Свет и тьма с подножья Хнокки

Толпа, что собралась перед домом лорда Зендина, скучала. Со двора, огороженного глинобитной стеной, было хорошо слышно звуки ее недовольства: шепот многих голосов, слившийся в неясный гул, кашель, мокрые плевки, скрежет зубов, шарканье ног о землю — шум ожидания. Все эти люди пришли сюда вовсе не для того, чтобы смотреть, как узник, привязанный к столбу на высоком помосте, возносит глаза к небу и беззвучно молится, плачет и трясется от холода. Они уже обкидали его тухлыми яйцами, гнилыми овощами и всем, что принесли с собой специально для этой цели, а теперь хотели увидеть, как он умрет. Но узник молился, палача не было, а солнце стояло высоко. — Что ты делаешь? — спросил Янне у мальчика, и тот вздрогнул от неожиданности. Его напуганные черные глаза забегали еще быстрее, но остановились, когда нашли того, кто к нему обратился. Янне и не прятался — а у забора кроме них не было никого. — Тссс! Тихо! Молчи! — мальчик сделал ему знак рукой, чтобы он шел прочь, но Янне присел под забором рядом с ним. Сквозь просветы между досками виднелись ворота, а за ними — помост, на котором должна была состояться казнь. Янне повернулся к мальчику снова. — Так что ты делаешь? — Прячусь, разве не видно? — кисло ответил тот. — Я могу тебе доверять, что ты никому не скажешь, где я? — Конечно, — кивнул Янне. — Но зачем? Ты сделал что-то плохое и сбежал от наказания? — Нет! Мальчика звали Кирос, и это был внук лорда Зендина. Янне намеревался избегать встречи с ним так долго, насколько это возможно, но любопытство одержало верх над осторожностью. Маловероятно, подумал он, что этот плакса сразу же станет раздавать приказы и пользоваться своим положением, чтобы унизить его или оскорбить. Если повезет, их отношения можно пустить по совершенно иному руслу. — Мне нужно исполнить казнь, — сказал Кирос, — а я не хочу и поэтому прячусь. — Тебе? — удивился Янне. — Казнить преступника? Но почему? Кирос грустно посмотрел на него. — Может, ты не знаешь, но этот человек предал моего отца, и его убили бандиты из-за этого. Мой дед уехал, а по обычаю, когда дело касается кровной мести, казнить предателя должен самый близкий родственник или друг. Кроме меня некому. Янне задумался. Он слышал об этом обычае, но ситуация казалась странной — ведь казнь могли отложить до того времени, когда лорд бы вернулся. Вместо этого о ней объявили в городе, и все те, кому было нечего делать, собрались перед господским домом для зрелища. У малолетнего наследника титула не оставалось выбора, кроме как казнить преступника собственноручно. Вслух, однако, Янне сказал совсем другое. — Похоже, его преступление и впрямь ужасно. Почему же ты не хочешь казнить его? Из-за него погиб твой отец, но ты его прощаешь? — Вовсе нет, — ответил Кирос. — Но... — Но — что? — Почему я вообще должен перед тобой оправдываться? Ты слуга, знай свое место! — Вот как, — Янне злобно улыбнулся. — Значит, я могу пойти и рассказать всем тем людям, что ты прячешься вместо того, чтобы исполнить свой долг? Ты не умеешь держать оружие или боишься крови? В любом случае, моя обязанность как слуги — доложить об этом. Кирос замер, и его глаза потрясенно округлились. Вряд ли кто-либо из ровесников хоть раз говорил с ним в таком тоне, подумал Янне. Он сделал движение, собираясь встать, но мальчик схватил его за руку. — Подожди. Не надо. — Кирос помолчал, глядя на ворота, за которыми стоял помост, а затем тихо проговорил, не оборачиваясь: — Мой отец не хотел бы, чтобы его слуга умер. — Почему? — Он ведь тоже человек. Как и мы с тобой. — И что? — Ну, — Кирос помедлил, подбирая слова. — Я хочу сказать, у него ведь тоже есть чувства, ему больно и страшно, и может быть, у него есть семья, как и у всех. Представь себя на его месте. Ты совершил ужасный поступок и раскаиваешься в нем. Но тебя все равно убьют, а твои жена и