С появлением Дрима Джордж неожиданно начал высыпаться. Он сам не до конца понял, в какой именно момент это произошло, но этим утром, потягиваясь и зевая, чувствуя, как крепко его сжимают чужие руки, он вдруг с кристальной ясностью понял: «я опять выспался». Именно. Опять. Джорджу было немного неловко признать тот факт, что чем больше времени он проводил с демоном, тем больше находил у него плюсов и, вроде как, подружился с ним. Как много, кстати, преимуществ может принести дружба с демоном? Бессмертие? Бесконечное количество денег? Возможность беспрепятственно обчищать лес? Джорджу почему-то казалось, что, попробуй он воспользоваться своим «статусом», и Дрим сделает какой-нибудь очередной трюк, из-за которого Джордж будет чувствовать себя неуютно. Ну или он просто скажет, что Джордж не ценит их дружбу, а это будет…
Ладно, хорошо, Джордж мог, если так подумать, назвать их общение дружбой. Странной, пугающей, неравной, но дружбой. Более того, если говорить откровенно, сейчас Дрим был его единственным близким другом. У него были темы, которые с Карлом парень обсудить попросту не мог, в то время как лесной демон, как оказалось, являлся очень даже приятным собеседником. Это было странно? Ну да, наверное. Джордж уже перестал удивляться. К тому же, он прекрасно понимал, что не способен больше терпеть это отвратительное, давящее на грудь одиночество, в которое был погружен, когда от него отвернулись все вокруг, а потом он вдруг заключил сделку с демоном, и, на удивление, все стало не так уж и плохо. Нет, возможно, где-нибудь в аду, если это жаркое местечко все-таки действительно существует, для него уготовлен отдельный и самый горячий котел за столь ужасное преступление, как дружба с нежитью, но расплачиваться он будет уже потом. Сейчас ему хотелось просто насладиться жизнью. Хоть чуточку.
Джордж кое-как выползает из чужих объятий, которые уже стали почти привычными, чудом не разбудив Дрима, который, видимо, действительно спал, а не притворялся. Парню даже казалось, что он слышит тихое и спокойное дыхание из-под маски, которое в утренней тишине становилось почти что неприлично громким, пусть тот и не до конца был уверен в том, есть ли у Дрима вообще нос, рот, да и есть ли у него лицо в целом. Джордж аккуратно ставит ноги на пол, мысленно моля половицы не скрипеть под тяжестью тела, и тут замечает книжку со сказками, которая лежит в открытом виде на полу, словно бы умоляя взять себя в руки. Джордж не помнит, на каком моменте он вообще уснул. В книге фигурировала куча разной лесной нежити, демонов и звероподобных монстров, но узнать в этом месиве разных образов и легенд Дрима оказалось не так уж и сложно. Он присутствовал практически в каждой истории, в каждой новой главе, в каждой сказке. Он не был материальным, он был эдаким образом, который трудно было заметить, но пропажа которого сильно бросалась в глаза. Джордж вдруг подумал о том, что, наверное, и в жизни было примерно так же. Дрим был неотъемлемой частью леса, частью всемогущей и властолюбивой чащи, которая старалась, несмотря на усилия людишек, разрастись, раскинуться во все стороны, накопить силу и могущество. И Дрим, как и другие хранители, были такой же частью леса, как и деревья, как и звери, как и птицы, что населяли это бесконечно-огромное место. И Дрим, захватывающий влияние среди людей, чем-то неуловимо был похож на эту могучую чащу. Джордж раньше даже не подозревал о существовании каких-то там хранителей, но сейчас, будучи проинформированным по этому вопросу, он вдруг с ясностью понял:
Он заметит, если они вдруг исчезнут.
Они были тем самым образом, той самой тенью, которую не видишь, но которая кардинально меняет взгляд на ту или иную вещь. Что-то, о чьем существовании ты даже не подозреваешь, но, как только оно пропадает, чувствуешь, как все в тебе вопит, что что-то не так. Джордж как-то странно вздрогнул и, помедлив, протянул руку, подбирая упавшую книгу.
Ну или это только для Джорджа исчезновение Дрима станет даже грустным событием.
