Топи. Две недели назад.
Серёжа поежился, нервно переминаясь с ноги на ногу, кутаясь в небрежно накинутую на плечи кожанку Грома, оглядывая унылый пейзаж. Кожанка пахла дешевыми сигаретами и живым теплом. Разумовский тоскливо думал о том, что Олег точно так укутывал его в свою кожанку когда им вечерами удавалось сбежать из детдома. Иногда они бродили по Питеру до утра держась за руки, гуляли по Петрограду, смотрели на разводные мосты, целовались, укрывшись от дождя в чужих парадных, пили дешёвое вино, вместе встречая рассвет на заброшенной крыше, деля одну сигарету на двоих. Какими они были наивными и счастливыми. Сережа бы все на свете отдал, чтобы вернутся в то беззаботное время. Разум потер красные глаза, смаргивая непрошеные слезы. — Соберись, Тряпка, — сонно коментирует Птица. Сережа привычно валит свое нестабильное эмоциональное состояние на побочки от таблеток и хронический недосып. А ведь спал он этой ночью и правда отвратительно. Под стук колес удалось уснуть только под утро часа четыре максимум. Серёжа забылся тревожным сном, свернувшись в позе эмбриона слушая злобное шипение своего альтер-эго. — Кондуктор не спешит, кондуктор понимает, что все давно мертвы, а поезд едет в ад! — дурным голосом орал Птица. — Да заткнись ты уже, — раздраженно сквозь сон фыркнул Разумовский, не понимая причину чужого маниакального веселья. — чего разорался, дай поспать! — Ладно, Птенчик, — Птица зашуршал, укладываясь за его спиной, укутывая огромными крыльями, холодная ладонь с острыми ногтями забралась под футболку. Разумовский инстинктивно дернулся, стараясь отползти, но Ворон только насмешливо склонил голову, сверкая в темноте янтарными глазами, перехватил поперек груди, притягивая к себе. — Какого чёрта я тебе вообще чувствую? Я ведь пил сегодня таблетки. — Реально то, что ощущаешь, — томно выдохнул Птица. — Расслабься, кроме тебя меня никто не видит. — Пока что, — ехидно добавляет про себя Птица. — То ли ещё будет. — Не бойся, я с тобой. — Именно этого я и боюсь, — устало думает Разумовский, прижимаясь к груди своего личного демона.***
— Ты чего не весел, нос повесил? — щебечет Саша оказываясь рядом. — Да, так не бери в голову, не выспался просто, — Серёже стыдно за свою маленькую ложь, но так реально проще. — Не грусти. Найдем мы твоего друга. Не бывает так, чтобы люди пропадали бесследно, — успокаивает Саша. Гром хмурится, рассматривая доску объявлений, глядя на пожелтевшие фотографии пропавших без вести людей. После двадцатого объявления он просто перестает считать. — А может, здесь просто маньяк орудует, что скажешь, Игорюнь? — Макс подкрадывается незаметно, повисает на нем, выглядывая из-за плеча близнеца. — Придержи коней, журналист-расследователь, — пробасил Гром, весело ероша выгоревшие на солнце кудри близнеца. — Почему нет, поймаем ублюдка, раскроем дело. — Ты напишешь сенсационную статью, — Гром закатывает глаза, явно не разделяя нездоровый энтузиазм неугомонного братца. Он сюда отдыхать приехал, а всяких поехавших маньяков ему и в родном Расчленграде хватает. — Да ладно тебе, Игорюнь, мы же в детстве любили в детективов играть. Мы отличная команда. — Из тебя Шерлок, как из меня балерина. — Игорь, ты только это, Разума не раньше времени не пугай. Он и так весь дёрганый, таблетки свои от тревожности глотает пачками, — громким шёпотом выдает Кольцов. — Главное, чтобы ты сам не проболтался, это у тебя обычно язык за зубами не держится, — беззлобно огрызается Игорь. — Пойдём поищем тут какой-нибудь ларек, у Разума батончики кончились, а нам сигарет купим.***
