Игровое поле твоей жизни

      В салоне бордовой хонды пахло хвоей, сигаретами и ненавязчивым мужским парфюмом. Аня словно пришла к Юре домой, приятный, знакомый запах обволакивал, напоминал только о нëм и уже через минуту начала кружиться голова. Как бы она вчера ни открещивалась от их совместной поездки — выбора особо не было. На одной чаше недовольные родители с похудевшей казной, а на второй — прибывание с Юрой в движущемся замкнутом пространстве на протяжении часов так двух-трëх.  — Я надеюсь, что ты знаешь дорогу и мы не заблудимся в ближайшем поле?  — Обижаешь, Анечка. Я никогда не страдал топографическим кретинизмом, а у вас мы были буквально неделю назад. Машину мелко потряхивало от гравия под колëсами и Аня молилась, чтоб они скорее выехали на главную заасфальтированную трассу. Вообще, Юра как-то очень резво перенял на себя бразды правления, девушка и сама не заметила, как перестала перечить его предложениям.  — Что ж, раз нам суждено было столько времени провести вместе, то может расскажешь что-то о себе? — Никитина старалась по максимуму не ëрзать в кресле. Еë раздражало, что ремень безопасности ложился прямо посередине груди, заставляя платье слишком обтягивать формы. А ещë, из открытого окна дул освежающий сквозняк, который так и норовил залезть к ней под подол. Положение спасал только рюкзачок, который Аня так предусмотрительно не стала отдавать на заднее сиденье и прикрывалась им как могла. — Думаю, что всë самое интересное я тебе уже рассказал — остались только сухие факты. — Парень пожимает плечами, быстро стреляя глазами в еë сторону, и Ане это не нравится.  — Хорошо, тогда давай вернëмся к тому, на чëм остановились — почему ты считаешь, что любимое дело на всю жизнь, это плохо?  — Ох, да я ведь не говорил такого! Я сказал, что зацикливаться на одном деле плохо! Это ведь разные вещи.  — Тогда я могу и петь и танцевать, могу играть на сцене и рисовать — не думай, что я какая-то однозадачная.  — Я так не считаю, Анечка, просто дал совет и выразил своë беспокойство, ты чего заводишься?  — Потому что ты меня заводишь! — Никитина всплёскивает руками, как бы показывая, что это очевидно и тут же одëргивает себя — осознание двусмысленности фразы заливает румянцем щëки.  — Очень рад, что ты это признаëшь. — Музыченко смеëтся, стреляя глазами по девушке через зеркало. Видно, что ситуация его очень веселит и он может продолжать это вечно.  Аня же, сама в глубине души кайфует от их общения — то смеются, то почти ссорятся, то нежничают — единственное что, к заигрыванию отношение было негативное. И то, не из-за того, что не нравится, а из-за чëткого внутреннего убеждения, что не нужно оно ей.  Сейчас, когда Юра сидел от неë в профиль и так искренне улыбался, она не могла не отметить его идеально прямой нос и до безумия милые морщинки в уголках глаз. На удивление, не вызывала отвращение небритость, хотя она ненавидела раньше парней с растительностью на лице и даже серëжка в ухе не смущала, только придавая романтичности его противоречивому образу.  Почему-то, подумав про украшения, в голове сразу всплывает, что на следующей неделе им объявят числа сдачи экзаменов. Аня не могла сейчас даже сама оценить степень своей готовности к ним. Вроде, два года положила на погружение в материал, скупала все пособия и учебники, шерстила интернет в поисках новых вариантов заданий… Но червячок сомнения грыз нервные клетки и боязнь облажаться словно приклеилась к ней и ходила везде следом. — Расскажи, как ты побеждаешь страх?  