дети будут расплачиваться за твое преступление до конца жизни. Это неправильно. Должен быть другой способ... — Но я не на его месте, а на своем. И ты тоже! Он предал твоего отца! Разве ты не должен ненавидеть его за это? Кирос опустил голову, и когда он поднял ее снова, его глаза влажно блестели. — Убийца моего отца уже мертв, — прошептал он. — А этот человек всего лишь не пришел ему на помощь, потому что ему угрожали бандиты — это не повод, чтобы казнить его. Он был слугой в нашем доме много лет. Конечно же, я презираю его теперь, но я не должен позволять эмоциям затуманить рассудок. — Ты странный, — сказал Янне. — Меня не волнует, что ты обо мне думаешь. — Кирос шмыгнул носом, и его лицо стало сердитым. Внезапно один из слуг, стоявших во дворе, увидел забор, за которым скрывались дети. Видимо, он решил, что это хорошее место для того, чтобы спрятаться, и поэтому уже мгновение спустя шел по направлению к ним, а Кирос застыл, прижав руки ко рту. — Вот ты где! — сказал мужчина. — Все тебя ищут, господин. Расуна совсем выбилась из сил, усмиряя толпу перед помостом. — Он с сочувствием посмотрел на мальчика и добавил уже слегка другим голосом: — Чем скорее начнешь, тем быстрее это закончится, господин. Пойдем. Когда они ушли, Янне тоже вылез из-за забора. Он уже выполнил работу, которую Расуна поручила ему с утра, и теперь мог идти куда угодно и делать что захочет. А хотел он посмотреть, как внук лорда опозорится перед толпой. Люди за воротами ожидают увидеть грозного палача, а получат заплаканного мальчишку. Может быть, он расскажет им ту же чушь, что услышал Янне: встанет перед ними на помосте и закроет предателя от камней собственным телом. Или расхнычется. В любом случае, будет весело. Янне прошел через ворота, но не стал присоединяться к толпе: даже если он сможет что-то увидеть оттуда, из-за чужих высоких спин, то уж точно ничего не услышит. Вместо этого он остановился у стены за помостом, и хотя пришлось немного запрокинуть голову, это было самое удобное место, чтобы наблюдать за происходящим, не привлекая к себе лишнего внимания. Человек, привязанный к столбу, был ему знаком, и в мыслях Янне пожелал ему долгой и мучительной смерти. Действительно ли он этого заслуживал? Даже если нет, Янне никогда не придавал таким вещам особого значения. Два дня назад узник смотрел на него свысока: он был слугой знатного лорда, а Янне — всего лишь грязным сиротой, досадным недоразумением, вставшим на его пути. Теперь слуга дрожал от страха, а Янне пришел посмотреть, как он умрет. Умрет потому, что был малодушным, неосторожным и жадным. Справа от него стояла стража, и Янне мог слышать разговор двух мужчин в кольчугах и с мечами. Один из них явно не горел желанием находиться здесь, когда его бывший товарищ будет казнен мальчишкой. — Это тяжелое испытание для обоих, — сказал он убежденно, — и для преступника, и для палача. Он же все еще ребенок. Представь, что будет, если у Кироса не хватит сил убить его ни с первого, ни со второго удара. Второй стражник неприязненно сморщился. — Нужно было привязать его сидя или лежа, чтобы была открыта шея или голова. Легче же сразу бить в голову. Кто вообще поставил этот странный столб наверху? У меня не было выбора, кроме как привязать его стоя. — Спорим, половина всех зевак убежит после первого же крика? — Они уйдут еще раньше, если палач не появится в скором времени. Где он может пропадать? Другой стражник пожал плечами. Он был прав в отношении одного: мальчику придется нелегко исполнить свою задачу из-за разницы в росте. Помимо физической силы это требовало твердой решимости, ненависти или жажды отмщения. Янне прикинул, что он сам мог бы сделать это с одного удара даже маленьким ножом, но у Кироса такой уверенности не было. Топор дрожал в его руке, когда стражник вытолкнул его на помост и ободряюще похлопал по спине. Кирос