Книжка, довольно ветхая на вид, была написана от руки и содержала множество сказок и легенд, которые писались поколениями людей, что жили на этой земле. Возможно, лет через пятнадцать, если ему повезет дожить до этого возраста, после его смерти появится новая версия этой книжки со сказками, которую дополнит история о нелюдимом лекаре, который, ради безопасного сбора трав в лесу, заключил сделку с демоном, продав свою душу в его полный контроль за возможность жить как можно дольше. Да, как бы прискорбно это ни звучало, но и такую околесицу парню приходилось слышать. Приходилось слышать, что он якобы променял свою душу ради возможности жить вечно, и именно потому выглядит достаточно молодым и в разы более здоровым, чем его ровесники. Джордж готов был биться головой об стену, когда Карл рассказал ему ТАКОЙ взгляд на ситуацию. И, что самое печальное, его личность продолжала обрастать всевозможными слухами, а имя, кажется, и вовсе стало нарицательным. И означало оно отнюдь не великого целителя, который спас не одного жителя их деревни, на что втайне надеялся Джордж, будучи подростком, нет. Оно означало алчного человека, готового продать душу и пожертвовать пару жизней своих соседей ради бессмертия и трав с цветочками. Даже звучит противно, бр-р.
Джордж быстро пролистывает книгу, уже собираясь закрыть ее, как взгляд выхватывает из общей какофонии букв текст, написанный почти что на последней странице и знакомый, наверное, каждому жителю этого поселения. Парень невольно проводит пальцами по чернилам, словно стараясь почувствовать надпись. Ощутить, что чувствовал человек, переписывающий эту книгу десять лет назад, что он думал по поводу той чуши, что он писал. Верил ли он в нее, или просто переписывал сказки для своих детей? Увы, это Джорджу узнать было вряд ли суждено. Да и бесполезная это была информация, но почему-то сейчас, стоя в тихой спальне, которую только-только начал заполнять утренний свет, он задался вопросом: «а верили ли в Дрима те, кто писали о нем в разные времена? А, если верили, заключали ли они с ним сделки?». Впрочем, на второй вопрос Джордж и без посторонней помощи спокойно мог найти ответ. Ему трудно представлялось, как кто-то, заключивший сделку с Дримом, мог бы на полном серьезе написать про него такую откровенную чушь. Иначе бы это стало последним делом в их жизни. Дрим бы этого не потерпел.
«Ни в коем случае не оставайся один в глуши ночью. Остался? Разворачивайся и беги назад, не отвечая на голоса, что зовут тебя по имени. Ответил? Тогда будь вежлив, аккуратен и учтив, но не соглашайся на сделки, какими бы манящими они тебе ни казались. Согласился? Что же, тогда тебе остается только одно:
Молись»
На удивление, конкретно эти строчки, по сравнению с остальным бредом, написанным в книге, вполне себе вязались как с самим образом Дрима, так и с тем, как сам Джордж познакомился с этой таинственной персоной. Даже фраза про голоса, зовущие по имени. Как парень не напрягался, но вспомнить момент, когда он назвал Дриму свое имя, он так и не смог. Тот просто знал его. Знал, и точка. Джордж невольно хмыкнул, вдруг подумав о том, что не знал ни одной молитвы. Совершенно, если не брать в расчет: «что-то в небе, если ты реально существуешь, не дай мне умереть», но вряд ли ее можно было считать действенной. Интересно, а способна ли была молитва действительно остановить Дрима? Остановить что-то, что даже в бога-то не верило? А вдруг ответ был положительным? А вдруг, верь Джордж в какого-нибудь всемогущего мужика на облаках, он смог бы не увязнуть так глубоко? Почему-то парню было смешно представлять, как Дрим, услышав слова молитвы, начинал шипеть, словно рассерженная кошка, и бежать обратно в чащу, крича проклятья в сторону всех верунов. Главное не упоминать об этом при Дриме, иначе Джордж отправился с такими мыслями прямиком к тому самому мужику на облаках.
Парень, закрыв книгу, отложил ее на край кровати и вновь уставился на демона, что совершенно спокойно дрых, не волнуясь даже о том, что он, вообще-то, Хранитель леса, и должен обитать в этом самом лесу. Но нет, у Джорджа дома ему явно было комфортнее. Или, о чем вдруг неожиданно подумал парень, Дриму было комфортнее в компании Джорджа.
Боже.
