The song of infinite pain

Он помнит каждую каплю крови: на полу, когда разбивал последнюю печать, выпитую, сделанную им, от твари и даже человеческую. Он помнит ужас в глазах, помнит последний взгляд Джесики. Он помнит боль в глазах брата. Он сидит и смотрит вдаль пустым взглядом на мир, не подозревающий, что он обречён из-за именно этого потерянного юнца. Мир, что так великолепен в своей неповторимости. Мир, в котором такой приятный ветерок, шелест травы, шум машин и людской толпы. Который он обрёк своими руками. У него нет огня в глазах, нет радости дню, нет причин, нет желания, нет интереса, нету выбора... Он просто должен был умереть ещё в том горящем доме. Наверное, даже не рождаться. Он не верит никому. Ни газетам, ни интернету, ни телевизору, ни людям... Даже брату он не может верить. Ведь Дин сам уже не верит брату, не верит в брата, как и он сам в себя. Как можно поверить такому, как Дин, в кого-то, вроде него? Ему противно в его теле. Он смотрит на свои руки и видит кровь. Не только на руках. Он чувствует её на ногах, на лице, в волосах и во рту противный металлический вкус покушенной губы. Он тонет в крови. Его руки подрагивают в треморе от нервов, вечного напряжения, от усталости. От всего того, что с ним произошло. Он смотрит пустым взглядом на свои руки, не может оторвать взгляда, изучает каждую линию, каждый шрам, каждый миллиметр рук грешника, опорочившего мир, обрекшего мир. Глазам не обрести свет, рукам не перестать трястись, кошмарам не перестать приходить по ночам. Не перестать паническим атакам происходить в любой момент от лёгкого упоминания апокалипсиса, веры, демонов и всего сверхъестественного. Но он научился их скрывать, занимать руки чем-то, считать что угодно, рассматривать хоть структуру деревянного стула или асфальта под ногами, вспоминать таблицу умножения, что угодно, лишь бы не начать задыхаться, будто его опять схватил демон. Его глаза далеко не зелёные, как свежие листья. Они похожи на засохшую мяту, сложенную в забытую на чердаке старую банку. Он уже не чувствует ничего кроме сожаления и боли за всю свою бесполезную жизнь. Хотя даже это уже почти не ощущается. Будто его сосуд с эмоциями вытряхнули, но в стенки въелась разлагающая изнутри вина. Свет уже давно не такой яркий, он будто поблек. Не может греть, как раньше. Не может дарить чувства восторга и желания увидеть его ещё раз. –Сэр, вы в порядке? – подошла к нему девушка. Она увидела издалека, как бешено трясутся у него руки, как напряжёнка челюсть, как замер мёртвый взгляд, как он практически не дышит. Он посмотрел на неё и увидел в ней образ Руби. Он резко втянул воздух, будто он не дышал всё это время. Не дышал. Надеялся умереть от нехватки кислорода. –Нет, всё в порядке, не волнуйтесь. Всё нормально, – он улыбнулся. Он посмотрел в глаза девушки максимально убидительным способным заставить даже Дина поверить взглядом. Она исследовала его взглядом. Все признаки усталости и паники будто не существовали и почудились ей. –Вы меня не убедили, – подмигнула девушка и села рядом, – Не поймите неправильно, но... Вы выглядите далеко не тем человеком, у которого всё может быть нормально, – она смотрит в его глаза своими светлыми, небесно голубыми глазами, и теперь напоминает девушку-ангела, которой он с братом помогли когда-то. Это всё ещё не доказывает, что он достоен жизни. Как и все спасённые им жизни. Их мог бы спасти Дин сам. Отец был бы жив с матерью и они могли бы. Он всё ещё убийца, он всё ещё толкнул этот мир к бездне, и ничто не стоит также дорого. Ничто не оправдает его жизнь. –Может быть, – кивает он, отводя от неё взгляд. Он не может смотреть на неё. Его слишком много предавали, слишком много притворялись, слишком много смертей из-за него, слишком много... Слишком много. –Ясно, – она кивнула, и тоже отвела взгляд на закат. Он чувствовал себя уютно в этой тишине. Удивительно, но может, ему нужно было это. Ему уже ничего не нужно. Он просто хочет исправить то, что он натворил и уйти. Желательно в мир иной. –Меня зовут Хоуп Осса, а тебя? – говорит она в какой-то момент. –Я Сэм, – отвечает Сэм Винчестер, смотря на закат этого мира. И солнце зашло за горизонт.