Нерастраченная (Петр Хазин/Макс Шустов)
20 мая 2021 г. в 16:54
Петя смотрит на Макса.
Макс разворачивает леденец и отправляет зелёную стекляшку себе в рот. Щурится довольно, ворошит кудри привычным движением, берется за гриф гитары и попеременно зажимает Em-Am-C-B пальцами левой, правой гладя струны. Перекатывает леденец во рту, вспоминая мотив песни. Петя как завороженный следит за движением его горла, когда Макс сглатывает слюну, наблюдает за ползущей по виску капелькой пота.
Май почти аномально жаркий, футболка липнет к спине, и минералка нагрелась в бутылке, а Петя почему-то сидит на горячей парковой скамейке в липовой тени, а не под кондиционером в баре, пьет нагревшуюся воду вместо коктейля, и, кажется, почти счастлив. Петю, в кои-то веки, не тошнит от всего вокруг и себя в первую очередь. Петя почти не думает, и на жару ему плевать. Он бы согласился вечность так просидеть, если бы Макс был рядом.
— …хочешь? — вдруг спрашивает Шустов, подняв глаза от струн.
— Ась? — переспрашивает залипший Петя, прослушав часть предложения.
Макс ласково улыбается.
— Леденец хочешь, спрашиваю?
Петя кивает, и Макс, выудив из кармана шорт плоскую овальную «Дюшес», протягивает ему ладонь.
Хазин прикладывается губами к его запястью прежде, чем забрать конфету, и Шустов улыбается смущенно, оглядываясь.
Пете плевать, что могут подумать о них прохожие. Он готов зубами перегрызть глотку любому, кто подойдёт к его солнцу. До встречи с Максом он и представить не мог, как много в нем нерастраченной нежности. Сейчас, когда до отъезда Шустова осталось чуть меньше суток, это ощущается особенно остро.
Петя бы предпочел никогда его не отпускать, но Максу надо вернуться на базу, надо тушить пожары, надо улыбаться кому-то, кроме него, и общаться с кем-то, кроме него. Внутри от этой мысли горит, и Хазин малодушно просчитывает способы удержать Шустова рядом, хотя знает прекрасно, что солнце нельзя упрятать в карман, забрав в единоличное пользование. Да и неправильно это.
— Опять о плохом думаешь? — спрашивает Макс, а Петя блуждает взглядом от струн, звенящих под его пальцами, до светлых кудрей, спадающих на его влажный лоб.
А потом встречается с открытым взглядом больших глаз, и думает, что на него никто еще так нежно не смотрел.
— Нет, — отвечает севшим голосом, пододвигаясь ближе.
Бедро у Макса теплое, на футболке проступают пятна от пота, а кожа соленая и влажная — Петя жмется к его шее губами, ловя пульс.
— Дурной, — улыбается Макс. — Ну чего ты, а? Я ведь вернусь.
Петя сжимает ладонь на его колене больно и тычется носом в скулу.
— Только попробуй не, — на ухо шепчет сердито.
А думает: «Сдохну ведь без тебя».