— Эй, туристы. Садитесь, подброшу до монастыря. Лысый мужик в кислотно-желтом дождевике стоит в высокой траве, скользит по компании нечитаемым взглядом. Саша замечает на нем массивные очки советского образца, «совсем как у Чикатило», невольно думает девушка, и тут же отдергивает себя, нельзя о людях по внешности судить. — Нет, спасибо. Нас должен забрать экскурсионный автобус, — Разумовский с опаской поглядывает в сторону подержанных жигулей и лысого водилы. — Так меня из монастыря за вами прислали, — весело присвистывает лысый. — Я уже давно туристов вожу. Автобус ещё в том году сломался, пардоньте. — Ясно, — Игорь смотрит хмуро, этот мужик ему явно не нравится, уж больно рожа протокольная. И дело тут не во внешности, он и пострашнее видел. Просто чуйка у него на гниль. — Ты здесь главный, да? — мужик зубоскалит, неожиданно уставившись на Серёжу. — А ты молодец, рыжуль, такую группу собрал, даже план перевыполнил. — Может мы поедем уже? — недовольно бурчит Игорь направляясь к машине. — Ишь ты какой нетерпеливый, — усмехается Алябьев. — Классный плащ! Вы, наверно, фанат Стивена Кинга? — задорно выдает Саша, лучезарно улыбаясь. — Забавная девка, я убью её последней, — делает пометку Хозяин. Он любил таких непокорных, боевых, полных жизни. Такие борятся за свою жизнь до последнего. Это настоящий кайф видеть, как в их глазах гаснут искры надежды. Давно он так славно не охотился. Гром, Макс, Саша и Юля с трудом устраиваются на заднее сидение, вплотную прижимаясь к друг другу. Как сельди в бочке, блин! Игорь тихо матерится, приложившись головой об потолок. Макс ржет. — Садись, рыжуль не стесняйся, — мужик расплылся в мерзкой похабной ухмылке, хлопая по сидению рядом с водительским креслом. — Или к ним на коленочки хочешь? Разум обреченно вздохнул, садясь на указанное место, завозился с ремнем безопасности. — Может водички? — предлагает водила, доставая явно открытую бутылку из-под сидения. — Холодная, родниковая, — мужик стрёмно скалится, демонстрируя желтые гнилые зубы. — Не, спасибо, у меня своя, — Саша гордо продемонстрировала походный термос. — Я пас, — поспешно выпалил Макс. — Водичка родниковая, ага, конечно. Попьешь с таким водички, а потом очнешься через пару дней в каком-нибудь стрёмном подвале с голой жопой. Разум брезгливо отворачивается, борясь с приступом мизофобии от одного вида грязной бутылки. — Мудьюга, — Кольцов аж присвистнул от восторга. — Сразу видно, что там живут просто прекрасные, замечательные люди. — А это что за розовое облако над лесом? — Саша высунулась из окна, любуясь необычным пейзажем. — А это завод, кормилец наш. Лет двадцать как простаивает. Зато пенсию двойную платят. Местные старики благодаря ей только и выживают. — А почему закрыли то? Авария какая случилась? Или несчастный случай на производстве? — Макс с Пчёлкиной оживляются одновременно, галдят перебивая друг друга. — Может и была. Кто ж сейчас упомнит, столько лет прошло, — мужик умело соскальзывает с темы. — А вам какое дело? Журналисты что ли? — недобро прищуривается водила. — Расслабься, мы в отпуске, — беспечно парирует Макс. — Экологов на вас нет, — полушутливо вздыхает Александра. — Тебя с такими патлами с девкой часто путают, да рыжуль? — лысый мерзко заржал. — Поразвились у вас в Москве, девку от парня не отличишь, пока в койку не завалишь. Разумовского дергает от его маслянистого взгляда. — Я из Питера, — вяло огрызается Серёжа. — Слышь, мужик, за языком следи. — Гром скрипит зубами на заднем сидении, порываясь втащить мерзкому водиле, и только рука брата, сжимающая плечо останавливает майора от необдуманной агрессии. — Далеко же тебя занесло, рыжуль, — присвистывает Алябьев. — Ты у нас чем по жизни занимаешься? Актёр или моделька? Или пролетел с институтом и сразу в вебкам подался? — Я программист! — огрызается Разумовский. — У России три пути, — водила скабрезно скалится, заливаясь басистым смехом. — Так что ты забыл в наших родных ебенях, программист? Неужто уверовал? Или попросить чего хочешь? — Я атеист. Приехал забрать друга. Денис Титов, может слышали о таком? — Разумовский разворачивает смартфон с фотографией. — Вы его везли в монастырь пару недель назад? Знаете ли, где он сейчас может быть? Мы заплатим за любую информацию, — с нажимом продолжает Разумовский. — Дружка значит своего потерял, — мерзко тянет Алябьев. Разума передергивает от того как это двусмысленно прозвучало. — Может и подвозил. Вас здесь столько туристов, всех не упомнишь. — Давай его сожжем! — радостно клекочет Птица где-то на задворках сознания. — Я видел у него в багажнике канистру с бензином. Просто подожжем и чиркнем спичкой. Не дрейфь, Тряпка, прямо в лесочке