Мистер медведь

Май 1927 года Из гостиной слышались гневные крики Джорджии: — Никогда! Я категорически возражаю! Только через мой труп моего сына будут звать… Ра… Ро… Рори? — Всего лишь Рересби, дорогая, — примирительно подсказал Сэйчи. — И ведь мы же это много раз обсуждали… — Я думала это очередная ваша семейная шуточка, — Джорджия и не подумала сбавить тон, призывая в свидетели семейной ссоры всех гостей, приглашенных на крестины долгожданного наследника славного рода Ситуэллов. — Никогда не понимала этого вашего британского юмора! С меня достаточно и одного твоего глупого имени, Сейчеверелл! — Но это имя выбрал для малыша дедушка, — уговаривал Сэйчи. — Невежливо будет отказаться… — А что скажет мой отец, когда мы повезем показать малыша ему, в Нью-Йорк? Да нас засмеют! Неужели мы не можем дать ребенку нормальное христианское имя? Линкольн, или Нельсон… Супруги продолжали ссориться, но кто-то намеренно или случайно притворил дверь в столовую, где уже рассаживались приглашенные гости. Кое кто разочарованно вздохнул, но Зигфрид только хмыкнул. — Сэйчи не хочет перечить воле нашего отца, — принялся оправдываться дядя виновника торжества, Осберт, хотя его никто не спрашивал. — Ну еще бы, ведь вы с братом вечно сидите без гроша. А по случаю рождения внука папаша может расщедриться на хорошую подачку. — Если это намек на мои долги тебе… — поджал губы Осберт. Но в этот момент его позвали, и он с готовностью поспешил в другую часть столовой. Оставшись один, Зигфрид прошел мимо накрытого стола, выискивая карточку со своим именем. Вот оно — “Капитан Сассун”, как официально. Но едва он уселся, по паркету чиркнули ножки стула сперва, и одновременно Зигфрида обдало удушливой волной сладких женских духов. Зигфрид на секунду скосил взгляд на соседа. Тот в ответ смущенно затрепетал густо накрашенными ресницами, и Зигфрид с досадой отвернулся. Всего лишь одно из тех диковинных существ неопределенного пола из компании Джорджии. В этот закрытый клуб богатеньких юных лоботрясов с причудами мечтали попасть многие. Старшие Ситуэллы, Осберт и леди Эдит, все никак не могли определиться — мешает ли постоянно снующая в доме богемная молодежь их утонченному литературному салону, или, напротив, работает на его популярность. Но любой разумный взрослый человек, к коим относил себя и Зигфрид, прекрасно видел, что за всеми этими ярко накрашенными мальчиками и коротко стриженными, гордо и смело носившими брюки девушками из этой компании, именующими себя «Цветом современной молодежи», нет ровным счетом ничего. Ни идеи, ни манифеста, ни даже вызова приличному обществу. Всего лишь компания бездельников, обожающих маскарады, пикники, всевозможные салонные игры и, конечно же, кокаин с шампанским. А атмосфера элитарности и исключительности этого кружка – плод подхалимской шумихи в газете в колонке светских сплетен. Зигфрид с надеждой глянул на карточку соседа слева, но она обещала ему только глухую старую леди Р. Даже поговорить не с кем. О чем только думала Джорджия, планируя рассадку гостей! — Как ты считаешь, мистер Алоизус*, кто это ужасно суровый джентльмен, сидящий рядом с нами? — вдруг раздался над ухом Зигфрида драматический шепот. — Он выглядит таким мужественным, таким неприступным. Не было никаких сомнений, что размалеванный юнец с кем-то обсуждает именно его, Зигфрида. Какая наглость. Не удостоив сплетников даже взглядом, Зигфрид все же напряг слух, но названный Алоизусом ничего не ответил. Зато первый продолжал как ни в чем не бывало: — Да-да, ты прав. Конечно же, это он. Я весь трепещу при мысли о том, что он будет сидеть рядом с нами весь ужин. Боюсь, я не вынесу такого соседства, мое бедное сердце просто разорвется от волнения. Вот тут нахал почти угадал, если он сейчас же не заткнется, думал Зигфрид, то получит в ухо. И плевать на скандал. Ладно Джорджия, что взять с американки, с ее странными понятиями об этикете. Но как могли Сэйчи и Осберт допустить, чтобы Зигфрид сидел рядом с этим недоразумением. А недоразумение продолжало чирикать: — Этот джентльмен совсем на нас не смотрит, это так грустно. Но я все равно ни за что не решился бы с ним заговорить первым. Наша милая Джорджия ведь предупредила нас с тобой, чтобы мы не смели ему надоедать, иначе с нами может случиться что-то плохое. Вдруг этот джентльмен… А вот собеседник