посмотрел узнику в глаза, и тот начал бормотать что-то невнятное, умоляюще-жалобное — капли слюны летели изо рта, сальные волосы спутались, на опухшем лице темнел кровоподтек. Однако это был все тот же человек, который еще недавно жил в их доме и служил лорду Зендину. Он просил прощения, и от этих слов Кирос отшатнулся, попятился назад и споткнулся о торчащий из досок гвоздь. В толпе кто-то засмеялся. Стражники переглянулись, и один из них выругался. — Кажется, вы забыли завязать предателю рот. — Я завяжу! — тут же вызвался Янне. У него не было ни веревки, ни платка, но это не имело значения: он сказал так лишь затем, чтобы оправдать свое вмешательство и без препятствий залезть на помост. К счастью, стражники даже не пошевелились, чтобы его остановить. Деревянное сооружение, на котором проходила казнь, было не таким уж высоким, но вид отсюда все равно нравился Янне больше, чем снизу. Он подошел к Киросу и протянул ему руку, чтобы помочь встать. — Снова ты! — удивился мальчик. — Зачем ты здесь? Разве не видишь, что... — Я вижу, — перебил Янне, — что ты не в состоянии убить этого червяка! — Он ткнул пальцем в сторону узника, и тот испуганно вздрогнул. — Люди смотрят. И репутация твоего деда среди горожан падает. — Это не твое дело, — буркнул Кирос. — Кто ты вообще такой, чтобы разговаривать так со мной? Я никогда не встречал тебя здесь раньше. — А я вот тебя видел. На поляне во время жертвоприношения. Кирос поднялся с досок сам, проигнорировав протянутую руку, и тогда Янне обошел его со спины. — Я тот, кто зарезал убийцу твоего отца, — сказал Янне вполголоса, чтобы эти слова не услышала стража. — Главаря бандитской шайки по имени Адиль. Он был ранен, и я разрезал ему горло во-от здесь, чтобы кровь вылилась из него почти вся, и он захлебнулся ею. — Ты врешь, — заявил Кирос, отряхиваясь и поправляя на себе одежду. — Этот человек меня знает, — Янне снова указал на бывшего слугу. — Так ведь? Эй ты! Узник подтвердил его слова. Появление на помосте еще одного человека, кроме палача, могло означать отсрочку или отмену казни, и похоже, у него появилась призрачная надежда пережить этот день. — Что ты намерен делать? — спросил Янне. — Люди ждут, и я тоже. Преступник должен быть казнен, ты сам это знаешь. Кирос молчал. Ему не нравились слова Янне, но он признавал их правоту. Теперь, когда он вышел на помост и взял в руки оружие, он не мог сойти с него, пока приговоренный еще жив. Люди, стоящие внизу, должны убедиться в том, что закон тверд и нерушим. Они должны увидеть кровь и услышать вопли — именно так лорд Зендин поступает с теми, кто предает его доверие. Отец бы знал, что делать, подумал Кирос. Но его отца здесь не было. — Если ты не можешь убить его, дай топор мне, — сказал Янне, которому наскучило его нерешительное молчание. — Мы скажем, что ты почувствовал себя плохо, что ты болен — и поэтому поручил казнь мне. Я мешкать не стану. — Как ты можешь так говорить?! — Как ты можешь жалеть этого человека — вот что меня действительно удивляет. Что насчет Адиля, того бандита? Ты рад, что его убил я, а не ты? Чувствуешь облегчение от этого? Кирос ничего не сказал, но хотя он смотрел не прямо перед собой, а вниз, Янне видел ответ в его глазах. — Тогда ты должен принять мою помощь и сейчас. Дай топор. Это был не большой топор, предназначенный для того, чтобы отрубать головы, а маленький, с узким лезвием на крепком и коротком топорище. Янне уже представлял, как будет рубить им связанного человека: особой чести в этом нет, так что лучше сделать все быстро. Кроме того, если казнь будет слишком уж кровавой, этот неженка еще чего доброго лишится чувств — или передумает и велит остановиться. Янне оценил в руках вес топора и сделал шаг к столбу, но внезапно другая мысль заставила его обернуться. — А ведь он виноват в смерти твоего отца не меньше, чем тот бандит, — бросил он