Tranz

Поздно вечером в дверь позвонили. Тенья поднялся с кровати, надел на нос очки и быстрым шагом пошёл к двери, стуча протезированными ногами по линолеуму. Вопреки режиму он не мог заснуть раньше полуночи уже которую неделю, вот и сейчас сна не было ни в одном глазу. Брюнет засыпал с самыми разными мыслями только об одном человеке. Каково же было его удивление и даже какое-то облегчение, когда за дверью он обнаружил того самого человека с большим рюкзаком на его хрупких плечах и с чехлом для скрипки в руках. На прекрасном личике этого человека как обычно красовалась, по мнению Ииды, ангельская улыбка. Золотистые волосы уже не идеально уложены, значит, что-то тут нечисто. — А… Аояма-кун, что произошло? — заботливо спросил саксофонист. — Ты зачем с таким тяжёлым рюкзаком тащился через половину города? — Меня из дома выдворили, — вкратце объяснился Юга. — Можно будет пожить какое-то время у тебя? — Можно! — не раздумывая ответил Тенья, пропуская блондина внутрь. — Уверен, мои родители не будут против, если ты временно будешь в нашем доме! — Merci, mon cher, — скрипач пересёк порог, снимая свою поклажу, которая, казалось, была тяжелее его самого. Затем без лишних колебаний обхватил худенькими руками брюнета, на что тот покраснел от неожиданности и коснулся губами лба паренька. Как же Иида любит этот великолепный французский акцент… Постояв так пару секунд, юные музыканты направились по коридору к комнате Теньи. Он решил понести рюкзак возлюбленного, пусть даже тот был против. Первое, на что обратил внимание ночной гость — размеры квартиры. Семья Иида и вправду была не из среднестатистических, а даже лучше, если могла позволить себе такие «хоромы». В комнате Юга присел на край двуспальной кровати Теньи и сложив руки перед собой, начал осматриваться. — Как тебя из дома выгнали? Мог бы написать или позвонить, я бы подготовился, заварил бы тебе чай заранее… — начал брюнет, садясь рядом и приобнимая голубоглазого за талию. — В общем… Я рассказал маме о том, что я приглашён на свадьбу Айзавы с Миком. Думал, что она нормально отреагирует и разрешит, а она оказалась гомофобом, причём таким ярым, — вздохнул Юга. — Мы с ней спорили насчёт того, могут ли однополые пары иметь право на существование… Я сорвался и сказал ей о том, что мы встречаемся… — И она из-за этого тебя выгнала? — нахмурился Тенья. — Она в ответ психанула и сказала: «Вот и иди жить к своему ухажёру, с ним и иди на это сборище геев, мне сын…» извини, цитирую дословно, «…педик не нужен», — вымолвил скрипач. — Но ты же её сын всё-таки! И насколько помню, до этого момента у тебя с ней разногласий не было! — возмутился саксофонист. — Уверен, она через пару дней остынет и позовёт меня обратно. Спасибо тебе огромное, что пустил переночевать ненадолго… — юноша подсел ближе и прижался к своему любимому человеку всем телом. Ииде не оставалось ничего делать, как обнять его в ответ и притянуть к себе ещё ближе. Положить свой мужественный подбородок на его светлую макушку. Сопереживающе погладить по спине. — А как твои родители смотрят на нашу романти́к? — спросил блондин, подняв голову. — Они абсолютно не против, — чётко ответил брюнет. — Это хорошо… — снова вздохнул Юга. — Где у вас ванная комната? Я просто с улицы не самый чистый, а ты в пижаме к тому же… — О, точно, сейчас покажу! — опомнился Тенья и тут же вскочил, рассказывая и показывая Юге, что к чему. Иида просто неописуемо обожал Аояму. Все изящные изгибы худощавого тела, которые при объятиях прощупывались через белоснежную рубашку, каждый светло-золотистый волосок на его голове, сияющие глаза, похожие на сапфиры… И эти чарующие движения, разносторонность характера, его склонность выделяться, не прилагая никаких усилий. Всё в скрипаче было прекрасно. И когда он садился на пол, доставая из рюкзака нужные вещи, смотреть на его лицо, старательно что-то выискивающее, было так упоительно… Из транса Тенья вышел только когда этот ангелочек покинул комнату, бросив игривый взгляд на него. Каким бы долгим ни был транс, период после него был невыносим… Даже осознавая, что Юга здесь, в квартире Теньи, саксофонист сильно скучал по этому образу, этому голосу и нежным прикосновениям, подобным шёлковой ткани. Этот перерыв длился ужасно долго, внутри всё напрягалось, сжималось, но вот он — снова входит в комнату в такой непривычной, но удобной для него одежде — футболке, которая ему великовата, и шортах до колен, и всё, Иида вновь расслабляется и утекает. Парни уже успели забыть, как такое произошло, что они слились в мягком поцелуе и повалились на кровать. Всё вокруг для них было чуждо — только оба друг для друга были сейчас самым желанным. Каждое