Джордж потер переносицу, хмуро поглядывая на все так же безмятежно спящего Дрима, размышляя, не может ли тот вдобавок еще и мысли в чужие головы посылать.
Иначе как объяснить, о чем он, мать его, постоянно думает?
Дабы не искушать судьбу, Джордж потоптался в спальне еще несколько минут, не зная, стоит ли будить Дрима, а после махнул на него рукой. Жизнь лекаря и без того с каждым днем становилась все более и более насыщенной, а потому пусть лучше причина этой «насыщенности» подольше поспит. Так безопаснее будет. В помещении царил приятный, утренний полумрак. То самое время, когда солнце еще не показалось из-за горизонта, но небо уже начало светлеть, розовея буквально на глазах, а звезды, попадая в эти малиновые облака, начинали тускнеть, постепенно исчезая, чтобы вновь появиться лишь вечером. И ничего на свете, казалось, сейчас не могло испортить момент, и мир словно бы застыл, наслаждаясь осенним холодным рассветом. Даже ворон, словно бы не желая портить столь тихое и безмятежное утро своим присутствием, не постучался сегодня в окно. Джордж мотнул головой, выходя из транса и отворачиваясь от окна. Красиво, конечно, но он пришел сюда не за этим. На его столе сейчас лежало истинное Богатство. Именно с большой буквы. Стопка книг, принесенных Дримом, манила своими названиями, и парень невольно залюбовался. Книги были не старыми, как его прошлые (пусть Джордж никогда на это и не жаловался. Плевать на возраст страниц — знание есть знание) бумажные приятели, остатки которых он увидел позавчера на полу. Они были явно новыми, а листы еще не успели пожелтеть. Более того, Джордж с изумлением обнаружил, что одна из книг и вовсе была написана не вручную, а с помощью оттиска букв. Парень аж замер, еле-еле умудрившись челюсть удержать на месте. Он знал о таком способе написания книг, конечно, пусть и не был уверен в том, как это работает, но подобные книги никогда не попадали в их деревушку, которая была слишком уж далека от больших городов. Для доставки подобной книги сюда требовалось много сил, а потому стоимость была соответственной, но… Джордж невольно покосился в сторону спальни. Кажется, он совсем недавно задавался вопросом, откуда ненавистный торгаш берет достаточно редкие товары, и есть ли у него какой-нибудь поставщик, связанный с Дримом. А, если предположить, что тот все же есть, наверное, попросить его привезти парочку книг будет не так уж и сложно, да? Парень ощутил, как холодок прошелся по спине. Он и раньше знал, конечно, что Дрим имеет доступ к сознанию некоторых жителей, но теперь с мучительной ясностью осознавал, что тот, если так подумать, на самом деле держит их всех под колпаком. Даже тех, кто не заключал с ним сделки. Каждый человек, каждое существо рядом с его землями принадлежало Дриму, пусть некоторые и упорно верили в то, что являлись свободными. Парень был на сто процентов уверен, что и люди, представляющие власть в поселении, были схвачены в цепкие руки Дрима. Более того, Джордж бы не удивился, узнай он, что именно благодаря Дриму те и заняли свои должности. Это было даже логично, если так подумать. Кто-то попросил власти, безропотно отдавшись в когтистые лапы демона, и тот им ее предоставил взамен на душу и истинную власть, которую тот получал, контролируя важных шишек. А Джордж лишь попросил возможность пожить чуть подольше. Наверное, в контексте чужих желаний, его отчаянный крик о помощи был какой-то жалкой просьбой. Ты мог бы стать королем или бессмертным, но просишь всего-то возможность прожить чуть подольше, после чего ты подохнешь от какой-нибудь неизвестной болезни? Джордж даже не был удивлен, почему Дрим не забрал тогда его душу, ограничившись лишь тремя желаниями. Видимо, сравнив его мольбу с просьбами других, он понял, что лекарь не заслужил вечной продажи души лишь из-за желания жить. Но… Парень посмотрел на запястье, на котором издевательски ярко выделялась улыбка. Точь-в-точь, как на маске. Джорджу даже казалось, что местами та была такая же неровная, как и ее большая копия. Метка. Странная улыбочка с глазками, которая означала, что человек является… А кем?
