«Как дела? Как общение с твоей Немезидой? Это тебе для поддержания настроения»
К сообщению было прикреплено селфи Себа, Энтони и Криса, где первые два широко улыбаются, а Эванс куда-то угрюмо смотрит в сторону, будто его отвлекли. Они были в своих киношных костюмах. Эли приблизила фотографию, рассматривая Стэна, любимые голубые глаза, нос, который он часто морщил, лучезарную улыбку. — Что у тебя там? — вдруг спросила возникшая из ниоткуда Лиса. Эли тут же свернула фотографию. — Да так, ничего. — Тот, чьё имя… — шепотом начала говорить Лиса, Эли тут же оборвала её. — Да, он самый. Надеюсь, ты никому не говорила? — Нет, ты ведь просила. Я помню, — Эли облегченно выдохнула, — Давай, отвечай своему незнакомцу и бегом в примерочную, с Джей-Джей уже закончили, — Лиса кивнула на телефон и отошла в сторону, чтобы не смущать Эли. Пальцы Дэвидсон застучали по экрану.«Пока всё гладко, у вас классные костюмы. Позвонишь вечером?»
«Обязательно, целую. Не скажу, куда именно» После этого сообщения Эли почувствовала подступающую волну жара, которая разлилась по всему телу. Не прошло и суток, а она уже хотела оказаться рядом со Стэном, нежно целовать, иногда покусывать и утопать в его объятиях. — Элизабет, теперь ты, — дизайнер подошла к Эли и жестом пригласила пройти в примерочную. Девушки уже что-то бурно обсуждали между собой. Сэнди помогла надеть Эли платье и она вышла на подиум, Лиса и Роуз ахнули, когда увидели подругу. Эли засмотрелась на себя в зеркале. Платье было просто потрясающим, шёлк мягко струился по телу. Дэвидсон снова стала ощущать то самое чувство, когда крутилась перед зеркалом в комплекте от «Виктории», а потом неожиданно в дверь постучал Себастиан. И его фраза «ты прекрасна», отпечаталась в памяти Элизабет. Она улыбнулась своим мыслям, и только хотела развернуться, чтобы посмотреть на себя со спины, как Сэнди шикнула на неё. — Прости, Сэнди, — дизайнер регулировала длину подола платья, закалывая иголками некоторые места. Затем перешла к талии и, наконец, разрешила повернуться спиной. — Ох, малышка, что это? — Лиса потянулась рукой к спине Дэвидсон, девушка повернулась к зеркалу, чтобы разглядеть. На спине виднелись небольшие красные ссадины, словно кожа была немного стесана. Все сразу обратили внимание на такую деталь, а сама Элизабет поняла, откуда они взялись. Это произошло во время утреннего секса со Стэном. — Эли, надо обработать чем-то, — Роуз тоже рассматривала спину подруги, а Дэвидсон упорно не могла найти подходящую отговорку откуда это взялось. — Ничего, мне не больно, девочки. Всё хорошо, — только начала говорить Эли. — Откуда это? Последствия бурной ночи, Дэв? — спросила Джоана, сверкнув взглядом. — Джей-Джей, давай не здесь, — осекла её Лиса, девушка безразлично пожала плечами и отошла куда-то в сторону. Элизабет беззвучно сказала Лисе «спасибо», подруга склонила голову, Роуз недоверчиво посмотрела на них. — Я потом всё расскажу, — шепнула Элизабет Роуз, та немного смягчилась и принялась хлопотать рядом с подругами. Последние штрихи были добавлены, Гилбертсон учла все пожелания девушек и сообщила, что через две недели платья будут готовы. Подруги не хотели прощаться и решили продолжить такую редкую встречу в полном составе в каком-нибудь ресторанчике. Выбор пал на заведение с итальянской кухней, Лиса была за рулём, все удобно разместились и машина двинулась по улицам города. Выбрав один из самых дальних столиков на летней веранде и сделав заказ, девушки наперебой начали разговаривать о всех насущных делах, в приоритете была предстоящая свадьба, но темы сменялись очень быстро. Роуз начала рассказывать про своего мужчину, с которым она познакомилась полгода назад, но он уже намекал на свадьбу, он был значительно старше Роуз и имел ребенка от первого брака, что ни капли смущало девушку. Джей-Джей говорила о своих легендарных тусовках на Ибице, Майорке и Барселоне, рассказывая о тех красавчиках, которые постоянно вертятся около неё. Элизабет молчала, уставившись в телефон и переписываясь с Себастианом. Она отправила ему фотографию с примерки платья.Э: «Нельзя писать такие сообщения посередине дня»
С: «Кто бы говорил. Нельзя скидывать такие фотки. Твоё возбуждение хотя бы не видно»
Э: «Работай, Себ, не отвлекайся. Целую тебя, в щеку и губы», — уточнила Дэвидсон.