прикосновение отдавалось в их головах и распространялось по телам. Аояма проводил своими длинными пальцами по тем местам мощного тела партнёра, до которых доставал, вырисовывая волны и вызывая у брюнета чувство полного восторга и возбуждения. Иида же под действием этих пленящих поглаживаний забрался своими руками под футболочку блондина и положил их на его лопатки, как бы стараясь не повредить его нежную кожу. В кратких промежутках между поцелуями, парни просто смотрели друг на друга и улыбались, иногда даже посмеивались, опьянённые физической близостью. — Я не устану повторять, как же я тебя люблю, — промурчал Аояма и почувствовал, как его голова медленно тяжелеет, а глаза слипаются. — А я — о том, что ты будто с небес спустился по мою грешную душу, — зевнул Иида. И музыканты уснули в обнимку, греясь теплом тел. Даже одеялом не удосужились накрыться, так им было хорошо и безопасно в объятиях. *** — Тенья, — бормотал знакомый сладкий голос прямо на ухо крепко спящему саксофонисту. — Ты будильник проспал. Иида с трудом разлеплял веки. А когда лежащий с ним в постели Аояма легонько касался его носа, забавно морщился. Да какой к чёрту будильник? Тенья соблюдал режим, но только не сегодня, когда в календаре значится выходной, а перед его лицом лучезарный лик прекраснейшего во Вселенной парня. Ещё не до конца продрав глаза, брюнет приподнялся и оставил поцелуй на щеке Юги, на что блондин очаровательно зажмурился и его улыбка заиграла новыми красками. — И тебе доброе утро, мой драгоценный, — пробормотал в полудрёме Иида. — Я не планировал на сегодня ничего особенного, поэтому, минут на пять, думаю, будильник проспать можно… — Не узнаю тебя, — хихикнул Юга. — Ты же сильно паникуешь и беспокоишься, если вдруг случится, что ты проспишь хотя бы на минуту, — с этими словами парень перекатился ближе к Тенье и залез на него, ложась лицом к лицу. — Ты прав, но не сегодня, — улыбнулся тот и издал краткий звук удовольствия, когда скрипач поцеловал его в шею ближе к основанию челюсти. Руки брюнета снова потянулись под верхнее одеяние и поползли к мягкому животику паренька, вызывая у последнего довольное мурчание, больше походившее на подобие стонов. Иида краснел, но лез всё выше, так как в штаны залезть ему не позволяла совесть — вдруг Аояма ещё не готов к более страстным действиям? Пальцы саксофониста проходились по слегка выступающим рёбрам скрипача, подступаясь к соскам. А сам Юга опирался на руки, расставленные по обе стороны от головы Теньи и когда наклонялся, его длинные волосы щекотали лицо лежачего «героя», что не так давно защитил его от ревнивого спортсмена, но это уже другая история. Когда их губы в очередной раз соприкоснулись, в дверь раздался стук. Оба дёрнулись, Юга перекатился обратно и поднялся с кровати, тут же делая вид, что что-то ищет в рюкзаке, а Тенья резко вскочил и широкими шагами подошёл к двери. — Ты проснулся? — поинтересовалась его мать, заглядывая в небольшую щёлку. — Ой, а что за девочка? — М-мам… Это Юга, — подрагивающим голосом представил своего человека он. — Bonjour, Madame Иида! — поздоровался блондин, вежливо кивнув женщине. — А-а, так вот оно что! Доброе утро! — кивнула она в ответ, а затем снова обратилась к сыну. — Так вот о ком ты говорил. Хороший, вежливый парень. — Да, мам… Мы скоро придём на завтрак, просто немного проспали будильник… — стыдливо покраснев, сказал Тенья. — Ага, у меня там почти всё готово! — улыбнулась женщина и удалилась обратно на кухню. Когда парни пришли завтракать, на лице матери Теньи читалось смятение. Она сложила руки на груди и выставив одну, держала у уха телефон. — Ну да… Чего в этом страшного? — говорила дама. — Люси, ты так говоришь, потому что для тебя это что-то новое и непонятное, ты боишься этого! Поверь, эта «ересь» заложена на генетическом уровне, учёные это доказали… Боже, может, он лучше знает, кого ему любить? Я смирилась с тем, что мой теперь по мальчикам и как видишь, ничего страшного — примерный ученик, отличник, гордость семьи, а ты своими заскоками ущемляешь парня, ну… Да, он точно у нас, здесь… Да, они встречаются! И я не вижу в этом ничего плохого, это всё равно что запрещать гетеросексуальные парочки… — А я и забыл, что наши мамы — хорошие подруги, — шепнул Юга Тенье, пока хозяйка что-то доказывала его матери по телефону. Где-то к часу дня, когда парни уже успели позавтракать, маме Теньи удалось доказать своей подруге, что то, что их сыновья встречаются — это нормально. Правда, той надо было ещё пару дней переварить сию информацию, поэтому Юга проводил всё это время в компании любимого всей душой человека. И никто более не был так приятен сердцам друг друга, чем они сами…