Джордж неожиданно задумался. Он уже понял, что та просто так не ставится, иначе та не вызвала бы такой реакции у того же Ника, да и ее свойства были слишком необычными. Парню было трудно представить, чтобы Дрим позволил всем жителям деревни, что находились под его полным контролем, ощущать его эмоции, понимать столь четко его настроение, позволяя, как догадывался парень, так же чувствовать и человеческие, нормальные ощущения. Как, например, дикий страх, когда Джордж, проснувшись, вдруг обнаружил, что в комнате был, помимо него, еще кто-то, внимательно следящий за спящим человеком. Он помнил, как тогда отчаянно хватался за метку, моля Дрима прийти как можно скорее, и хоть потом он и осознал, что мог попытаться завязать разговор с тем незнакомцем, а не отдавать его бездумно на растерзание (в прямом, кстати, смысле) Дрима, но тогда, увидев перед собой знакомую фигуру лесного Хранителя, он ощутил почти физическое облегчение, радуясь секундной мысли о том, что Дрим рядом, а значит он в безопасности. Забавно, что последним оплотом для Джорджа стал сраный демон, но, откровенно говоря, он не мог судить даже самого себя за это. Дрим давал ему то ощущение безопасности, то общение и то внимание, которых парню катастрофически не хватало на протяжении последних месяцев. Увы, но Карл блек на фоне демона, что уж говорить о ком-либо другом из деревни? Быть может, это ощущение появлялось из-за этой самой метки? Джордж на секунду задумался, но тут же погнал от себя эту мысль, брезгливо поморщившись. Нет, во-первых, это звучало слишком хреново. Слишком хреново звучала возможность того, что на самом деле привязанность к Дриму была фальшивой, а, во-вторых, это было попросту невозможно. Джордж не воспылал невозможной симпатией к Дриму сразу, да и тот относился к нему в разы холоднее, чем сейчас, а потому это ощущение безопасности было вызвано… Хорошо, ладно. Оно было вызвано осознанием того факта, что его самым близким на данный момент
другом был лесной демон, который мог защитить его от любых проблем, и явно получал удовольствие, когда делал парня чуть более счастливым. Возможно, это было связано с тем, что тот мог ощущать эмоции Джорджа. Видимо, грусть и тоска ощущается ужасно, раз тот старался успокаивать парня изо всех своих чертячьих сил. Позавчера, например, когда Дрим, прижав к себе рыдающего парня (Джорджа передернуло от воспоминания о собственной слабости), гладил его по спине, не говоря ни слова, давая всласть выплакаться в грудь хоть кому-то, кому было не все равно. Хоть кому-то, кто ценил Джорджа. Немного сильнее других безвольных рабов, настолько, что поставил свой знак на предплечье, но ценил. И Джордж тогда был безумно рад присутствию Дрима. Тогда, когда он чуть не сдался. Когда в голове промелькнула мысль: «да пошло оно все к черту, пусть подыхают, раз им так хочется, больные ублюдки!», и это было страшно. Страшно было вдруг понять, что ты опустил руки, что работа всей твоей жизни вдруг пошла коту под хвост. Что ты просто…
Устал. Но Джордж смог справиться. Он не знал, каким чудом, но он смог вытерпеть и этот, безумно болезненный, словно кнут, удар. Смог, пошатываясь, подняться, ощущая, как сердце болезненно сжимается в груди. Но в то же время он знал, что устал прощать. Устал жить так, теряя веру как в себя, так и в профессию своей жизни. Устал жить в этой деревне, но сбежать отсюда он не мог из-за первого желания Дрима, а потому оставалось лишь ютиться в своем домишке на окраине леса, мысленно надеясь, что судьба смилостивится над ним, а тучи, что сгущались вокруг него, начнут постепенно растворяться. Особенно сейчас, осенью. Продажа души, разумеется, продажей души, но сейчас болезни подкрадывались очень стремительно, и если настойки и отвары от какой-нибудь простуды Джордж будет продавать торговцу, то другие, более серьезные болезни вылечить одним приемом целебных трав не выйдет. Сколько из них погибнет от собственного бездействия? Быть может, лишь начав умирать, люди постепенно начнут ценить того, кто помогал им жить? Парень покачал головой, мысленно поражаясь той жестокости, что промелькнула у него в голове. Было отвратительно осознавать, что цинизм Дрима, похоже, был заразительным. Стараясь отделаться от неприятного ощущения, что скапливалось где-то в груди, парень протянул руку, вытаскивая из стопки первую книгу, которая ему попалась, и со вздохом уселся на стул, стараясь отвлечься. А отвлечься, когда в руках была книга, которую ты еще ни разу не читал, было проще простого. Он даже не обратил внимание на название, открывая первую страницу и проглядывая содержание, а после бросив короткий взгляд на стопку книг, которые теперь, стоя на столе, дожидались своей очереди. Кажется, парня ждал очень насыщенный на знания день.