С: «А ниже?»
Э: «В подбородок»
С: «Ещё ниже»
Э: «Целую тебя во все места», — не сдержавшись ответила Эли.
С: «Так-то лучше, теперь точно не смогу работать»
Э: «Ты уж постарайся ради миллиона фанатов»
С: «Они должны сказать тебе спасибо. Скучаю, милая. Позвони или напиши, как будешь дома»
Э: «Я тоже. Обязательно»
— Эли, — Лиса аккуратно пихнула локтем подругу, и указала на стол. Дэвидсон с мечтательной улыбкой отложила телефон в сторону, глянула на стол. Блюда и приборы уже принесли, все ждали только её. — Да, приятного аппетита, — Элизабет была крайне рада, что на ближайшие пятнадцать или двадцать минут повиснет молчание и ей не придется объяснять, почему она выпала из реальности и сидела с мечтательной улыбкой на лице. После плотного обеда все либо тактично сделали вид, что Элизабет не была вовлечена в диалог, либо уже забыли об этом, болтовня продолжалась. Теперь Роуз вдавалась в подробности личной жизни, захлестнувшие её с головой. — Оливер на двенадцать лет старше меня, но это ни капли не смущает ни меня, ни его. Он очень добрый мужчина, мы познакомились с ним на конференции по IT-технологиям, он специалист в этой области, можно сказать с самого рождения, — все девушки тихонько посмеялись, Роуз продолжила свой рассказ. — У него есть сын от первого брака, Джейкоб, замечательный мальчик, мы с ним сразу поладили, — Элизабет улыбалась всё то время, пока Роуз продолжала делиться своей жизнью, она видела, что подруга счастлива, любима, это проявлялось во всём: взгляд, улыбка, движения. Роуз светилась изнутри, когда рассказывала про Оливера и о том, какие сюрпризы он ей делает, какой он романтик, как они отпраздновали свою первую маленькую годовщину — полгода — в одном из любимых ресторанов Роуз, который он терпеть не может. В груди Элизабет что-то кольнуло. Да, она не хотела посвящать подруг в особые подробности своей личной жизни, но сейчас она поняла, что даже не может сказать имя Себастиана, потому что это не только её тайна. Если вдруг кто-то прознает о том, что у неё отношения с голливудской звездой, то на Эли обрушатся потоки хейта и буллинга, на репутации Себастиана это тоже может негативно отразиться. Пусть эту новость забудут через несколько дней, все равно, Дэвидсон боялась публичности, не хотела выставлять напоказ отношения с ним. Да и вряд ли подруги смогут воспринимать Стэна также, как и она — обычным человеком, в первую очередь. — Роуз, дорогая, мы все за тебя так рады, — сказала Джоана и взяла в свою руку ладонь подруги, Роуз прикрыла глаза и прижалась к Джей-Джей щекой. Элизабет удивилась такой искренности в голосе Джоаны. — Да, Роуз, это просто прекрасно, — тихо сказала Дэвидсон, понимая в некоторой степени чувства подруги. — Спасибо, девочки, я так рада, что могу вам это рассказать, поделиться с вами, — сказала Роуз и тут уже все хором издали умилительные звуки. На удивление Элизабет обед, плавно перетекающий в ужин прошел без происшествий. Девушки много смеялись, обсуждали и строили планы на ближайший девичник, постоянно перескакивали на тему свадьбы Лисы и Ника, даже Джей-Джей не плевалась ядом и осторожничала с высказываниями в отношении Элизабет. Было тепло и уютно. Пожалуй, только сейчас Эли осознала эту самую «girl power» о которой говорят в сериалах и некоторых книгах. Разговоры лились рекой, а время летело со скоростью света. Девушки стали расходиться, когда оранжевое солнце стало садиться за горизонт и свежий сентябрьский ветерок сменил своё направление, заставляя мурашек пробежаться по телу. Лиса развезла всех своих подруг по домам и Эли подходя к квартире снова расплылась в улыбке. Перед дверью стоял небольшой букет цветов в шляпной коробке и еще какая-то небольшая коробка. Между бутонами белых роз лежала записка. Дэвидсон открыла дверь и взяв в руки коробки зашла в квартиру, где её встретил Марсель, обнюхивая ноги. Она водрузила всё это на кухонный островок и прочла записку.«Букет белый, кофе чёрный. Инь и янь, помни об этом. СС»
Элизабет прищурилась и стала распаковывать картонную коробку, открыв её девушка расплылась в улыбке. Там лежала еще одна записка:«Заметил, что кофе у тебя заканчивается, а зная тебя, про доставку вспомнишь через пару недель».
