющими по голове прохладными струями воды. Влад затащил меня внутрь прямо так, в одежде, не утруждая себя моим раздеванием, и она, намокая сейчас, неприятно липла к телу. Мы вдвоем стояли под потоками воды, переплетясь в объятиях и слившись в поцелуе. Сейчас я отдавала себя отчет в своих действиях, однако, вспоминая, как вела себя на улице, обещала себе меньше пить… Эх, неисполнимое обещание, даваемое себе уже не в первый раз.       Я, не глядя, расстегнула пуговицы на жилете мужа, сняла его, не встретив сопротивления, швырнула в сторону раковины. Мое короткое платье, которое и так не особо что-то скрывало, медленно стекло вниз, к моим ногам, вместе с водой, будучи расстегнутым ловкими пальцами Влада. Дальше мы прежде не заходили, но сегодня я не захотела останавливаться, поэтому, почувствовав под своими пальцами маленькие пуговицы рубашки, тут же начала неторопливо их расстегивать, но сейчас Влад все же вмешался, схватив мои руки. Я подняла на него непонимающий взгляд. Что? Почему?       -Лаура, мне кажется, что ты пьяна. Завтра флер алкогольной дымки пройдет, и ты возненавидишь меня за то, что воспользовался твоим состоянием, — его глаза горели, видно было, что он держится из последних сил. Ага, а сейчас я готова обидеться на него за то, что не воспользуется…       -Сомневаешься в моей способности принимать самостоятельные решения? — в моем голосе прорезались угрожающие нотки, — Я трезва. Во всяком случае, достаточно трезва для того, чтобы в последствии отвечать за свои слова и действия, — добавила я, видя саркастичную полуулыбку мужчины.       Мы все еще стояли под душем, не замечая его, смотря друг на друга сквозь водяные брызги. Прохладная вода все больше приводила меня в чувство, не меняя, однако, моего романтичного настроя, а Влад, похоже, твердо решил «отшить» меня сегодня. Но ничего, он хорошо знает меня, но и я неплохо успела его изучить — у меня остался еще козырь в рукаве — глазки побольше, ресницы подлиннее, похлопать ими пару раз аки Бемби, и томным голосом, с придыханием (можно еще ноготь указательного пальца прикусить), выдаем:       -Я люблю тебя, Влад, — еще раз, для верности, хлопаем глазками, и наблюдаем.       -Ты играешь с огнем, Лаура, — выдыхает Влад — его уверенность пошатнулась, — я хотел все сделать правильно, сдержать обещание, а ты, — он нежно сжал мое лицо в ладонях, — вынуждаешь меня нарушить слово.       -Ты не нарушишь слово, ведь я прошу тебя.       -Я не хочу стать монстром в твоих глазах… Только не в твоих, — эти слова, казалось, вырвались против его воли. Он так этого боялся, бедный мой Влад. И кому из них — Владу или Дрегомиру — больше не хватало тепла и любви? Я положила ладонь на его щеку и чуть погладила — щетина кольнула нежную кожу на ладони:       -В моих глазах ты никогда не будешь монстром, даже если очень сильно захочешь. Ведь ты столько раз спасал меня, и не только от опасности извне, но и от самой себя, — я улыбнулась сквозь слезы, которые смешивались с каплями воды, текущими по лицу, и потому были надежно укрыты от Влада, — и даже сейчас ты пытаешься спасти меня от последствий моих решений.       -Лаура…       -Чш-ш-ш, — я приложила указательный палец к его губам, вынуждая замолчать, — просто будь со мной этой ночью, не только как мой рыцарь без страха и упрека, но и как мой муж.       -Лаура, — выдохнул Влад — последняя защитная стена пала, подпустив меня так близко, как никогда прежде. Он, прорычав на выдохе, подхватил меня на руки и, наконец, вынес из душа. Слава Богу, а то я уж беспокоиться начала, что скоро в русалочку обращусь. Потом еще ищи-свищи ведьму, голос на ноги меняй… Его обычно холодные ладони после теплого душа показались мне обжигающе-горячими, когда они заскользили по моей коже, одна — чуть выше поясницы, вторая — под коленями. От его яростного взгляда, которым Влад буквально раздевал меня, я, смутившись, опустила взгляд на еще более смущающую картину — широкая накачанная грудь с татуировкой дракона немного левее центра, прямо над сердцем. Но рассмотреть ее я не успела, потому как меня довольно бесцеремонно бросили на кровать. Уперев руки по обе стороны от моей головы, Влад склонился надо мной, смотря прямо мне в глаза, не отводя взгляд. Черт, я всегда терялась в плещущейся глубине этих колдовских зеленых глаз. Еще минута — и он впился мне в губы долгим поцелуем. Я целовала его в ответ с не меньшим рвением, но сейчас мне этого казалось мало, закинув руки ему на спину, притягивая его ближе к себе, желая почувствовать на себе вес его тела.       