***
Он вздрогнул, когда на плечи беззвучно легли чужие руки, но тут же пришел в себя. Лишь одно существо в его доме могло подойти к нему так близко, при этом не выдав себя ни единым звуком. Он уже был на середине второй книги, когда к нему бесшумно подобрались. Что же, видимо, почитать в тишине больше не удастся. Ему трудно было представить Дрима, который бы упорно хранил молчание на протяжении часов. Запомнив страницу, на которой он остановился, Джордж отложил книгу в сторону, пообещав и себе, и ей, что дочитает вечером. Сейчас же у него образовалась проблема в виде одного ушастого и наглого демонюги, чьи руки крепко держали парня за плечи.
— Давно проснулся? — раздался шепот куда-то в макушку, и Джордж хмыкнул. Как он и думал, тишина в доме с пробуждением Дрима имела свойство испаряться, превращаясь в беседу.
— Вроде бы пару часов назад, — Джордж бросил взгляд на окно, за которым уже было светло. — Точнее, увы, не скажу. Дрим?
Демон не ответил, и Джордж напрягся. И, знаете ли, для этого были причины — Дрим выпустил, словно рассерженная кошка, когти. Однажды, кажется, он уже вытворял подобное. Но в тот раз это была попытка запугать, поставить человека на место. Неконтролируемый всплеск эмоций. Сейчас же Дрим не пытался запугать этим пугающим, на самом-то деле, действием Джорджа. Сейчас он аккуратно постукивал когтями по плечам и, спустившись чуть ниже, груди Джорджа. Тот замер, словно зверь, попавший в капкан. Дружба-дружбой, но, дернись он лишний раз, и эти холодные хреновины пробьют ему грудную клетку так же просто, как нож режет подтаявшее масло. Нужно быть осторожным хотя бы на всякий случай.
— Выспался? — все такой же шепот, но на этот раз Джордж уверен, что слышит в нем намек на насмешку. Сейчас Дрим не угрожал, не срывался на агрессию. Он издевался, можно даже сказать — играл с человеком, наслаждаясь его замешательством. Холодный, словно сама смерть, коготь тыльной стороной прошелся по шее, вызвав табун мурашек у парня, который… Не боялся. Он был настороже, готовый, в случае чего, дернуться в сторону, но не боялся. Инстинкт самосохранения уже бился в истерике от столь близкого контакта с демоном, но мозг в данном вопросе преобладал. Все, что сейчас ощущал парень — это настороженность и замешательство, но чтобы бояться… Возможно, он уже отвык бояться Дрима. Или попросту устал от страха. — Что, совсем не страшно?
— В следующий раз, я уверен, получится, — Джордж, хмыкнув, встает, скидывая чужие руки со своих плеч и принявшись потягиваться, разминая успевшее задеревенеть тело. Обернувшись, он с легким облегчением замечает, что Дрим уже спрятал свое смертоносное оружие, которое делало его похожим на опасного хищника. Когда же он стоял, как и сейчас, чуть склонив голову и забавно дергая ушами, он напоминал какое-нибудь любопытное животное, что-то вроде молодого оленя, лани, или чего-то подобного. Этот контраст был настолько резким, но, надо признать, забавным, что парень невольно улыбнулся. — Но это была хорошая попытка.
— Предлагаешь поработать над тем, чтобы испугать тебя, чуть лучше? Хорошо, приму к сведению, — от какой-то холодной насмешки в голосе у Джорджа вновь пробежали мурашки по спине. Вот эта попытка запугать была явно более действенная, чем трюк с когтями. Дрим хмыкнул. — Книги интересные?
Глупый вопрос. Ужасно глупый. Но ответ, видимо, на него и не требовался — Дрим его и без того знал.