В коробке лежала жестяная банка белого цвета с надписью «Jamaika coffee blue Mountain». Элизабет охнула, потому что представляла примерную стоимость этого кофе. Она тут же кинулась к телефону, чтобы позвонить Себастиану. На звонок он не ответил и Элизабет немного поникла, она хотела прямо сейчас поблагодарить Себа за такой подарок и его внимательность. По всей видимости он был занят, поэтому девушка написала ему сообщение.«Получила подарок, спасибо. Ты как всегда умеешь удивлять. Позвони, как сможешь, буду ждать».
Невероятно было для Эли ещё и то, как сильно человек может расположить к себе, делая такие приятные мелочи: дарить цветы, следить за уровнем кофе в кофеварке, присылать иногда глупые и слегка пошлые сообщения, тем самым давая понять, насколько она важна в его жизни. Для Элизабет их отношения, которые развивались слишком стремительно стали показывать другую сторону жизни — искреннюю, где можно быть самой собой и не бояться осуждения, не бояться сказать о своих страхах, не бояться быть непонятной или отвергнутой. Стэн выбрал её, тем самым подтвердил, что сказка о принце на белом коне всё-таки существует, только принц сменился на голливудского актёра слегка за тридцать, а белый конь на шикарный Кадиллак чёрного цвета. Элизабет испытывала такой невероятной силы трепет в душе, он распирал изнутри. Она не смогла сдержаться и набрала номер румына ещё раз. На звонок ответили после третьего гудка. — Да, — в трубке послышался знакомый голос, но принадлежал он не Стэну, — Себ, тебе тут звонят. Да, Элизабет, привет, он немного занят, это Крис, — Эли замялась, совершенно сбитая с толку. По ту сторону было очень шумно, звучала музыка вперемешку с громкими голосами. Крис громко рассмеялся. — Привет, Крис. — Как дела? Да иду я, Себ, возьми, — послышались еще какие-то нечленораздельные звуки, Элизабет тряхнула головой, пытаясь собрать воедино картину. Судя по всему они были на какой-то вечеринке. Эли посмотрела на время, в ЛА было девять вечера, значит в Джорджии полночь. — Привет, — наконец-то после продолжительного молчания Эли услышала в динамике голос румына. — Себ, привет, я уже дома, хотела сказать спасибо за твой сюрприз, — Элизабет тут же замолчала, услышав в трубке женский голос с фразой «Себби, ты скоро?». Всё внутри похолодело. — Да, Эли, рад, что тебе понравилось, — в несвойственно напряженной манере ответил Стэн. — Ты с девушкой? — холодно спросила Эли. — У нас тут небольшая вечеринка, празднуем день рождения одного из членов команды, прости, что так шумно. — Я не спрашивала, чем ты занимаешься. Я спросила с девушкой ли ты? — Эли, — протянул Стэн. Дэвидсон почувствовала, как всё внутри сжимается от одной только мысли, что он не просто в компании, а в компании с какой-то дамочкой, которая ласково зовёт его Себби. — Тут много людей, это мои коллеги. Ты ревнуешь, милая? — Мы это обсудим, развлекайся, — также холодно ответила Эли, а затем скинула звонок. Девушка раздраженно швырнула телефон в сторону, хотелось расплакаться, разбить всё вокруг, взреветь от боли, но Эли сдержалась. Этот момент вернул её на несколько лет назад, когда она впервые узнала об измене Рика подобным образом, тот напился, и переспал с одной из своих одногруппниц, Элизабет позвонила ему в тот самый момент, когда всё уже закончилось и услышала почти такие же слова. С оглушительным стуком сердца в ушах Дэвидсон спокойно двинулась в ванную комнату. Она смыла макияж, открыла воду, разделась, встала под струи, стараясь смыть не только вечно-летящую пыль в Лос-Анджелесе, но и свои дурные мысли о том, что Стэн может ей изменять. Проверить она этого никак не могла, их отношения длились всего ничего, а он ей ничего не обещал, как и она ему. Горькие слёзы растворяла горячая вода и выйдя из душа, наверняка бы никто не понял, отчего её лицо приобрело немного красноватый оттенок. Вернувшись в спальню она взяла в руки телефон, полчаса назад Себастиан прислал сообщение: «Я буду в трейлере через час, позвоню. Надо поговорить». Дэвидсон глубоко вздохнула