и прикопаем, никто не узнает. Или ты позволишь какому-то мерзкому мужику к тебе яйца подкатывать? Спорим, это он Дена похитил? — Замолчи! — Серёжа жмурится, растирая виски, пытаясь унять головную боль. — А во что веришь ты, программист-атеист? — с ленцой тянет мужик. — Я верю в себя. Этого вполне достаточно. — Разумовский вскидывает голову, сверкнув янтарными глазами из-под рыжей челки. — Эй, мужик! За дорогой следи! — кричит Игорь, резко выкручивая руль в последний момент, краем глаза, замечая как им на встречу вылетает огромная фура. Визг тормозов резко режет по барабанным перепонкам. Машину заносит вправо и она слетает в кювет. — Все целы? Серый, ты как? — кричит Макс, пытаясь справится с шумом в ушах. — Живой, — Серёжа дрожащими руками расстегивает ремень безопасности, понимая, как близок был к тому чтобы вылететь прямо через лобовое стекло. Дергает дверь, стараясь как можно скорее выбраться из покорёженной машины. Обхватывает себя руками, стараясь сосредоточится на дыхании. Как учил психотерапевт. Вдох, выдох, сосчитать пять предметов: река, поваленное дерево, камень, Игорь, сережки-осьминожки на ушах Саши Филлипенко. — Юля, ты в порядке? — с тревогой спрашивает Игорь. — Не ушиблась, милая? — ласково щебечет Филипенко, внимательно осматривая подругу. Пчёлкина кивает и поднимает палец вверх. Макс и Гром помогают ей выбраться из машины. — А водитель наш где? — гневно вопрошает Александра, оглядывая поляну. — Водила-мудила! — в сердцах выругался Макс, пнув бампер. — Аварию устроил, чуть нас всех не угробил и вдарил по съёбам. Отличный мужик, че! — Это почти как в Пункте Назначения, только там фура с бревнами ехала, — восторженно выдает Филлипенко. — Саша, не начинай, — Гром раздраженно трет переносицу, лихорадочно думая, как им выбираться из этого дерьма. Мало того, что в угодили в аварию, так ещё и застряли посреди чертового леса. — Не хмурься, Игорь, морщины появятся! Я всё детство с родителями в походах провела, — Александра разворачивает карту, проверяя компас. — Здесь до Топей пару часов максимум. Не теряемся, держимся вместе. — А ты правда в этом шаришь? — Макс шагает рядом, насвистывая прилипчивую мелодию. — А то! Мои родители геологами были. Считай я выросла в лесу. Мне мама как-то под винишко проболталась, что зачали меня тоже в палатке, под звездами прямо в лесах Карелии, — подмигивает Александра. — Романтично, — Кольцов одобрительно поднимет палец вверх. Прикольная она девчонка, легкая, заводная, позитивная. После пафасных кисуль, общение с ней как глоток свежего воздуха. С Сашкой было поразительно легко, словно они знали друг друга целую жизнь. Филипенко довольно шустро ориентировалась в мрачном лесу, уверенно вела их по лесничим тропинкам, они даже успели отдохнуть на полянке, поесть кисло-сладких ягод, запивая холодной родниковой водой. Если отвлечься от обстоятельств, можно было действительно представить что они просто решили отдохнуть в походе. Лес обрывается так же внезапно как и начался. — Мы кажется пришли! — радостно голосит Саша. Где-то в далеке в тумане виднеются очертания монастыря.***
— Девчат, кажется нас крупно наебали, — озвучивает очевидную мысль Гром. — И правда, на православный спа-курорт не слишком похоже, — философски добавляет Пчёлкина. Серёжа просто продолжает растерянно пялиться на старый полуразрушенный монастырь. — Может у них где-то здесь есть новый корпус? — с надеждой падает голос Саша. — Очень сомневаюсь, — отзывается Макс. — Ладно, давайте осмотримся, раз пришли, — решает Гром, ступая в сторону храма. — Не теряемся, держимся вместе. Смотрим под ноги и держим фонарики наготове. Церковь встречает их мрачными длинными коридорами, больше напоминающими туннели в холодном, жутком подземелье. Серёжа с сожалением осматривает покрытые плесенью стены с обвалившимися фресками. Пчёлкина брезгливо смотрит под ноги, надеясь не наткнуться на голодных крыс. Юля девушка во всех смыслах бесстрашная, просто грызуны являющиеся переносчиками чумы и прочих мало приятных болячек вызывали у неё чувство брезгливого отвращения. Открыв наугад большую деревянную дверь они неожиданно