Калейдоскоп

В Ваканде солнечно, спокойно и уютно. Свет закатного солнца отражается в высоких стеклянных зданиях. Теплый ветер едва колышет траву на бескрайних пастбищах. Тюремные камеры в Ваканде глубоко под землей. В их серых стенах сыро, темно и одиноко. Барон Земо заключен один на один со своей памятью. “Бесы” Достоевского летят в стену, уступая место его собственным. Земо ненавидит, но не может решить, кого. Маленькое портативное радио чуть слышно сквозь поток, бурлящий в его мыслях, а монотонный голос диктора совершенно не способен привлечь к себе хоть каплю внимания. Чёртова война. Чертовы придурки в геройских костюмах. Чертов Земо, который никогда не был там, где был нужен. Чёртов ПТСР, который Земо трепетно хранит ещё со своей первой - не его - войны, как сувенир. Чёртова традиция хоронить тех, кого любишь. Время не работает, оно давно остановилось. Остался лишь обратный отсчет к смерти. Воспоминания мелькают в его сознании, как гребаный калейдоскоп. Жена, сын, родители, страна. Улыбки, объятия, подарки на праздники и совместные пикники как обрывки сюрреалистического счастья, Земо не уверен, было ли это на самом деле, или он придумал эту идеальную жизнь. Его боль заточена в клетке его ребер - почти как он сам. Сдавливает изнутри и давит на легкие. Хочется вспороть себе внутренности, лишь бы чтобы выпустить её наружу. Это было бы слишком просто, но неосуществимо в полуосвещенных реалиях вакандийской тюрьмы. Земо выдыхает и устало садится на кровать. Тупо уставляется на прутья, где немного облезла серая краска. Неосознанно проводит рукой по подбородку, в который он выпустил пулю много лет назад и которая так и не исполнила своего предназначения. Всё это могло бы быть гораздо проще. Всего этого могло бы и не быть. Тем временем Карлу скоро могло бы исполнится шестнадцать. Блять, как же сложно не представлять своего повзрослевшего ребенка, и не думать, кем он мог бы стать. Пусть даже ребенок и навсегда останется в семилетнем возрасте с двумя метрами земли над ним. А стоило бы больше времени проводить с семьей. Сколько времени он потратил впустую, во имя страны, которой всегда было предначертано не состояться. Сколько часов он провел со шлюхами в мадрипурских борделях, которые всегда были экзотичнее и в разы развязнее, чем его жена. Его жена, которая любила и принимала его, воспитывала их сына, каждый раз ждала на кухне и разогревала ужин, пусть даже Земо и возвращался после полуночи. - Гельмут, посмотри, это Карл нас нарисовал, - его жена протянула ему альбом с листами А4. На рисунке разноцветными карандашами он увидел себя глазами сына - в военной форме, с цветами в руках и чуть поодаль от ребенка, нежели мама. То расстояние в три сантиметра неприятно екнуло внутри. В первую очередь он должен был быть отцом, а потом уже полковником, ведь так? Тот альбом не сохранился. Земо потом пытался найти его в их квартире, но не смог. Жена наверняка тогда взяла его с собой и он остался где-то под завалами отцовского дома. И снова перед глазами руины родного дома, который некогда был изысканным трехэтажным особняком и изувеченные тела самых близких людей. И пусть он видел много трупов, многие из которых были на его совести, он никогда не боялся смерти так, как в тот момент. Пот, ненависть, боль. Такое не забывается. Земо сначала срывается на ноги и начинает быстро ходить по камере, а потом снова опускается на кровать. Надо сфокусироваться на чем-то другом. Вот только перед глазами всё ещё красивое лицо его жены, всё в пыли и запекшейся крови, маленькое тело его сына, всё ещё крепко прижимающее к себе плюшевого динозавра, и его отец, на месте которого должен был быть Земо. Его отец заслонил собой его семью. Земо же отправился защищать родину. - Хрень собачья! - почти что рычит Земо от боли и злости, а из глаз внезапно бегут потоки слёз. Неконтролируемо. Что могли сделать простые смертные, пусть даже и элитный секретный отряд Соковианской армии, в войне между супергероями и искусственным интеллектом? Их тогда призвали в последний момент, Земо так и не понял, зачем. Пушечное мясо, да и только. Ведь это он должен был погибнуть. Как парни из его отряда, отдавшие жизнь за страну. И пусть страны уже не осталось, они об этом ещё не знали и умирали с достоинством. Но вот он жив. Его семья - нет. Он так и не смог вытащить любимую игрушку сына из цепкой посмертной хватки маленьких рук. Пришлось хоронить с ней. Фиолетовый динозавр с синими пятнами. Много лет назад Земо купил его в аэропорту. Он громко выдыхает, пытаясь прийти в себя. Воспоминания - сплошной комок боли и сожаления, но это всё, что у него осталось. Он должен их беречь. По крайней мере, это было. Выдох. Вдох. Снова выдох. Надо как-то жить. Конечно, смерть была бы облегчением. Но он слишком много видел, чтобы рассчитывать на милосердие.