— Ты опять вырывал страницы, которые тебе не понравились, верно? — Джордж вздохнул, глядя как Дрим, стараясь изобразить раскаяние, опустил уши вниз, словно нашкодивший пес. — Зачем ты это делаешь вообще? Ты не можешь вырывать страницы только потому, что, лишь по твоему мнению, там написана ложь!
— Джордж, поверь мне, я лучше знаю действия тех или иных растений в Лесу. Я там прожил сотни лет, в отличие от некоторых не очень умственно одаренных, которые возомнили себя не пойми кем. К тому же, некоторые из их, кхм, советов — и вовсе смертоносны. А потому, считай, что я, возможно, спас чью-то жизнь, — Джордж не был уверен, врет ли Дрим, но все равно почувствовал странное смущение, словно бы демон только что его отчитал, а потому…
— Спасибо. Спасибо тебе за книги, это очень важно для меня, знаешь? — благодарности, особенно искренние, у Джорджа получались еще хуже, чем извинения. Привыкнув немного к другому, язвительному стилю общения, настоящие слова прощения или благодарности было подобрать на удивление сложно, пусть слов и было совершенно недостаточно, чтобы выразить Дриму всю признательность, что испытывал парень. Но, кажется, он все понимал и без слов.
— Без проблем, Джордж. Обращайся, если потребуется еще, — Джордж чуть поморщился, скорее по привычке, нежели еще почему, когда Дрим взъерошил ему волосы, устраивая на голове еще больший бардак, чем был прежде. Но это было даже приятно. Немножко. Совсем капельку. — Кстати, ты же собирался в лес в ближайшие дни, верно?
— Да… — голос почему-то не слушался, а в горле словно ком образовался. Парень спешно прокашлялся. — Да, разумеется. Пока все окончательно не завяло, нужно постараться набрать и засушить как можно больше ценных растений. А то, сам понимаешь, зимой худо будет, да и для торговли… Кстати, касательно этого. Ты ведь договорился с торгашом, да?
— Я пообещал ему, что, если он еще раз рискнет повысить на тебя голос, я… А хотя не важно. Да, я с ним договорился, — Джорджу совсем не хотелось знать, что Дрим пообещал мужчине.
Совершенно. — Придешь к нему, когда все засушишь, назовешь цену. Гарантирую, в этот раз никаких возражений не будет. Кстати… Я, скорее всего, пропаду на несколько дней.
— Куда? — Джордж невольно напрягся. Лишаться поддержки Дрима не хотелось. Сколько он не бубнил о том, что Дрим — лесной демон, и жить должен непосредственно в лесу, но не признать, что спать с Дримом гораздо удобнее и спокойнее, чем одному, было трудно.
— Обход по территории, последний поиск дряни, что уползла в лес. В лучшем случае — поиск ее трупа. К тому же, мне с Ником поговорить кое о чем нужно, а ты, думается, еще один такой подъем не выдержишь, не так ли? — Джордж насупился, чем вызвал у Дрима тихий смех. Зараза ушастая (и немного рогастая) знала, на что давить, и давила, сука, на слабые легкие.
— А как же желание про то, что мне из деревни нельзя выходить? — Джордж закусил губу. Не-не-не, сидеть хрен пойми сколько дней в деревне он не готов. Лучше уж он тогда опять к Нику сходит, по пути целебные растения собирая. За эти несколько дней все и завять может.
— Считай, что я выдаю тебе временный пропуск, — Джордж непонимающе взглянул на Дрима, и тот, вздохнув, принялся объяснять. — Вот смотри. Когда ты со мной — ты можешь заходить в лес, потому что я разрешаю тебе это делать. Я отодвигаю в сторону свое желание на определенный срок. Считай, что с сегодняшнего дня ты можешь вновь беспрепятственно покидать деревню, словно ты — нормальный человек. Но не пытайся сбежать. Я узнаю, если ты попытаешься это сделать и, если в момент моего осознания ты будешь не тут — тебя просто убьет за несоблюдение условий сделки, усек?
Дрим, протянув руку, взял парня за подбородок, вынудив того смотреть в нарисованные глаза. Джордж, чувствуя себя до жути неуютно, отвел их в сторону. Играть в гляделки с нарисованными точками не хотелось.