и почему-то услышала в своей голове строгий тон Стэна. Удивительно, как простые буквы могут придавать окрас, когда знаешь человека. Она легла почти на самый край кровати и поджала под себя колени, словно это могло согреть поселившийся холод в груди. Звонок раздался через десять минут. Ответила Элизабет с трудом. — Да. — Рассказывай. — Что рассказывать? — на том конце она услышала, как Себ смачно затягивается сигаретой. — Что ты сейчас чувствуешь. — А тебе это важно? — съязвила Элизабет. — Если спрашиваю, значит важно, — повисло молчание, не уютная тишина, а всепоглощающее и тревожное молчание, Себастиан громко выдохнул, — Ты ревнуешь? — смысла отпираться не было. — Да, ревную, — тихо ответила Эли. — Я понимаю. — В смысле понимаешь? Ты меня когда-то ревновал? — быстро спросила Дэвидсон. — Да. Когда увидел, как Крис на тебя смотрел на моем дне рождении, а потом, когда вы общались на заднем дворе. И, когда я говорю о тебе, редко, но бывает, я знаю этот его взгляд. Он означает лишь то, что он хочет затащить тебя к себе в постель, — в голосе Стэна так и сквозила уверенность в словах и легкая нотка раздражения. — Мне с трудом в это верится, — категорично ответила Эли, пытаясь вспомнить, как именно смотрел Эванс в тот день. — Думаешь он просто так ответил на звонок? У всех есть свои резоны, — грубо бросил Себастиан. — Вернемся к нашей теме. Я не буду оправдываться и просто скажу, как есть. Во-первых, это Хелен, ей глубоко за сорок, у неё муж и двое детей, она гримёр на площадке и относится ко всем, как к своим детям. Во-вторых, поводов для того, чтобы сомневаться во мне — я тебе не давал. Но поскольку возникла такая ситуация давай её обсудим. Расскажи, Эли, что ты чувствуешь, прошу, — теперь Элизабет слышала тот самый родной, нежный тон Себастиана, который проникал в сознание и окутывал каждую клеточку. — Мне было больно, неприятно, всё внутри опустилось. Я звонила, чтобы сказать тебе спасибо за твой подарок и услышала голос этой Хелен, так и не скажешь, что ей за сорок. На звонок ответил Крис, было шумно, музыка, смех. Что бы ты почувствовал в этот момент? Мне просто было страшно, — созналась Элизабет в своих чувствах, теребя в руке краешек одеяла и нервно тряся ногой. — Из-за чего? — вкрадчиво спросил румын. — Что я могу вот так просто потерять тебя, — девушка тяжело вздохнула, но ей было больно от одной мысли, что все может закончиться, толком не начавшись. — В ревности нет ничего плохого, — Элизабет сразу представила Себа, который пожимает плечами и поджимает губы. — Все говорили мне об обратном. — Есть ревность от собственной неуверенности, недостатка внимания, от неуверенности в партнере. А есть здоровая ревность, её часто приравнивают к собственничеству. Разумно, когда каждый из нас оберегает такую хрупкую территорию наших отношений. Любые притязания из вне должны пресекаться. Обоими. И тут уже вопрос не в том «а вдруг он или она уйдет?», а «какого хрена, вообще, кто-то лезет в наши отношения?». Надеюсь, я понятно объясняю? — Да, вполне, — Элизабет стала обдумывать каждое слово, которое произнес Себастиан, и понимала, что в этой ситуации скорее всего играет то самое собственничество. Наивно, глупо и безнадежно удерживать рядом с собой человека, который сам не хочет этого. — Разберись, какую ревность испытала ты. Потому что поводов для неё я не давал, и старательно оберегал нашу с тобой территорию, как и ты. Потому что, что моё — то не делимо, а на тебя хватает одного голливудского холостяка, — усмехнулся Стэн. Элизабет сама горько засмеялась. — Я постараюсь с этим разобраться, — уклончиво ответила Эли, она была не готова прямо сейчас вести такие глубокие диалоги с Себом. — Как прошёл день? — спросил румын, девушка услышала звук щелкающей зажигалки и глубокий вдох. Он закурил еще одну. — Всё прошло гладко, более менее, — начала говорить Элизабет, было сложно перестроиться на разговор о повседневных заботах сразу после такой эмоциональной встряски, но Элизабет пересилила себя. Она проговорила со Стэном не меньше