словно бы невзначай. — Почему? — Тебе интересно? — удивился Янне. — Я был там и видел все своими глазами. Но кого это теперь волнует? — Меня. Почему ты так сказал? Отвечай! — Время не ждет, и если бы ты действительно жалел этого червяка, ты бы дал мне убить его сразу. — Будь ты проклят! Говори сейчас же! Так уже лучше, подумал Янне с ликованием. Он немного помолчал, добавляя к своей истории последние детали, но в целом сюжет очередной шалости уже сложился в его голове и просился наружу. — Я бывал в том месте довольно часто, — начал он. — В таверне «Беззубая Дэки», я хочу сказать. В основном я сидел в углу и наблюдал — просто смотрел на то, что происходит. И знаешь, этот ваш бывший слуга тоже однажды туда пришел. Но пришел один. Без твоего отца, без красивой дорогой одежды, даже без оружия. Теперь я вспомнил, что он сидел за одним столом с Адилем в тот день. С тем самым убийцей, да. — Это ложь! — выкрикнул узник. — Я никогда там не был до того дня! Ты врешь! — Молчи, — Янне понарошку замахнулся топором. — Смотри-ка, он запаниковал. Как ты думаешь, что бы это могло значить? — Они действовали заодно? — Именно. Почему твой отец не смог защититься от грабителей сам, ведь у него был меч? Потому что он был пьян. А кто приносил ему эль? — Не может быть... Кирос медленно подошел к столбу и посмотрел на узника. Тот умолял его и плакал, как прежде — но теперь в нем было что-то еще, теперь он выглядел совсем иначе. Кирос внезапно заметил, что ему некуда деть свои руки, и он быстро сложил их на груди. — У тебя есть доказательства? — Нет, — Янне погладил лезвие топора. — Но ты сам подумай. Как твой отец оказался в том месте? Знатные господа вообще часто ходят по низкосортным тавернам и грязным подворотням? Он не говорил тебе, что собирается посетить это замечательное место? Нет? Так может быть, это слуга обманом завел его туда? Другого объяснения я не вижу. — Он сам решил туда пойти! — воскликнул узник. — Понятия не имею, зачем! Я пытался его остановить! — Причин может быть тысяча, мы просто их не знаем, — растерянно проговорил Кирос. — И теперь уже никогда не узнаем. Янне зашипел от раздражения. — Да ты просто посмотри на него! Он же подлый, скользкий, гадкий червяк! Вспомни, хорошо ли вы с ним обходились, когда он служил у вас? Может, он нуждался в деньгах, а твой отец не дал ему взаймы? — Неправда, — забормотал слуга. — Я бы никогда не... — Замолчи, — сказал Кирос. — Господин... — Заткнись!! Кирос смотрел на слугу широко раскрытыми глазами и тяжело дышал. Его лицо побледнело, плечи сильно дрожали. Что-то темное и уродливое вылезало из глубин его сердца наружу — что-то, похожее на гнев и ярость. Янне мог догадаться, о чем он думает: все эти годы слуга жил в их доме и делил с ними кров, а однажды задумал убить своего хозяина и обокрасть его. Будь это действительно так, тяжесть его преступления выросла бы в несколько раз: он стал бы не просто трусом и вором, но соучастником гнусного убийства. — Мой отец тебе доверял, — прошептал Кирос. Он забрал топор и как будто заново посмотрел на его острое лезвие, потрогал пальцем холодный металл и взвесил оружие в руке. Некоторое время Кирос стоял неподвижно, а затем нанес первый удар. Значительная часть толпы к тому моменту уже разошлась, но те, кто остался, дождались зрелища, и оно их не разочаровало — узник стонал, а доски стали красными от крови. Кирос кричал тоже, но не от боли — от бессильного, отчаянного, невыносимого горя. Горячая кровь забрызгала его лицо и одежду, и от нее шел едва заметный пар. Когда все закончилось, палача стошнило, и Янне пришлось помочь ему спуститься с помоста, туда, где ждали слуги и стража. Янне не сомневался, что они расскажут обо всем Расуне и лорду Зендину, когда тот вернется, но его это не пугало. Солнце садилось, и его багровые отблески на чистом небе выглядели зловеще. Янне улыбался.