Жизнь Собачья

      Он летел, летел в ночном небе, в окружении мерцающих звёзд, среди которых была и его звезда, самая яркая на небосклоне. Встречный ветер трепал его спутанные волосы и раздувал полы мантии.       События этого вечера не хотели укладываться в его голове. Он боялся, что это всего лишь сон. Столько вопросов! Кто отогнал дементоров? Как Гарри и Гермионе удалось спасти гиппогрифа от казни? Слишком невероятно! Но они вдвоем спасены! Клювокрыл тоже радовался полету.       Опомнился Сириус уже на полпути к побережью, где есть замечательная, скрытая от посторонних глаз, пещера, в которой он год назад устроил свой тайник для стопки «ежедневных пророков». А ещё совсем рядом жила Эстер…       Что ж, на первое время эта пещера сгодится, а потом можно будет поискать другое место. Лететь можно только ночью, чтобы Клювокрыла никто не увидел. Это было хоть и неосознанное, но правильное решение, отправиться в самое ближайшее безопасное место.       Добрались на удивление быстро, до рассвета оставалась ещё пара часов. Небо всё ещё озаряла полная луна, оставляя на воде серебряную дорожку.       Римус… Бегает сейчас где-то в запретном лесу… Будет теперь себя казнить, что из-за него упустили Питера, и что он мог убить кого-то из детей.       Проклятая ликанторопия!       Если бы не полнолуние, мы бы спокойно добрались до замка с прикованным наручниками Питером и сдали бы его Фаджу…       С меня сняли бы обвинения, и я начал бы новую жизнь, с Гарри.       Он должен был, наверно, злиться. На Лунатика, на ситуацию, на себя, что не убил Хвоста, как только увидел. Но эмоций по этому поводу не было. Полное опустошение. Нет больше сил переживать насчёт Питера. После такой долгой одержимости его поимкой, когда ничего не вышло — наступила пустота… *       Они направлялись в замок, впереди Петтигрю прикованный к Рону и Люпину, эти наручники сотворил Сириус прямо из воздуха, трансфигурация — его конёк…       Вот раздобыть бы где-нибудь палочку!       Он был рад, что годы в Азкабане не повлияли на его магию, и он управлялся волшебной палочкой Снейпа так же ловко, как и своей 13 лет назад.       Гарри с Гермионой шли следом за связанным предателем, и завершали процессию Сириус и Северус Снейп без сознания, он был подвешен в воздухе, и его голова безвольно болталась во время движения.       Казалось, что вот теперь всё ПРАВИЛЬНО, теперь всё будет ХОРОШО! И Гарри был согласен жить с ним вместе, и Римус снова стал его другом…       Но луг озарила полная луна…и всё пошло прахом!       Как хорошо, что Сириус сразу среагировал, обратился в пса и потащил оборотня в сторону леса, подальше от детей, зубами хватая его за загривок.             Было непросто, но отступать было некуда.       Глаза оборотня светились зловещим жёлтым, дюймовые клыки обнажены, боевой рык раздавался громом на весь запретный лес. Опасная схватка! Они катались по земле, сплетаясь, как змеиный клубок, кусая друг друга и царапая когтями. Нельзя давать слабину перед оборотнем, даже если знаешь, что это твой друг…       В самый разгар драки появились они…       Сотни дементоров, они покинули свои посты по периметру школы и теперь кружили над озером все ближе и ближе к Бродяге.       Он слышал крик Гарри о том, что Питер превратился…       Хвосту снова удалось улизнуть!       А оборотень сбежал в чащу запретного леса.       Сириус остался возле озера один, он обернулся в человека.       Он стоял на четвереньках, пряча лицо руками, и только повторял: «Неееееет! Не нааадооо», черные силуэты сужали кольцо вокруг него.       Холод и страх, невыносимый ужас и боль, страшные воспоминания, мелькающие над залитым лунным светом берегом Черного озера.       Мертвые тела друзей, ужас и холод тюремной камеры, сбежавший Питер… «Неееееет!» *       Он думал, что это конец. Не было ни единого шанса спастись. Или всё-таки был?       Гарри в Визжащей хижине говорил что-то о том, что Люпин целый год учил его сражаться с дементорами. Неужели это он их прогнал? Неужели Гарри дважды за ночь спас его жизнь?       А Римус, научив Гарри вызывать патронуса, спас не только его, но и меня…       Сейчас он сидел на каменном полу пещеры и смотрел на гиппогрифа. — Главное, что мы живы, правда, приятель? И Гарри знает, что я невиновен… я буду писать ему письма. Рано или поздно меня оправдают. Всё изменится, я буду свободен.       Спать он не мог, слишком много всего произошло за последние сутки, как тут успокоиться?       Он обратился в собаку. Крювоклыл не проявил к псу никакого интереса, должно быть, привык к Клыку, когда жил у Хагрида в хижине.       Бродяга наловил для гиппогрифа, привязанного в пещере, крыс, а потом вышел на берег.       Солнце уже встало, и он прилёг на каменистом берегу, подставляя свои тощие бока теплым лучам. Свежий ветер и шум волн нагоняли сон.       Он сам не заметил, как уснул. — Бродяга! Это ты? Бродяга!       Эстер! Это была Эстер! Он думал о ней, но не хотел к ней идти. Возвращаться в качестве блудного пса, после года отсутствия? Чтобы потом уйти вновь? Нет… Он не хотел создавать ей новых проблем.       Он собирался перекантоваться в пещере вместе с гиппогрифом какое-то время, залечить свои раны, а после поискать другое место.       Но он уснул на берегу, а она его нашла… Почти так же, как и год назад.       У нее за спиной был всё тот же рюкзак, из которого торчали коряги.       Собирает дрифтвуд для своего очередного творческого проекта… Странная она… Видит красоту в старых изъеденных морем деревяшках. И облезлых бродячих псах…