Кто, если не ты?

      Карасума не мог уснуть. Уже сорок минут без сна ворочался в кровати. Стены собственной комнаты, что обычно ничем не мешали, сейчас давили, часы, отсчитывающие секунды, раздражали. Он со вздохом поднимается с постели и выходит из комнаты. Тихо шлепает босыми ногами к лестнице, спускается и видит, что внизу на кухне горит свет. Удивительно, ведь вообще-то в комнате было ничего не слышно. Может, кто-то просто забыл его выключить? — Оу, Кьёске, не ожидал тебя здесь увидеть, — удивлённо произносит Джин, сидя за небольшим столом с кружкой в руках. — Ожидал.       Карасума подходит к плите. Чайник горячий, только закипел. Парень хмыкает. Не ожидал. Ага, как же..., — фыркает про себя он. — Не спится? — интересует Джин, приподнимая бровь. — Как видишь.       Кьёске устраивается напротив Юичи, ставит перед собой кружку и тихо вздыхает, прикрывая глаза.       Со дня вторжения прошло уже три дня, а Торимару так и не мог спокойно спать. Бессонница мучила его уже четвертую ночь. Пропало много людей, разруху в городе до сих пор разрешали и на это уйдёт ещё куча времени, многие люди остались без дома и места работы. В голову лезут неуместные и совсем ненужные в данный момент мысли. Вот и сейчас, сидя перед Джином вот так вот. На пустой кухне. В полной тишине. Ночью. В голове тут же ураганом начали проносится вопросы, которые не давали спокойно спать. Почему Джин сказал, что ему нечего мне посоветовать? Он знал, что я не смогу победить настолько сильного бойца? Почему бойцов С-класса должен был уводить я, а не Рейджи? Если бы я остался тогда на месте Кизаки, то он смог бы победить бойца автократора? Поступи я по-другому, у меня были бы шансы на победу? Джин был уверен, что я не послушаю его приказа, поэтому обратился к Кизаки? — Торимару, — Джин касается плеча Карасумы и легко трясёт того. От неожиданности он вздрагивает и поднимает усталый взгляд, — Я знаю о чем ты думаешь. — Твой побочный эффект предсказывает будущее, а не читает мысли, — скептически отвечает Кьёске. — Правда. Но у тебя на лице все написано, — Юичи облокачивается на локти и смотрит напротив, не отводя взгляда от лица парня, — Спрашивай.       Карасума давно привык к побочному эффекту Джина. Не то чтобы тот его раздражал, но в такие моменты, когда он уже знал что будет дальше и о чем будет беседа, желание разговаривать с парнем напрочь пропадало. Неужели по нему действительно все так видно? Или это Джин умеет читать людей? Вздыхает и обречённо принимает поражение в этой глупой игре, из которой он никак не мог выйти победителем. Впрочем, как и всегда. — Тебя беспокоит произошедшее во время вторжения. — Чёрт подери, Джин! — накопившеся за эти пару дней раздражение, напряжение и усталость тут же с головой накрывают, ставя крест на всех попытках держать себя в руках, — Конечно беспокоит. Все вышло именно так, как ты и предсказывал! — парень запоздало понимает, что вторая победа за вечер принадлежит Джину, хотя тот и усилий-то не прикладывал. Да, на самом дела, Карасума хотел чтобы в кои-то веке что-то пошло не по задуманному сценарию Джина. Нет, конечно, исход вторжения наиболее благоприятен, Юичи занял в этом важную роль. Взял на себя огромную ответственность за жизни всех и каждого. Но.. кто взял ответственность за твою собственную жизнь, Джин?       Юичи спокойно встаёт из-за стола и кивает парню в сторону выхода на улицу. Они выходят наружу в полной тишине и Кьёске кажется, что парень сейчас просто переведёт тему, как обычно. На улице тепло, но прохладный ветер все равно неприятно холодит кожу, он спустился на кухню в домашних штанах и обычной футболке, поэтому и здесь стоял также, не накинул ничего наверх. И только сейчас Карасума обратил внимание на одежду Джина. На нем была форма, то, в чем ходит всегда. Значит, парень только что вернулся с задания и ему не мешало бы отдохнуть. Кьёске обернулся назад и хотел посмотреть на настенные часы, чтоб узнать сколько времени, но отсюда цифры на них было не разобрать. Тамакомовцы часто ложились спать ещё до прихода Джина, поэтому брюнет часто задумывался насколько поздно он приходит и чем занимается столько времени. Тот не выглядит как человек, которому необходим сон и отдых, впрочем Джин никогда так не выглядит. — Я сражался как мог, но я все равно не справился! — Кьёске с силой ударяет стену. В руке отдает тупой болью от сильного удара, но он не отступает. — Я не смог остановить его. Почему ты так спокойно реагируешь на это? — Карасума в недоумении смотрит на старшего и сжимает кулаки. Тот не выглядит ни разочарованым, ни удивлённым. Кто бы сомневался? Чёртов побочный эффект! — Я скажу тебе почему, — Джин подходит к перилам и облокачивается на них, смотря в тёмную воду внизу, — Ты сделал более, чем достаточно. Если бы ты сделал больше, то это не привело бы ни к чему хорошему, — Торимару скептически хмыкает, подверает слова парня сомнению, — Я ведь сказал тебе, что хочу, чтоб ты выжил, — парень кивает, хоть Джин этого и не увидит, но тот как спиной чувствует, продолжает, — Ты меня не понял. Я не имел ввиду, чтоб ты дожил до боя с автократорским солдатом. Я хотел, чтоб ты выжил после него.       