сорока минут, он рассказывал про съемочный день и дурацкую железную руку в которую приходится втискиваться только с помощью смазки, Эли рассказала про начинающиеся нападки Джей-Джей в её сторону и ещё раз смущенно поблагодарила за очередной дорогой подарок. Напряжение сошло на нет окончательно, когда Себ заговорил, как прекрасно Эли выглядит в платье, которое наденет на свадьбу Лисы, вскользь упомянув, что предпочел бы срывать с неё это самое платье. — Тебе пора идти спать, уже очень поздно, — Дэвидсон кинула взгляд на часы и прибавила еще три часа к местному времени. — Тебе тоже, завтра уже понедельник, снова работать с утра до вечера. — Да, надеюсь, что Келли вернется с больничного и мне не придется выполнять её обязанности. — Тебе за это доплачивают сверхурочные? Как у тебя вообще с деньгами? — вдруг ни с того ни с сего спросил Стэн. — Ох, Себ, не начинай, все нормально, — Элизабет поморщилась от такого вопроса. — Сколько стоит аренда твоей квартиры? — румын не унимался, а Эли приподнялась на локтях. — Себ! — осекла его девушка. — Если что-то будет нужно, вроде продуктов, оплаты аренды, корма для Марса или новых милых комплектиков от Викуси ты говори, не стесняйся. — Всё в порядке, я нормально зарабатываю и просить у тебя деньги точно не собираюсь. — Закажу в банке еще одну карточку, тебе привезут и можешь пользоваться, когда захочешь, — Элизабет не шумно застонала, утыкаясь лицом в подушки. — Еще скажи, что она безлимитная, — не без сарказма сказала Дэвидсон. — У каждого миллионера свой безлимит, — с гордостью ответил Стэн. — Позёр, — пошутила девушка. — Просто не хочу, чтобы ты себе в чём-то отказывала, — Дэвидсон решила не продолжать обсуждение и снова посмотрела на часы. — Милый мой, иди спать, я тебя крепко целую, обнимаю и очень сильно скучаю, — вложив как можно больше нежности сказала она. — Скажи ещё раз, — вдруг оборвал её Себастиан. — Обнимаю и очень сил… — он снова её перебил. — Не это, первое слово, — голос Себа звучал так, будто он готовился распаковать рождественский подарок. — Мой милый? — переспросила Дэвидсон, не особо понимая, что такого особенного она сказала, раз привлекла такое внимание. — Да. Твой, только твой. Помни об этом всегда, пожалуйста, — после этой фразы Элизабет захотелось кричать от счастья. Женщины всегда любили и будут любить ушами, но когда эти слова подкрепляются действиями всё в душе расцветает, уносится пыль былых разочарований, недосказанностей. Все становится просто, пусть и парадоксально сложно в случае со Стэном. — Хорошо, буду помнить об этом всегда, — в очередной раз Элизабет решила промолчать о своей безумной любви к Себастиану, которая накрыла с головой, как волны Тихого океана накрывают серфингистов. — Спокойной ночи, Эли, завтра позвоню. — Я буду ждать, спокойной, — с блаженной улыбкой на лице ответила она. Дэвидсон поставила телефон на зарядку и поудобнее улеглась в кровати, прокручивая слова Стэна в голове: «только твой, помни об этом». В сон она провалилась быстро. Утром в понедельник за окном было как-то невесело — середина сентября давала о себе знать, хоть это и было странно в вечно солнечном Лос-Анджелесе. Элизабет лениво потянулась за телефоном, Себ уже успел прислать несколько сообщений с пожеланием хорошего рабочего дня. Она тепло улыбнулась и ответила ему тем же. Дэвидсон с той же неохотой поднялась с кровати, сходила в ванную, привела себя в порядок, поухаживала за Марселем и села в любимое кресло с ноутбуком в руках. Келли так и осталась на больничном, Лиса опять извергала из себя потоки гневных сообщений и сказала, что в следующий раз точно сообщит о таком халатном отношении к работе руководителю отдела. За выходные работы накопилось достаточно, Эли сразу бурно погрузилась в неё, не обращая внимания на время. В обеденный перерыв позвонила Рамона, и сказала, что они с Сэмюэлем будет ждать Эли на выходных, девушка согласилась, хоть ей особо и не хотелось встречаться с отцом даже после сомнительного примирения. День закончился даже не успев