не плачь, мой олли.

Он рыдает. Рыдает, захлебываясь слезами. Он жадно глотает воздух, словно тонет, пытается выдавить хоть слово из себя. Его милое, чудное личико размывается в горьких слезах. Горьких, соленых, неприятных. Это личико становится одним непонятным и невнятным месивом, я не могу увидеть и различить его черты лица. Он плачет, плачет, плачет безо всякого конца. Он плачет в мое плечо. Я обнимаю его, и когда моя рука касается его тела, я понимаю, что Оливер — ужасно хрупкий, маленький и беззащитный. От слез мой мальчик сам стал одной слезой, что может расплыться и пропасть в любой момент. Утри свои слезки, солнышко. Я аккуратно обнимаю его. Глажу его золотистые мягкие волосы, шепча тихое «чшш…» и размазывая мерзкую, неприятную красную жидкость, что осталась на его спине. Мой бедный, маленький Оливер. Кто мог обидеть тебя? Кто посмел дотронуться до моего котенка? Ах, да. Я.