Карасума поднимает вопросительный взгляд на Джина. Тот кивает на немой вопрос. — Ты бы в любом случае не победил его. Ни Кизаки, ни Конами, ни ты, ни кто-либо другой. Вам бы не позволили этого сделать. Но в одном из вариантов будущего, я видел твою смерть, — Джин был на удивление серьёзен, ни намёка на улыбку. Это подталкивает Карасуму к мысли, что тот видел такое будущее достаточно чётко, — Хочу чтоб ты понял. Будущее не зависит от побед и поражений. Однако, ты прав одна битва может решить многое, но не все, — старший переводит взгляд на Кьёске. Тот скопировал позу Джина и поникшим взглядом сверлил водную гладь, — Карасума, твое сражение многое решило. Ты внёс большой вклад, даже не думай о том, что мог сделать что-то большее. — Как не думать, если ты приложил ко всему столько усилий? — парню хочется где-нибудь спрятаться от собственных мыслей. Хочется не думать, но мысли сами не покидают голову. Не дают спокойно спать. Не дают думать ни о чем другом, кроме как об этом вторжении, — Ты все рассчитал, стараясь привести потери к минимуму. Во время вторжения ты находился то там, то тут, вовремя поспевая везде. Ты будто раделился. Бросил все свои силы на это. И как мне не думать о том, что я мог сделать что-то большее? — он громко выдыхает, нервно запуская пальцы в волосы. — Что ж, я ведь талантливая элита - Юичи Джин, — не к месту весело отзывается Джин. — Мгм, — согласно кивает Карасума, — Пойду спать, — куда спокойнее произносит он и отталкивается от перил. Конечно. У тебя голова сейчас совсем не этим забита. Куда уж там до меня, Джин, талантливая элита? — Сбегая от меня, от себя не убежишь, Кьёске, — Юичи ловит чужой локоть, не давая закончить беседу.       Младший поворачивает голову в сторону собеседника и хмыкает. — Будто если я сейчас уйду, то ты не сможешь подловить меня как-нибудь одним из вечеров. — Подловить? Так ты это называешь? — смеётся Джин.       Кьёске слабо дёргает рукой, давая понять, что не хочет продолжать разговор. Бессмысленно разговаривать с Джином. Беседа с ним получится содержательной только в случае большой опасности, когда ему понадобится досконально объяснить план. Хотя, не факт что и тогда сдержится от своих ухмылочек и шуток. — Вообще-то, ты и вправду многое сделал в этом вторжении. Своим поражением ты изменил будущее, — Джин не отпускает, держит крепко, чтоб Кьёске не ушёл. Хотя тот пока особой силы и не прилагал, — Я не успокаиваю тебя. Ты действительно помог. Мива спас Очкарика не без твоей помощи, — Джин опускает локоть Карасумы. Тот стоит неподвижно, так и не поворачивается к старшему лицом, — Ты молодец, Кьёске. — Спасибо, Джин, — Карасума облегченно выдыхает и наконец-то встречается лицом к лицу с Юичи, — Ответь мне на вопрос, — тот вопросительно поднимает брови и Карасума продолжает, — Что с тобой случилось? Что не так? — Торимару, ты как всегда прямолинеен, — невесело хмыкает Джин. — С твоим побочный эффектом не вижу смысла действовать по-др.. — Кстати, Карасума, — Джин перебивает парня, делая вид, что его уже давно интересовало следующее: — Как успехи Очкарика-куна?       В этот самый момент Кьёске понимает, что далеко не собственная роль во вторжении волновала его вторую ночь подряд. Вернее, она его волновала, но гораздо меньше, чем то, что до него дошло только что. Джин изменился после вторжения. Да, вообще-то после такого это и не удивительно, каждый, кто принимал участие в боях изменились, повзрослели буквально на целую жизнь, но Джин.. Джин изменился по-другому и это не могло не волновать. — Как всегда. Ни лучше, ни хуже, — с заминкой но все же ответил, — Я пойду. Доброй ночи, — Карасума уходит так и не посмотрев на парня. Он правда волновался за Юичи, но если тот и дальше собирался делать вид, что с ним все в порядке, то Кьёске не собирался ему подыгрывать. Оставлять его одного неприятно, но гораздо менее приятно видеть фальшивого Джина. И что же происходит в твоей голове? Наверное никто так и не поймёт, о чем думает человек, на которого возложена ответственность за многие жизни. Что чувствует человек, потерявший мать и наставника? Неужели ты совсем одинок? Я знаю насколько ты сильный человек, Джин, я прекрасно это знаю.. Но если все же реализуется этот мизерный шанс, один на миллион, и ты все-таки не справишься и сломаешься, то как же мы? За кем нам следовать тогда? Боюсь, что среди нас нет людей, готовых смотреть на твою удаляющуюся спину, а не протянутую руку. Извини, Джин