Держи меня крепче

      Сегодня наша с Дмитрием смена началась намного раньше обычного, из-за чего мы практически не спали и сейчас наше состояние оставляло желать лучшего. Поэтому в покоях королевы я рухнула в ближайшее кресло, закинув ногу на ногу, всем своим видом демонстрируя насколько мне не нравиться идея полета в Лос-Анджелес в такую рань. Кристиан восседал на широком диване перед телевизором, который он явно не смотрел, так как сонно клевал носом, скрестив руки на груди. Лорд вяло поздоровался с нами, с трудом поднимая руку для того, чтобы обменяться рукопожатием со своим стражем, и продолжил засыпать, откинув голову назад. И только Дмитрий сохранял привычную собранность и готовность к любой неожиданности, подстерегающей за углом. Но я прекрасно знала, насколько уставшим и невыспавшимся он был на самом деле. Вчера до поздней ночи мы занимались ремонтом нашего дома, ведь за неимением большого количества свободного времени, ничего лучше, чем клеить обои вместо бодрящего сна мы не придумали.       Дмитрий стал расхаживать по комнате, мелькая перед моими глазами, что заставляло меня внимательнее присматриваться к его напряженной фигуре. Его плечи нервно дергались, губы плотно сжались в тонкую линию, а между бровями пролегла небольшая морщинка. Не понимаю, что его так беспокоит. В последнее время нам частенько приходилось покидать пределы двора, поэтому для меня это стало стандартной процедурой.       Я поймала его за руку, заставляя остановится напротив меня. — Что с тобой? — тихо спросила я, дабы не помешать сладкому сну Кристиана.       — Не нравится мне все это, — пробормотал он. — У меня плохое предчувствие.       Я усмехнулась, переплетая наши пальцы. — Все будет хорошо, товарищ. Прекрати строить из себя ясновидящего.       Он улыбнулся, легко сжимая мою ладонь, понимая, что я переживаю за него и не хочу, чтобы он за зря волновался. — Ладно, как скажешь.       — Лисс, еще несколько минут, и ты нас потеряешь! — прикрикнул Кристиан, не открывая глаз.       — Иду! — ответила ему возлюбленная, появляясь из гардеробной. Она облачилась в легкое летнее платье, цвета морской волны, доходившее ей до колен. Светлые волосы свободно рассыпались по плечам, а зеленые глаза горели энергией и готовностью к предстоящей поездке. — Ну, что, готовы? — радостно воскликнула она.       — Конечно, моя королева! — пропел ее огненный парень, с трудом разлепив глаза.       — Отлично, вперед! — она схватила его за руку и потащила к выходу.       Кристиан поплелся за ней, на ходу произнося одними губами: «Помогите». Даже Дмитрий не смог удержаться от улыбки, смотря на этих двоих. Мы направились к взлетной полосе двора, где нас уже ожидал самолет, готовый к непродолжительной поездке. Лисса настояла на том, чтобы в дороге ее сопровождали только мы с Дмитрием, так как таскать за собой по оживленному городу целую толпу стражей — не очень практично. Поэтому на борту нам было позволено ненадолго расслабиться. Дмитрий сел рядом со мной, обнимая и прижимая к себе. Я положила голову ему на грудь, слушая его спокойное дыхание, ровные удары сердца самого сильного и прекрасного мужчины на земле.       — О чем задумалась? — шепотом спросил он, прикасаясь губами к моему лбу.       Я улыбнулась, смотря в его карие глаза, чувствуя, как сердце забилось чаще от ощущения тепла его тела, чувствующееся даже сквозь одежду. — Держи меня крепче, — прошептала я фразу из русской песни, которую мы слушали, пока очередной бессонной ночью красили потолки на кухне.       Несколько месяцев назад, когда к нам в гости приезжала мама Дмитрия, я поняла, что меня просто сводит с ума тот факт, что я зачастую не понимаю их разговоров, не понимаю над чем они смеются, а просить все время переводить мне не позволяла совесть. Поэтому я попросила Дмитрия помочь мне в изучении его родного языка. И я делала успехи, между прочим! И в тот вечер он уговорил меня послушать русские песни, чтобы заодно и попрактиковаться в переводе. Я боялась того, что вновь услышу что-то вроде того ковбойского недоразумения, что он слушал в академии, но нет. Эти композиции оказались довольно неплохими. Но одна особенно привлекла мое внимание. Она была медленной и очень приятной на слух, а слова так сильно зацепили меня за душу, что я часто проигрываю их в голове и невольно улыбаюсь, вспоминая, как Дмитрий кружил меня по нашей небольшой кухне, тихо напевая ласкающие слух слова.       Его улыбка стала шире, и он сильнее прижался ко мне, легко целуя меня в щеку. — Ты — мой свет, — пробормотал он свою любимую строчку из произведения, проводя рукой по моим волосам.       Лисса расправилась со своими делами довольно быстро, и мы были уже на полпути к самолету, когда на город стала опускаться темная прохладная ночь. Воздух был наполнен свежестью и спокойствием. Мы спешно двигались по вымощенной серой невзрачной плиткой аллее, не желая встречаться с непрошеными гостями, характерными для подобного рода местам — безлюдным темным паркам. Дмитрий шествовал впереди, настороженно вслушиваясь в тишину, готовый в любой момент вступить в бой, хотя я была уверена в том, что это не понадобится. Я, в свою очередь, следовала в конце нашей импровизированной пешей колонны, все же по привычке осматривая окружающее нас пространство. И прежде, чем Лисса и Кристиан успели сообразить, что происходит, мы с Дмитрием кинулись к ним, заслоняя собой от кучки стригоев, молниеносно появившихся перед нашим взором. Со всех сторон на нас смотрели красные глаза, выделяющиеся на белых лицах. Я насчитала шесть созданий ночи, которые с кровожадным интересом рассматривали нас.       — Так, так, кого мы видим? — ядовито пропел высокий черноволосый парень, улыбаясь, демонстрируя свои клыки. — Неужели перед нами сама Василиса Драгомир? Глазам своим не верю! Королеву выпускают на прогулку без своей стаи стражей? Ах, да, — он перевел взгляд на нас с Дмитрием. — У вас с собой Беликов и Хезевей! — компания за его спиной рассмеялась, жадно смотря на нас — на свою добычу. — Как же я мог забыть про вас, легенды, — он практически выплюнул последнее слово, явно сомневаясь в наших способностях. — Пора проверить, на что вы годитесь на самом деле.       Не успев закончить свою раздутую пафосом фразу, он кинулся на Дмитрия, которого по всей видимости считал большей угрозой, чем я. На это всегда был мой расчет, никто в серьез не думает обо мне, как о серьезной проблеме. Поэтому для стригойки, на которую я напала первой, вынимая из-за пояса свой кол, было полной неожиданностью обнаружить серебряное оружие, без каких-либо препятствий вошедшее в ее грудь. После этого сразу двое парней бросились на меня, они рычали и целились своими клыками в сторону моей шеи, предвкушая вкус моей крови на своих губах. Ну уж нет, ребятки, не на ту напали! Я вскинула ногу, нанося светловолосому стригою точный удар в живот, что заставило его согнуться пополам и отступить назад в то время, как второй, который судя по телосложению раньше был мороем, неуклюже замахал руками, стараясь вцепиться в меня. Наверное, его обратили совсем недавно, потому как его желание испробовать моей крови, было слишком сильным, он совершенно не думал о том, чтобы защитить свою грудь от моего удара. Чем я и воспользовалась, вгоняя кол в его сердце.       Светловолосый стригой, успевший оправиться от моей атаки, ухмыльнулся и двинулся на меня. В его руке блеснул…нож? Серьезно? Зачем злым вампирам, сосущим кровь и разгрызающим своих жертв клыками, носить с собой нож? У меня не было возможности и времени, чтобы ответить на этот вопрос, так как он с молниеносной скоростью приблизился ко мне, размахивая оружием. Я, защищая собой Лиссу, увернулась насколько смогла, но лезвие все же порвало мою ветровку и футболку под ней, и добралось до моей кожи. Я почувствовала, как теплая кровь бежит по моей коже и уже струйками скатывается по ладони. Не почувствовав боли, от зашкаливающего адреналина в крови, я ударила этой же рукой парня по лицу, оставляя на щеке кровавый след. Я направила на него кол, но он увернулся, и мне удалось только слегка оцарапать его шею. Затем он снова ринулся на меня с ножом и в этот раз мне некуда было уворачиваться. Нож попал точно мне в живот. Я издала что-то похожее на рык, от боли потемнело в глазах, Лисса позади меня испуганно вскрикнула. Такое количество крови начало сводить с ума моего противника, и он отвлекся, чего со мной делать не следует. Из последних сил я подняла руку, которая словно наливалась свинцом, и вонзила свое оружие в сердце стригоя.       Больше не в силах стоять, я с грохотом рухнула на колени, зажимая рану руками, словно пытаясь загнать вытекающую кровь обратно в живот. Кристиан кое-как уложил меня спиной на холодный асфальт, а Лисса в панике склонилась надо мной, в ее глазах было столько страха, что у меня сжалось сердце. Мне отчаянно захотелось утешить ее, сказать, что все хорошо, но слова не шли. Боль сковала все тело, не давая даже вздохнуть. Вдруг я почувствовала знакомое ощущение: тело начало приятно покалывать, разливаясь внутри теплом. Я, тут же догадавшись, что происходит, схватила Лиссу за руку.       — Нет, — выдавила я, смотря на испуганную подругу, которая изо всех сил пыталась мне помочь. Но я не могла позволить ей использовать такое количество духа. Я справлюсь сама, умирать-то я точно сегодня не планировала. — Не делай этого, Лис.       — Роза, пожалуйста, — начала она, слезы стали скапливаться в уголках ее глаз.       — Нет, — твердо повторила я.       Тут надо мной возникло лицо Дмитрия. Его волосы растрепались, на лице виднелось красноватое пятно, которое завтра превратиться в тёмный синяк на скуле. Он с ужасом смотрел на мою рану, тяжело дыша. Последнее, что я видела — это его полные волнения карие глаза. А дальше — темнота.       Придя в сознание, я обнаружила себя лежащей на кровати в нашей квартире. В нос сразу же ударил резкий запах краски и обойного клея. Поморщившись, я немного приподнялась на локтях, желая осмотреть свое недавнее ранение, дабы оценить масштаб трагедии. На животе красовалась плотная повязка, не позволяя мне взглянуть на рану.       — Ты уже очнулась? — Дмитрий присел около меня на кровать, взгляд его все еще был довольно обеспокоенным. — Как ты себя чувствуешь?       — Нормально, — ответила я, и это была практически правда. Мне было больно, но не настолько сильно, чтобы жаловаться. Бывало, и хуже. Поэтому мое нынешнее состояние вполне можно было классифицировать, как нормальное.       — Ты потеряла много крови, но внутренние органы не пострадали, — тяжело произнес он.       — Иначе говоря: все хорошо, что хорошо заканчивается.       Он улыбнулся и наклонился ко мне, приникая к моим губам. Мое дыхание участилось, я притянула его ближе к себе, чувствуя, как боль отступает, позволяя блаженному теплу растекаться по всему телу. А в голове вновь зазвучали любимые строки: «Мне ничего дороже нет, с тобою нашей любви…»