начаться, Эли устало потёрла глаза, когда на мониторе экрана было время 21:40. От Себа было только одно сообщение за весь день, он был очень занят, а Эли начала радоваться, что и на эту неделю её завалили обязанностями руководителя группы. Вторник был менее загружен и Элизабет с Лисой даже успели прогуляться по Аллее Славы. Лиса, как обычно ворковала о свадьбе и была нескончаемо рада тому, что с диджеем они подписали договор и он будет на торжестве. Хоть Лиса и увидела грустный взгляд Элизабет, но тактично не стала лезть с расспросами, почему и как. Когда они проходили мимо той самой палатки с побрякушками и сувенирами, в голове Дэвидсон всплыла та самая картина их первой встречи с Себастианом, она улыбнулась, испытывая тёплую грусть. Она скучала, безумно скучала по нему, чувствуя себя иногда как «Хатико», которого они вместе смотрели, но понимала, что сама согласилась на такое, и сама же отказалась полететь с ним. Сейчас это уже не казалось такой невероятной затеей. Видимо эти самые эмоции и побудили Эли рассказать немного Лисе о том-чьё-имя-нельзя-называть, и теперь подруга знала, как зовут таинственного незнакомца Дэвидсон. В подробности она не вдавалась, просто сказала, то, что чувствует, тщательно скрывая непреодолимое чувство любви к румыну. Лиса не стала приставать с расспросами, по её виду было понятно, что она рада хотя бы тому, что Эли приоткрыла завесу тайны. Среда и четверг стали более позитивными, потому что Эли удалось пообщаться со Стэном больше десяти минут за день и даже по видеосвязи. Увидев синяки под его глазами и сильно уставшее лицо, хоть густая борода скрывала это, она поджала губы, но не стала ничего говорить, предложила попить витаминки и спросила чем он питается. Себ лишь отмахнулся и сказал, что привык к такому ритму жизни и нет в этом ничего сверхъестественного. В пятницу Рамона позвонила Элизабет и сказала, что воскресный обед отменяется, их соседка миссис Салливан позвала их в гости, у них с мужем годовщина свадьбы двадцать пять лет, но если у Эли будет желание, то она может присоединиться. Элизабет не сильно радовала перспектива провести выходные в одиночестве и она сказала, что подумает до завтра. В субботу утром Эли решила выбрать меньшее из двух зол, и остаться дома, поймав себя на мысли, что теперь одиночество и тишина нисколько не пугают её. Дэвидсон было комфортно наедине с самой собой, со своими мыслями, она не старалась заполнить какую-то пустоту в душе сериалами, книгами или пустой болтовней. Нет. Вместе этого она снова села за мольберт и стала рисовать, то, что было в голове. Элизабет стала задумываться о том, что для чтобы состояние феерического счастья не обернулось рутиной обязательно должны случаться приступы такой вот дикой тоски. Жизнь даёт подзатыльник, чтобы никто не расслаблялся, как бы намекая «эй, не будь так беспечен». Подзатыльник этот не сильный, но ощутимый, сразу перестаешь чувствовать себя всесильным. С другой стороны такая тоска пробуждает забытые чувства: вдохновение. Ближе к вечеру на мольберте появилась окончательная картина, сделанная больше размашистыми мазками, чем четкими линиями. Все было донельзя просто: Аллея Славы, высокий брюнет в черной кепке, девушка с длинными белокурыми волосами обхватывающая его за шею и притягивающая в поцелуй. Та самая первая встреча, которая перевернула всё в жизни Элизабет. И если раньше ей казалось, что с ног на голову, то теперь она понимала, что всё было с точностью до наоборот. Она крепко стояла на ногах, её немного покачивало, но она пробудилась ото сна. Очередное утро понедельника. Эли на минуту показалось, что прошла не неделя, а целый месяц с их последней встречи со Стэном. Да, были звонки, милые и, иногда, пошлые сообщения, которые только распаляли пламя отсутствующей близости, но это всё было не тем, что надо. Около трех часов дня в дверь Эли постучались и она уже начала подозревать, что там скорее всего будет доставка цветов. Дэвидсон не ошиблась. Снова были розы, на этот раз красные. Она улыбнулась