Нежные длинные пальцы, чуть царапнув мою спину, подобрались к застежке бюстгальтера, которая не могла оказать серьезного сопротивления. Ненужная сейчас часть нижнего белья улетела куда-то в неясном мне направлении, вполне возможно, что утром я обнаружу его на люстре. Влад, не отрываясь от моих губ, рукой ласково, но довольно чувствительно сжал мою правую грудь. Я чуть не взвизгнула от неведомого прежде приятного ощущения, и выгнулась навстречу рукам мужчины, одна из которых все еще игралась с грудью, а вторая начала нетерпеливо исследовать все изгибы, щекоча нежную кожу.       Чувствуя несправедливость и прохладные прикосновения мокрой одежды, я потянулась к его уже расстегнутой рубашке, чтобы снять ее. Влад понял меня без лишних слов, оторвавшись от меня лишь на секунду, чтобы стянуть ее и бросить на пол.       Прикосновения уже остывших рук все равно продолжали обжигать. Мужчина поцелуями спустился по шее, задержавшись на ней на пару минут, прикусывая кожу, после чего зализывал и зацеловывал укусы. Я перебирала и гладила его немного жёсткие волосы, стянула резинку, которыми он стягивал их в хвост, и темные гладкие пряди, подобно черному водопаду, рассыпались по его плечам, изредка кончиками щекоча мою кожу, смешались с моими, переплелись, словно подчиняясь нашему желанию слиться воедино.       Влад продолжил прокладывать дорожку из поцелуев, выдохнул в ложбинку между грудей, а потом втянул в рот левый сосок, теребя и играя с ним языком. Я громко простонала, не в силах держать это в себе, извиваясь под мужчиной, случайно довольно сильно царапнув его спину и плечо, так что он болезненно втянул воздух, однако, не выпуская сосок изо рта.       Я почти в забытьи гладила его спину, грудь, живот, и везде чувствовала под своими пальцами стальные крепкие мышцы, укрытые мягкой, словно шелковой, кожей. Встретив на пути своего исследования ремень брюк, нетерпеливо потянулась к пряжке, но пальцы мои дрожали, с трудом слушались указов затуманенного страстью мозга, поэтому на такое простое действие потребовалось гораздо больше времени. Влад отстранился, я неосознанно потянулась следом за ним, не желая и не собираясь отступать сейчас. Но он только стянул с себя нижнюю часть одежды, пусть и на миг, но представ передо мной абсолютно обнаженным, и, честно, я успела воочию оценить величие Трансильвании. Наслаждаться видом дальше Влад мне не позволил, вновь нависнув надо мной, вновь вовлекая меня в пучину страстного безумия, которая у него именовалась просто поцелуем. Я выгибалась, прижимаясь к нему всем телом, чувствуя что-то сродни кайфу от соприкосновения его кожи с моей. И этого мне оказалось мало, хотелось еще ближе, еще теснее.       Его руки легли на мои бедра, касаясь последней детали одежды, что разделяла нас. Доля секунды — и треск ткани оповестил меня, что и этой преграды не стало. Где-то на задворках сознания проснулось сожаление — не нравилось мне рвать ни в чем неповинную одежду.       В это время Влад уже припал в поцелуе к моему животу и намеревался спускаться ниже. Чувствуя это, я взвизгнула и попыталась отползти — для меня это было уже слишком. Но мужчина держал меня за бедра довольно крепко, не позволяя мне отстраниться, но, почувствовав мое напряжение и сопротивление, остановился, поднял на меня взгляд. Увидев его глаза, я сглотнула, а мое самообладание вышло покурить. Казалось, это был уже не тот Влад, которого я знала, он словно в миг стал демоном похоти, воплощением этого смертного греха. Его глаза в этот момент обещали мне все наслаждения мира, исполнение любых, самых смелых и потаенных фантазий, и цена за это так мала… Но буквально через минуту наваждение пропало, я снова видела перед собой своего мужа, такого знакомого и родного, такого обеспокоенного.       -Тебе больно? Я сделал что-то не так? — он погладил мня по щеке. Даже в такой ситуации он заботится обо мне.       -Нет, просто… — пролепетала я, заикаясь и чувствуя, что заливаюсь ярким румянцем, — Это странно. И стыдно.       -Ты ведь не поверишь, если я скажу, что ничего стыдного в этом нет? — Влад с такой нежностью смотрел на меня в этот момент, что мне стало немного не по себе. Я надулась и опустила глаза — если бы все было так легко. Тихий смешок Влада расстроил меня еще больше — конечно, вот и береги после этого девственность «для того единственного и неповторимого», никакого уважения! Надо было, как положено, переспать с кем-нибудь разово лет в 18, и жить спокойно дальше, ждать своего принца! — Не надо было, — твердый и суровый голос Влада вырвал меня из пучины самобичевания. Я ошарашенно посмотрела на него — он что, и мысли мои сейчас начнет читать? — У тебя сейчас все переживания на лице написаны, — сказать ему, что объяснение так себе, или не стоит? — на самом деле, я хотел попробовать еще кое-что, — Влад потянулся рукой куда-то за мою спину, я проследила за ее движением. Белая ладонь нырнула под подушку, а вынырнула уже с ворохом шнуров и лент. Когда он их сюда положил? И это ведь была моя подушка!       -Ты меня связать собираешься? — казалось, что больше меня удивить уже не получится, но Влад каждый раз весьма успешно с этим справляется.       -Целиком я сделаю это как-нибудь в другой раз, — Влад задумчиво вертел в руках этот клубок, который походил на осьминога с кучей свисающих щупалец, — Сегодня, думаю, можно обойтись только руками. Ну и глаза тебе закрыть.       -Ну нет уж, это уже сказочное свинство, — возмутилась я, — идти с закрытыми глазами -еще куда не шло, — а лежать здесь, на кровати, совершенно беззащитной я не подписывалась.       -Тогда ты не сможешь расслабиться, — на губах Влада играла та самая соблазняющая улыбка, рано я обрадовалась — похоже, демон похоти никуда не делся, только хорошо замаскировался, — а когда ты останешься в темноте, один на один со своим телом, которому нет дела до морали и глупых предрассудков…       -Ладно, — вздохнула я, но тут же наставила указательный палец на Влада и решительно заявила, — только обещай, что отпустишь меня, если я попрошу.       -Ты не попросишь, — пообещал Влад уверенно, но, глядя на мое недовольное лицо, все же смирился, — Но, так и быть, обещаю.       Я спокойно легла на спину, протягивая ему скрещенные в запястьях руки, и не смогла удержаться от улыбки, когда Влад сосредоточенно соединил мои ладони в молитвенном жесте, а после связал запястья вместе. Осмотрев спинку кровати, Влад накинул быстро связанную петлю на небольшой возвышающийся штырек по середине, вынудив меня закинуть руки за голову, немного затянул, лишая меня свободы действий. Поцеловал, после чего закрыл мне глаза той самой черной широкой лентой.       Лишенная зрения, я немного запаниковала в начале, но Влад не торопился. Кончиками пальцев начал исследовать мою шею, медленно спустился к ключице, ненадолго задержался на груди, погладил по неровно вздымавшемуся и вздрагивающему животу, царапнул бедра. Каждое его прикосновение к моему телу было неожиданным и вызывало у меня взрыв незнакомых ощущений и разбегающиеся мурашки. Словно играя, длинные пальцы моего «не музыканта» пробежались по моим бокам, как по клавишам рояля, что заставило меня извернуться, не взирая на веревку, связывавшую мои руки, и громко взвизгнуть, пытаясь уйти от этого щекочущего прикосновения. Хотела даже лягнуть его, но промахнулась, что было не так уж сложно — с закрытыми-то глазами.       -Я и не знал, что ты такая чувствительная, — дразнящий голос Влада раздался прямо над моим ухом. Эти его неожиданные перемещения спокойствия мне не добавляли       -Не смейся надо мной, — надулась я, повернув лицо туда, где, по моему предположению, должен сейчас находиться Влад.       -Я не смеюсь над тобой, наоборот — любуюсь и восхищаюсь, — я отвернулась, насколько это было возможно в моем положении, вкладывая в это движение все свое «фи». Его руки вновь принялись выводить неведомые узоры на моем животе, спускаясь все ниже…       Я непроизвольно вздрогнула от контраста температур, когда холодная рука Влада накрыла мой лобок и немилосердно надавила, из-за чего меня будто электрическим током прошило, выбив воздух из моих легких. Шелковые прикосновения переместились на внутреннюю сторону бедра, то спускаясь почти до колена, то вновь поднимаясь, почти касаясь самого сокровенного, и каждый раз я готовилась простонать в голос, но каждый раз меня жестко обламывали! И, словно дразня меня, каждый раз он проводит языком совсем близко.       -Боже, да возьми меня уже, — взорвалась я, когда эта пытка продолжилась.       -Ну нет, еще слишком рано, — в словах Влада я слышала смех.       Я хотела еще что-то сказать, возмутиться, но под напором требовательных пальцев и губ уже… там, я не смогла произнести ни слова, впадая в состояние, схожее с горячечным бредом. Длинные пальцы, все еще удивительно холодные, проникают в теплое влажное лоно, вырывая у меня стон, схожий с криком раненной птицы, ласкают клитор, заставляя все мышцы напрягаться и слабеть одновременно. А потом он мучительно медленно приникает губами, обдавая теплым дыханием и творит что-то невероятное — мягко посасывает половые губы, втягивает в рот пульсирующий клитор, легко покусывает его, руками до синяков сжимая мои бедра. Вся эта гремучая смесь наслаждения с капелькой боли доводит меня до исступления, заставляя рваться из своих пут, как одержимую. Я чувствовала, что веревка уже натерла кожу, но остановиться не могла — хотелось и оттолкнуть его и притянуть ближе, чтобы даже не смел останавливаться. А Влад продолжал, проникая языком, казалось, так глубоко, что это просто не вязалось с анатомией. И с моих губ слетали уже не стоны, а настоящие крики, мольбы о пощаде. Низ живота потянуло сильно и так приятно, тело пронизывают спазмы, все внутри сжимается и разжимается, как странная пружина, меня колотит… Сложно в полной мере описать то, что происходит со мной в данный момент.       Не дожидаясь, пока это состояние исступления пройдет, Влад устроился между моих ног, мягко разведя их в стороны — я чувствовала внутренней стороной своих бедер его крепкие и мускулистые. Он замер, явственно давая мне ощутить его желание — почувствовать это по его напряженной плоти, находящейся совсем рядом с моим пульсирующим еще лоном, услышать по тяжелому дыханию, которое касалось моих губ, которое я ловила с каждым вдохом. Черная лента исчезла с моих глаз, и в первые мгновения я прищурилась из-за неяркого света в комнате, а после увидела его глаза прямо над собой, все такие же манящие, но сейчас полыхающие страстным огнем неугасимого желания. И, не отводя взгляда, он начинает медленно входить, а потом — один сильный рывок, и наслаждение, заглушаемое неприятной болью внутри, постепенно перемешивается с этой болью, приглушает ее, но не до конца. Из горла вырывается что-то похожее на всхлип, на глазах выступили слезы, которым Влад не давал пролиться, сцеловывая их у самых глаз. Он сдерживался, позволяя мне привыкнуть к ощущению его члена внутри, горячего, пульсирующего, инородного, но такого правильного и необходимого сейчас.       Когда мне стало чуть-чуть легче, я сама потянулась к нему за поцелуем, намекая, что он может продолжать и чуть подалась бедрами ему на встречу. И Влад начинает двигаться, сжимая мои бедра руками, наверное, снова оставляя на них синяки, но это сейчас было так не важно! Я понимала, что он все еще сдерживается, чтобы не причинять мне большей боли, но я так хотела, чтобы сегодня и ему удалось получить то, что было так необходимо нам обоим:       -Развяжи меня, — прошептала я, чувствуя, как любые слова царапают мое горло, пересохшее от частых вздохов и стонов. Влад не заставил просить себя дважды и одним легким движением просто разорвал шнурок, кажется, заодно еще и спинку сломал, но это мелочи. Мои руки, ослабевшие, наполненные покалыванием от притекающей крови, обхватили его за плечи, притягивая ближе, хотя куда уж ближе? Понимая намек, мужчина начинает наращивать темп, двигается резче, порывистее, жёстче. Я чувствую еще отголоски той боли внутри, но то, что происходит сейчас и здесь, то, что я вижу в его глазах — похоть, смешанная с любовью и восхищением, какая-то дикая радость и удивительный в подобной ситуации покой.       