— Зачем ты вообще загадал это дурацкое желание, если ты постоянно кладешь на него хер? — Джордж, гложимый желанием хоть что-то сказать, не нашел у себя в голове ничего лучше этого вопроса.
— Ты хотел от меня сбежать, забыл уже? Решил, что можешь просто так уйти, — в голосе Дрима появился намек на насмешку. — Я не мог этого просто так допустить.
— Словно я у тебя — единственный человек в подчинении. Ушел бы, и что? Все равно я планировал потом вернуться, — Джордж нахмурился, а пальцы на его подбородке сжались чуть сильнее.
— Ты лучше их. К тому же, как мне кажется, тебя моя компания все-таки устраивает, разве нет? — очередной вопрос, ответ на который не требовался. Дрим разжал руки. — Пошли, ты что-то в Лесу рвать собирался, вредитель чертов.
***
Джордж, сидя за столом, писал что-то на листе бумаги, который когда-то был страницей из одной его книги, но после налёта стал почти полностью бесполезен в связи с размытием текста. Сейчас он занимался ценообразованием для будущего сотрудничества со своим новым «бизнес-партнером». За окном уже было темно, солнце скрылось за горизонтом, а дом вновь наполнился уже почти исчезнувшим за дни его бездействия запахом растений, что сейчас были собраны в пучки и развешаны по дому в сушеном, после печи, виде. Сейчас Джордж чувствовал себя почти как раньше. Дрим, как и обещал, исчез почти сразу же, как Джордж зашел вслед за ним в лес, но парень чувствовал, что тот что-то, да намудрил — ну не могло быть так, чтобы столь ценные травы и растения, на поиски которых лекарь порой тратил не один час, попадались буквально сразу же, как парень о них думал. Вряд ли лес так ему доверял в этом вопросе, а потому тут явно была заслуга демона, который решил сделать очередной подарок, а Джордж… Что же, пожалуй, он совсем не против.
Неожиданно раздался громкий, почти оглушающий стук в дверь, и парень вздрогнул от звука. Было такое ощущение, что дверь пытаются просто выбить, и Джордж, в очередной раз мысленно подивившись, насколько та была крепка, рванул к ней, желая открыть. Карл порой был очень настойчив, желая попасть в его жилище. Но чтобы так поздно?
Но, открыв дверь, Джордж в который раз пожалел о своей беспечности. За дверью стоял не Карл. И если вид Томми, с воинственным видом стоявшего на пороге, не вызывал должного ужаса, то заряженный арбалет, направленный почти точно (тот, кажется, был слишком тяжелым для подростка, его руки немного дрожали) ему в лоб, нужно признать, вызывал должное опасение. Джордж, сглотнув, сделал шаг назад, медленно поднимая руки, показывая тем самым, что он безоружен, но лицо подростка стало, кажется, лишь суровее?
— Какого хрена? — задал интересующий его вопрос Джордж, облизнув мгновенно пересохшие губы. В этот раз он был умнее и не спешил хвататься за метку. Более того, он старался оставаться как можно более холоднокровным, дабы Дрим не почувствовал его испуга. Подставлять этого глупого ребенка (который сейчас держал его на прицеле) не хотелось.
— Ты, мать твою, знаешь, какого хрена, ублюдок! — голос у парня срывался, но тот старался изо всех сил быть серьезным и, кажется, даже пугающим, крича ругательства ему в лицо. Более того, у него это почти получалось.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, — Джордж старался оставаться спокойным и не отвечать криком на крик. Не надо, не стоит. Томми достанется от Дрима. И если с подростком что-то случится, это будет его, Джорджа, вина. — Объяснись, пожалуйста.
— Ты…! — вновь начал было Том, но замолк, потому что в дом, следом за ним, кто-то зашел. Джордж напрягся. Из-за полумрака в доме, который освещала лишь лампа, стоявшая на столе, да тлеющие угли в печи, увидеть человека, что прятался в тени, стоя на пороге, было трудно, но Джордж почувствовал что-то знакомое в нем, пахнуло запахом листвы, трав, мокрой почвы. Запахом леса. Джордж нахмурился, сжимая кулаки.
Ошибиться было невозможно. Человек, стоящий на пороге, был слугой Дрима. 