курьеру, сфотографировала букет и отправила его Стэну. Румын почти сразу ответил, через минуту перезвонил и они пообщались несколько минут, прежде чем его отвлекли. После этого момента Эли окончательно пришла в состояние полного уныния и безысходности. Собираясь в субботу к родителям и вызывая такси Дэвидсон решила найти то самое сообщение Стэна присланное двумя неделями ранее с адресом съемочной площадки, погипнотизировав телефон несколько минут, она тряхнула головой и двинулась на выход. До дома родителей Элизабет ехала около получаса. Настроение было не то, что на нуле, а на самом дне. Нежные тоскливые чувства по Себастиану сменились пассивно-агрессивными мыслями о самой себе из-за того, что она отказалась полететь с ним. Даже выражение лица Дэвидсон было непривычно хмурым для неё самой, как бы она не пыталась найти что-то положительное в их разлуке этого никак не удавалось сделать. Все внутри терзалось, а сама Эли ощущала себя загнанным в клетку зверем по своей же воле. Постучав в дверь родительского дома Эли надеялась увидеть добродушную улыбку матери, но дверь открыл такой же хмурый, как и сама Элизабет, Сэмюэль. Вот теперь Эли увидела себя словно в отражении. — Привет, детка, проходи, — отец, как обычно, был одет в свой любимый льняной костюм тёмного цвета, статной походкой он медленно двинулся по коридору, дав пройти дочери. — Привет, пап, а мамы нет дома? — Элизабет зашла вслед за Сэмюэлем, он сразу пошел в гостиную и уселся на диван. — Нет, они вместе с миссис Салливан ушли на какую-то ярмарку. Ты раньше, чем мы тебя ждали, — Сэмюэль выключил работающий телевизор и взглядом окинул дочь. — Думала, может могу чем-то помочь с ужином, — пожимая плечами ответила Эли, думая, чем же теперь заняться, чтобы отвлечься от своих мыслей. — Только двенадцать, до ужина еще далеко, хочешь, можем выпить по чашке кофе, мама что-то оставила в холодильнике из еды, — предложил отец, указав на кухню. — Нет, я пока не голодна, — Сэмюэль расплылся в кривой улыбке и приблизившись к дочери обнял за плечи, а затем повёл в сторону кухни. — Просто попей кофе со своим отцом, — девушка шумно выдохнула и неохотно поплелась за отцом на кухню. Рамона и правда оставила в холодильнике вкуснейший шоколадный бисквит и пока Эли доставала кружки из шкафчика, спиной чувствовала прожигающий взгляд отца. Они ведь не разговаривали с того раза, как он неожиданно нагрянул к ней домой, и хоть извинения прозвучали, напряжение всё равно чувствовалось. Эли еще раз вспомнила тот вечер и, конечно же, невольно коснулась воспоминаний о Себастиане, не замечая, как перелила кофе в кружку. — Вот же… — воскликнула девушка, потянувшись за бумажным полотенцем и зацепившись рукой за кружку, она с треском полетела на пол и разбилась о поверхность, вдобавок пачкая фасады кухни тёмной жидкостью, за спиной она услышала цоканье Сэмюэля. Неаккуратно взяв осколок кружки девушка порезала палец и вскрикнула. — Чёрт! — отец опустился рядом на корточки, пока Эли приложила палец ко рту, пытаясь остановить кровь и разглядеть порез. — Хватит, детка, я сам уберу, — настойчиво глядя сказал отец, Дэвидсон прикрыла глаза и была готова расплакаться от своей неловкости и рук, которые растут не из нужного места. Пока Сэмюэль прибирал беспорядок, Эли пошла в ванную и взяла оттуда аптечку, увидев, что порез на указательном пальце не сильный она обошлась лейкопластырем и, вымыв руки, вышла обратно к отцу. На кухне уже был порядок, а на столе стояла тарелка с бисквитом и две кружки кофе. Сэмюэль, как и сама Эли, любил пить кипяточный черный кофе. Он делал аккуратный глоток и слегка морщился, отчего морщины между бровями казались глубже, чем есть на самом деле. Эли опустилась на стул напротив отца. Бисквит выглядел аппетитно, но кусок в горло не лез. — Сильно порезалась? — спросил отец, взглядом указывая на палец девушки. — Нет, ничего критичного, — Эли испытывала неловкость перед Сэмюэлем и чувствовала себя так, будто в очередной раз облажалась перед ним. — Как дела на работе? — осторожно