оказались в освещенном свечами, вполне просторном зале, видимо, служившем монахам трапезной. Посредине стоял длинный деревянный стол с лавками, в углу расположилась длинная вешалка со странной одеждой. — Ух ты! Совсем как за кулисами театра! — восторженно выдает Макс, рассматривая висящую одежду. Взгляд падет на аляповатое леопардовое пальто. Не похоже чтобы местные монашки в такое наряжались на службу. — И часто ты за кулисами театра ошивался? — Ты что, брат, я же самый горячий ценитель современного искусства! — И молоденьких актрис, — ехидно добавляет Саша. Уже покадая зал компания сталкивается нос к носу с местным священником. — Здрасьте! А мы тут это, на экскурсию приехали, — с ходу выпаливает Игорь, недоверчиво разглядывая святого отца. Священник выглядит непривычно моложаво, на вид ему не больше тридцати пяти, и то из-за бороды. В глаза бросаются длинные, черные как смоль вьющиеся волосы и лихорадочно блестящие зеленые глаза, ярко выделяющиеся на фоне осунувшегося лица. Выглядит он как-то нездорово, делает неутешительный вывод Гром, ещё и глаз зачем-то себе на лбу нарисовал, надеюсь, просто краской, а не кровью. — Мы ищем нашего друга, — лучезарно улыбается Макс. — А ещё мы бы хотели узнать, где у вас здесь заночевать можно? — А еще узнать где обещанный спа-санаторий, — обвиняюще продолжает Пчёлкина, складывая руки на груди. Но отец Василий пропускает обвинения мимо ушей, казалось, он вовсе не слушает что они говорят. Священник молча пялится на явно растерянного и неготового к подобному вниманию Разума. Глаза священника расширяются от ужаса, он отшатывается от Серёжи словно от прокажённого, выставляя вперед деревянный крест. — Нечистый! — истошно вопит священник. — Изыди, демон! — Батюшка, да вы совсем не в адеквате, — обескураженно говорит Саша. — Прочь из моей церкви! Изыди, демон! — продолжает голосить святой отец, размахивая распятием. — Я конечно дико извиняюсь, но не могли бы вы прекратить тыкать своим крестом в лицо Сергея Разумовского? Это не слишком гостеприимно с вашей стороны! — Кольцов на всякий случай пихает Разума за спину, стараясь спрятать от поехавшего священника. — Вы что, белены обожрались или белку поймали? — раздраженно выплевывает Гром. — Пойдем, Серый, нам здесь не рады! Разумовский оглядывается через плечо Игоря, злобно сверкнув в сторону священника янтарными глазами.***
Серёжа виновато потупив взгляд, разглядывает пожухшую траву под ногами. Надо было лучше проверять информацию, а не вестись на красивый рекламный сайт. А так, мало того что втянул друзей в свои проблемы, так ещё притащил в какую-то глухомань, где даже интернет нормально не ловит. А вместо обещанного отдыха и спа-санатория какие-то стрёмные развалины. И что им теперь делать на ночь глядя посреди этой глуши? — Не дрейф, Разум, — Гром ободряюще хлопает его по плечу. — Деревня близко, кто-нибудь наверняка комнату сдаёт туристам. Отдохнём, а с утра решим с чего начинать поиски. — А Игорь дело говорит, — вклинивается Пчёлкина. — А давай в следующий раз на дачу к Прокопенко все вместе махнем? — Макс обнимает Серёжу с другой стороны, заговорчески подмигивая брату. — Ты только не думай, у нас в доме все удобства есть, даже ванна с горячей водой. Речка рядом и в лес по грибы осенью ходить можно. Мы мелкие всё лето там с дядей Федей и тетей Любой тусили. Банька тоже имеется. Ол инклюзив, так сказать! — лучезарно улыбается Макс. — Там мангал есть, шашлыки жарить будем! — неожиданно поддерживает идею близнеца Игорь. — Ты это, Олега своего бери, он, я помню, на гитаре неплохо играть умеет. — Попробуешь вишневую наливку тети Любы, там никакие французкие ликеры рядом не стояли, — заговорчески поддакивает Кольцов. — Олег может мясо замариновать. Он вообще отлично готовит, его бабушка в детстве научила, — мечтательно улыбается Серёжа, отвлекаясь от грустных мыслей. — Он через пару месяцев должен как раз с контракта вернуться. — Народ, давайте за мной. Нам в Топи еще нужно успеть до темноты, черт знает как у них с электричеством, — задорно кричит Саша, махая рукой, указывая на петляющую дорожку, ведущую в сторону деревни.