***
Заброшенный дом был темным и пыльным. Интересно, где Римус будет отсиживаться в полнолуние? Здесь для профессора как-то несолидно. Бродяга поднялся в спальню на второй этаж. Всю дорогу до визжащей хижины он бежал не останавливаясь, и теперь не мог отдышаться. Он превратился в человека и лег поперек кровати, не отрывая ноги от пола. Впалая грудь вздымалась от его неровного дыхания. Он смотрел вверх, на пыльный полог, а тот ходил ходуном. Голова кружилась. Возле стены под половицей был тайник мародеров, оставленный ими со школьных времён. Отдышавшись, он подошёл к нему. В углублении в полу лежали обрывки пергамента, несколько погрызенных перьев, чернильница, несколько свечей — всё, что осталось с тех самых пор, когда они работали над созданием «карты мародеров», там же лежала пачка отсыревших магловских сигарет и зажигалка. Сириус баловался ими когда-то, ему доставляло удовольствие представлять, как бесятся его чистокровные родственички. Он достал свечу и зажигалку. Устроившись поудобнее, в пляшущем свете свечи он достал из кармана сокровища, добытые сегодня. С тех пор, как его посадили в Азкабан, у него не было ни одной личной вещи. Ни одного напоминания о прошлом. Палочку сломали у него на глазах, дом и все вещи конфисковали, и, наверное, тоже уничтожили. Может быть, что-то осталось на площади Гриммо, что-то забытое в спешке, когда он сбежал из дома. Но возвращаться туда ни при каких обстоятельствах он не хотел. И вот, впервые за 12 лет, он держит в руках что-то своё. Что-то, что связывает его с этим миром, что-то подтверждающее, что он существует. Мешочек с деньгами. В нем оказались не только галеоны, сикли и кнаты, но и небольшая стопочка магловских бумажных денег «на бензин». Он всегда возил этот кошелек в бардачке мотоцикла. Отлично! Но пока лучше сохранить, неизвестно, сколько я ещё буду в бегах. Конечно, есть ещё ячейка в Гринготтс, но явиться я туда не могу. Гарри, как прямой наследник, мог бы взять оттуда деньги, если бы, конечно, об этом знал. Следующая вещь — нож, подаренный дядюшкой Альфардом. Нож, открывающий все двери и развязывающий любые узлы! Если верить дядюшке… Что можно придумать лучше, когда нет волшебной палочки? И последнее, но самое дорогое! Он медлил. Смотрел на свои дрожащие костлявые пальцы и письмо… Лили…Дорогой Бродяга!
сердце сжалось, а глаза защипало.Спасибо, огромное тебе спасибо за подарок на день рождения Гарри! Он все еще остается у мальчика самым любимым. Гарри всего только год, а он уже летает на твоей игрушечной метле и выглядит страшно собой довольным — прилагаю снимок, посмотри сам. Как ты знаешь, метелка поднимается над землей всего на два фута, но Гарри уже едва не прикончил кошку и расколотил кошмарную вазу, присланную на Рождество Петуньей (вот тут мне жаловаться не на что).
Глаза заволокло слезами, строчки письма поплыли.Разумеется, Джеймс находит все это забавным, говорит, что мальчик станет великим игроком в квиддич. Нам пришлось убрать и упаковать все безделушки, и теперь мы не спускаем с него глаз, когда он летает по дому.
Видел бы Джеймс, как он сегодня летал на гиппогрифе! А насчёт квиддича я даже не сомневаюсь, что он в команде! И я просто обязан попасть на матч!День рождения прошел очень тихо, в гости к нам заглянула лишь старая Батильда, которая всегда была к нам добра, а Гарри попросту обожает. Мы так жалели, что ты не смог появиться, но, конечно, Орден прежде всего,
Он не выдержал, закрыл глаза рукой, лицо исказила гримаса невыносимой боли, он содрагнулся всем телом в беззвучном рыдании. Ему понадобилось время, чтобы снова вернуться к письму. Он сидел прямо на полу, упершись руками в пол, наклонив голову и тяжело дыша. Свеча дрожала, бросая черную проекцию его согнувшейся на полу фигуры на стены с изодранными обоями, поцарапанную мебель и заколоченные окна. Все эти «раны» старой хижины сливались с его черной дрожащей тенью в одно большое израненное существо, которому до невозможности было больно.да к тому же Гарри еще не настолько вырос, чтобы понять, что это его день рождения. Джеймса начинает немного расстраивать необходимость сидеть здесь, будто взаперти, он старается не показывать этого, но я же вижу. А тут еще Дамблдор никак не вернет его мантию-невидимку, и это лишает Джеймса возможности совершать хотя бы небольшие вылазки. Если ты сможешь нас навестить, это его очень обрадует. В прошлые выходные к нам заезжал Хвостик,
Хвостик!!! Он сжал зубы и зарычал! И со всей дури ударил кулаком об пол! Он не заметил ни кровь на сбитых костяшках, ни боли. То, что разрывало его изнутри, было гораздо больнее.по-моему, он чем-то подавлен, хотя, вероятно, все дело в новости насчет Маккиннонов. Я, услышав ее, целый вечер проплакала.
Глаза щипало, он усиленно моргал, чтобы хоть что-то видеть, строчки письма плыли, ускользали от него. По следующей части письма он быстро пробежался, практически не улавливая смысл.Батильда забегает к нам почти каждый день. Она очаровательная старушка, рассказывает о Дамблдоре совершенно поразительные вещи, не уверена, что он был бы доволен, узнав об этом! Не знаю, впрочем, можно ли им верить, потому что мне кажется невероятным, чтобы Дамблдор… мог дружить с Геллертом Грин-де-Вальдом. Я лично думаю, что Батильда просто помешалась!
Перед тем, как он дошёл до последней строчки, он пересел, теперь опираясь спиной о стену, всё тело содрогалось, как при ознобе.С ЛЮБОВЬЮ, ЛИЛИ
Он увидел фотографию: маленький Гарри на игрушечной метле влетал в кадр, за ним гнались ноги Джеймса, а Лили смеялась… Лили! Прости! Прости меня, Лили! Я во всем виноват, Лили! Сдавленно шептал он, совсем как помешанный. Письмо выпало из рук, он закусил кулак, чтобы сдержать крик. Он всхлипывал и трясся, без слез, глотая воздух и задыхаясь одновременно, до тошноты, до вкуса крови во рту. Я убил вас… Он очень долго не мог успокоиться, неизвестно, сколько прошло времени, но свеча совсем догорела. Он лежал на полу ничком, вздрагивая, глотая воздух. И не находя утешения. Они мертвы. Из-за меня. Лучше бы тогда умер я…