спросил отец, Дэвидсон продолжала смотреть в кружку из которой исходил пар. — Нормально, полегче чем на прошлой неделе. — А сама ты как? — Элизабет подняла на отца изумленный взгляд. — В смысле? — отец крайне редко интересовался жизнью Эли. — Ну, как ты сама? — вновь повторил Сэмюэль, — Как твоё моральное состояние? — лицо девушки приобрело ещё более изумлённый вид. Она смотрела в глаза отца и видела там беспокойство вперемешку с любопытством, она мотнула головой, снова фокусируясь на кружке кофе. — По разному, — многозначительно ответила Дэвидсон, отец хмыкнул. Кофе они продолжили пить в тишине, оглушительной тишине. К бисквиту Эли так и не притронулась. После, Элизабет порывалась помыть посуду, но отец повёл её в гостиную, тонко намекая, что к хрупким предметам ей сегодня лучше не приближаться. — Позволь задать тебе вопрос, пока мы одни, — сказал Сэмюэль, Элизабет напряглась. — Конечно. — Кто он? — спросил отец, когда Эли только присела на диван рядом с ним. — Кто «он»? — переспросила девушка, в надежде услышать другой вопрос. Сэмюэль расплылся в улыбке. — Детка, я стар, но не глуп, иди сюда, — он раскрыл объятия и Эли пришла в шок уже из-за этого. Он почти не позволял себе подобные жесты. Она с радостью устроилась в объятиях отца, прикрывая глаза. — Я прекрасно помню твои взгляды на дверь спальни, когда я пришел к тебе, второй телефон на тумбочке, две чашки в раковине. Вряд ли бы ты смогла работать агентом под прикрытием, — Сэмюэль усмехнулся, а Элизабет посчитала нужным промолчать. — Он не обижает тебя? — Нет, — тихо ответила девушка. — Старше тебя? — Да. — И что тебя тревожит? — Мы редко видимся, он много работает и часто бывает в разъездах. — И в чем сейчас проблема? — Эли открыла глаза и посмотрела исподлобья на отца. — Я скучаю, — призналась девушка. — А он? — Тоже скучает. Предлагал полететь с ним, но я отказалась. — Почему? — Пап, мы знакомы всего-ничего, — Сэмюэль изучающе смотрел на свою дочь, а Элизабет казалось, что за всю её сознательную жизнь такой короткий диалог с отцом и её односложными ответами стал самым искренним из всех. — Не вижу никаких проблем, ты сейчас сожалеешь, что не полетела, а почему? Потому что хотела, но не сделала. Лети. Собирайся и лети, — тон отца был совершенно будничным и будто намекал на то, что Эли не может сложить два плюс два без помощи калькулятора. — Пап, — прошептала Эли, пребывая полнейшем изумлении от слов отца. Сэмюэль так тепло на неё смотрел, возможно, впервые за все её двадцать шесть лет. — Давай, собирайся и лети. Если надо, то я могу организовать твою доставку, — он замялся и почесал затылок, — Куда тебе надо? — В Джорджию, — почти не шевеля губами ответила Дэвидсон. — Могу организовать твою доставку в Джорджию военно-воздушными силами США, — Элизабет посмеялась, но увидев приподнятую бровь отца и строгое выражение лица нахмурилась. — Ты сейчас серьезно? — глаза Элизабет расширились, она отстранилась от отца и вскочила с дивана, он тут же встал в свою горделивую позу напротив дочери. — Если, сейчас же, не поедешь домой собирать вещи, и по пути не купишь билет на самолет, то за тобой прилетит вертолёт с моими ребятами, — Сэмюэль упер руки в бока и грозно смотрел в глаза Эли. Сейчас ей не хотелось спорить с отцом не из-за того, что она боялась, а из-за того, что была благодарна ему. — Я поняла, пап, — Сэмюэль указал ей в сторону двери и на ватных ногах, переваривая всё сказанное, Дэвидсон двинулась в сторону двери. — Беги, детка. — Спасибо! — Эли только открыла дверь, чтобы выйти, но тут же вспомнила про одно из самых важных обстоятельств, она обернулась, — Подожди, а как же мама? Она будет в шоке, если узнает. — Оставь мне, пусть это будет нашим секретом, — уголки губ отца изогнулись в полуулыбке. — Папа, это точно ты? — с подозрением спросила Эли. — Эли, — девушка услышала те самые строгие нотки в голосе Сэмюэля, даже его снисхождение было не вечным. — Поняла, я позвоню, — кинула напоследок Дэвидсон, выбегая на оживленный участок дороги, чтобы поймать такси.