Юра выгнул бровь, задумываясь. За окном пролетали классические русские пейзажи — поля в колосьях, берëзовые рощи, редкие домики с огородами, иногда даже пастбища различного скота. Небо было чистое, по-настоящему летнее, даже с каким-то смогом, а солнце неумолимо опускалось к горизонту, вытягивая тени и позволяя взглянуть на себя. Аня смотрела перед собой, на длинную полосу дороги, показательно пристально — боялась дать Юре повод думать, что она залипает на него. По сути — так оно и было, только вот скорее себе признаваться в этом не разрешала, настоятельно отгоняя мысли от парня рядом.  — Скорее всего — никак. Я боюсь высоты, крупных насекомых, змей…  — Я не совсем о таком страхе. Вопрос больше про моральный — экзамены, выход на сцену.  — О, не поверишь, но я даже люблю это чувство мандража, когда немного болит живот, когда ладошки потеют. Это кайфово, потому что это даëт ощущение жизни. А чтобы это сделать приятным, можно выпить, ну или на худой конец, представить то, как ты уже вечером будешь сидеть у себя дома и с улыбкой вспоминать, как тряслась перед началом.  За два с лишним часа пути, Аня отметила, что Юра неплохой водитель и в очередной раз убедилась, что и прекрасный собеседник. Они обсудили многие насущные проблемы, поделились планами на ближайшее будущее. Никитина всë-таки узнала, что сам Юра родом из Санкт-Петербурга, а сюда его загнали обстоятельства. Выяснилось ещë, что в городе он без родственников и живëт в общаге при университете, в которую Аня так мечтала попасть. Информацией по поводу причины переезда и личной жизни, Музыченко, к сожалению, пока не делился. Заверил только Аню, что сердце его свободно. Хотя она это и без него поняла — стал бы парень при девушке убивать все свои выходные на первую встречную.  В общем и целом, впечатления друг на друга они производили хорошее. Взгляды на многие общие темы у них совпадали — дальнейшая карьера, желание в будущем обзавестись семьëй с хотя бы одним ребëнком и, что не менее важное — вырваться из этого, властями забытого, места, поближе к столице. У Ани под конец пути в голове уже была каша из всеразличной информации, но она старательно раскладывала всë это по полочкам.  — Да, а тут на право и до синего забора.  Юра отказался высаживать девушку у начала деревни и даже не согласился на остановку у магазина. Как-никак, а на часах было почти десять вечера и ему нужно было убедиться, что миссию он свою выполнил на все сто. Припарковавшись на довольно узкой сельской дорожке, Музыченко вбил Анин номер и, не отходя от кассы, отправил запрос на друзья в контакте. Связь была налажена, а значит, можно было смело расходиться. После бесконечных Аниных «спасибо» и его уже румяных щëк, она предпринимает последнюю надежду отблагодарить спасителя.  — Может зайдëшь на чай? Родители будут в восторге, что ты так мне помог.  — Спасибо, но откажусь, мне тоже завтра по делам, я и так вернусь глубокой ночью.  — Блин, как я об этом не подумала? Не страшно тебе будет ехать так поздно? Совсем потонула в своих проблемах…  Юра берëт ласково еë руки в свои и осторожно целует костяшки. Сейчас ему этот жест казался самым правильным на свете.  — Всë хорошо. Я напишу тебе.  У Никитиной табун мурашек вдоль спины пробежался, почувствовала себя как в типичных любовных сценах дешёвых мелодрам, но останавливаться из-за этого вовсе не хотелось, а даже совсем наоборот…  — Да, хорошо.  Она не позволяет себе задержаться дольше положенного, ловит напоследок его нежный взгляд, машет рукой и ныряет в темноту за своей калиткой. Юра бы посигналил, будь сейчас день. Машина, мигая фарами, приятно шуршит колëсами по песку с камнями. А Митя, возвращавшийся с очередной попойки у пацананов, нетвëрдой походкой выныривает из кустов и тихо матерится себе под нос.  — Вот шлюха, оказывается… Я ей задам, как нормальных пацанов отшивать и с мажорами виснуть, вот ведь…