зеленый чай с персиком

      Он. Обнимался. С Джено.       Мало того, что это Ли Джено, так они ещё и стояли в элитном ресторане, где бывали лишь сливки общества. И как вишенка на этом прекрасном торте он ещё и расплакался. Волна стыда и смущения прошлась по всем внутренностям омеги. Его щёки запылали так, что он не смог поднять глаз на Ли. На стал мять полы свитера, пытаясь как-то побороть своё смущение. Благо, альфа почувствовал, хотя это было очевидно и самому глупому, нерешительность и заминку со стороны омеги и подал голос.       — Что такое, Нана?       — Н-нет… Ничего, я просто… Мне надо ополоснуть лицо, и можем в принципе идти к столу.       На заикался и краснел ещё сильнее, пытаясь сфокусировать взгляд на чём-либо, но не на Джено. Он ожидал какой-либо реакции от альфы, но тот лишь спокойно кивнул и сказал, что подождёт. Благодарность разлилась сладкой патокой в груди омеги. Благодарность за то, сколько пространства и времени ему готов дать будущий супруг.       Он пулей залетел в уборную и снова застыл перед зеркалом. Джемин снова был в ступоре, только на этот раз он решил, что разберётся со всем позже, а на данный момент у него нет времени на лишние размышления. Ледяная вода приятно освежала. Глаза наконец перестали слезиться и неприятно щипать. Руки всё ещё мелко трясло, и дыхание никак не приходило в норму. Джемин пару раз хлопнул в ладоши, а затем ещё и похлопал себя по щекам. Он на пробу улыбнулся своему отражению, но вернуть своё дежурное выражение лица не получилось. Глаза немного опухли и всё ещё были красными. Во взгляде застыл испуг. Омега застыл перед зеркалом на пару секунд. Затем он вздохнул и двинулся взять пару бумажных полотенец. Джемин промакивал лицо, а в голове крутилось: «Когда же ты стал такой тряпкой, Джемин?»       На ещё не закончил, когда в уборную влетели две омеги. Вид у них был явно изумлённый.       — Ты видела это, да? Это же Джено, да?       — Видела, конечно. И нет, наши глаза нас не обманули, это реально он.       Джемин фыркнул, в его груди резко поднялась волна раздражения, и он поспешно вышел.       Джено стоял буквально за дверью, чем неплохо испугал На.       — Чего пугаешь? — вернуть лицо не получилось, но омега решил, что его заплаканные глаза — это последнее, что должно заботить его на данный момент.       — Прошу прощения. Всё хорошо? — Ли, как обычно, был олицетворением слова «учтивость».       — Эх… Да, настолько, насколько это возможно в этой ситуации, — На вздохнул, понимая, что держать лицо и делать вид, что всё хорошо, перед альфой уже просто не имело смысла. Он видел его насквозь.       Джено лишь слабо улыбнулся и кивнул — больше себе, чем омеге.       — Джено…       — Если что…       Они запнулись. И На впервые почувствовал себя неловко рядом с Ли-младшим. Обычно первой ассоциацией было раздражение. Но не в этот раз.       — Слушаю?       — Эм… да, Джено, прости меня, пожалуйста… За этот эмоциональный всплеск… Я, честно, сам не знаю и не совсем понимаю, как так вышло, — под пристальным взглядом альфы На стушевался, и его уверенность стала понемногу улетучиваться. Последние слова Джемин и вовсе пробубнил себе под нос.       Во взгляде Джено был укор, в нём не осталось ни капли мягкости. В глазах альфы можно было явно прочитать тихую ярость, клокочущую внутри. Аромат Ли вмиг стал горьким и в буквальном смысле оседал на языке, а его аура вдавливала в пол. Джемин обомлел. Омеге ни разу не приходилось Джено в таком состоянии, что говорить уже о том, чтобы ощутить на себе его силу. На сделалось дурно, в лёгких стоял лишь горький запах Джено. Всё его нутро щетинилось от давления, оказываемого Ли, но при этом не хотелось огрызаться. Джемина словно прошибло током.       Он хотел задобрить Джено?       «Что?»       — Я не хочу, чтобы ты когда-либо ещё извинялся за то, что ты чувствуешь или не чувствуешь. Так же это касается того, проявляешь ты свои эмоции и чувства или нет. Хорошо? — голос Джено почти звенел сталью. Он еле держал себя в руках.       — Хорошо…       Взгляд Джено тут же смягчился. Дышать На стало намного легче, но всё равно внутри играло щекочущее чувство, а от того, что Ли успокоился, внутри он почувствовал неясное тепло.       — Нана, я не хотел на тебя давить. Прости, пожалуйста. Но впредь знай: никогда не извиняйся за то, что ты чувствуешь. Эмоции — это нормально. Чувства — это нормально. Проявлять свои эмоции — это нормально. Ты имеешь полное право на проявление чувств. Хорошо?       Джемин снова потерял дар речи. Впервые он услышал не «перестань плакать, ты на людях» или «ты же понимаешь, что постоянно под прицелами камер», а это. Ему сказали, что это нормально. Шок пробрал омегу до костей, по телу пробежали мурашки. Джемин и сам понимал, что слёзы — это нормальное явление для живого человека, но при этом он всегда топил свои эмоции в чувстве вины. Он не позволял себе лишних эмоций.       На Джемин должен быть идеальным.       На Джемин должен быть серьёзным.       На Джемин должен уметь держать лицо.       На Джемин должен быть…       «А должен ли?»       Впервые На задал себе этот вопрос. Его снова потянуло на слёзы, и он робко кивнул Джено.       — А ты сам… Ты сам придерживаешься своих слов? — слова выскочили быстрее, чем Джемин успел о них подумать. Но, отбросив все мысли, он с вызовом вздёрнул голову.       Джено не сразу нашёлся с ответом. Он нервно выдохнул и зачесал и без того идеальные пшеничные волосы. Омега терпеливо ждал.       — Это всё сложно, Джемин-а. Я очень стараюсь, правда, но получается не всегда, — Ли-младший явно нервничал. Хоть его лицо и не выдавало ничего, он нервно жевал губу во время пауз.       Джемина такой ответ удовлетворил лишь наполовину.       «Ну же, Джемин, куда делась вся твоя манерность?»       — Я прислушаюсь к твоим словам, только если ты пообещаешь мне кое-что в ответ, — На выразительно приподнял бровь и загадочно улыбнулся.       Ли такое поведение и это заявление очень позабавило. Во-первых, омега наконец отвлёкся от своей панической атаки. Во-вторых, он заигрывал с Джено, причём делал это очень умело и эффективно. Джено поддавался его чарам ещё больше. Альфа просто усмехнулся в ответ, решая играть по правилам На.       — И что же я должен Вам пообещать, о прекрасный? — с этими словами Ли сделал реверанс и очень нежно поцеловал руку Джемина.       Такой внезапный жест вогнал омегу в краску. Джено дразнился и явно обыгрывал его самого.       «Ну что ж, хочешь поиграть, Ли? Я люблю играть».       — О великий Джено, поклянитесь придерживаться обета, произнесённого вами ранее, и тогда я обещаю соблюдать все постулаты того же обета.       — Для меня будет великой честью дать Вам свою клятву.       Джемин рассмеялся. Такое общение никак не тяготило, а даже наоборот. Общение с Джено очень его успокаивало.       «Может, Ренджун всё же был прав?» — промелькнуло в голове у На, но мысль так и не успела развиться.       Джено снова пообещал держать слово и позвал к столу.

***

      Обстановка за столом нисколько не изменилась. Родители очень увлечённо обсуждали свою молодость. Возвращение Джено и Джемина нисколько не повлияло на ход разговора, разве что Тэён заботливо улыбнулся, а Доён бросил обеспокоенный взгляд, подмечая про себя опухшие глаза.       Джемин отказался от десерта, Джено снова заказал себе персиковый тарт. На украдкой взглянул на Хуана — тот ни разу не повернул головы в его сторону. Китаец выглядел очень заинтересованным в беседе, иногда добавляя комментарии, чем заслуживал мягкие ободряющие улыбки от Чону. Персиковый омега горько вздохнул. Хуан в самом деле пытался отдалиться, чтобы Джемин наладил отношения с Ли. Было обидно терять общение с лучшим другом, но Джемин не собирался сдаваться так легко. Он был готов дать Реджуну столько времени, сколько ему потребуется.