Я скольжу по его лицу изучающим взглядом. Когда мои глаза остановились на его губах, я непроизвольно облизнулась, просто в миг стало не хватать воздуха при воспоминании о том, что он этими губами вытворял… Уверена, еще долго буду это вспоминать. А Влад, увидев, как мой язык скользнул по губам, зарычал, снова впиваясь в мои губы очередным диким, с покусываниями, поцелуем. Его движения становятся звериными, неукротимыми. В комнате от наших разгоряченных тел и горячего дыхания становится так жарко, что простыня липнет к вспотевшим телам.       Он безошибочно предчувствовал приближение моего оргазма, и каждый раз начинал двигаться медленнее, сбавляя темп, чтобы растянуть удовольствие, а потом снова наращивал, и так по кругу. И как у него получается столько держаться?! Сейчас, под ним, я просто сходила с ума, царапая его спину и ягодицы, задыхаясь от неизведанных ранее ощущений.       -Обхвати меня ногами, — потребовал Влад, тоже тяжело дыша, но глубже и медленнее меня. Это, как всегда, была не просьба, да и я сейчас была не в том положении (в прямом и переносном смысле), чтобы отказываться, так что обхватила его бедра ногами и скрестила ступни на его спине, борясь с некоторой атрофией мышц от переизбытка наслаждения, прижалась к нему всем телом. Он подхватил меня под попу и сел на корточки, держа меня на весу и продолжая вколачиваться в мое безвольное тело. А потом несколько раз хлестко хлопнул меня по ягодице, отчего я взвизгнула и хотела возмутиться, но мне это понравилось, поэтому я решила промолчать. Наверное, след от его руки остался…       -Теперь, давай, — только и шепнул Влад, как меня накрыла уносящая к звездам волна оргазма. Похоже, я познала бога. Неосознанно я впилась ногтями в его спину. Мужчина уткнулся лицом мне в шею, и я почувствовала, как напрягся его член внутри и разливающееся тепло от его семени. Все мои мышцы расслаблялись, так что я просто повисла на все еще держащем меня Владе. Сейчас я была не в силах ни шевелиться, ни говорить. Он, похоже, знал об этом, поэтому просто положил меня на кровать, чуть пригладил мои растрепавшиеся волосы и устроился рядом, продолжая временами беззастенчиво разглядывать меня.       Пришла в себя я только минут через десять, когда Влад нежно гладил мои запястья, натертые веревкой. Только сейчас я почувствовала легкую боль, но в остальном — я была довольная и счастливая, как и Влад, это было видно по его глазам. Я перевернулась на живот и взглянула на Влада с хитрой улыбкой. Мои пальцы невольно потянулись к чернеющей на его груди татуировке, которую я успела заприметить чуть раньше. Прямо над сердцем Влада, очень ярко контрастируя с его белой кожей, свился в круг дракон, сложивший крылья и оскалившийся. Я обвела пальцем контур, в том числе и каждого шипа, которые в ряд выстроились на позвоночнике сказочной ящерицы-переростка, каждого клыка в оскаленной пасти, каждого когтя на его четырех массивных, мускулистых лапах.       -Это дракон, — пробормотал Влад, не смотря на меня, но растеряно перебирая мои волосы.       -Да, Дрэкул… — отозвалась я эхом. Какая-то мысль билась в голове, не давая покоя, но и не оформляясь в конечную, стройную форму.       Помимо татуировки по бледной коже Влада извивались белоснежные шрамы, тяжело различимые взглядом, но легко находящиеся на ощупь — они были чуть выпуклыми, грубыми, с сильно стянутыми краями, будто зашитые неаккуратным хирургом. Я осторожно водила по ним ногтями, изучая, как слепой читает специальную книгу.       -У тебя так много шрамов, — их действительно было много — на шее, груди, руках, спине… Какую же жизнь ты прожил? — Откуда они?       -Я не хочу это вспоминать, — Влад лежал, спокойно подставляя свое тело под мои прикосновения, но глаз с меня не сводил, кажется, тоже изучая, только не тело, а что-то более глубокое, сакральное, эфемерное, наверное, можно сказать, душу. И, как будто, ища что-то, — У меня теперь другая жизнь, и в этой жизни есть ты, а остальное, на самом деле, не так важно, — мужчина прошелся взглядом по моему лицу, шее, ключицам… В конце концов, его взгляд наткнулся на мою татуировку на предплечье — корона из цветов ириса — ею я замаскировала уродливый шрам, оставшийся на руке после аварии, на ноге, где шрам был намного больше, была изображена волчица, свернувшаяся кольцом вокруг мира, представляющего собой солнце и луну, соединенные вместе. Оба этих шрама я могла бы убрать, особенно сейчас, когда родители мои могли бы позволить пластическую хирургию для своей дочери, но, во-первых, шрамы я хотела скрыть уже тогда — слишком они были заметны и вызывали любопытные взгляды и сочувствующие вопросы, а во-вторых, шрамы я хотела оставить для себя, ведь та авария стала большой частью моей жизни (очень большой, если подумать), я не хотела совсем избавляться от нее, не оставив и следа. Помнить о подобном надо, чтобы больше ценить жизнь, зная, что когда-то ты могла ее потерять.       -Под ней шрам от той аварии? — Влад прикоснулся к татуировке на руке, легко нашел выпуклый шрам, провел пальцем от его начала до конца.       -Да, — кивнула я, внимательно смотря в глаза мужчины, готовясь разглядеть то, что в них отразится, — Ты действительно спас нас тогда? Но как? И зачем? — я хотела задать миллион вопросов. Наше спасение одиноко гуляющим по лесу Владом выглядело более, чем странно.       -Тише-тише, Лаура, — остановил лавину вопросов мой муж, улыбнувшись, — я случайно оказался там, действительно гуляя по лесу — люблю, знаешь ли, иногда грибы собирать — это успокаивает, дает возможность подумать в тишине и одиночестве, — сомнительное оправдание — тишины и одиночества и тогда, и сейчас у Влада было в достатке. Но, ладно, люди любят иногда шататься по лесу, я и сама иногда этим баловалась, — Оказался рядом с трассой, услышал грохот, вышел из леса, увидел вашу машину, и достал вас, после чего передал в руки прибывших медиков.       -Но как? Машина была в хлам! — воскликнула я с досадой — ответы Влада ничего не разъясняли, а только добавляли новых вопросов, на которые он уже отказывался отвечать.       -Не совсем — одна сторона сохранилась лучше. Там я смог открыть дверь и вытащить вас всех, — он тяжело вздохнул, — мне жаль, что ты получила эти шрамы, если бы я знал, постарался бы что-то изменить, чтобы вы не пострадали.       -Ты ничего не мог сделать, но я безмерно благодарна тебе за то, что сделал.       -Любой сделал бы то же самое, — я уже поняла, что Влад очень смущается от любых благодарностей и пытается представить все так, как будто он вообще ничего, заслуживающего признательности, не совершил, даже когда спасает мою жизнь.       -Не любой. Иной человек мог бы просто пройти мимо, притворившись, что ничего не заметил. Тот, кто сбил нас, просто проехал дальше, скрылся с места. Если бы не ты, кто знает, может, кого-то из нас не было бы, — я прижалась к нему теснее, положила голову ему на грудь, слушая медленное и размеренное сердцебиение. В этот момент мне больше ничего не было нужно, и все вопросы показались такими незначительными, а все речи — пустыми. Кроме одного:       -Постой, а когда ты успел подкупить моего отца? — я приподнялась на локте, заглядывая ему в глаза. Не буду именовать это покупкой меня…       -А это — моя маленькая тайна, — Влад задорно улыбнулся, удивляя меня этой своей новой улыбкой, — я все равно спас бы вас всех, просто хотел обеспечить благословение твоих родителей.       Я заворчала, снова пристраивая свою голову на его груди, услышав глухой смешок. И с той ночи Влад проводил каждую ночь в моей комнате без дополнительных просьб с моей стороны.