болтуна явно не дурак, раз сидит и молчит как рыба, а не поддерживает это возмутительное обсуждение. Надо думать, вовсю пинает юношу под столом, чтобы не терял берегов. Зигфрид надменно повернул голову, чтобы поверх плеча дружка Джорджии взглянуть на Алоизуса, но стул был пуст. Однако юноша продолжал с кем-то говорить. Зигфриду пришлось вытянуть шею чтобы разглядеть, что на стуле, на бархатной подушке, все же кто-то сидит. Потрепанный плюшевый медведь, облаченный в крошечный, но отлично скроенный черный шелковый фрак. Час от часу не легче. Парень еще и сумасшедший. На стол уже подали горячее, но сосед Зигфрида не понижая голоса болтал с медведем не замолкая на минуту и почти не притрагиваясь к еде: — И ведь тебе тоже нравятся его стихи, правда, Алоизус? Особенно те, что про любовь. Но я вовсе не завидую тем, кому посвящались эти стихи. Просто ужасно сожалею, что мы тогда еще не знали друг друга. Иначе бы... Ведь согласись, я лучше чем кто-либо другой подхожу на роль музы для великого поэта. Зигфрид подавился кусочком мяса, который только что положил в рот, но сумел совладать с собой и даже не изменился в лице. Зато сидящие вокруг другие гости и даже Джорджия с Сэйчи вовсю подслушивали, даже не пытаясь это скрыть. — Ведь я само совершенство, да, Алоизус? Любой позавидовал бы, какая у меня чистая белая кожа, глаза цвета северного моря, изящные руки… И кому же всё это достанется? Уж точно не случайному человеку. Зигфрид жевал с каменным лицом и прямой спиной, но тут все же покосился на соседа. Разумеется, исключительно для того, чтобы удостовериться в необоснованности столь громких самовосхвалений. При ближайшем рассмотрении юноша оказался ужасно тощим и хрупким, как кузнечик. С тщательно уложенными волной темными волосами. А если смыть с этого лица слой штукатурки, алой помады и черной туши — пожалуй и впрямь был бы миловидным. Но в памяти предупреждающе колыхнулось воспоминание о другом таком же томном темноволосом красавчике. Нет, спасибо, в эту реку он второй раз не пойдет. Хватит с него унижения, пережитого из-за Айвора. К тому же, его Глен когда-нибудь вернется из этой своей затянувшейся поездки по Америке… Что поделать? Отказываться от участия в гастролях в США только ради того, чтобы не расставаться надолго с любовником, было бы глупо. Зигфрид сам и велел Глену ехать, не раздумывая. Впрочем, даже если его придется ждать еще тысячу лет, чокнутый приятель Джорджии не тянет даже на временную замену. Он не стоит и ногтя Глена — умного, деликатного, преданного. Глен, конечно, скучноват и совершенно предсказуем в постели, зато с ним всегда есть о чем поговорить. Задумавшись, Зигфрид слишком долго рассматривал юного незнакомца, и тот это заметил. Смешно затрепетал, под слоем пудры залился краской до корней волос. — Ох, мистер Алоизус, — пробормотал он, взволнованно опуская взгляд на плюшевого медведя — как мне страшно. Но так приятно сидеть рядом с этим джентльменом. А тебе? Мы знали на что шли, когда просили милую Джорджию устроить нас рядом. Но, кажется, я переоценил свои силы. Я сейчас, так близко от него, просто умру от восхищения. Этот фарс и раздражал Зигфрида, и был по-своему приятен. Не так уж много чести в обожании пустоголового юнца, который наверное и с обоями так же разговаривает и советуется, чтобы бы ему съесть на завтрак. Но это хотя бы было забавно. Надо написать про него Глену, пусть развлечется. А то письма уже превращались в перечень новостей и передачу поклонов знакомым… А юноша рядом испустил томный вздох, смежил веки, а затем невесомо и изящно прильнув к плечу Зигфрида, что, по-видимому, должно было означать обещанный обморок. Зигфрид брезгливо отстранился и отодвинул от себя это тело, прислонив к столу. Но на помощь уже спешила сама Джорджия: — Ах, бедняжка, — хлопотала она, при помощи послушно подошедшего следом мужа обмахивая юношу сложенной салфеткой. — Такая тонко чувствующая натура. А вы, капитан Сассун, бесчувственный тип! Так его запугали. Стивен вами так восхищается... Значит, Стивен. Хотя какая разница? — ...Так старался привлечь ваше внимание. Неужели сложно было сказать пару слов? — Но у него уже имелся идеальный собеседник, — пожал плечами Зигфрид. — Набитый опилками. Неудобно было вмешиваться в их беседу. ______ *...Алоизус — на самом деле плюшевого мишку Стивена звали Арчи.